Кулон снежной бабы

      "Родина для Страуса".

     Кулон снежной бабы.
      История десятая.

  Определяя события будущего, некоторое время назад. Где-то в темноте ААУУ везёт Страуса. Вход в вентиляционный проход. Два геодезиста из города:
Хермод: - Бальта, смотри, вот, мы дрессируем служебных собак. Они нам подчиняются, веря в наше превосходство, и большинство из них даже искренне нам преданы… зажми тут… за кормёжку. Наблюдая за ними, я размышляю о нашем всемогущем божественном покровителе – кормильце, защитнике и всепростительном  наказателе…
Бальтазар: - Хорошо, что мы глупы так же как и собаки, чтобы быть преданными тем, кто на нас надевает ошейники, поводки и намордники…
Хермод: - Жизнь от кормешки до кормешки или как говорил Ctrlgm: «Время сытого хаоса закончилось, и начался организованный голод!»
Бальтазар: - Недаром, что мы первые друзья.
Хермод: - С голодом?
Бальтазар: -  С собаками.
Хермод: - Ах, это… Дай кусачки. Про бесконечность мы не знаем ничего, иначе не существовало бы таких слов как терпение и ожидание, мы не смогли бы их выдумать. Люди –  это как экспериментальная ракета с незаданной траекторией, иногда они попадают в точку. Ставя точку, мы называем случившееся с нами судьбой, обвиняя жестоких богов в своих пороках.
Бальтазар: - Богов?
Хермод: - Это когда винить больше некого. Хотя такое трудно представить! Хорошо рассуждает о Мире тот, кто отделён от него забором, охраной, роскошью и вседозволенностью…
Бальтазар: - Пуленепробиваемое стекло?
Хермод: - Будет не лишним.
Бальтазар: - А что потом?
Хермод: - В смысле? Есть ли секс после смерти?
Бальтазар: - Ты хотел сказать «жизнь после смерти»?
Хермод: - Есть секс без жизни. А вот жизнь без секса? Жизнь без секса разве это жизнь?
Секс после смерти, сопоставим со счастьем – может оно есть, может, его нет?
Бальтазар: - Но что можно ощущать ампутированными рецепторами?
Хермод: - И я о том же.
Бальтазар: - Но почему сразу взрывчатка? Как мы его будем изучать повреждённым? Мы же хотим понять, как он устроен, зачем, замысел создателя.
Хермод: - Нет, Бальта, в желании получить всё и сразу мы преуспели больше всего. Мы убиваем, и ищем подходящее, оно же удовлетворяющее нас объяснение, – как и для чего погибший организм жил.
Бальтазар: - Зачем?
Хермод: - Праздная скука и переполняющая глупость.
Бальтазар: - Пусть так. Но что делать с бесполезными данными?
Хермод: - Внесём в справочник Уилфрида*.
Бальтазар: - А изучать? Понять? Я! ... Ты его видел? Ты сам видел справочник Уилфрида, хотя бы раз?
Хермод: - Даже Уилфрид не видел последнюю редакцию, если ты знаешь эту историю. Готово! Наш ход сделан.
Бальтазар: - Во что, по-твоему, мы играем?
Хермод: - Гамбит Бога. Ставка больше, чем жизнь.
*
  Утро. У грота из замёрзшей волны.
Пингвин, вышаркивая из грота:
Пингвин: - Как спалось Ненасытный?
Тетти: - Тревожно.
Пингвин: - Грехи к Морфею не пускают?
Тетти: - Что?
Пингвин: - Спрашиваю, совесть замучила?
Тетти: - Мысли разные.
Пингвин: - Много знаешь - мало спишь…– зевая, и уже пытаясь сгладить растущее раздражение Тетти, выдал что-то схожее «К гадалке не ходи» интонацией «Век воли не видать», – в библиотеку не ходи! (тупая пауза) Белое чудовище опять отсутствует?
Тетти: - Опять. Пингвин, почему он (Страус) ушёл?
Пингвин: - Потому что ты не можешь дать ему весь Мир, а он этого хочет.
Тетти: - ?
Пингвин: - Или ты можешь дать ему весь Мир, а он ему не нужен.
Тетти: - Ты не помогаешь.
Пингвин: - Чего ты от меня хочешь? Страус не ушёл – его увели. Сманили и дали новые ценности.
Тетти: - Я хочу, чтобы он вернулся.
Пингвин: - Он – Страус, а не Дикая собака Тетти.
Тетти: - Когда-нибудь я поцарапаю тобою горизонт.
Пингвин: - Скажи мне код от НЛО и живи со своим страусом хоть до потери пульса.
Тетти: - Зачем тебе НЛО, Пингвин? Гоп-стоп по галактике учинять будешь?
Пингвин: - Ну-у-у?
Тетти: - Ты веришь, что они реально существуют?
Пингвин: - Ну-у?
Тетти: - Может выколоть тебе глаз и согнуть костыль, мракобрат удачи?
Пингвин: - Гляди, птицефил выискался! Побожился что обжился.
   Мимо проходит лупа:
Пингвин: - Жадный платит дважды, трус умирает дважды. Что делает жадный трус?
Тетти: - Когда-нибудь матрёшки закончатся.
Пингвин: - Интересно, у последней будет ящик Пандоры?
Тетти: - Кто знает?
Пингвин: - Надеюсь, что Надежды в ящике нет.
Тетти: - И смерть на конце иглы.
Пингвин: - Это только цари по выгоде женятся, вам богам бессмертным любовь подавай.
  Лупа прошла, изображение обычное:
Тетти: - Что?
Пингвин: - Не знаю. А что? 
Тетти: - Странное чувство.
Пингвин: - Слушай, а может Страус ушёл размножиться? У многих получается…
Тетти (не понимая скрытой шутки): - Пусть хоть двамножиться! Где он? Не следов, не запахов.
Пингвин: - У него же крылья… А что?!
Тетти: - Когда-нибудь ты договоришься.
Пингвин: - Нужно принять, что блуждающий Страус – это бытность твоей жизни, и чтобы в дальнейшем её облегчить (поисками его), Страуса, нужно покрасить. Только не в красный, а то пришедший во льды Марс подарит страусу имя – Вольдемарс. (звук подзатыльника) Ай!
*
  У Небоокой.
Небоокая: - Ну, так как на счёт дать послушать?
Страус: - Возможно чуть позже.
Небоокая: - Ладно.
Страус: - Уютно у тебя.
Небоокая: - Просто по-женски.   
Страус: - Ты красивая.
Небоокая: - Без симпатии нет доверия, красота инструмент. Нельзя взойти на Огому не намочив клюв снегом.
Страус: - Ты местная?
Небоокая: - Почему? Почему ты спросил?
Страус: - Пингвин говорит, что гору Огомой называют только местные.
Небоокая: - Огома не гора – это пирамида. Ты знаешь, что такое пирамида?
Страус: - Нет, не знаю. А давно ты здесь живёшь?
Небоокая: - Относительно недавно.
Страус: - Почему?
Небоокая: - Я пришла сюда за одной оставленной ранее вещью, возможно забытой, возможно намеренно. И мне кажется, что мои пророки были правы, что именно здесь и именно сейчас я и должна была оказаться.
Страус:  - Откуда ты пришла?
Небоокая: - У воды горизонт синий, у Земли белый, я пришла из-за горизонта.
Страус: - Пингвин говорил, что горизонт упирается в стену.
Небоокая: - Много твой пингвин говорит и мало знает. У стены – тень, у тени свой горизонт, но и он не последний.
   ААУУ приподнялся на манипуляторах:
ААУУ: - Шворк-чвоки-шкик, – ну, только менее напыщенно.
Страус: - Что он делает?
Небоокая: - Это не мой механизм.
ААУУ уходит. 
Страус: - А куда он ушёл?
Небоокая: - Не знаю. Сам приходит, сам уходит, молчит, не мешает, не помогает; ничего, что говорю - не делает; вроде пробного супруга, осталось только тапочки подарить.
   «Подлёдная собака Баскервилей» заскулил:
Небоокая: - А вот пес мой – умница!
Страус: - Это не твой пёс.
Небоокая: - Знаю, но живёт он у меня.
Страус: - О! мой бинокль нашёлся.
Небоокая: - Так это ты был незваным гостем. Откуда он у тебя?
Страус: - Пингвин подарил, а может, дал поносить…
Небоокая: - Что-то мне твой пингвин перестаёт нравиться.
Страус: - Тетти он тоже не нравиться, но он его терпит по закону «включения пингвина».
Небоокая: - Кто такой Тетти?
Страус: - Человек вроде тебя, кстати, это его пёс.
Небоокая: - Люди людям рознь, то другие люди.
Страус: - Нет, я говорю о таких как ты! Правда, он – не богиня.
Небоокая: - Ты выдумываешь.
Страус: - У меня есть фотография! Вот! – протягивает в клюве.
   Только абсолютное самообладание закалённое бесконечным коварством избавило пространство от крика. После восстановительной паузы:
Небоокая: - Как, ты говоришь, его зовут?
Страус: - Тетти.
Небоокая: - Странно, что я о нём не знаю.
Страус: - Тетти знают все, но фотография есть только у меня. Он человек, только снежный, так говорит Пингвин. И ещё он зовёт его Маугли Атлантиды. Наверное, эксперимент.
Небоокая: - На эксперимент точно не похоже. Где это находиться? Кто фотографировал?
Страус: - Пингвин.
   Вдруг шепотом:
Шлем: - Если будет клянчить фото – меняйся на её кулон. Штука, которая висит на её шее.
  Собирая всё оставшееся безразличие в голос:
Небоокая: - Можешь подарить фотографию?
Страус: - Я бы обменялся, как подарками, мне так больше нравиться.
  Медленно оглядывая всё вокруг:
Небоокая: - И что же ты хочешь?
Страус: - Чтобы носить с собой не теряя.
Догадываясь по направлению взгляда, что речь идёт о кулоне:
Небоокая: - Голова у тебя уже есть, главное её не терять, – рассмеявшись, – а шею украсить можно.
  Надевая кулон страусу на шею, уже в довесок:
Небоокая: - Сейчас бы очень не помешала цыганская почта, – разглядывая грудь, украшенного страуса. – Мой Белый Валоонский Кипарис, к чёрту цыганскую почту,  познакомь меня со своим другом. Вы ведь друзья?
Страус: - А зачем ты хочешь с ним познакомиться?
Небоокая (задумчиво): - Это только цари по выгоде женятся. Богам бессмертным любовь подавай.
Страус: - Жениться что это такое?
Небоокая: - Мало всё знать, мало всё иметь, хочется быть… быть счастливым, именно быть, а не казаться.
Шлем: - Вдруг счастье это пингвиний фокус вроде горизонта, который не достичь?
Страус, округляя глаза: - Счастье – это горизонт?
Небоокая (округляя глаза): - Ты обязан меня с ним познакомить! Обещай!
Страус: - Ла-дно.
Небоокая: - Нет-нет, без дна, одним словом.
Страус: - Ладно-ладно, хорошо.
Небоокая: - Странно то, что я здесь уже семь дней, а твоего Тетти не видела.
Страус: - Я тоже здесь семь дней.
Небоокая: - Вот, это да! Чудеса и совпадения, явь и сон.
Страус: - Мне нужно его (Тетти) найти.
Небоокая: - Иногда достаточно зеркала.
Страус: - Мг-гм, стерильный лёд!
Небоокая: - Как ты узнал?
Страус: - Так говорил пингвин.
Небоокая: - Пингви-ин?!
Страус: - Хорошо не Заратустра, да?
Небоокая: - Кто ты?
   Шлем: - Повторяй за мной!
Страус (повторяет):
- Кнутами измеряют масти счастья.
И всё это ради жизни человека,
Которого не разделяют части,
Отмеряя жизнь в полвека.
Небоокая: - Полвека?
Страус: - Скучно сущить богомерным,
Не любят их дети порока,
И паразитам суеверным, 
Поручено (завистливо) сожрать пророка.
Небоокая: - Страус, можно я тебя осмотрю?
Страус: - На предмет?
Небоокая: - О! как неожиданно! А ты что же раньше проходил осмотры, или сдавал анализы?
Страус: - Нет, я разговаривал с пингвином. Я не знаю, что значит сдавать анализы, но я видел лабораторию.
Небоокая: - Кого ты видел?
Страус: - Лабораторию.
Небоокая: - Где ты её видел?
Страус: - У полярников, на метеостанции, а ещё я знаю, что такое образцы грунта.
Небоокая: - Страус, тебе неделя от роду или без году, забыла, чем вы тут меряете! Ты не можешь так много знать! Чем тебя кормят? Что ты кушаешь?
Страус: - В основном рыбу.
Небоокая: - Ры-ыбу-у?
Страус: - Мы конечно не строгие ихтиофаги, но что делать – бананов все равно нет.
Небоокая: - Кого нет?
Страус: - Бананов. «Бананов нет» – это молитва на еду у полярников и пингвина.
  Небоокая хватается за голову.
Страус: - Что у тебя с головой? Почему ты её всё время поправляешь?
Небоокая: - Конфету хочешь?
Страус: - Ага. А что это?
Небоокая: - На. Сядь я тебя причешу.

*
    Где-то на метеостанции.
Семён: - И что так может звучать?
Радист: - Не знаю.
РЭ: - Афиноген, можешь его идентифицировать?
Радист Афиноген: - Работа какого-то оборудования…
Семён: - Обстоятельное объяснение.
Радист Афиноген: - Попробую найти соответствия, – какое-то время спустя. –  Ни сиренА не подходит.
Четвёртый: - Может сирена голосом не вышла? 
*
   Вход в вентиляционный наклонный. Именно тот, где Хермод и Бальтазар установили взрывное устройство. Тетти увидел что-то непонятное торчащее изо льда и вырвал его, а оно должно было (!), но не рвануло. Воистину говорят: «Лучший взломщик сейфов – Кинг Конг».
Тетти: - Кто попало ходит и дрянь всякую в лёд чистый суёт! Вот кто сюда это запихал? И что это вообще такое?
   Почему устройство не сработало? Мне не известно. Будь это слепой случай или воля богов – изменить уже ничего нельзя.
Пингвин: - Ух, ты! Тетти, ты и в правду баловень судьбы, только не бросай её и не тряси! Мне, похоже, это понадобиться. Ты можешь для меня её припрятать?
Тетти: - Найдёшь Страуса – получишь штуковину. Кстати, что это?
Пингвин: - Я не уверен, – пауза, – но ты не носи её с собой. Я скажу, где оставить. Конечно после поимки Страуса.
Тетти: - Поимки?
Пингвин: - Не цепляйся к словам! И не тряси её!
Тетти: - Договорились! Мне она без надобности!
Пингвин: - Как знать, Всесильный, как знать. Знаешь, а пойду-ка я далее сам.
Тетти: - В смысле?
Пингвин: - Разделимся – увеличим шансы.
Тетти: - Ладно.
Пингвин: - И ещё Тетти…
Тетти: - Что?
Пингвин: - Не маши руками.
Тетти: - Я и не машу!
Пингвин: - Я серьёзно! Не забудь, где положишь штуковину.
Возвращаясь к предыдущей теме:
Тетти: - Зачем Страусу истина?
Пингвин (сменив маршрут): - Будь у него любовь, она была бы ему не нужна.
Тетти: - Но я его друг.
Пингвин: - Ты прав, мой белый господин, и да – без дружбы прожить тяжело, но можно; а без любви тяжело и жить, и дружить; а по сути – и не дружить, и не выжить нельзя.
Тетти (+5Дб): - И как же ты существуешь?
Пингвин (вослед): - Я – пингвин. Ты питаешься из утробы моих родственников, а меня питает твоя ненависть, круг замкнулся.
*
У Небоокой.
Небоокая: - Посмотрим, правильно ли я поняла? Значит, человек на меня чем-то похожий ходит по границе разделительных льдов с двумя нелетающими птицами… одна из которых ищет Родину, на которую не уплыла, приспосабливаясь к агрессивной среде и неестественному рациону питания…(перебивая)
Страус: - Я увидел Тетти, и это был порыв чувств, о котором я не жалею.
Небоокая: - Та-ак, допустим…  а вторая птица хочет обладать тарелкой? – жест проверяющий наличие головы. – Зачем пингвину тарелка? Кто её мыть будет?
Страус: - Её не нужно мыть, она торчит из озера.
Небоокая: - Та-ак… Тарелка в озере… Как интересно! Хорошо, что мыть не нужно.
Страус: - На самом деле не всё так сложно… (перебивая)
Небоокая: - Да-а?! Час от часу! Но нет, мне к вашей неформальной стае нужно немного привыкнуть.
Страус: - Пингвин говорит, что доминантные привычки это первые три дня жизни, а дальше – это рефлексы.
Небоокая: - Я уже хочу увидеть этого пингвина.
Страус: - Да?
Небоокая: - Если пингвин настолько хитёр, может он сможет обмануть зверя?
Страус: - Зверь, кто это?
Небоокая: - Самое страшное существо.
Страус: - Ог?
Небоокая: - Причём тут Бог?
Страус: - Да не бог, Ог. Страшнее Ога зверя нет. Так говорит Пингвин. Потому что от Ога нельзя откупиться, он не слушает и не меняет намерений.
Небоокая: - Кто такой Ог?!
Страус: - Морской леопард.
Небоокая: - Что у вас на десерт? Энциклопедии? … Десерт – окончание приёма пищи.
Страус: - Во сне странное животное предлагало мне красные ягоды, но оказалось я всё-таки ихтиофаг, –  и после непродолжительной паузы, –  латентный. А что ты с Тетти будешь делать после знакомства?
Небоокая: - Для начала мы поговорим. Он же владеет речью?
Страус: - Он говорит. Но в основном думает, – пауза. – Слова бывают лишними?
Небоокая: - Да, но существа, владеющие речью не должны пользоваться невербальными жестами, морганием, ужимками, гримасами и другими симптомами неврологических расстройств. Думаю, слова подойдут. Я понимаю, что он тоже говорит на этом же языке?
Страус: - Все говорят на нём, кроме геодезистов из города.
*
   На поверхности.
Шлем: - Это как шахматы в Африке! Белые начинают и выигрывают!? Почему!? Потому что чёрные не знали, что игра началась. Помни, Страус, всякий кто тебе рассказывает или меняет правила «по ходу», исключает возможность твоей победы, успеха, положения.
Страус – Шлему: - Почему я этого всёго не знаю? Нет, не так. Почему ты не расскажешь мне всё сразу?
Шлему: - Потому что к информации нужно быть подготовленным не только эмоционально, или если хочешь психологически, но и физически. Информация – это масса, которую «поднял-опустил-перешагнул-ушёл-забыл» не получиться. Информация – это вес, с которым придётся ходить долго или даже всегда. Для избыточного веса нужны крепкие кости, сильные связки и тренированные мышцы.
Страус – Шлему: - Но я же хороший…
Шлем: - Тот, кто тебе это сказал, тебе врёт, и использует тебя! Даже кровяное давление  не бывает хорошим! Оно должно быть нормальным! Как люди, как страусы, как все! Хороший!?  Что дальше? Ласковый ветер? Добрый снег?
*
Пингвин поёт что-то вроде: «Да весь наш мир большой чудесный сад, а может огород, помойка или даже ад?» или «В этом мире всё есть, и столько всего, что не перечесть, от мистики до стеклянных бус – есть всё на любой вкус»**.
Страус: - Пинг-вин!
   Пингвин, оглядываясь, поскользнулся и упал:
Пингвин: - Святой Дарвин! – закатывая глаза и долго выдыхая. - Страус, ненормальная птица! Ты меня чуть попугаем не сделал. Ты как тот чёрт из табакерки! Что у тебя с головой? Ты ранен?! О, боги! Ах, нет! Это новый шлем! Где ты его взял? Как ты ушёл без следов и запахов? Как ты здесь оказался? И куда вообще путь держишь?! Бинокль нашёл – это хорошо! Что ты здесь делаешь?
Страус: - Тетти ищу.
Пингвин: - Действительно глупый вопрос! У полярников уже смотрел? В Африку летал?! Почему здесь?
Страус: - Я ищу не здесь. Я отсюда иду, чтобы его найти.
Пингвин: - А я спрашиваю, что ты здесь делаешь?! Не отвечай!! Ты один?! Без сикарахи?
Страус: - Си что?
Пингвин: - Сикараха не с тобой?
Страус: - Какая ещё Сикара-Кха?
Пингвин: - Вот, только давай не индусицировать птичьих врагов.
Страус: - Птичьих?
Пингвин: - Ах, да… Тет-ти… Но по правде он ещё та птица!
Страус: - Ты про ААУУ?
Пингвин: - Как ты его называешь?
Страус: - ААУУ. Это сокращено.
Пингвин: - А-у? Он, что, из леса? Чтобы это ни было.
Страус: - Он из ледяного зеркала.
Пингвин многозначительно молчит.
Страус: - Мне нужно было прогуляться, голову проветрить.
Пингвин: - У тебя в голове нет ничего, кроме бредней потусторонних советчиков. Этот шлем тоже разговаривает? Не видел таких летчиков.
Шлем: - Скажи, что этот шлем молчит.
Страус: - Этот молчит.
Пингвин: - Ты расстроен?
Страус: - Не знаю.
Пингвин: - Я, правда, не специально утопил говорящий шлем, случайно получилось.
Страус: - Сейчас я это понимаю.
Пингвин: - Пойдем, найдём Ненасытного?
Страус: - Пошли.
Пингвин: - Есть хочешь?
Страус: - Нет.
Пингвин: - С этого места подробнее.
Страус: - Меня Небоокая покормила.
Пингвин: - Кто это?
Страус: - Женщина, на Тетти похожая.
Пингвин: - Страус, хватит! Тебя там Тетти обыскался, а ты мне тут снежную бабу лепишь!
Страус: - У меня есть её изображение. Выменял на фотографию с Тетти.
Пингвин: - А ну покажи!
Страус: - Ну, вот же, на кулоне. Он у меня на шее висит.
Пингвин: - Мать моя птица, которой не знал никогда, Царица Небесная!
Страус (перебивая): - Царица – (это) Тамара! А это Небоокая!
Пингвин: - Да, хоть в горизонт далёкая.
Страус: - Она не далёкая, она пришлая.
Пингвин: - Что значит пришлая?
Страус: - Она пришла из-за стены.
Пингвин: - Да хоть из-за Огомы.  «Из-за» лучше, чем «из под», но это не ответ. Храни меня твой талисман! С-страшнее Ога зверя нет! Страус, ну почему ты не уплыл?! Болела бы голова у Африки! Там целая Африка без головной боли стоит, солнцем наслаждается!
Страус: - Ты знал что Огома – это не гора, а пирамида?
Пингвин: - Нет?! Да не знал. Знаешь где вход? Стоп! Я не о том! Что твоя «ЭТА» тут делает?
Страус: - Она хочет что-то забрать, а ещё хочет познакомиться с Тетти.
Пингвин: - Что-О-О! Интересно, у птиц инфаркт бывает?! Узнай что ей нужно, если не найду, то украду. Отдашь ей, и пусть за ветром вдаль, вдаль, вдаль!
Страус: - Я обещал.
Пингвин: - Ах, ты ж Страус, ясный сокол, у всех извилины, а у тебя трещины в мозгу, этих двоих нельзя знакомить!
Страус: - Пингвин, я вот тут подумал – одни птицы летают, другие вьют гнёзда и у всех есть крылья.
Пингвин: - К чему ты это?
Страус: - Одни мы – не Те, не Эти, мы практически как Тетти.
Пингвин: - Страус, давай без стихов.
Страус: - А что это?
Пингвин: - Это когда всё складно и никакого толку.
Страус: - А почему Небоокую нельзя знакомить с Тетти?
Пингвин: - Жить рядом с женщиной – это тебе не бананы у полярников воровать.
Страус: - Я пробовал конфеты.
Пингвин: - Что ты пробовал?
Страус: - Конфеты.
Пингвин: - Снегурочный «в лед-е-е-…нец». Нам полный конец.
Страус: - Это стихи?
Пингвин: - Это конец. И где живёт это бомжество?
Шлем: - Соври, скажи что заблудился.
Страус: - Где-то не далеко. Я там бывал и раньше, но не сориентируюсь, меня ААУУ вёз по вертикальной стенке.
Пингвин: - Кто тебя вёз?!
Страус: - ААУУ – мой металлический друг.
Пингвин: - Друг?! Страус, как я без тебя жил раньше?
Страус: - Пингвин, ты смеёшься надо мной?
Пингвин: - Когда над тобой смеются – это хорошо; плохо, если над тобою плачут.
Страус: - Плакать – это как?
Пингвин: - Всему своё время. Ты - первый страус в Антарктиде, я - последний Разумный! И по мне плакать уже точно не кому. Как это всё произошло? Когда я потерял контроль? Что с тобой, Страус? Что с тобой случилось? Как я допустил это?
Страус: - По-моему я влюбился.
Пингвин: - Не-е-е-ет… Людей любить – нельзя!
Страус: - Кого можно?
Пингвин: - Можно любить того,  кто никогда не предаст, чтобы не произошло – себя самого.
Страус: - Но это скучно.
Пингвин: - Да. Любить – это вообще скучно.
Страус: - Нет, быть одному.
Пингвин: - Заимей раздвоение личности. Так многие делают.
Страус: - Как говорит Небоокая: «С дураками свяжешься – в дураках останешься».
Пингвин: - Я уже в дураках, Страус, без игры, колоды и раздачи. Ты пришёл в мою жизнь, и я остался в дураках, меня даже никто не спрашивал, хочу ли я брать карты.
Страус: - Какие карты?
Пингвин: - Естественно, что не геодезические. Или единственно? Ты – как тот Ог, пришёл, и всё испортил.
Страус: - Пингвин, я не хотел.
Пингвин: - Никто не хотел, но я похоже знаю, кого винить. Под-до-ж-жди-и! У нас на крыльях все онеры!
*
Могут ли Боги быть рассеяны и забыть выключить микрофон? Возможно ли, что их пьянство на Огоме вталкивает в нас непостижимыми путями догадки? 
   В шлеме у Страуса:
Кто-то Первый: - Ну, и кто его туда повёл? О, великий Уд, на которого Авось работает и днём и ночью!
Кто-то Второй: - Нет цены наказания – есть сумма расплаты. То, что его окружают подлецы, даже полезно.
1: - Чем?
2: - Объяснять меньше придётся.

* Уилфрид – девятая рука Бога, создатель экспериментальных животных.
** одна из песен ctrlgm