Личность в Истории

Уважаемые коллеги! Приглашаем вас принять участие в заочной научно-практической конференции «ИСТОРИЯ В ЛИЦАХ И ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИИ».
Материалы для участия в конференции и последующей публикации в электронном журнале «История. Историки. Источники» (адрес: http://history2014.esrae.ru/) принимаются строго до 30 июня 2016 г.
Тезисы и статьи (не более 2 п. л.) принимаются по электронному адресу: elkus@tula.net Кузнецовой Елене Ивановне. Публикация бесплатная. Правила оформления см. по адресу: http://history2014.esrae.ru/rules/.
Организатором конференции выступает Кафедра истории государства и права Тульского государственного университета.

Статья представлена на кафедру истории государства и права  Тульского государственного университета. 22 июня 2016 г.  опубликована, 2016, №3.

ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИИ

В. М. Гонгало
Республика Казахстан. г. Петропавловск
Северо-Казахстанский государственный университет им. Манаша Козыбаева; кафедра истории и социально-гуманитарных дисциплин; канд. филос. наук; доцент

Аннотация
В статье делается попытка дать характеристику Личности в Истории, размышления автора сопровождаются оригинальными текстами поэтов, мыслителей и ученых: Соломона, Протагора, Декарта, Державина, Пушкина, Жуковского, Рылеева, Лермонтова, Некрасова, Фета, Эдисона, Теслы, Надсона, Ницше, Павленкова, Бунина, Маяковского, Полетаева, Окуджавы, Рождественского, Ефремова, Михалкова, Высоцкого, Сулейменова.
Подчеркивается преемственность поколений и связь Личности в Истории с выдающимися представителями эпохи.
Ключевые слова:  личность, история, мудрость, слово, идеал, мера, время, смысл, вера, моральные  ценности, лезвие бритвы, жертва.


Gongalo V.M.
Personality in History
Republic of  Kazakhstan, Petropavlovsk,
North Kazakhstan   State University named after M. Kozybaev;
Chair of history and social  humanity disciplines;
Candidate of  Philosophy  sciences, professor assistant.
 
Annotation
The article attempts to give a description of  the personality  in history, the author's reflections are accompanied  by original texts of poets, philosophers and scientists: Solomon, Protagoras, Descartes, Derzhavin, Pushkin, Zhukovsky,  Ryleev, Lermontov, Nekrasov, Fet, Edison, Tesla, Nadson, Nietzsche, Pavlenkov , Bunin and  Mayakovsky, Poletaev, Okudzhava, Rozhdestvensky, Ephremov, Mikhalkov, Vladimir Vysotsky, Suleimenov.
It emphasizes the continuity of  generations  and  the relationship of personality in history with outstanding representatives of the era.
Key words: identity, history, wisdom, word, an ideal, measure, time, meaning, faith, moral values, a razor blade, the victim.

1. «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…»

Заявленная тема – благодатная для всякого исследователя Личности, как столь же, впрочем, и необъятная, сколь  и непостижимая – в том смысле, что никто и вряд ли когда-либо смог бы сказать, что вот, наконец, поставлена точка в изучении жизни творчества той или иной Личности в Истории.
Это ясно указывает, по крайней мере, на два момента: 1) у нас появляется возможность в очередной раз прикоснуться к Личности, а Личность в Истории – это всегда великая Личность; 2) жизнь вообще настолько величественное явление, настолько многообразна во всевозможных формах, сколько и непостижима.
Сколько мыслей, сколько тонких моментов, сколько образов пробуждает в душе исследователя изучение отдельной биографии, каким владельцем духовного богатства является всякий, кто прикасается к жизни великой Личности. Вспомним знаменитое пушкинское: «Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная». Недаром казахский мыслитель  Абай Кунанбаев замечал: «Мы набираемся ума, запоминая слова мудрых».
Изучая биографии великих людей, мы прикасаемся к сокровищнице общечеловеческой мудрости, ибо жизнь Личности в Истории всегда сопряжена с жизнью многих, чаще всего, замечательных людей.
Так постоянно бывает между людьми, указывал Александр Александрович Блок, мысль как крылатое семечко по ветру находит какой-то свой способ лететь от человека к человеку и находить своего друга хотя бы через сто лет и  за тысячи верст.
Жизнь и деятельность исследователей творчества великих людей сама по себе не только достойна уважения, но является примером для подражания, недаром Альберт Эйнштейн подчеркивал: «Единственное, что может направить нас к благородным мыслям и поступкам – это пример великих и нравственно чистых личностей». Любовь к Отечеству, любовь к Родине, к месту, «где ты появился на свет», – как раз и характеризует такую личность. Вспомним  знакомые  с детства  строки юного Пушкина:
Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!

Со временем восторг юности сменяется  спокойным и мудрым отношением к жизни:
Два чувства дивно близки нам –
В них обретает сердце пищу:
Любовь  к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
На них основано от века
По воле бога самого
Самостоянье человека,
Залог величия его…
Животворящая пустыня!
Земля была б без них мертва,
Как без оазиса пустыня
И как алтарь без божества.

Личность в Истории живет в своем творении, и хотя всякое произведение отчасти автобиографично, поэт словно обращается к нам, когда пишет, например, следующее :
Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.
Нет, весь я не умру – душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит –
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
Слух обо мне пройдет по всей  Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.
И долго буду тем любезен  я народу,
Что чувства  добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал.
Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспоривай глупца [23].

Любопытно, что Гавриил Романович  Державин также оставил нам стихотворение «Памятник» (1796) как вольное переложение одноименной оды римского поэта Горация (Квинт Гораций Флакк) (65 до н.э.-8 до н.э.). Поэт и государственный деятель считал, что люди, которых не волнует и не вдохновляет искусство, глухи к добру, равнодушны к страданиям и радостям окружающих. Таких людей
Ни слеза вдовицы не тронет,
Ни сирот несчастны стон:
Пусть в крови вселенна тонет,
Был бы счастлив только он…
(«Любителю художеств»)

По мнению Державина, цель искусства и литературы – содействовать распространению просвещения и любви к прекрасному. Свое творчество поэт уподобляет «чудесному, вечному» памятнику, который:
…Металлов тверже он и выше пирамид;
Ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный,
И времени полет не сокрушит.

Автор размышляет о праве поэта на уважение и любовь сограждан и высказывает уверенность, что имя его будет жить в сердцах и памяти «народов неисчетных», населяющих пространство  «от  Белых вод до Черных».
В «Памятнике» Державин отмечает, в чем состоят его заслуги перед «родом славянов»:
…первый я дерзнул в забавном русском слоге
О добродетелях Фелицы возгласить,
В сердечной простоте беседовать о боге
И истину царям с улыбкой говорить.

Личность в Истории – это конечно, не всегда Поэт, но всегда Пророк. Русский поэт Семён Яковлевич Надсон  (1862-1887) прожил до обидного короткую жизнь, всего двадцать пять лет, но тем не менее, обессмертил своё имя, – или он не заглянул в будущее?
Завеса сброшена. Ни новых увлечений,
Ни тайн заманчивых, ни счастья впереди.
Покой оправданных и сбывшихся сомнений,
Мгла безнадежности в измученно груди.
Как мало прожито, как много пережито.
Надежды   светлые и юность и любовь,
И все оплакано, осмеяно, забыто,
Погребено и не воскреснет вновь.

Слово поэта нередко как раз и оказывается настолько тяжелым, что легко доносится до нас сквозь толщу времен, недаром Афанасий Афанасьевич Фет написал стихотворение «На книжке стихотворений Тютчева»:
Вот ваш патент на благородство –
Его вручает нам поэт;
Здесь духа мощного господство,
Здесь утонченной жизни цвет.
В сыртах не встретишь Геликона,
На льдинах лавр не расцветет,
У чукчей нет Анакреона,
К зырянам Тютчев не придет.
Но муза, правду соблюдая,
Глядит – а на весах у ней
Вот  эта книжка небольшая
Томов премногих тяжелей [30].

История человеческого общества любит крутые повороты, сегодня, когда в очередной раз «всё оплакано, осмеяно, забыто», мы можем убедиться и в гениальной прозорливости  Поэта и Личности в Истории, и имеем возможность вновь задуматься о сложностях путей мирового развития. Недаром ведь замечено, что всякая эпоха пишет свою историю, также и каждый народ пишет свою историю… пишет и дописывает... вот и некогда знаменитый  английский писатель Оскар Уайльд остроумно заметил: «Наш единственный долг перед историей – переписать ее заново». А Станислав Ежи Лец сказал, как известно,  не менее остроумно: «Если из истории убрать всю ложь, то это не значит, что останется одна в правда. В результате  может вообще ничего не остаться». Это выражение вполне, на наш взгляд, приличествует тому, о котором Н.А. Некрасов писал:
Правилу следуй упорно:
Чтобы словам было тесно,
Мыслям – просторно.
(Подражание Шиллеру)

2. Портрет  Ленина

Жизнь Личности это всегда великая загадка, которую эта Личность оставляет в Истории. Подобно тому, как к штыку  приравнивается  перо поэта, так «и   песня  и стих – это бомба и знамя» (В.В. Маяковский).
Портретов Ленина не видно:
Похожих не было и нет.
Века уж дорисуют видно,
Недорисованный потрет.
Перо, резец и кисть не в силах
Весь мир огромный охватить,
Который бьётся  в этих жилах
И в этой голове кипит.
Глаза и мысль нерасторжимы,
А кто так мыслию богат,
Чтоб передать непостижимый
Века пронизывающий взгляд?
(Николай  Гаврилович Полетаев, 1923)

Какой бы неоднозначной ни была сегодня оценка жизни и деятельности Владимира Ильича Ленина – Личность вождя навсегда останется в Истории.
Короткая жизнь Ленина, неполных пятьдесят четыре года, изучалась до мельчайших подробностей. Будучи школьниками, мы читали в коридоре в школы: «Ленин – жил. Ленин – жив. Ленин – будет жить» [15].
Имя Ленина с детских лет было с нами, сначала нас принимали в октябрята, и давалась октябрятская звёздочка с портретом маленького Ленина, затем мы вступали в пионеры и учили незабываемые строчки о пионерском галстуке:
Как повяжешь галстук, береги его:
Он ведь с нашим знаменем цвета одного.
А под этим знаменем в бой идут бойцы.
За Отчизну бьются братья и отцы.
Как повяжешь галстук, Ты – светлей лицом…
На скольких ребятах он пробит свинцом!
Пионерский галстук – нет его родней!
Он от юной крови стал ещё красней.
Как повяжешь галстук, береги его;
Он ведь с нашим знаменем цвета одного.
(Степан Петрович Щипачёв)

Торжественная пионерская линейка традиционно заканчивалась призывом старшего пионервожатого: «Пионеры! К борьбе за дело Ленина и Коммунистической партии Советского Союза будьте готовы!», – и десятки и сотни детских голосов отвечали в едином  порыве: «Всегда готовы!»

В первый погожий сентябрьский денёк
Робко входил я под светлые своды.
Первый учебник и первый урок –
Так начинаются школьные годы.

Школьные годы чудесные,
С  дружбою, с книгою с песнею,
Как они быстро летят!
Их не воротишь назад.
Разве они пролетят без следа?
Нет, не забудет никто никогда
Школьные годы.

Вот на груди алый галстук расцвёл,
Юность бушует, как вешние воды.
Скоро мы будем вступать в комсомол –
Так продолжаются школьные годы.
(Школьные годы. Слова Е. Долматовского. Музыка Б. Кабалевского)

Это не слова, но чудесные звуки музыки доносятся до нас из того прекрасного школьного далёка. И в комсомол (в коммунистический союз молодёжи) мы, разумеется, тоже вступали с именем Ленина:
Время –
начинаю
про Ленина рассказ.
Но не потому,
         что горя
                нету более,
время
         потому,
                что резкая тоска
стала ясною,
      осознанною болью.
…Я
     себя
           под Лениным чищу,
чтобы плыть
                в революцию дальше.
…Партия и Ленин –
                близнецы-братья –
кто более
               матери-истории ценен?
Мы говорим Ленин,
                подразумеваем –
                партия,
мы говорим
            партия,
     подразумеваем –
                Ленин [14].
 «Товарищ Ленин,
                я вам докладываю
не по службе,
                а по душе.
Товарищ Ленин,
                работа адовая
будет
        сделана
                и делается уже…
…………………….
Товарищ Ленин,
                по фабрикам дымным,
по землям,
                покрытым
                и  снегом
                и жнивьём,
вашим,
             товарищ,
                сердцем
                и именем
думаем,
           дышим,
                боремся
                и живём!..» [16]

Это не просто поэзия, но, поистине, живые страницы  Истории. Изучение сочинений Ленина, этапов его жизни и деятельности, десятки лет входило в программу обучения студентов всех специальностей; так же, как изучение курсов марксистско-ленинской философии и истории Коммунистической партии Советского Союза.
Хотя Ленин немало сил потратил на то, чтобы доказать, что Бога нет, и самое  слово «Бог» оставалось в речи чаще всего в слове «спасибо» («Спаси бог»), Ленин, по сути, и был богом. Когда один ученик спросил учительницу: «А Ленин был идеалом?», – она ответила: «Сам себя Ленин идеалом не считал, но на самом деле он был идеалом». И мы пели:
Взвейтесь кострами, синие ночи!
Мы пионеры – дети рабочих.
Близится эра светлых годов,
Клич пионера: «Всегда будь готов!».
(Взвейтесь кострами. Слова Александра Александровича Жарова. Музыка Сергея Федоровича Дешкина)

Удивительно коротка человеческая память, часто она оказывается даже еще короче, чем жизнь, хотя мы без устали повторяем слова мудрого Абуталиба (и Личности в Истории): «Если ты выстрелишь в прошлое из пистолета,  будущее выстрелит в тебя из пушки»; хотя нас просили когда-то: «Не стреляйте в белых лебедей».
 После распада  Союза Советских Социалистических Республик не прошло и четверти века, но  за это время выросло поколение, нередко ничего не слышавшее о Ленине, а если кто и слышал, то не более того. А если и слышали, если даже знают о Ленине, если даже читали сочинения Ленина, то что с того, ведь дух эпохи, атмосфера времени отнюдь не передаются произведениями классиков.
Академик Манаш Кабашевич Козыбаев, чье имя с гордостью носит Северо-Казахстанский государственный университет, проницательно замечал, что мы все вышли из советской шинели. Как отмечают все, знавшие его, он до конца своей жизни оставался не то, что с «искоркой» в душе, а  с «реактором», который и согревал, и зачаровывал, и освещал путь, и подпитывал энергией других людей.
А ведь нас правильно учили,  говоря: «Историю, как науку о прошлом, надо знать для того, чтобы предвидеть будущее».



3. Уроки истории

Почему же мы, порой, пренебрегаем уроками Истории, ведь даже школьники знают: «Жизнь сама по себе урок. Важно то, как ты учишься у неё». Впрочем, и здесь сбылось пророчество Поэта (и Личности в Истории):
Придут иные времена,
Взойдут  иные имена.
(Евгений   Александрович Евтушенко)

И поэтическое слово оказывается глубже, ближе и понятнее, чем историческое исследование, ведь человек оказывается не тем, который только повторяет слова великих Личностей в Истории, но и тем, который пытается что-то понимать в этой жизни, пытается учиться самому нелегкому делу: мыслить самостоятельно.
Жизнь Александра Сергеевича Пушкина изучена пушкинистами до мельчайших подробностей – но от этого Поэт не перестал быть загадкой – таково свойство Личности в Истории – столь любимой Пушкиным – в ней, в Истории, находил он воплощение бушующих в его душе образов.
Однако пушкинист – исследователь жизни и творчества Поэта и Личности, вряд ли стал бы писать статью, например, об Иване Алексеевиче Бунине, или об Артуре Шопенгауэре, или о Данте Алигьери – и все потому, что в  деятельности Пушкина, «нашего всё», он находит всё то, что, по его мнению, можно найти в творческой биографии другой Личности в Истории.
Писать о Личности в Истории и легко и сложно, – легко потому, что тема Личности неисчерпаема, сложно потому, что необъятна. Поэтому нет ничего удивительного в том, что существует, если можно так сказать, узкая специализация,  когда подробно изучают жизнь и творчество отдельной исторической Личности.
Вряд ли и сам Ираклий Луарсабович Андроников стал бы рассказывать о других поэтах так, как он рассказывал о Михаиле Юрьевиче Лермонтове.
Читая порядочный труд замечательного человека, который есть, безусловно, Личность в Истории, словно на равных беседуешь с одним из лучших умов, и этот автор, как мудрый собеседник, никогда не оборвет тебя, сославшись на занятость, не остановит твою собственную мысль, как вовсе для него неинтересную, и не укажет тебе на твое место, или, иначе, никак не покажет своего превосходства… увы, в реальном общении такое бывает нечасто…
И дело не в том, что Личность в Истории знает себе цену, нет, просто у каждого из собеседников своя мера – и ничего удивительного в том, что люди никак не могут прийти к истинному взаимопониманию; вспомним гениальное определение Протагора: «Человек есть мера всех вещей».
Большой человек, Человек с большой буквы, которого мы вполне обоснованно  считаем Личностью в Истории, настолько занят, настолько увлечён своим делом, что всякое невинное, на взгляд обычного человека, слово, может быть для него камнем преткновения…
Сергей Владимирович Михалков в статье «Всё начинается с детства» пожаловался: «…известно, что если спящего человека разбудить, ему потом не так легко погрузиться в сон и тем более продолжить прерванное сновидение. Точно так же писателю в момент его активной работы бывает мучительно оторваться от неё, а потом вновь начинать жить жизнью своих героев. И так трудно бывает объяснить людям, вторгающимся в твоё рабочее состояние, что писательский труд не так прост» [17]. Несомненно, что подобных примеров, если бы вдруг вздумали их собирать, можно было бы набрать множество… Недаром Фридрих Ницше воскликнул: «Нас вечно зазывает в сторону чей-то крик; …Я знаю это: есть сотни пристойных и похвальных способов сбить меня с моего пути…» [20], – что означает только одно: «Скорее ко мне! Оставьте свой путь, и – ко мне!».
Рене Декарт сформулировал, как известно, одно из знаменитейших в мире познания положение: «Сogito ergo sum» – «Я мыслю, следовательно, я существую». История философии передает  удивительную судьбу двух удивительных людей –  Декарта и  королевы Швеции Христины. Дружеская переписка, вероятно, переросла в нечто большее. Их встреча состоялась в Стокгольме, в 1648 г.; рассказывают, что теплолюбивый Рене Декарт простудился, явившись на свидание  в назначенное время – 5 часов утра. Он умер 11 февраля 1650 г. в четыре часа утра, после семидневной лихорадки.
Узнав об этом печальном событии, двадцатилетняя королева разрыдалась. Ее оценка философа говорит сама за себя: «Господин Декарт самый счастливый из всех людей, и его положение кажется мне достойным зависти».
Рене Декарт прожил короткую жизнь (1596-1650), иногда подумаешь: будь ему даровано судьбой и сто, и двести, и триста, и четыреста лет жизни, то он сумел бы и такой  отрезок времени наполнить делами… представляется, важными, интересными и, наверное, великими делами: «Я родился с таким умом, что главное удовольствие, которое я получаю при научных  занятиях, для меня заключалось не в том, что я выслушивал чужие мнения, а в том, что я всегда стремился создать свои собственные.
…Свобода и досуг… Этими двумя вещами я обладаю в такой полноте и ценю их в такой степени, что нет в мире монарха, который был бы настолько богат, чтобы купить их у меня» [29].
История, конечно, выносит Личности свой приговор, как вынесла, например, Наполеону, но от этого великий человек не перестаёт быть Личностью, особенно в глазах её почитателей. В том же, что у Личности в Истории всегда были, есть и будут преданные сторонники и яростные противники сомневаться не приходится.
Не говори: одним высоким
Я на земле воспламенён,
К нему лишь с чувством я глубоким
Бужу забытой лиры звон;
Поверь: великое  земное
Различно с мыслями людей.
Сверши с успехом дело злое –
Велик; не удалось – злодей;
Среди дружин необозримых
Был чуть не бог Наполеон;
Разбитый же в снегах родимых
Безумцем почитаем он;
Внимая шум воды прибрежной,
В изгнанье дальном он погас –
И что ж? – Конец его мятежный
Не отуманил наших глаз!..[12]



4. «А был ли Христос?»

Личность в Истории всегда имела неоднозначную оценку, и сегодня, возможно, кто-то вдруг спросит: «А был ли Христос?», – и отсюда – можно ли Христа считать Личностью в Истории?.. что же, пусть каждый остаётся при своём мнении, для христианина, например, Личность Христа реальнее любой другой исторической Личности, да и как может быть иначе в мире, где господствуют христианские ценности. Другие могут сомневаться в том, что Христос  жил как человек, был как Личность, тем не менее хочется спросить: «Какой ныне год?», – и услышать: «Две тысячи шестнадцатый».
Итак, сомневаться в историчности Христа, и притом благополучно пользоваться принятым во всем христианском мире календарём, вести летоисчисление, как говорили  всего несколько десятилетий назад, якобы от мифического Рождества Христова, ежегодно отмечать главные праздники – Рождества и Пасхи, и при этом сомневаться в историчности Христа, это, верно, слишком по-человечески.
Но разве христианское учение не являет нам модель всякого человеческого общежития? Разве библейские и евангельские персонажи умерли?.. разве бессчётное число писателей, художников, поэтов, скульпторов  не пробовали свое перо, кисть или резец, используя библейские сюжеты, и тем самым не увековечивали имя Христа?.. Разве за сотни и тысячи  лет библейские и евангельские выражения не стали крылатыми?.. «И что ты смотришь на сучек в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или как скажешь брату твоему: «дай, я выну сучек из глаза твоего»; а вот, в твоем глазе бревно? Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучек из глаза брата твоего.
Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас» [7].
В моей маленькой библиотеке всего две книги о цитатах, афоризмах и крылатых выражениях из Библии: Библейская мудрость. Афоризмы и цитаты / Авт.-сост. Л.А. Раков. М., 2004; Грановская Л.М. Словарь имен и крылатых выражений из Библии: Ок. 400 имен; Более 300 крылат. выражений. М., 2003; хотя смею предположить, что перечень христианской литературы вряд ли поддался бы строгому учету. Хотелось бы подчеркнуть, что книги вообще должны не столько  читаться, сколько перечитываться, только такие книги, как представляется,  и должны быть на нашей полке, причем, изучая текст  необходимо  быть равно как внимательным, так и наблюдательным, а главное, вдумчивым читателем.



5. Книга о Личности в Истории
или «свой» Поэт

Книга о Личности в Истории, как представляется,  не может быть написана, и гениальные прозрения всегда будут чередоваться с явными, а чаще скрытыми загадками.
Большой, или вернее, великий человек в Истории это всегда уникальное, неповторимое явление в жизни его родной страны.
Роберт Иванович Рождественский справедливо указывал: «Наверное, у каждого человека, знакомого с песенным творчеством Владимира Высоцкого, есть, так сказать, «свой собственный Высоцкий», есть песни, которые нравятся больше других. Нравятся потому, что они чем-то ближе, роднее, убедительнее.
«Свой  Высоцкий» есть и у меня.
…Помню, как в октябре 1977 года группа советских поэтов приехала в Париж для участия в большом вечере поэзии. Компания подобралась достаточно солидная: К. Симонов, Е. Евтушенко, О. Сулейменов, Б. Окуджава, В. Коротич, М. Сергеев, Р. Давоян. Был в нашей группе и Владимир Высоцкий.
Устроители вечера явно сэкономили на рекламе. Точнее, она отсутствовала напрочь! И конечно же нам говорили: «Стихи?! В Париже?!. Абсурд!.. Вот увидите – никто не придет!..»
Мы увидели. Пришли две с половиной тысячи человек.
Высоцкий выступал последним. Но это его выступление нельзя было назвать точкой в конце долгого и явно удавшегося вечера. Потому что это была никакая не точка, а яростный и мощный восклицательный знак!..
Так кем же он все-таки был – Владимир Высоцкий? Кем он было больше всего? Актером? Поэтом? Певцом?
Я не знаю.
Знаю только, что он был личностью. Явлением. И факт этот в доказательствах уже не нуждается… Высоцкий продолжает свою жизнь» [3].
Кстати говоря, слово «свой» в устах Поэта и Личности становится достаточно ёмким, когда речь заходит о Личности в Истории, ведь, по сути, у каждого из нас есть «свой» Державин, «свой» Пушкин, «свой» Грибоедов, «свой» Лермонтов, «свой» Гоголь, «свой» Достоевский, «свой» Некрасов, «свой» Тютчев, «свой» Толстой, «свой» Островский, «свой» Есенин, «свой» Маяковский, «свой» Симонов, «свой» Окуджава, «свой» Ефремов, «свой» Михалков, «свой» Дементьев, «свой» Евтушенко и «свой» Высоцкий…
И может быть, мы сами стали теми, кем стали, благодаря тому человеку, кого сегодня называем Личностью в Истории, ведь влияние этой Личности на миллионы людей точно так же является фактом, как и то, что эта Личность реально существовала…
Каждое из перечисленных имён для всякого человека, родившегося и выросшего в Советском Союзе, способно вызвать трепет. Трудно объяснить, что имена писателей, с сочинениями которых мы познакомились в школе, что имена поэтов и композиторов, чьи стихи и песни прошли через всю нашу жизнь, стали настолько «своими», что мы уже не можем отделить их от себя, а себя от них и, наверное, они останутся с нами уже навсегда.
Навсегда останется в российской истории имя и Личность Николая Михайловича Карамзина, Василия Осиповича Ключевского, Сергея Владимировича Соловьева,  Владимира Сергеевича Соловьева…
Вопрос о том, кто же является движущей силой Истории – великие личности или народные массы, некогда активно обсуждался нами в студенческой аудитории, разумеется, в конечном счете, все приходили к единому мнению, а вернее, соглашались с мнением Карла Маркса о том, что главная движущая сила Истории это  народные массы… и почему-то  казалось неуместным ставить вопрос о том, что «массы» обязательно были ведомы великой личностью. Конечно, История не любит сослагательного наклонения – что было бы, если бы.., но сколь многое зависело и зависит от того, кто направляет, так сказать, силу и энергию народных масс.
Очевидно, что важную роль в Истории играет и Его Величество Случай, хотя эта сторона  скоро становится забытой. Рассказывают, что незадолго до 18-го брюмера (день переворота) Наполеон был выброшен из седла споткнувшейся лошадью, упал и остался без движения. А когда очнулся, сказал: «Вот видите, от каких пустяков зависят наши великие планы». И впоследствии часто повторял: «Дорожный камешек едва не изменил судьбы всего мира!».
Томас Карлейль указывал: «Всемирная история, история того, что человек совершил в этом мире есть… в сущности история великих людей, потрудившихся здесь, на земле…» [11], – наверное, он прав.

6. Откровение Ивана Ефремова

Очевидно, что даже каждый из нас приходит в мир, где все места уже заняты и увы, где его, может, не очень и ждали… рождение, рост и развитие всякого ребенка,  превращение его в юношу, а затем и в зрелого человека сопровождается неустанной борьбой, ведь жизнь, по сути, и есть путь с преодолением препятствий. Но если испытания ждут всякого человека, то неужели же Личность в Истории, о которой мы пытаемся что-то сказать, избегнет всеобщей участи? Известно, например, что даже Наполеона  некоторые родовитые французские дворяне характеризовали как выскочку…
Божественный, как его называли современники, Александр Македонский «ушел во мрак Аида в возрасте всего тридцати двух лет и восьми месяцев» [9, c. 416]. Соратники Александра, ставшие его наследниками, решили увековечить «тело героя, испещренное рубцами тяжелых ран, и залили его смесью ароматных смол, крепкого вина и меда. А чеканщики и кузнецы уже ковали золотой саркофаг» [9, c. 416].
Свой роман И.А. Ефремов назвал не «Александр Македонский», но «Таис Афинская» – на первый взгляд это представляется несколько странным, но это только на первый взгляд, потому что это роман не только и даже не столько об Александре Великом, не только исторический, но и в ничуть не меньшей мере и философский, и психологический роман.
В аннотации к книге сказано: «Главная  героиня романа – знаменитая гетера Таис Афинская – такая же подлинная историческая личность, как и Александр  Македонский. Она участница его походов. Ею сожжена одна из столиц персидского царства – Перс;полис. Этот эпизод лег в сюжетную основу романа».
Таис, как представляется пишущему эти строки, не только исторический образ, но и… образ любимой женщины писателя и ученого Ивана Антоновича Ефремова, иногда воображение рисует не только внешний вид героини, но кажется слышным неровное дыхание автора. Образ Таис, как и всякий другой любимый образ  представляется как недостижимый идеал.
Разумеется, речь в романе не только об этом и не только о Таис, но об уходящей эпохе матриархата и амазонках, как наиболее ярких и воинственных представительницах эпохи. Во всем чувствуется поклонение её Величеству Матери, и святилище Богини-Матери явное тому доказательство. Таис, как представляется, прямо олицетворяет собой первенство Женского начала.
Когда Птолемей, соратник Александра и отец ее сына Леонтиска разозлившись, наконец, заявил: «…берегись испытывать мое терпение, я могу увезти тебя когда хочу и куда хочу, связанную и под сильной стражей!» – Таис, не отвечая, встала и подошла к Птолемею: «Милый военачальник, таких, как я, силой не берут. Мы или умираем, убив себя, или убиваем того, кто позволил себе это насилие. Впрочем, ты не эллин, а македонец, одичавший в походах, хватая беззащитных жен, как всякую другую валяющуюся под ногами добычу.
Птолемей побагровел, протянул было к ней руку с хищно скрюченными пальцами, опомнился, отдернул, будто обжегшись.
– Пусть так! Я и в самом деле привык к безграничному повиновению жен.
– Хорошо, что ты убрал руку, Птолемей. Схвати ты меня, и я не знаю, может быть, высшего военачальника Александра унесли бы отсюда бездыханным трупом.
–  Твой черный демон в образе Эрис! Ее и тебя предали бы мучительной казни!..
– Эрис стала уже демоном, а не благодетельной охранительницей? Научись сдерживаться, когда твои желания не исполняются…» [9, c. 406].
В этом коротком диалоге вся  Таис встает в воображении как живая – прекрасная и… страшная в своей решимости  победить тех, кто посягнет на ее душу или умереть. Недаром Александр предложил Таис выдать себя в Персеполисе за царицу амазонок, чтобы укрепить свое имя.
Верность Эрис, вначале служанки, а затем, подруги Таис, её всегдашняя готовность умереть, чтобы только не расстаться со своей госпожой, также является доказательством не только поистине великой дружбы, но представление подруг как единого целого.
В этой связи весьма примечательным представляется эпилог романа: «Так окончилась история удивительной жизни Таис Афинской. Тьма Аида, глубина прошедших веков, поглотила ее вместе с первым на Земле Городом Любви и Неба.
Город светлой мечты не мог долго существовать среди могучих и свирепых царей, полководцев, жрецов фальшивой веры, корысти и обмана.
Крохотный островок только начинавшей зарождаться новой нравственности в море невежества, Уранополис скоро был стерт с лица  Геи ордой опытных в войне и насилии захватчиков.
Вместе с Уранополисом исчезли и две подруги. Успели ли они скрыться от плена, уплыв на иные, пока мирные острова? Или, преследуемые воинами, бросились в море, отдав себя Тетис? Или Эрис твердой рукой черной жрицы сначала послала в подземный мир свою Таис и сама пошла за нею? Можно придумать любой конец соответственно собственной мечте. Несомненно одно: ни Таис, ни Эрис не стали рабынями тех, кто уничтожил Уранополис и положил конец их доброму служению людям» [9, c. 477].
Наивно было бы думать, хотя это и представляется порой весьма удобным, что вот, человек – баловень судьбы, родился под счастливой звездой. Ведь жизнь, по сути, становится для нас испытанием на прочность, недаром ведь замечено: что для нас не смертельно, то полезно…
Сколь многое в нашей судьбе, и в судьбе Личности в Истории, зависит от того, кто встретится нам на жизненном пути, порой, такая встреча и становится подарком судьбы, как стала некогда для И.А. Ефремова: «В жизни мне повезло с учителями, на пути оказались хорошие, высокой души люди, настоящие педагоги, сумевшие разглядеть в малообразованном, плохо воспитанном, подчас грубом мальчишке, какие-то способности… важнейшее достоинство юного возраста это ощущение безграничности жизни, поэтому юность может безрассудно тратить силы и время на собирание крох красивых ощущений, предаваться сильнейшим переживаниям, но так и нужно, как же иначе собрать свой венок, как получить драгоценный опыт правильного выбора людей, поступков и вещей…» [22].

7. Эдисон и Тесла  или
смертельное противостояние

История ставит великие имена рядом, но жизнь нередко так далеко разводит их  в стороны, что и самая земля может показаться им тесной. Имена Эдисона и Николы Тесла как раз и являют нам пример  такой бескомпромиссной борьбы.
Говорит Наталья Тоотс, главный редактор журнала «Дельфис»:  «Невозможно говорить о Никола Тесла и не коснуться его взаимоотношений с Эдисоном. Это были совершенно два разных человека. Эдисон, которого называли королем изобретателей и Тесла, который впоследствии носил титул апостола электричества, стояли на разных научных платформах, исходные мировоззрения у них были абсолютно разные» [32].
У Эдисона был хороший покровитель – Морган. Дом Моргана был первым электрифицированным Эдисоном в 1881 году.
Несмотря на то, что Эдисон взял Тесла к себе на работу, он скоро понял, что амбициозный серб, при всей его старательности и исполнительности, не собирался идти в фарватере, проложенном  мастером. Он даже имел наглость предложить  Эдисону переделать его оборудование.
Проблема заключалась в том, что электрический постоянный ток невозможно было передавать на большие расстояния, он весь рассеивался в проводах…
Если бы развитие электротехники пошло по пути Эдисона, человечество сейчас имело бы разорительную и неэффективную электроэнергетику.
Пока другие трудились над усовершенствованием монстра постоянного тока, Тесла создал систему, рядом с которой бледнели все предыдущие технологии. Его открытия были огромным скачком, стремительно приближающим технологическую революцию.
Через 9 месяцев Тесла покидает компанию Эдисона, формальным поводом послужила неуплата ему обещанного вознаграждения. Говорят, что вдогонку Тесла Эдисон крикнул что-то похожее на проклятие.
На рубеже 90-х годов Тесла посетила феерическая идея – беспроводная передача энергии на расстоянии. Здесь ключевой идеей была идея резонанса, впоследствии эта идея была основной при передаче радио и телесигналов.
Грандиозность этого замысла можно сравнить по масштабам с изобретением колеса. Собственно вся информационная эра началась с этой мысли Тесла.
Чтобы представить, что такое беспроводная передача энергии, можно вообразить снабжение электричеством наших домов через антенны, бестопливный транспорт, космические корабли, которые снабжаются электрической  энергией непосредственно с земли…
Первым инвестором Тесла становится миллионер Вестингёуз… он выкупил все патенты Тесла и выплатил ему в общей сложности полмиллиона долларов…. Притом согласился выплачивать все судебные издержки, касающиеся патентных прав…
Компания Эдисона терпела убытки порядка 3, 5 миллиона долларов…
Морган  с Томсоном выкупили акции Эдисона и назвали компанию «Дженерал электрик» – такой альянс сложился против Тесла и Вестингёуза…[32]
Мозг Теслы, утверждает писатель   Арсений Соболевский получал знания в готовом виде – через вспышки озарения; информация об открытиях будто бы поступала к изобретателю извне… Башня Уорденклифф высотой около 50 метров строилась при финансовой поддержке банкира Джона Моргана, причем, Тесла скрывал от него, что башня предназначалась не только для трансляции радиоволн, но и для беспроводной передачи электричества. Как только Морган это понял, он тут же отказался от финансирования.
Как свидетельствуют некоторые исследователи, в 1931 г. ученый удивил новым феноменом. С обыкновенного автомобиля был снят бензиновый двигатель, а вместо него установлен электромотор. Никаких аккумуляторов и батарей на автомобиле не было, а между тем, скорость его достигала 150 км/ч. На вопрос, откуда берется энергия гений электричества отвечал: «Из эфира, который нас окружает».
Возможно, подчеркивает Соболевский  все это только легенда, но она вполне вписывается в постулат Теслы о том, что каждый миллиметр пространства насыщен безграничной энергией, которую нужно лишь суметь извлечь (см.: Аргументы и факты. № 29, 2013 г. с. 12).
Суд истории, как представляется, вероятно, строгий, но справедливый, но как долго, мучительно долго нужно идти, сколько преодолеть препятствий, чтобы можно было считать историческую справедливость восстановленной.

8. Книги серии Жизнь 
Замечательных Людей

Книги серии Жизнь  Замечательных Людей являют нам великолепную возможность прикоснуться к Личности в Истории.
Одной из таких Личностей был Флорентий Федорович Павленков (1839-1900) – один из крупнейших книгоиздателей и редакторов в России, автор знаменитого «Энциклопедического словаря», основатель «Биографической серии»  (выходила с 1890 по 1915 гг.), в составе которой планировалось около 200 биографий замечательных людей. Всего вышло сорок  переизданий общим тиражом 1,5 миллиона экземпляров.
Биографической серией Ф. Павленкова охвачены выдающиеся люди – основатели религий и святые, философы и музыканты, ученые и полководцы, путешественники и изобретатели всех времен и народов, начиная  с Сократа и Александра Македонского и кончая Шопенгауэром, Львом Толстым, Лобачевским и Соловьевым.
«Ни одно из павленковских дел, по моим наблюдениям, не может сравниться с тем огромным влиянием, какое оказало на читателей  всех русских слоев, классов и рангов изданная Павленковым и почти законченная (если только можно ее закончить) «биографическая библиотека» или «ЖЗЛ» – указывал книговед и писатель, основатель библиографического труда «Среди книг» (1911-15) Николай  Александрович Рубакин (1862-1946).
В советской России при активном содействии  Алексея Максимовича Горького, выход книг серии  ЖЗЛ,  начиная с 1933 г. был продолжен.
В свете сказанного представлялось бы просто нелепым утверждение о том, что сам Ф. Ф. Павленков не был Личностью; или А.М. Горький не был бы Личностью. Личностью в Истории. Свойство Личности, как представляется, таково, что она неизменно оказывает самое глубокое влияние на выдающиеся умы современников, а Её Величество История на протяжении сотен лет несёт свет от Личности потомкам. И строчки  И.В. Гёте, как представляется, оказываются здесь вполне уместными:
Места, где жил великий человек,
Священны: через сотни лет звучат
Его слова, его деянья – внукам.

9. «В прекрасном  и яростном мире»

Изучая биографии замечательных людей, изучая жизнь и творчество Личности в Истории, нетрудно заметить, что такая Личность не возникает вдруг и сама по себе из ниоткуда, но она всегда является словно связующим звеном между прошлым и будущим. Тысячами невидимых нитей выдающаяся Личность связана с жизнями многих других людей, и такая Личность всегда появляется как  будто бы вовремя, оказывается в нужном месте и в нужное время…
Также  Личность  в Истории всегда связана живыми нитями с жизнью общества, в котором ей суждено жить и творить и, без сомнения, жизнь этого общества можно рассматривать как до появления этой Личности, так и после её ухода из мира…
Все лучшее, как представляется автору этих строк, давно написано, нам даровано великое творческое наследие выдающихся людей, которых мы  можем определить как Личность в Истории. Всё, о чем я думал или думаю, переживал или переживаю, наверное, бессчётное число раз думали или переживали до меня другие люди, по крайней мере, я нахожу отзвук  своих мыслей, когда читаю интересный текст, или слушаю интересное выступление, так что мне остается только в очередной раз подивиться, записать или запомнить то, что смутно волновало меня, но не находило такого яркого, выразительного образа.
Изучая жизнь и творчество Личности в Истории, мы прикасаемся к сокровищнице общечеловеческой мудрости и, может быть, сами становимся чуточку мудрее и, может, счастливее, ведь самый главный вопрос, который рано или поздно обязательно должен задать себе человек, это вопрос о том, кто ты такой есть, и отсюда – зачем ты пришел в этот такой прекрасный и яростный мир (образ Андрея Платоновича Платонова) или, иначе, стоит ли твоя жизнь того, чтобы быть прожитой?..
Всё, что мы делаем, как представляется, не может быть целью, а что является целью мы не знаем, как не знаем, в чем смысл жизни, и не знаем даже зачем живем?.. и нам ничего  не остается, кроме как жить так, как умеем… и нам ничего не остается, кроме как верить… вот и слова песни полувековой давности доносятся  к нам из того «прекрасного далёка»: «Жить и верить – это замечательно…», – правда, там дальше речь о другом, о том, как «утверждают космонавты и мечтатели, что на Марсе будут яблони цвести…», – но это уже детали…
В принципиальной ограниченности человеческого познания Иммануил Кант видел и определенный нравственный смысл: если бы человек был наделен абсолютным знанием, то для него не было бы ни риска, ни борьбы при выполнении нравственного долга [27].
В черновиках Канта  можно прочитать следующее: «Рассудок больше всего действует в темноте. Тёмные представления выразительнее ясных. Мораль. Только внести в них ясность. Акушерка мыслей. Все акты рассудка и разума могут происходить в темноте. Красота должна быть неизречённой. Мы не всегда можем выразить в словах то, что думаем» [6].
В работе «Критика чистого разума» Кант  выделяет три главных философских вопроса: 1. Что я могу знать? 2. Что я должен делать? 3. На что я могу надеяться? В сущности, подчеркнул он в  лекциях по педагогике, эти три вопроса можно свести к одному единственному: Что такое человек? Но на этот вопрос отвечает антропология. Кант же ответил на  этот вопрос  так, что человек может знать мир явлений, а не мир вещей самих по себе [31].
Миллиарды людей решают эти вопросы в силу своих способностей и возможностей, места и времени своего рождения, Кант только сформулировал эти философские вопросы и придал им первостепенное значение. Каждый отвечает на эти вопросы по-своему. Поэт же рефлексировал так:
Кто я? Что я? Только лишь мечтатель,
Синь очей утративший во мгле,
Эту жизнь прожил я словно кстати,
Заодно с другими на земле [8].




10. Мудрый царь Соломон

Когда Соломон  стал царем Израиля, то принес в жертву Богу тысячу быков («тысячу всесожжений»). Бог явился Соломону во сне и сказал, что пошлет ему все, чего бы он ни попросил. Соломон, зная, как трудно быть хорошим и справедливым царем, попросил у Бога мудрости, чтобы управлять своим многочисленным народом. И Бог ответил ему: «За то, что ты просил этого, а не просил себе долгой жизни, не просил себе богатства, не просил себе душ врагов твоих, но просил себе разума, чтоб уметь судить, вот, Я сделаю по слову твоему. Вот Я даю тебе сердце мудрое и разумное… И то, чего ты не просил, Я даю тебе, и богатство и славу, так что не будет подобного тебе между царями во все дни твои.
И если будешь ходить путем Моим, сохраняя уставы Мои и заповеди Мои, как ходил отец твой Давид, Я продолжу и дни твои».
И пробудился Соломон, и вот это было сновидение. И пошел он в Иерусалим … и принес всесожжения, и совершил жертвы мирные, и сделал большой пир для всех слуг своих.
Тогда пришли две женщины блудницы к царю, и стали пред ним.
И сказала одна женщина: «О, господин мой! я и эта женщина живем в одном доме; и я родила при ней в этом доме. На третий день после того, как я родила, родила и эта женщина; и были мы вместе, и в доме никого постороннего с нами не было; только мы две были в доме.
И умер сын этой женщины ночью; ибо она заспала его.
И встала она ночью, и взяла сына моего от меня, когда я, раба твоя, спала, и положила его к своей груди, а своего мертвого сына положила к моей груди.
Утром я встала, чтобы покормить сына моего, и вот, он был мертвый; а когда я всмотрелась в него утром, то это был не мой сын, которого я родила».
И сказала другая женщина: «Нет, мой сын живой, а твой сын мертвый». А та говорила ей: «Нет, твой сын мертвый, а мой живой». И говорили они так пред царем.
И сказал царь: «Подайте мне меч». И принесли меч к царю.
И сказал царь: «Рассеките живое дитя надвое, и отдайте половину одной, а половину другой».
И отвечала та женщина, которой сын был живой, царю, ибо взволновалась вся внутренность ее от жалости к сыну своему: «О, господин мой! отдайте ей этого ребенка живого, и не умерщвляйте его».
А другая говорила: «Пусть же не будет ни мне, ни тебе, рубите».
И отвечал царь и сказал: «Отдайте этой живое дитя, и не умерщвляйте его; она его мать».
И услышал весь Израиль о суде, как рассудил царь; и стали бояться царя; ибо увидели, что мудрость Божия в нем, чтобы производить суд» [1].
Царствование Соломона  длилось, как известно,  с 965 по 928 гг. до н.э., а имя его стало  символом мудрости.

11. Великий человек или:  «Метод – это я»

Великий человек – это метод (вспомним, кстати, заявление Ницше: «Метод – это я»), подчеркивает  Николай Смирнов, автор книги «Иван Ефремов», не так давно вышедшей в серии Жизнь Замечательных Людей. Очевидно, что в книгу не вошло и не могло войти всё, достойное внимания читателя, но лишь какая-то малая часть сведений о жизни и творчестве ученого. Кстати говоря, когда речь заходит о великом человеке, который всегда является Личностью в Истории, то стоит заметить, что здесь мелочей нет, и ничего не делалось в его жизни, как мы иногда говорим, «просто так».
Но дадим слово автору: «Язык рынка это понятно: «Ты – мне, я – тебе»; даю, чтобы ты дал – это не то. Ты – мне, а я – другому, или, «самое главное для человека – проблема человеческого общения. В человеке скрыты гигантские психические ресурсы… экстрасенсорика предупреждает: не лезьте туда, мы к этому не готовы, ведь всё лучшее – в мере. Противоречия давят нас. Истина динамична и находится в постоянном процессе самораскрытия.
Два наших всё:
1. Пушкин и Лермонтов;
2. Достоевский и Толстой.
Достоевский предвосхитил Фрейда и неклассическую науку.
Ефремов ввел в действие концепцию приключения мысли, когда орнамент ищущей мысли, сопряжен с чувством, творящую мысль он делает действующим персонажем, гигантский исторический, философский, и научный багаж ученый вмещает в литературу. Он рисует людей, добившихся выдающихся внутренних результатов и показывает, что это итог самодисциплины и внимания.
И.А. Ефремова  называли пророком. В середине 60-х годов ХХ века он отмечал наступление эпохи морального износа цивилизации и предсказывал  катастрофу нравственности. В книге «Час Быка» ученый обращается к умному читателю так: «Если твой ум разумеет, ты спросишь: «Кто мы?». Спроси зарю, спроси лес, спроси волну, спроси бурю, спроси любовь, спроси землю, спроси землю страданий и землю любимую. Кто мы? Земля. Жить же нам на Земле и её надо приводить в порядок» [22].

12. Идея жертвы

Классика, говорил  поэт Владимир Николаевич Фролов, это то, что все хвалят и никто не читает. В старые добрые времена, иронизировал более чем  за сто лет до нас Оскар Уайльд, книги писали писатели, а читали все; теперь же книги пишут все, но не читает никто.
Правда, от того, что человек много ест, он не станет здоровее, и от того, что много читает, не станет умнее, ведь еще древний  Гераклит замечал, что многознание не научает уму и еще не дает единой картины мира.
Также очевидно, что чтение чтению рознь, как говорится, читать и понимать прочитанное отнюдь не одно и то же, хотя чтение вообще призвано, как представляется, развивать собственное и творческое воображение, наводить на размышления и, в конечном счете, приводить к выводам, которые станут основой поступков. В известном смысле, судить о читателе можно уже потому, что он читает: «Обилие книжного рынка ныне схоже с обилием алкоголя на прилавках. Каких только бутылок с яркими этикетками нет в магазинах! Но по статистике подделок среди коньяков 60%, а уж про водку и говорить не приходится. Даже термин появился и укоренился: «палёная». То же и среди книг» [13, с. 13].
И все же, если  раньше наша страна была самой читающей страной в мире, то сегодня «выросло  поколение не читающих, а смотрящих» (Карен Георгиевич Шахназаров). Да, чтение и смотрение – это конечно, не совсем одно и то же. Так и хочется сказать: читайте то, те книги, которые прошли самое суровое испытание Матери-Истории – Временем.
Сверяя свою мысль с мыслью любимого автора, с кем нам посчастливилось встретиться на страницах исторического, философского, литературного, поэтического или иного научного труда, мы может быть, очень медленно, увы, десятилетиями, вырабатываем, пытаемся строить свое собственное мировоззрение и миропонимание. И если что-то у нас пойдет не так, как хотелось бы, вспомним, какой нелегкий путь предстояло и предстоит пройти  каждому ищущему; пусть будет нам утешением мысль о том, что в нашей неудаче никто не виноват, кроме нас самих…
Вспомним, когда заблудившиеся и отчаявшиеся найти спасение, разъяренные люди стали окружать мифического горьковского Данко, чтобы расправиться с ним за выпавшие  на их долю испытания (или, иначе говоря, чтобы выместить на другом злобу и обиду),  какие титанические усилия потребовались герою, чтобы вырвать из собственной груди сердце и разом осветить его огнём путь людям. Вспомним, какой невероятно сложной, нет, почти невозможным представлялся путь человека И. А. Ефремову, подарившему нам, простым смертным, чрезвычайно мощный образ – Лезвие Бритвы.
В человеке есть тончайшая грань между сознательным и бессознательным, – говорит герой произведения «Туманность Андромеды» И.А. Ефремова Гирин, –  сознательная жизнь человека малюсенькая, а бессознательная – огромна. В человеке есть тончайшая грань между сознательным и бессознательным.
В «Часе Быка» Ефремов размышляет о Времени… светлый мир и бездеятельный мир антиматерии, а между ними тончайшее лезвие пути… космологическое дао… Это и есть то самое незримое лезвие бритвы, – подчеркивает Н. Смирнов, – противоречия давят… тонюсенькая кромочка волны… это не статика, но динамика, недаром  Экзюпери говорил, что нельзя ручей затолкать в бутылку [22].
Великая мысль о том, что «нельзя служить добру, не жертвуя собой», о том, что идея жертвы не просто жива, но бессмертна, проходит перед нами во всем  историческом развитии. Недаром поэт пророчествовал:
Не говори: «Забыл он осторожность!
Он будет сам судьбы своей виной!..»
Не хуже нас он видит невозможность
Служить добру, не жертвуя собой.
Но любит он возвышенней и шире,
В его душе нет помыслов мирских.
«Жить для себя возможно в мире,
Но умереть возможно для других!»
Так мыслит он – и смерть ему любезна.
Не скажет он, что жизнь его нужна,
Не скажет он, что гибель бесполезна:
Его судьба давно ему ясна…
Его еще покамест не распяли,
Но час придет – он будет на кресте;
Его послал бог Гнева и Печали
Царям земли напомнить о Христе [18].

Вспомним последние слова народного героя Ивана Сусанина, сказанные полякам, которых он завёл в непроходимую чащу:
Вотще настороже тревожное ухо:
Все в том захолустье и мертво, и глухо…
«Куда ты завел нас!» - лях старый вскричал.
«Туда, куда нужно! – Сусанин сказал. –
Убейте!  замучьте! – моя здесь могила!
Но знайте и рвитесь: я спас Михаила!
Предателя, мнили, во мне вы нашли:
Их нет и не будет на русской земли!
В ней каждый отчизну с младенчества любит
И душу изменой свою не погубит».
«Злодей! – закричали враги, закипев. –
Умрешь под мечами!» - «Не страшен ваш гнев!
Кто русский по сердцу, тот бодро, и смело,
И радостно гибнет за правое дело!
Ни казни, ни смерти и я не боюсь:
Не дрогнув, умру за царя и за Русь!»
«Умри же! – сарматы герою вскричали,
И сабли над старцем, свистя, засверкали. –
Погибни, предатель! Конец твой настал!»
И твердый Сусанин весь в язвах упал!
Снег чистый чистейшая кровь обагрила:
Она для России спасла Михаила [25, с. 107]!
А вот другой пример из поэмы «Наливайко»:
«Известно мне: погибель ждет
Того, кто первый восстает
На утеснителей народа, –
Судьба меня уж обрекла.
Но где, скажи, когда была
Без жертв искуплена свобода?
Погибну я за край родной, –
Я это чувствую, я знаю…
И радостно, отец святой,
Свой жребий я благословляю!» [25, с. 108]

Поэт Алексей Николаевич Плещеев также отмечает великую роль жертвы.
Дети, любите друг друга!
Многих из вашего круга
Участь тяжелая ждет –
Но кто любим и кто любит,
Жизнь нелегко того сгубит
В омуте мелких забот.
Стойте за малую братью
Дружною плотною ратью;
Родине в годы невзгод
Жертвуйте потом и кровью:
Только такою любовью
Жив человеческий род.

Вспомним, наконец, проникновенные строчки  выдающегося немецкого мыслителя, поэта, ученого Иоганна Вольфганга Гёте:
Я предан этой мысли! Жизни годы
Прошли не даром; ясен предо мной
Конечный вывод мудрости земной:
Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день за них идет на бой!

И если наша жизнь издревле определяется как борьба (Сенека и др.), то кто же тогда человек, если не борец?.. В социологии нет единого мнения о том, кого считать личностью: одни считают, что личностью является всякий человек, другие уверены в том, что личностью является только тот, чье имя принадлежит истории.  Однако, как представляется, наше внимание постоянно обращается именно к тем, чьи имена принадлежат матери-истории. Мы словно обращаемся к ним за советом в трудные минуты, словно спрашиваем, а  как бы поступили в подобной ситуации они? И подобные вопросы далеко не  простые, как  совсем не простой оказывается жизнь Личности в Истории.
Вспомним стихотворение Владимира Семеновича Высоцкого: «О фатальных датах и цифрах», посвященное друзьям – поэтам:
Кто кончил жизнь трагически, тот – истинный поэт,
А если в точный срок, так – в полной мере:
На цифре 26 один шагнул под пистолет,
Другой же – в петлю слазил в «Англетере».
А в 33  Христу – он был поэт, он говорил:
«Да  не убий!» Убьёшь – везде найду, мол.
Но – гвозди ему в руки, чтоб чего не сотворил,
Чтоб не писал, и чтобы меньше думал.
С меня при цифре 37 в момент слетает хмель, –
Вот и сейчас – как холодом подуло:
Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль
И Маяковский лёг виском на дуло.
Задержимся на цифре 37! Коварен Бог –
Ребром вопрос поставил: или – или!
На этом рубеже легли и Байрон и Рембо, –
А нынешние – как то проскочили.
Дуэль не состоялась, или – перенесена,
А в 33  распяли, но – не сильно,
А в 37 – не кровь, да что там кровь! – и седина
Испачкала виски не так обильно.
«Слабо стреляться?!» В пятки, мол, давно ушла душа! –
Терпенье, психопаты и кликуши!
Поэты ходят пятками по лезвию ножа –
И режут в кровь свои босые души!
На слово «длинношеее» в конце пришлось три «е», –
Укоротить поэта! – вывод ясен, –
И нож в него! – но счастлив он
Висеть на острие,
Зарезанный за то, что был опасен!
Жалею вас, приверженцы фатальных дат и цифр, –
Томитесь, как наложницы в гареме!
Срок жизни увеличился – и,
Может быть, концы
Поэтов отодвинулись на время!

Каждая строчка стихотворения дышит и, поистине, писана кровью и нервами поэта, и каждое слово – на своем месте, если вычеркнуть одно только слово – нарушится целостность произведения.
Начинается четко и взвешенно: «Кто кончил жизнь трагически, тот – истинный поэт»; затем следуют параллели; постепенно голос Поэта и Личности твердеет, затем звенит и, наконец, срывается в: «Поэты ходят пятками по лезвию ножа – И режут в кровь свои босые души!».
Приведенные строчки, как представляется, не могут оставить равнодушным никого, кто дорожит высоким званием Человека и Личности в этом мире.
Таким образом, идея жертвы, вероятно, стара, как мир. Совсем недавно мы отметили День Победы в Великой Отечественной войне, строчки из песни Булата Шалвовича Окуджавы  всплывают в памяти сами собой:
Здесь птицы не поют,
Деревья не растут.
И только мы к плечу плечо
Врастаем в землю тут.
Горит и кружится планета,
Над нашей родиною дым.
И, значит, нам нужна одна победа,
Одна на всех. Мы за ценой не постоим!
Одна на всех. Мы за ценой не постоим[21]!

Лёгкого счастья не бывает, оно, как победа, всегда «радость со слезами на глазах». Недаром Р.И. Рождественский призывал:
Люди! Покуда сердца стучатся – помните!
Какою ценой завоёвано счастье –
Пожалуйста, помните!
…………………….
Вспомним всех поименно,
горем вспомним своим...
Это нужно — не мертвым!
Это нужно живым...[24]

Размышляя о путях цивилизации, вышеупомянутый писатель Н. Смирнов указывает: «На пути эволюции – гекатонны жертв. Страшный путь горя и смерти. Вектор эволюции – в свободе от внешней среды. Человек – результирующее этого вектора. Через страдание, через боль выкристаллизовывается человек – биологически, а психологически что происходит? Да то же самое, только на уровне души…» [22].

13. Державин Гавриил  Романович

В 2011 году издательство «Статут» по инициативе Павла  Владимировича Крашенинникова переиздает книгу Владимира Феликсовича Ходасевича «Державин» (Париж, 1931). «В  80-е годы, – подчеркивает П.В. Крашенинников, – когда судьба предоставила мне возможность изучать право, я узнал, что… Державин был первым министром юстиции нашего государства, одним из основателей правовой системы России, выдающимся государственным деятелем» [10].
Описание жизни и деятельности Державина, не только поэта и первого министра юстиции  России, но и Личности в Истории, являет нам пример служения людям. Причем, это  служение в таком понимании, когда  нет и речи о служении, но когда это – образ жизни.
В.Ф. Ходасевич писал очень необычно о великих людях, он полагал, что «надо учиться чтить и любить замечательного человека со всеми его слабостями и порой даже за самые эти слабости. Такой человек не нуждается в прикрасах. Он от нас требует гораздо более трудного: полноты понимания» [33].
Здесь хотелось бы отметить, какое влияние может иметь нужная  книга для Личности в Истории. Представляется, что найти подобную книгу, это все равно, что встретить Человека, который станет Судьбой.
После  разгрома Пугачева Панин отправил Державина в Малыковку. В Шафгаузене Гавриил Романович часто гостил у Карла Вильмсена, который и дал ему книгу «Vermischte Gedichte» («Разные стихотворения»). На близлежащем холме Читалагай расположился поэт читать переведенные на немецкий язык стихи Фридриха II.
Дотоле ни одна книга на поражала Державина так, как эта, для него эти оды сейчас – евангелие. Он выбирает из них четыре и переводит, но с таким жаром, как если бы творил сам. Вероятно, поэта и мыслителя может тронуть в книге (стихотворении) только то, о чем он, возможно, долго и мучительно думал сам, но не мог найти подходящих слов, драгоценный  текст словно помогает человеку обрести самого себя. В результате возникает собственное мировидение: «Жизнь есть сон. О Мовтерпий (неправильный перевод Мопертюи – В.Г.), дражайший Мовтерпий, как мала есть наша  жизнь!.. Лишь только ты родился, как уже рок дня того влечет тебя к разрушающей нощи… Это вы, которые существуете на то, чтоб исчезнуть, – это вы стараетесь о славе?.. Прочь, печали, утехи, и вы, любовные восхищения! Я вижу нить дней моих уже в руках смерти. Имения, достоинства, чести, власти, вы обманчивы, яко дым. От единого взгляда истины исчезает весь блеск проходящей красоты вашей. Нет на свете ничего надежного, даже и самые наивеличайшие царства суть игралище непостоянства… Терзаемся беспрестанно хотением и теряемся в ничтожестве! Сей есть предел – нашей жизни» [34].
Позднее эти мысли найдут воплощение в строчках, ставшего знаменитым стихотворении Державина «На смерть князя Мещерского»:
Смерть, трепет естества и страх!
Мы – гордость с бедностью совместна;
Сегодня бог, а завтра прах;
Сегодня льстит надежда лестна,
А завтра: где ты, человек?
Едва часы протечь успели,
Хаоса в бездну улетели,
И весь, как сон, прошел твой век.

Таким образом, философские размышления Личности в Истории становятся, так сказать, нашим достоянием… но долог и труден путь к самому себе и к Слову. Вспомним строчки Ивана Алексеевича Бунина:
Молчат гробницы, мумии и кости, –
Лишь слову жизнь дана:
Из древней тьмы, на мировом погосте,
Звучат лишь Письмена.
И нет у нас иного достоянья!
Умейте же беречь
Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,
Наш дар бессмертный – речь [2].

Или вспомним строчки  Анны Андреевны Ахматовой:
Ржавеет сталь, истлеет мрамор
И к смерти все готово:
Всего вечнее на земле печаль
И долговечней царственное слово.
Слово поэта, таким образом, и является нам в царственной одежде.

14. Характеристика Личности в Истории или вместо выводов

Личность – общежитейский и научный термин, корнем понятия  «личность» является  слово «лицо». Также употребляемо в смыслах  индивид, то есть один из представителей человеческого рода, и индивидуальность, то есть как отличный от всех других, неповторимый.
Моральные ценности  входят в личность с молоком матери. И что воспримет человек в детстве, то пронесёт через всю жизнь. Аварский поэт Расул Гамзатов писал: «Нет дня и нет ни одной минуты, чтобы во мне  не жила, не звучала та песня, которую над  колыбелью мне пела мать. Эта песня – колыбель всех моих песен. Она – та подушка, к которой я приложу свою усталую голову, она тот конь, который везёт меня по белому свету. Она тот родник, к которому я припадаю во время жажды. Она тот очаг, который согревает меня, и вот тепло его я несу по жизни». 
Не может не быть личностью человек, не болеющий болью своего народа, не болеющий болью своей матери, болью своей семьи, общества.
Не может не быть личностью поэт, который, будучи «нервом» своего общества, пропускает через себя все острые моменты бытия. Народный поэт Киргизской Республики В. Шаповалов, говоря о роли поэзии в обществе, указывал: «Поэзия это та сила, которая, особым образом соединяя мысли и чувства, образует удивительный словесный поток, ткань, заряженную духовной энергией. Поэзия – это способ выразить на понятном всем языке мысли и чувства одного человека так, чтобы его услышало и поняло человечество. Вот самая простая формула. В этом собственно и состоит «сила словесного потока»: истинный  поэт открывает глаза своим современникам на важнейшие стороны бытия, которых они не замечают. Поэзия – очки на носу человечества.
Помню, было модно читать стихи, якшаться с поэтами… Мода прошла и общество прекрасно обходится без поэзии. Но оно при этом неизбежно становится малокультурнее, ограниченнее, глупее… Конечно, поэзия нужна каждому человеку – как и живопись, и кино, и музыка. Поэзия несколько тоньше  всех этих искусств, её труднее понять, но тренировка понимания совершенствует читателя, человека, поколение… Хорошо, что нас воспитывали на Книге, а вот сейчас – на Интернете, и всё становится несколько иным…»  [13, с. 12].
Однажды студент второго курса поделился своими мыслями: «За последнее время информатика, как наука, сделала большой скачок. Сейчас все, что нас окружает, является отчасти информатикой, это – компьютеры, сотовые телефоны и различные гаджеты без которых невозможно представить современный мир. Но все это вошло в нашу жизнь, что люди начинают забывать, как надо мыслить, думать, читать книги, ведь им проще найти нужную информацию или задание в интернете. Люди стали меньше общаться вживую. И это большая проблема, о которой говорил еще А. Эйнштейн: «Я боюсь, что обязательно наступит  день, когда технологии превзойдут простое человеческое общение. И тогда мир получит поколение идиотов». А Жан Ростан остроумно замечал: «Наука сделала нас богами раньше, чем мы стали людьми».
Действительно, разве не очевидно, что мы сегодня тонем в океане информации, не имея  никакой возможности переварить и ничтожную часть всего того, что обрушивается на нас?..
Не может не быть Личностью Чокан Валиханов, жизнь коего казахский писатель Сабит Муканов уподобил промелькнувшему метеору и дал такое же название своей книге.
Не может не быть Личностью Абай Кунанбаев,  сердце которого болело болью своего казахского народа. Я сам казах, писал Абай в Слове девятом (Книга Слов), – люблю я казахов или не люблю?.. Когда б  не любил, не стал бы говорить с ними, делиться сокровенными мыслями, советоваться, входить в их круг, интересоваться их делами, спрашивая «что там делают, что происходит?», полеживал бы себе спокойно, нет, – так вовсе откочевал бы от них.
Не может не быть Личностью Олжас Омарович Сулейменов, написавший  весной 1961 года поэму «Земля, поклонись человеку!», посвященную полёту человека в космос. Он читал свою поэму в парижской Сорбонне и Колумбийском университете, а впоследствии именно его строка «Земля, поклонись человеку» была начертана на пьедестале обелиска, установленного на месте гибели Юрия Гагарина.
Предок Чокан Валиханов, писал Сулейменов, сделал первым содержанием моего интернационализма  мысль о кровном историческом братстве казахов с русским народом. Мой предок  Абай учил меня «учиться у русских».
Книга  О.О. Сулейменова «Аз и Я» вызвала небывалый  резонанс не только в научных кругах, но и в широкой общественности. Ее обсуждение было перенесено  из Бюро ЦК Компартии Казахстана в Академию наук СССР и состоялось 13 февраля 1976 года в здании на Волхонке, стенограмма опубликована в журналах «Вопросы истории» и «Вопросы языкознания» №№ 9 – «Обсуждение книги Олжаса Сулейменова».
В постановлении Бюро ЦК КП Казахстана от 17 июля 1976 «О книге О. Сулейменова «Аз и Я» значились санкции против издательства, осмелившегося опубликовать сей труд, издателей, не проявивших бдительности… Автору предписывалось признать свои ошибки печатно [28, с. 586-589].
Второе издание книги увидело свет только в 1989 году. Отстаивая свою позицию поэта, историка, лингвиста, исследователя, патриота и гражданина, О.О. Сулейменов писал: «Отныне я выступаю не только в качестве защитника, но даже как осуждаемый кочевник, который требует права последнего слова после приговора, вынесенного историками.
Для того, чтобы настоять на необходимости пересмотреть «тяжбы», я написал свою книгу «Аз и Я».
…Желая восстановить летопись мира, которую никто не писал, я начал прибегать к словарям, чтобы в них найти  подтверждение своим идеям о существовании вековых традиций сотрудничества между кочевыми тюрками и славянами.
Язык – наиболее богатый резервуар информации, избежавший произвола писцов. Источник наиболее беспристрастный. Он дает полную картину взаимодействия культур, которая противоречит безжалостному наброску историков» [28, с. 38-39].
Отвечая  одному молодому автору поэмы, владеющему приемами стихосложения, но не талантливому, О.О. Сулейменов подчеркивал, что не лексические образы (читай, не красивые – В.Г.) делают стих, а образ моральный: «Психология и философия народа изменяются, но сохраняют свои самые выразительные черты. Моральный кодекс выражается в пословицах и  притчах, которые играют важную роль в воспитании, начиная с детства и до старости. Слово играло особую роль в социальной жизни казахов. И не надо путать понятия «культура» и «цивилизация»; культура – это искусство быть Человеком среди людей. «Будь с гордым горд: он не сын пророка; будь с робким робок: он не раб твоего отца». Вот один фундаментов моей личной культуры, внушённый матерью. Через какие тяжёлые испытания должен был пройти мой народ, чтобы, как вывод из тысячелетнего опыта, высказать эту мудрую поговорку: «Если бьют камнем, ответь угощением» («Таспен урса, аспен ур!»)» [28, с. 8-36].
Неужели Личность в Истории не пыталась оценить саму себя и не могла, подобно Оскару Уайльду, сказать: «Я всего лишь гений…»
Герой трагедии И.В. Гете «Фауст» – личность историческая, он жил в XVI веке, слыл магом и чернокнижником и, отвергнув современную науку и религию, продал душу дьяволу. О докторе Фаусте ходили легенды, он был персонажем  театральных представлений, к его образу обращались  многие авторы, но под пером Гете драма о Фаусте, посвященная вечной теме познания жизни, стала вершиной мировой литературы. Гениальный поэт вкладывает в уста своего героя мысли, философские мысли, поражающие как простотой, так и глубиной, и потому  данное произведение, поистине, бессмертно:
Какой я бог! Я знаю облик свой.
Я червь слепой, я пасынок природы,
Который пыль  глотает под собой
И гибнет под пятою пешехода[4].
Разве Личность в Истории не характеризует саму себя, когда, подобно Державину, рефлексирует:
Я связь миров, повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь – я раб – я червь я – бог[35]!

Разве не является показательной к характеристике Личности в Истории мысль В.С. Соловьева, когда он, говоря о циниках и стоиках, замечает: «Человек по самой природе своей, следовательно всякий человек… имеет высшее достоинство и назначение, состоящее в свободе от внешних привязанностей, заблуждений и страстей – в непоколебимой доблести того мужа, который,
Когда б весь мир, дав трещину, распался,
Бестрепетным в развалинах остался»[26].

Что же считать  ценным и что является характеристикой Личности? Наши  Учителя, безусловно, Личности. Непохожие, разные, но – Личности. Личность неповторима,  из этого  естественно вытекает следующее: незаменимые есть. Кем можно заменить близкого, любимого человека?.. Никем и некем.
Проблема личности в философии, указывают исследователи, это всегда вопрос о том, какое место занимает человек в мире и обществе, причём не только чем он фактически является, но и «…чем человек может стать, то есть может ли человек стать господином собственной судьбы, может ли он «сделать» самого себя, создать свою собственную жизнь» [5].
Таким образом, можно сказать, что личность это всегда человек в лучших своих проявлениях, более того, личность – это всегда self made man –   человек, сделавший себя сам, недаром поэт заметил:
При мысли великой, что я человек
Всегда возвышаюсь душою.
(Василий Андреевич Жуковский)

Судьба великого человека или Личности в Истории вряд ли могла быть безоблачной и неизменно счастливой, но как правило, трагичной… можно сказать наверняка, что гениальные творения, поистине, писаны кровью своих авторов, будь то музыкальное произведение или стихотворение, или рассказ, или повесть, по сути, это всегда крик души творца и чья-то боль, которую он принимает как свою…вот что потом мы называем классикой. Верно,  лучшие произведения рождаются из боли и пишутся не умом, а сердцем.
Счастье, что жили на земле люди, которые, подобно маякам, через века указывают  нам путь, и без которых, поистине, «заглохла б нива жизни»:
Суров ты был, ты в молодые годы
Умел рассудку страсти подчинять.
Учил ты жить для славы, для свободы,
Но более учил ты умирать.
………………………………
Но слишком рано твой ударил час
И вещее перо из рук упало.
Какой светильник разума угас!
Какое сердце биться перестало!
Года минули, страсти улеглись,
И высоко вознесся ты над нами…
Плачь, русская земля! но и гордись –
С тех пор, как ты стоишь под небесами,
Такого сына не рождала ты
И в недра не брала свои обратно:
Сокровища душевной красоты
Совмещены в нем были благодатно…
Природа-мать!  когда б таких людей
Ты иногда не посылала миру,
Заглохла б нива жизни…[19]
Думается, Личности в Истории было что сказать потомкам и великие творения, поистине, являются нашим общечеловеческим и отечественным достоянием.

Библиографический список
1. Библия. 3-я книга Царств  3:5-28.
2. Бунин И.А. Поэзия и проза. М., 1986. с. 45-46.
3. Высоцкий Владимир. Нерв: Стихи. Алма-Ата, 1988. с. 3-8.
4. Гете И.В. Страдания юного Вертера: Роман. Фауст: Трагедия. М., 2006. с. 144.
5. Грамши А., Избр. произв., т.3, М., 1959, с. 43 // Философский энциклопедический словарь. М., 1983. с. 314.
6. Гулыга А. Кант. М., 1977.
7. Евангелие от Матфея 7:3-6.
8. Есенин С.А. Стихотворения и поэмы. Алма-Ата. 1982. с. 243.
9. Ефремов И.А. Таис Афинская: Исторический роман. Алма-Ата, 1982. с. 416.
10. Крашенинников П.В. Вступительное слово // Ходасевич В.Ф. Державин, 2011. с.  4.
11. Кричевский Р.Л. Психология лидерства. М., 2007. с. 31.
12. Лермонтов М.Ю. Сочинения в двух томах. Том 1. М., 1988.  с. 36-37.
13. Литературная газета , 16-22 мая 2012 г. № 19-20, с. 12.
14. Маяковский В.В. Владимир Ильич Ленин // Избранные сочинения. В 2-х т. т. 2. М., 1981. c. 197-229.
15. Маяковский В.В. Комсомольская // Избранные сочинения. В 2-х т. т. 1. М., 1981.с. 174-178.
16. Маяковский В.В. Разговор с товарищем Лениным // Избранные сочинения. В 2-х т. т. 1. М. с. 447-449. 
17. Михалков С.В. Собрание сочинений в трёх томах. Том 3. М., 1971. с. 485.
18. Некрасов Н.А. Н.Г.Чернышевский // Я связь миров: Философская лирика  русских поэтов XVIII – начала XX века. М., 1989. с. 254.
19. Некрасов Н.А. Памяти Добролюбова // Стихотворения. Поэмы. М., 1990. с. 99.
20. Ницше Ф. Сочинения в 2 т. т.1. М., 1990. с. 658.
21. Окуджава Б.Ш. Нам нужна одна победа.
22. Откровение Ивана Ефремова. Центрнаучфильм. 1990.
23. Пушкин А.С. Собр. соч. в 3-х тт. т.1. М., 1985. с. 586.
24. Рождественский Р.И. Реквием. Через века, через года.
25. Рылеев К. Ф. // О русская земля! Сборник стихов русских поэтов. М., 1971. с. 107.
26. Соловьев В.С. Сочинения: В 2 т. М., 1988. Т. 1. с. 362.
27. Спиркин  А. Г. Философия: Учебник.  М., 2000. с. 145.
28. Сулейменов О.О. Кочевники и культура: казахский эксперимент // Эссе, публицистика. Стихи, поэмы. Аз и Я. Алма-Ата, 1990. с. 36.
29. Таранов П.С. Философский биографический словарь, иллюстрированный мыслями. М., 2004. с. 210.
30. Фет А.А. Стихотворения. М., 1970. с. 397.
31. Философия: Учебник / Под ред. В. Д. Губина, Т. Ю. Сидориной. М., 2003. с. 278.
32. Фильм Сергея Карпухина «Никола Тесла – луч смерти».
33. Ходасевич  В.Ф. Некрополь: Воспоминания. с. 41.
34. Ходасевич В.Ф. Державин. М., 2011. с. 63.
35. Я связь миров: Философская лирика русских поэтов XVIII – начала XX века. М., 1988. с. 52-53.

Bibliografischeskii spisok
1. Biblia. 3-ya кnigа Tzarstv  3:5-28.
2. Bunin  I.А.  Poeziya i proza. М., 1986. с. 45-46.
3. Vysotsky Vladimir. Nerv Нерв: Stihi . Аlmа-Аtа, 1988. s. 3-8.
4. Gete I.V. Sradaniya iunogo Vertera: Roman. Faust: Tragediya. M., 2006. s. 144.
5. Gramshi A. Isbran.proizv., t.3, М., 1959, s. 43 // Filosofsky entsiklopedichesky slovar. М., 1983. s. 314.
6. Gulyga  А. Kant . М., 1977.
7. Evangelie ot Matfeya  7:3-6.
8. Esenin S.А. Stihotvoreniya I poemy. Аlmа-Аtа. 1982. s. 243.
9. Еfremov I.А. Таis Аfinskaya: Istoricheskiy roman. Аlmа-Аtа, 1982. s. 416.
10. Krasheninnikov P.V. Vstupitelnoe slovo // Hodasevich V.F. Derzhavin. М., 2011. s. 4.
11. KrichevskiyR.L. Psihologiya  liderstva. М., 2007. S. 31.
12. Lermontov M.U. Sochineniya v dvuh tomah. Тоm 1. М., 1988.  s. 36-37.
13. Literaturnaya gazeta, 16-22 маya  2012 г. № 19-20, s. 12.
14. Mayakovsky V.V. Коmsomolskaya // Izbrannye sochineniya. V 2-h t. t. 1. М., 1981.s. 174-178.
15. Mayakovsky V.V. Razgovor s tovarizhem Leninym // Isbrannye sochineniya. V 2-h t. t. 1. М. с. 447-449. 
16. Mayakovsky V.V. Vladimir Iliych Lenin // Isbrannye sochineniya. V 2-h t. t. 2. М., 1981. s. 197-229.
17. Мihalkov S.V. Sobranie  sochineniy v treh tomah.. Tоm 3. М., 1971. с. 485.
18. Nekrasov N.A. Chernyshevskiy N.G. // Ya svyaz mirov : Fylosovskaya lirika russkih   poetov  XVIII – nachala XX veka. М., 1989. s. 254.
19. Nekrasov N.A. Pamyati Dobroluybova // Stihotvoreniya. Poemy М., 1990. s. 99.
20. Nitsshe F. Sochineniya v dvuh tomah.  t.1. М., 1990. s. 658.
21. Okudzhava  B.Sh. Nam nuzhna odna pobeda.
22. Оtкroveniye  Ivana Efremova.  Tsenrnauchfilm. 1990.
23. Pushkin A.S. Sobr .soch. v 3-h t. t.1. М., 1985. s. 586.
24. Rozhdestvensky.R. Rekviem Реквием. Cherez veka,cheres goda.
25. Ryleev K.F. // О russkaya  zemlya! Sbornik stihov russkih poetov М., 1971. s. 107.
26. Soloviev V.S. Sochineniya: V 2-h t. М., 1988. t.1. s. 362.
27. Spirkin A.G. Filosofia : Uchebnik. М., 2000. s. 145.
28. Suleimenov О.О. Коchevniki I kultura: kazahskiy eksperiment  // Esse, publitsistika. Stihi, poemy. Аz I  Ya. Аlmа-Аtа, 1990. s. 36.
29. Таrаnоv P.S. Filosofiskiy biograficheskiy slovar, illustrirovanny myslyami М., 2004. s. 210.
30. Fet А.А. Stihotvoreniya. М., 1970. s. 397.
31. Filosofia: / Uchebnik Pоd rеd. V. D. Gubina, Т. U. Sidorinoy. М., 2003. s. 278.
32. Film Sergeya Karpuhina «Nikola Теslа – luch smerti ».
33. Hodasevich V.F. Nekropol. М., 2011. s. 41.
34. Hodasevich V.F. Derzhavin. М., 2011. s. 63.
35. Ya svyaz mirov: Filosofskaya lirika russkih poetov XVIII – nachala XX veka. M., 1989. s. 52-53.