Непобедимый Ушак-паша

Величайший из всех флотоводцев России.
 Адмирал.
 Командующий Черноморским флотом.
Подобно А. В. Суворову на суше, он не потерпел ни одного поражения на море, одержав победы во всех своих 43 боях и сражениях.
 Более того, за всю свою флотоводческую карьеру он не потерял ни одного корабля, и ни один из его матросов не попал в плен!
Однажды он совершил считавшееся совершенно невозможным - силами одного только флота взял штурмом мощную французскую крепость Корфу.
Турки с почтением называли его «Ушак-паша».
Он являет собой гордость русского военно-морского флота!
Уже в наши дни Русская Православная Церковь причислила его к общецерковным святым в лике праведных – за безвозмездное служение Родине, за милосердие и величие души...
Речь идёт о Фёдоре  Фёдоровиче  Ушакове.

***

Будущий адмирал родился 13 (24) февраля 1745 года  в селе Бурнаково Романовского уезда Ярославской провинции (ныне Тутаевский район Ярославской области), в небогатой, но древней дворянской семье.
Родителей его звали:
• Феодор Игнатьевич и
• Параскева Никитична.
Отец его служил в гвардии, но после рождения третьего сына Фёдора он был уволен от службы с пожалованием сержантского чина лейб-гвардии Преображенского полка. Вернувшись в родное село, он сменил царскую службу на хозяйственные хлопоты и воспитание детей.
Феодор Игнатьевич и Параскева Никитична, будучи людьми благочестивыми и глубоко верующими, почитали главным условием воспитания детей развитие высоких религиозных чувств и строгой нравственности. Эти чувства, возбужденные примерами семейства и особенно родного дяди-монаха, глубоко запечатлелись в сердце возраставшего отрока, сохранились и стали господствующими во всю его последующую жизнь.
Дядю этого звали  - старец Феодор Санаксарский.
Под его благотворным влиянием прошла вся жизнь российского флотоводца -  от младенчества до дня кончины.
Дворяне Ушаковы, не нажившие от трудов праведных палат каменных, жили небогато. Отец с детства приучал сына к труду. Фёдор умел косить, рубить дрова и работал наравне со взрослыми.
Мальчик обучался грамоте и счету при мужском Островском Богоявленском монастыре, где была школа для дворянских детей (находилась в 3-х верстах от Бурнаково на левом берегу Волги).
 В глуши деревенского поместья было много простора для физического развития.
Будущий адмирал был воспитан в строгих православных традициях.
Мальчик рос активным и подвижным, любил охоту и рыбалку.
Отрок Фёдор нередко со старостою деревни своей ходил на медведя.
Эти качества — беcстрашие, осознанная рискованность и пренебрежение опасностью — укрепились в характере будущего флотоводца с детства. Скромный и уступчивый в обычных условиях, Фёдор Ушаков как бы перерождался в минуты опасности и без страха смотрел ей прямо в лицо.
Влечение к морю зародилось в душе мальчика под влиянием рассказов старика-односельчанина, служившего канониром ещё в петровском флоте.

***

И когда пришло время выбирать свой путь, Фёдор пожелал связать свою жизнь с морем, хотя отец склонялся к гвардейской службе.
Но он прислушался к сыну и отвёз 16-ти летнего юношу в Петербург.
Фёдор был представлен на смотр в Герольдмейстерскую контору Сената, где и показал, что «российской грамоте и писать обучен… желает-де он, Феодор, в Морской кадетский корпус в кадеты».
 Его определили на учёбу в Морской кадетский корпус (в феврале 1761-го  года).
Будущий адмирал, отличаясь хорошей учёбой и доброй нравственностью, прилежно постигал преподаваемые ему науки. До ночи корпел над учебными пособиями.  Особую склонность он проявлял к арифметике, навигации и истории.
Через два года, уже гардемарином, он совершил своё 1-е учебное плавание на корабле «Святой Евстафий».
Годы учебы пронеслись незаметно.
И через 5 лет (в 1766 году) Фёдор успешно, одним из лучших, окончил Морской корпус, получил чин мичмана и был приведён к присяге:
 «Аз, Феодор Ушаков, обещаюся и клянуся Всемогущим Богом пред Святым Его Евангелием в том, что хощу и должен ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ моей всемилостивейшей Государыне ИМПЕРАТРИЦЕ ЕКАТЕРИНЕ АЛЕКСЕЕВНЕ САМОДЕРЖИЦЕ и ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА ЛЮБЕЗНЕЙШЕМУ Сыну Государю Цезаревичу и Великому Князю Павлу Петровичу, законному всероссийского престола Наследнику, верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови… В чём да поможет мне Господь Бог Всемогущий!»
И всю оставшуюся жизнь он ни в чем не изменил данной им присяге.

***

Мичман Ушаков был отправлен в галерный флот, плававший на Балтике.
Он был зачислен на корабль, который отправлялся в Архангельск.
 В плавании юноша был ошеломлён одним страшным эпизодом. Оказалось, что если кто-то из матросов заболевал, то существовал очень жестокий способ остановить эпидемию. Зараженного человека просто высаживали на остров. Правда, ему давали провизию и оружие, обещали забрать на обратном пути, если выживет. Таковы были обычаи…
Северные моря редко бывают спокойными. И для молодого офицера это была хорошая морская школа.
Первые годы службы на флоте прошли в интенсивной учёбе под руководством опытных моряков.
Благодаря своему усердию, пытливости ума, ревностному отношению к делу и высоким душевным качествам, молодой мичман Феодор Ушаков успешно прошёл эту 1-ю школу морской практики.
 И был переведён на юг -  в Азовскую (Донскую) флотилию.

 Через некоторое время лейтенант Ушаков был назначен командиром 16-пушечного парусника «Модон», одного из самых крупных в Азовской флотилии.
Уже тогда Фёдор Фёдорович проявил талант руководителя и способность видеть людей. Он частенько подходил к рекрутам — пехотинцам, разговаривал с ними, узнавал, где они жили и чем занимались. Если солдат жил у берегов моря или крупных рек, занимался рыболовством, то Ушаков просил начальство отписать солдата на морскую службу. Ведь бывали случаи, когда прирождённых мореходов забривали в солдаты. И считаться с их мнением никто не желал.
Вот так постепенно, по одному человеку, формировалось знаменитое морское братство Ушакова…

***

Примерно в это же  время пришла первая, единственная, но безуспешная любовь юного Фёдора Ушакова. Между молодыми влюбленными уже было принято решение обвенчаться. Но судьба распорядилась иначе. Лейтенанта Ушакова отправили служить на юг – на 3 года. За это время суженная его вышла замуж. И успела родить сына. Мать невесты во время отсутствия Фёдора уговорила её выйти замуж за богатого греческого купца.
 Фёдор Ушаков до конца своей жизни любил эту женщину. И даже принимал активное участие в судьбе её сына, который впоследствии служил под его началом.
В дальнейшей личной жизни Ушаков был по-монашески строг к себе, не пропускал церковных служб и не имел семьи.
 Его единственным развлечением была игра на флейте.

***

В составе Донской (Азовской) флотилии Ушаков участвовал в Русско-турецкой войне 1768–1774 годов.
 
С 1775 года Ушаков командовал фрегатом.
В 1780 году он был назначен командиром императорской яхты.
 Но вскоре отказался от придворной карьеры.
И в 1780–1782 годах командовал линейным кораблем «Виктор», который охранял в  Средиземном море русские торговые суда от пиратских действий английского флота.

В августе 1783 года капитан 2-го ранга Фёдор Ушаков прибыл в Херсон.
В это же время в городе началась эпидемия чумы.
Там Фёдор Фёдорович успешно боролся с чумой.
Причём в принятых им мерах против распространения заразы предусмотрены  были средства борьбы с чумой, разработанные наукой много десятков лет позднее.
В Херсоне был установлен карантин.
В то время считалось, что чума распространяется по воздуху. Для того, чтобы отогнать моровое поветрие, на улицах разводили костры, окуривали жилища. Но эпидемия усиливалась. Несмотря на сложную обстановку на юге страны, требовавшую продолжения строительства кораблей, был дан приказ полностью прекратить работы и все силы направить на борьбу с чумой.
Все команды были выведены в степь.
 Не хватало лекарей, их обязанности принимали на себя командиры.
 Капитан Фёдор Ушаков стал твёрдо устанавливать особый карантинный режим. Всю свою команду он разделил на артели.
У каждой имелась своя палатка из камыша, по сторонам которой были установлены козлы для проветривания белья.
На значительном удалении располагалась больничная палатка.
 Если в артели появлялся заболевший, его немедленно отправляли в отдельную палатку, а старую вместе со всеми вещами сжигали. Остальные артельщики переводились на карантин.
Общение одной артели с другой было строго запрещено.
Ушаков сам неустанно за всем этим следил.
 В результате энергичных действий Фёдора Ушакова в его команде чума исчезла на 4 месяца раньше, чем в других.
В самое тяжёлое по напряжённости время эпидемии он никого не посылал в госпиталь, переполненный больными, и спас от смерти многих, пользуя их при команде.
Здесь проявились, конечно, его исключительные способности решать самые трудные и неожиданные задачи. Но, главным образом, здесь сказалась великая любовь Фёдора Ушакова к ближним своим, любовь милующая, сострадательная, подсказывавшая ему наиболее верные решения.
За умелые действия и проявленные при этом старания Фёдор Ушаков был произведён в капитаны 1-го ранга и награждён орденом святого Владимира 4-й степени.

Трактатом между Россией и Турцией от 28 декабря 1783 года Крым был окончательно присоединён к России.
И тогда же Екатериной II был издан указ об устройстве на южных рубежах новых укреплений, среди которых необходимо было выстроить и «крепость большую Севастополь, где ныне Ахтияр и где должны быть Адмиралтейство, верфь для первого ранга кораблей, порт и военное селение».

В августе 1785 года в Севастополь из Херсона на 66-пушечном линейном корабле «Святой Павел» прибыл капитан 1-го ранга Фёдор Ушаков.
Он активно участвовал в строительстве военно-морской базы в Севастополе.
Благоустраивал и военный порт,  и город Севастополь.
После войны с Турцией немедленно приступил к приведению в порядок кораблей Черноморского флота: их ремонту, постройке новых кораблей, пристаней, казарм для экипажей кораблей, госпиталя.
По распоряжениям Ушакова и при его неустанном личном участии на берегах бухт  строились пристани.
Трудно было с размещением на берегу матросов и прочих нижних чинов. Они жили в хижинах и казармах, находившихся в низменных местах бухты, где от гнилого воздуха, исходящего от болот Инкермана, люди часто болели и умирали.
Фёдор Фёдорович, как и в период борьбы с чумой в Херсоне, стал принимать самые решительные меры к прекращению болезней.
В удобных, возвышенных и наиболее здоровых местах им были построены казармы, госпиталь.
Он заботился и об устройстве дорог, рынков, колодцев и вообще снабжении города пресной водою и жизненными припасами…
Небольшая соборная церковь Святителя Николая, покровителя в море плавающих, была им перестроена и значительно увеличена.
Бывало, что из казённых сумм, определяемых на содержание Черноморского флота, те или иные поставлялись несвоевременно. И тогда Ушаков выдавал из собственных денег по несколько тысяч в контору Севастопольского порта, чтобы не останавливать производства работ. «Он чрезвычайно дорожил казённым интересом, утверждая, что в собственных деньгах должно быть щедрым, а в казенных скупым, — и правило сие доказывал на деле».
 По отзыву историков, административные способности Ф. Ф. Ушакова и умение взяться за всякое дело, способствовали тому, что за 15 лет его пребывания в Севастополе не только новый черноморский порт сделался надёжным убежищем для флота, но и сам город достиг внушительных размеров.
Когда в 1787 году Екатерина II посетила Севастополь и ознакомилась с созданным в короткое время флотом, она осталась очень довольной увиденным.
 В числе поощрённых ею морских офицеров был и Ушаков.
 Его она произвела в капитаны бригадирского ранга.

***

Через полгода началась Русско-турецкая война 1787–1791 годов, которая сделала имя Ушакова известным не только в России, но и за ее пределами.
 
Вскоре произошла 1-я генеральная баталия.
 Случилось это у острова Фидониси (3 июля 1788 года).
Турецкий флот насчитывал 17 линейных кораблей и 8 фрегатов.
 А в русской эскадре, авангардом которой командовал капитан бригадирского ранга Фёдор Ушаков, было всего 2 линейных корабля и 10 фрегатов.
Турки вдвое превосходили русских по числу кораблей, имели тройной перевес в орудиях.
Турецкий флот всей мощью своей линии стал спускаться на русские корабли.
И тут авангардный отряд Ушакова, «употребив старание и искусство», прибавил парусов и решительным манёвром лишил возможности командующего турецким флотом Эски-Гассана охватить русские корабли и взять их на абордаж.
Ушаков приказал фрегатам обойти головные турецкие корабли с наветренной стороны, чтобы поставить их «в два огня».
 А сам на «Святом Павле» вышел из строя и решительно атаковал флагманский корабль Гассан-паши.
В результате боя, продолжавшегося около 3-х часов, флагманский корабль противника получил серьёзные повреждения.
Это вынудило Гассан-пашу, а за ним и все корабли его эскадры, покинуть район боя - спасаться бегством «с великой поспешностью».
Победа была за русской эскадрой.
От полного разгрома и уничтожения турок спасло то, что их корабли были «легки в ходу». Построенные французскими кораблестроителями из сухого леса, они заметно превосходили скоростью наши корабли, построенные в спешке и из сырого, невыдержанного материала.
Впервые в открытом бою малочисленный русский Черноморский флот одержал победу над превосходящими силами противника, приведя Оттоманскую Порту «в чрезвычайный страх и ужас».
Начальствуя только авангардом, Фёдор Ушаков в действительности руководил боем всей эскадры.
 И его личная храбрость, искусное владение тактикой, выдающиеся качества командира и высокий духовный облик решили сражение в нашу пользу.

• По скромности своей и отсутствию тщеславия Фёдор Ушаков в донесении не себе приписал успех, но отдал должное мужеству и стремлению к победе своих подчинённых:
«Все находящиеся в команде вверенного мне корабля «Святого Павла» господа обер-офицеры и нижних чинов служители каждый по своему званию определенные от меня им должности исполняли с таким отменным старанием и храбрым духом, что за необходимый долг почитаю отнесть им всякую за то достойную похвалу…»

Потёмкин высоко оценил боевое искусство Ушакова.
Фёдор Фёдорович был награждён орденом святого Георгия 4-й степени.

***

В 1789 году Ушаков был произведён в контр-адмиралы.
В марте 1790 года светлейший князь Потёмкин-Таврический назначил его командующим Черноморским флотом.
С этого момента началось подлинное боевое становление этого флота, стали закладываться его славные боевые традиции.

• Князь Потёмкин писал Императрице:
«Благодаря Бога, и флот и флотилия наши сильней уже турецких. Есть во флоте Севастопольском контр-адмирал Ушаков. Отлично знающ, предприимчив и охотник к службе. Он мой будет помощник».

• А в боевой инструкции князя Потёмкина Фёдору Ушакову говорилось:
«Требуйте от всякого, чтоб дрались мужественно или, лучше скажу, по-черноморски; чтоб были внимательны к исполнению повелений и не упускали полезных случаев… Бог с вами! Возлагайте твердую на Него надежду. Ополчась Верою, конечно победим. Молю Создателя и поручаю вас ходатайству Господа нашего Иисуса Христа!»

В мае 1790 года  Ушаков  ходил с эскадрой:
• под стены Синопа и Анапы,
• жёг и топил неприятельские корабли,
• разведывал турецкие крепости,
• огнём своих пушек наводил трепет на их гарнизоны.

 В июле у Керченского пролива он преградил путь турецкой эскадре, рвавшейся в Азовское море.
Смело маневрируя и ведя меткий огонь, Ушаков отразил атаку противника.
А затем сам пошёл вперёд.
Он  сблизился с турками на дистанцию картечного залпа и ввёл в действие всю артиллерию.
 Турецкие корабли, значительная часть которых получила повреждения, начали отход и смогли уйти от преследования лишь благодаря большой скорости.
Эскадра Ушакова вновь одержала блистательную победу.
«Я сам удивляюсь проворству и храбрости моих людей, — писал Ушаков. — Они стреляли в неприятельский корабль не часто и с такою сноровкою, что, казалось, каждый учится стрелять по цели».
Конечно же, такая неустрашимость и спокойствие духа, проявленные участниками боя, говорят о великом примере их предводителя.
Русские моряки поняли: где Ушаков — там победа!

• Князь Потёмкин докладывал Императрице:
 «…Бой был жесток и для нас славен тем паче, что жарко и порядочно контр-адмирал Ушаков атаковал неприятеля вдвое себя сильнее… разбил сильно и гнал до самой ночи… Контр-адмирал Ушаков отличных достоинств. Я уверен, что из него выйдет великий морской предводитель…»

• Екатерина II отвечала:
«Победу Черноморского флота над Турецким мы праздновали вчера молебствием у Казанской… Контр-адмиралу Ушакову великое спасибо прошу от меня сказать и всем его подчинённым».

Фёдор Фёдорович за эту победу был удостоен ордена святого Владимира 2-й степени.

***

 После поражения при Керчи разбросанный по всему морю турецкий флот вновь стал собираться в единую эскадру. Султан Селим III жаждал реванша.
В помощь своему командующему Гуссейн-паше он дал опытного адмирала Саид-бея, намереваясь переломить ход событий в пользу Турции.

Утром 28 августа турецкий флот стоял на якоре между Гаджибеем (впоследствии Одессой) и островом Тендра.
 И вот, со стороны Севастополя Гуссейн-паша увидел идущий под всеми парусами Российский флот.
Появление эскадры Ушакова привело турок в чрезвычайное замешательство.
Несмотря на превосходство в силах, они спешно стали рубить канаты и в беспорядке отходить к Дунаю.
Ушаков, мгновенно оценив ситуацию, приказал эскадре нести все паруса.
 И, подойдя к противнику на дистанцию картечного выстрела, обрушил всю мощь бортовой артиллерии на передовую часть турецкого флота.
Флагманский корабль Ушакова «Рождество Христово» вёл бой с 3-мя кораблями противника, заставив их выйти из линии.
Российские суда храбро следовали примеру своего предводителя.
 Начавшееся сражение поражало своей грандиозностью.
Теснимые русскими судами передовые неприятельские корабли принуждены были пуститься в бегство.
 Флагманский корабль Саид-бея 74-пушечный «Капудания», будучи сильно повреждённым, отстал от турецкого флота. Русские корабли окружили его, но он продолжал храбро защищаться.
Тогда Ушаков, видя упорство неприятеля, направил к нему «Рождество Христово». Подойдя на, расстояние тридцати сажен, он сбил с него все мачты; затем встал бортом против носа турецкого флагмана, готовясь к очередному залпу.
В это время «Капудания» спустил флаг.

• Впоследствии Ушаков докладывал:
«Люди неприятельского корабля,  выбежав все наверх, на бак и на борта, и поднимая руки кверху, кричали на мой корабль и просили пощады и своего спасения. Заметя оное, данным сигналом приказал я бой прекратить и послать вооружённые шлюпки для спасения командира и служителей, ибо во время боя храбрость и отчаянность турецкого адмирала Сайд-бея были столь безпредельны, что он не сдавал своего корабля до тех пор, пока не был весь разбит до крайности».
Когда русские моряки с объятого пламенем «Капудании» сняли капитана, его офицеров и самого Саид-бея, корабль взлетел на воздух вместе с оставшимся экипажем и казной турецкого флота.
Взрыв огромного флагманского корабля на глазах у всего флота произвёл на турок сильнейшее впечатление и довершил победу, добытую Ушаковым при Тендре.
Русский контр-адмирал уничтожил 2 линейных корабля, несколько малых судов. Турки потеряли свыше 2-х тысяч человек, в том числе более семисот пленными.
Потери на эскадре Ушакова составили 29 человек убитыми и 68 ранеными.

«Наши, благодаря Бога, такого перцу туркам задали, что любо. Спасибо Фёдору Фёдоровичу», — так восторженно отозвался на эту победу князь Потемкин.

С этого времени турки стали откровенно бояться Ушакова.
 А тот получил от Екатерины II еще одну награду - орден святого Георгия 2-й степени.

***

1791-й  был год, когда Турция намеревалась нанести решительный удар России.
Султан призвал на помощь флот из африканских владений, прославившийся под предводительством алжирца Сеид-Али.
Тот, польщённый вниманием султана, хвастливо пообещал, что, встретившись с русскими, пойдёт со всеми своими кораблями на абордаж и либо погибнет, либо возвратится победителем.
 «Я проучу Ушакова! Доставлю его в Стамбул в цепях, как зверя!»
Предстояло сражение генеральное.

• Князь Потёмкин писал Ушакову:
 «Молитесь Богу! Господь нам поможет, положитесь на Него; ободрите команду и произведите в ней желание к сражению. Милость Божия с вами!»

31 июля на подходах к мысу Калиакрия Ушаков обнаружил турецкий флот, стоявший в линии на якоре под прикрытием береговых батарей.
У турок было 18 линейных кораблей, 17 фрегатов, общее число орудий — 1,6 тыс. стволов на крупных кораблях. А ещё — 43 вспомогательных корабля, также неплохо оснащённых. Помогали туркам и береговые укрепления с артиллерией.
Эскадра Ушакова состояла из 18 линейных кораблей, 2-х фрегатов и 19 вспомогательных судов. Итого — меньше тысячи орудий.
Завидев турецкие корабли, Ушаков решился на молниеносную атаку — чтобы ошарашить противника.
Появление русской эскадры было для турок полной неожиданностью — их охватила паника. Турки в спешке стали рубить канаты и ставить паруса. При этом несколько кораблей, не справившись с управлением на крутой волне при порывистом ветре, столкнулись друг с другом и получили повреждения.
Ушаков, будучи на ветре и пользуясь неразберихой в стане неприятеля, принял изумительное по находчивости решение: повёл свой флот 3-мя колоннами между турецкими кораблями и беспрестанно палящей береговой батареей, отрезая корабли от берега,
Бой разгорелся с потрясающей силою.
Боевая линия турок была разбита. Их корабли были настолько стеснены, что били друг в друга, укрываясь один за другого.
Ушаков на флагманском корабле «Рождество Христово» погнался за пытавшимся уйти Сеид-Али и, сблизившись с ним, атаковал его.
Первым же ядром с русского флагмана на алжирском корабле вдребезги разнесло фок стеньгу, щепа от которой отлетела в Сеид-Али, тяжело ранив его в подбородок. Окровавленный алжирский предводитель, не так давно хваставшийся пленением Ушакова, был унесён с палубы в каюту.
Русские корабли, окружив противника, буквально осыпали его ядрами.
Турецкий флот был «совершенно уже разбит до крайности» и в очередной раз бежал с поля боя.
Наступившая темнота, пороховой дым и перемена ветра спасли его от полного разгрома и пленения.
Весь турецкий флот, лишившийся 28-ми судов, разбросало по морю.
Большая часть экипажей была перебита, в то время как на русских кораблях потери были незначительны.
Потери в личном составе на русской эскадре оказались ничтожны: 17 убитых и 28 раненых.
Турки потеряли в десятки раз больше.
Но главное не это. Гораздо важнее, что после сражения у Калиакрии Османская империя лишилась флота как организованной боевой силы.

• Ушаков писал Потёмкину, что турецкий флот был:
 «Весьма разбит, замешан и стеснён так, что неприятельские корабли сами друг друга били своими выстрелами».

А в Стамбуле, не имея известий о происшедшем морском сражении, праздновали курбан-байрам. И радовались. Но вскоре «сверх чаяния сия радость обратилась в печаль и страх». Вызваны они были появлением у крепостей Босфора остатков эскадры «славного алжирца» Сеид-Али.
 Вид пришедших 5-ти его линейных кораблей и 5-ти других малых судов был ужасен:
• «Некоторые из оных без мачт и так повреждены, что впредь служить на море не могут».
• Палубы были завалены трупами и умирающими от ран.
 В довершение всего корабль самого Сеид-Али, войдя на рейд, стал на виду у всех тонуть и пушечными залпами просить о помощи…
«О, Великий! Твоего флота больше нет!» — доложили турецкому султану.
Тот был настолько ошеломлён увиденным зрелищем и известием о сокрушительном поражении своего флота, что немедленно поспешил заключить мир с Россией.
 29 декабря 1791 года в Яссах был подписан мирный договор.
 Российское государство, укрепив свои позиции на юге, «твёрдою ногою встало на завоёванных им берегах Чёрного моря».

• Екатерина II в рескрипте на имя флотоводца писала:
«Знаменитая победа... служит новым доказательством усердия к службе нашей, особливого мужества и искусства вашего. Всемилостивейше пожаловали вас кавалером нашего ордена святого Александра Невского».

***

Командуя Черноморским флотом, Ушаков одерживал блестящие победы над турецким флотом (в керченском морском сражении, у острова Тендра и у мыса Калиакрия), прибегнув к созданной им  новой манёвренной тактике, принципиально отличавшейся от принятой в то время линейной тактики.
Её основными чертами были:
• применение единых походно-боевых порядков,
• решительное сближение с противником на короткую дистанцию без перестроения боевого порядка,
• сосредоточение основных усилий против флагманских кораблей противника,
• выделение резерва («эскадры кайзер-флага»),
• сочетание прицельного артиллерийского огня и маневра,
• преследование противника до полного его уничтожения или взятия в плен.

Придавая большое значение морской и огневой выучке личного состава, Ушаков был сторонником суворовских принципов воспитания подчинённых.
Не потеряв в морских сражениях ни одного судна, Ушаков нанёс турецкому флоту невосполнимый урон более чем в 50 судов, отвоевав для России целый Черноморский регион.
Турки были напуганы победами Ф. Ушакова до такой степени, что их флот не решался выходить из Босфорского пролива, боясь встретиться с грозным для них адмиралом, получившим прозвище «Ушак-паша».

В начале 1793 года Фёдор Фёдорович Ушаков призван был Императрицею в Петербург.
 Екатерина II пожелала видеть героя, стяжавшего такую громкую славу, и «встретила в нём человека прямодушного, скромного, мало знакомого с требованиями светской жизни».
За заслуги перед престолом и Отечеством Екатерина II поднесла ему в дар необыкновенной красоты золотой складень-крест с мощами святых угодников.
В том же году Фёдору Ушакову был пожалован чин вице-адмирала.

***

В 1796 году на Российский престол вступил Император Павел I.
Это было время, когда революционная Франция «обратилась к завоеванию и порабощению соседних держав».
Вице-адмирал Ушаков получил приказ привести в боевую готовность Черноморский флот.
Сложность обстановки для России заключалась в том, что не было никакой ясности, от какого противника — Турции или Франции — защищать южные рубежи.
Франция, как обычно,  подстрекала Турцию к войне с Россией.
И туркам, конечно же, хотелось возвратить отторгнутые Россией земли.
 Но, с другой стороны, соседство на Балканах с французами становилось для Оттоманской Порты куда более опасным, чем потеря Крыма.
Вскоре султан Селим III принял предложение Российского Императора о союзе против Франции и обратился к Павлу I с просьбой о присылке вспомогательной эскадры.

• В связи с этим вице-адмиралу Ушакову был доставлен Высочайший рескрипт:
«Коль скоро получите известие, что французская эскадра покусится войти в Чёрное море, то немедленно, сыскав оную, дать решительное сражение, и МЫ надеемся на ваше мужество, храбрость и искусство, что честь НАШЕГО флага соблюдена будет…»

• В начале августа 1798 года, находясь вблизи Севастопольского рейда с вверенной ему эскадрой, Фёдор Ушаков получил Высочайшее повеление:
 «Тотчас следовать и содействовать с турецким флотом противу зловредных намерений Франции, яко буйнаго народа, истребившего не токмо в пределах своих веру и Богом установленное правительство и законы… но и у соседственных народов, которые по несчастию были им побеждены или  обмануты вероломническими их внушениями…»

Взяв курс на Стамбул (Константинополь), российская эскадра скоро приблизилась к Босфору.
 И этого оказалось достаточным, чтобы Порта немедленно объявила войну республиканской Франции.
Турция встречала русские суда на удивление дружелюбно. Поразила турок опрятность, строгий порядок на русских судах.

• Один из влиятельных вельмож на встрече у визиря заметил, что:
 «Двенадцать кораблей российских менее шуму делают, нежели одна турецкая лодка; а матросы столь кротки, что не причиняют жителям никаких по улицам обид».

И облик, и весь дух русских моряков были удивительны туркам.
Российская эскадра пробыла в Константинополе две недели.
 8 сентября, «дав туркам опыт неслыханного порядка и дисциплины», она снялась с якоря и при благополучном ветре направила свой путь к Дарданеллам, к месту соединения с турецким флотом.
Командующим объединёнными силами назначен был вице-адмирал Ушаков.
Турки, на собственном опыте зная его искусство и храбрость, полностью доверили ему свой флот.
А командующий турецкой эскадрой Кадыр-бей именем султана обязан был почитать российского вице-адмирала «яко учителя».

***

Так началась знаменитая Средиземноморская кампания вице-адмирала Феодора Ушакова.
 В ней он показал себя не только как великий флотоводец, но и как мудрый государственный деятель, милосердный христианин и благодетель освобождённых им народов.
Первой задачей эскадры было взятие Ионических островов, расположенных вдоль юго-западного побережья Греции.
 Главный из этих островов — Корфу -  имея и без того мощнейшие в Европе бастионы, был ещё значительно укреплён французами и считался неприступным.
Коренные жители занятых французами островов были православными греками. А на Корфу находилась (пребывающая и доныне) великая христианская святыня — мощи святителя Спиридона Тримифунтского.
 Фёдор Ушаков поступил премудро: он, прежде всего, обратился с письменным воззванием к жителям островов, призывая их содействовать в «низвержении несносного ига» безбожников-французов.
Ответом была повсеместная вооруженная помощь населения, воодушевлённого прибытием русской эскадры.
 Как ни сопротивлялись французы, наш десант решительными действиями освободил остров Цериго, затем Занте…
 Когда французский гарнизон на острове Занте сдался, то «на другой день главнокомандующий вице-адмирал Ушаков, вместе с капитанами и офицерами эскадры, съехал на берег для слушания благодарственного молебна в церкви св. чудотворца Дионисия.
Звоном колоколов и ружейной пальбой приветствованы были шлюпки, когда приближались к берегу; все улицы украсились выставленными в окнах русскими флагами — белыми с синим Андреевским крестом, и почти все жители имели такие же флаги в руках, безпрестанно восклицая: «Да здравствует Государь наш Павел Петрович! Да здравствует избавитель и восстановитель Православной Веры в нашем Отечестве!» На пристани вице-адмирал принят был духовенством и старейшинами; он последовал в соборную церковь, а после богослужения прикладывался к мощам святого Дионисия, покровителя острова Занте; жители повсюду встречали его с особенными почестями и радостными криками; по следам его бросали цветы; матери, в слезах радости, выносили детей, заставляя их целовать руки наших офицеров и герб Российский на солдатских сумках. Женщины, а особливо старые, протягивали из окон руки, крестились и плакали», — так записывал очевидец.

• То же было и при острове Кефалония:
«…Жители везде поднимали русские флаги и способствовали десантным войскам отыскивать французов, скрывшихся в горах и ущельях; а когда остров был взят, местный архиерей и духовенство с крестами, всё дворянство и жители, при колокольном звоне и пальбе из пушек и ружей, встретили начальника русского отряда и командиров судов, когда они съехали на берег».

Но между тем, с самого начала совместной кампании, особенно когда перешли к военным действиям, выяснилось, что от турецкой вспомогательной эскадры помощи было менее, чем неприятностей и хлопот. Турки, при всех льстивых заверениях и готовности сотрудничать, были настолько неорганизованны и дики, что вице-адмирал должен был держать их позади своей эскадры, стараясь не подпускать к делу. Это была обуза. О ней, впрочем, будучи главнокомандующим, он обязан был заботиться. То есть кормить, одевать, обучать воинскому ремеслу, чтоб использовать, хотя бы, отчасти.
Местное население открывало двери русским — и захлопывало их перед турками.
Фёдору Фёдоровичу приходилось очень непросто.
 И он проявил много рассудительности, терпения, политического такта, чтобы соблюсти союзные договорённости и удержать турок от присущих им безобразий — главным образом, от необузданного варварства и жестокости.
 Особенно не нравилось туркам милостивое обращение русских с пленными французами.
Когда Фёдор Ушаков принял первых пленных на острове Цериго, турецкий адмирал Кадыр-бей просил его о позволении употребить против них военную хитрость.
«Какую?» — спросил Ушаков.
Кадыр-бей отвечал: «По обещанию Вашему, французы надеются отправиться в Отечество и лежат теперь спокойно в нашем лагере. Позвольте мне подойти к ним ночью тихо и всех вырезать».
Сострадательное сердце Фёдора Ушакова, конечно же, отвергло эту ужасающую жестокость, — чему турецкий адмирал крайне дивился…
Но особенно много хлопот доставлял Ушакову хитрый и коварный Али-паша, командовавший сухопутными турецкими войсками и привыкший безнаказанно бесчинствовать на греческом и албанском побережьях.

***

• 10 ноября 1798 года Фёдор Ушаков в донесении питал:
«Благодарение Всевышнему Богу, мы с соединёнными эскадрами, кроме Корфу, все прочие острова от рук зловредных французов освободили».

Силою оружия освободив из-под власти французов острова Цериго, Занте, Кефалонию, Святой Мавры, Фёдор Ушаков в октябре осадил важнейшую стратегическую базу Франции в Ионическом море - остров Корфу.
Главнокомандующий начал подготовку к штурму этой мощнейшей в Европе крепости.
Блокада, вся тягота которой пала на одну русскую эскадру, проходила в условиях для наших моряков самых неблагоприятных.
Прежде всего, последовали значительные перебои с поставкой продовольствия и амуниции, а также и материалов, необходимых для текущего ремонта судов. Всё это по договору обязана была делать турецкая сторона. Однако сплошь и рядом возникали несоответствия, происходившие от злоупотреблений и нерадения турецких чиновников.
Эскадра была «в крайне бедственном состоянии».
Турецкие должностные лица, которые обязаны были предоставить в срок десантные войска с албанского берега общим числом до четырнадцати тысяч человек и даже «столько, сколько главнокомандующий от них потребует», в действительности собрали лишь треть обещанного.

• Так что в донесении Государю вице-адмирал Ушаков писал:
«Если бы я имел один только полк российского сухопутного войска для десанта, непременно надеялся бы я Корфу взять совокупно вместе с жителями, которые одной только милости просят, чтобы ничьих других войск, кроме наших, к тому не допускать».

Помимо неурядиц с союзниками, блокада осложнялась также и упорным сопротивлением французов.
 Да ещё и зима в тот год была необыкновенно сурова на юге Европы.

• В донесении Ушаков писал:
«Наши служители, от ревности своей и желая угодить мне, оказывали на батареях необыкновенную деятельность: они работали и в дождь, и в мокроту или же обмороженные в грязи, но всё терпеливо сносили и с великой ревностию старались».

Сам адмирал, поддерживая дух своих моряков, подавал пример неутомимой деятельности.

• Участник тех событий капитан-лейтенант Егор Метакса писал:
 «День и ночь пребывал он на корабле своем в трудах, обучая матросов к высадке, к стрельбе и ко всем действиям сухопутного воина».

Наконец, всё было готово для штурма.
И на общем совете положено было начать его при первом удобном ветре.

• Войскам дана была боевая инструкция, которую вице-адмирал Федор Ушаков закончил словами:
«…Поступать с храбростию, благоразумно и сообразно с законами. Прошу благословения Всевышняго и надеюсь на ревность и усердие господ командующих».

Благоприятный ветер подул 18 февраля.
 И в 7 часов пополуночи начался штурм.
Первоначально удар был обрушен на остров Видо, с моря прикрывавший главную крепость.

• В описании Егора Метаксы читаем:
«Безпрерывная страшная пальба и гром больших орудий приводили в трепет все окрестности; несчастный островок Видо был можно сказать весь взорван картечами, и не только окопы, прекрасные сады и аллеи не уцелели, не осталось дерева, которое бы не было повреждено сим ужасным железным градом…»

В решительных случаях Фёдор Ушаков подавал собою пример
 Так и теперь, сигналом приказавши всем судам продолжать свои действия, сам подошёл вплотную к берегу против сильнейшей батареи французов и через короткое время сбил эту батарею, у которой «в печах было множество приготовленных каленых ядер», и она ими палила.

• Адмирал впоследствии писал:
«Турецкие же корабли и фрегаты — все были позади нас и не близко к острову; если они и стреляли на оный, то чрез нас, и два ядра в бок моего корабля посадили…».
«Остров усеян был нашими ядрами, сильною канонадою все почти батареи его истреблены и обращены в прах».

В то же время на флагманском корабле «Святой Павел» был поднят сигнал к высадке десанта, заблаговременно посаженного на гребные суда.
Под прикрытием корабельной артиллерии десант утвердился между вражескими батареями и пошёл к середине острова. Турки, входившие в состав десанта, озлобленные упорным сопротивлением французов, принялись резать головы всем пленным, попавшимся в их руки.
Происходили жестокие сцены.

• Одну из них описал очевидец:
«Наши офицеры и матросы кинулись вслед за турками, и так как мусульманам за каждую голову выдавалось по червонцу, то наши, видя все свои убеждения не действительными, начали собственными деньгами выкупать пленных. Заметив, что несколько турок окружили молодого француза, один из наших офицеров поспешил к нему в то самое время, когда несчастный развязывал уже галстух, имея перед глазами открытый мешок с отрезанными головами соотечественников. Узнав, что за выкуп требовалось несколько червонцев, но, не имея столько при себе, наш офицер отдаёт туркам свои часы — и голова француза осталась на плечах…».

Увещания и угрозы не могли привести турок к послушанию.
 Тогда командир русских десантников составил каре из людей своего отряда, чтобы в середине его укрывать пленных, и тем спасена была жизнь весьма многих.

• Впоследствии Егор Метакса писал:
 «Русские и здесь доказали, что истинная храбрость сопряжена всегда с человеколюбием, что победа венчается великодушием, а не жестокостью, и что звание воина и христианина должны быть неразлучны».

К 2-м часам пополудни остров Видо был взят.
 На следующий день -  19 февраля 1799 года -  пала и крепость Корфу.
 Это был день великого торжества адмирала Фёдора Ушакова.
Это был день торжества его военного таланта и твёрдой воли, поддержанных храбростью и искусством его подчинённых, их доверием к своему победоносному предводителю и его уверенностью в их непоколебимое мужество.
Это был день торжества русского православного духа и преданности своему Отечеству.
Взятый в плен «генерал Пиврон был объят таким ужасом, что за обедом у адмирала не мог удержать ложки от дрожания рук, и признавался, что во всю свою жизнь не видал ужаснейшего дела».

• Узнав о победе при Корфу, великий русский полководец Суворов воскликнул:
«Ура! Русскому флоту! Я теперь говорю сам себе: зачем не был я при Корфу хотя мичманом?»

На другой день после сдачи крепости, когда главнокомандующему привезены были на корабль «Святой Павел» французские флаги, ключи и знамя гарнизона, он сошёл на берег, «торжественно встреченный народом, не знавшим границ своей радости и восторга, и отправился в церковь для принесения Господу Богу благодарственного молебствия… Радость греков была неописуема и непритворна. Русские зашли как будто на свою родину. Все казались братьями, многие дети, влекомые матерями на встречу войск наших, целовали руки наших солдат, как бы отцовские. Сии, не зная греческого языка, довольствовались кланяться на все стороны и повторяли: «Здравствуйте, православные!», на что греки отвечали громким «ура!» Тут всякий мог удостовериться, что ничто так не сближает два народа, как вера, и что ни отдалённость, ни время, ни обстоятельства не расторгнут никогда братских уз, существующих между русскими и единоверцами их…
27 марта, в первый день Святой Пасхи, адмирал назначил большое торжество, пригласивши духовенство сделать вынос мощей Угодника Божиего Спиридона Тримифунтского. Народ собрался со всех деревень и с ближних островов. При выносе из церкви святых мощей расставлены были по обеим сторонам пути, по которому пошла процессия, русские войска; гробницу поддерживали сам адмирал, его офицеры и первые чиновные архонты острова; снятые мощи обнесены были вокруг крепостных строений, и к это время отовсюду производилась ружейная и пушечная пальба…  Всю ночь народ ликовал».

Император Павел I за победу при Корфу произвел Фёдора Ушакова в адмиралы.
За взятие крепости и острова Корфу Фёдор Фёдорович, кроме того, получил награды от турецкого султана и неаполитанского короля.


***

Воздав благодарение Богу, Фёдор Фёдорович продолжил выполнение возложенных на него задач.
 Требовалось образовать на освобождённых островах новую государственность.
 И адмирал Ушаков, как полномочный представитель России, не поступаясь своими христианскими убеждениями, сумел создать на Ионических островах такую форму правления, которая обеспечила всему народу «мир, тишину и спокойствие».

• Он так обращался к жителям островов:
«Люди всех сословий и наций,  чтите властное предназначение человечности. Да прекратятся раздоры, да умолкнет дух вендетты, да воцарится мир, добрый порядок и общее согласие!..»

Фёдор Ушаков, будучи верным слугой Царю и Отечеству, ревностно отстаивал интересы России.
И в то же время как христианин, как человек «доброты необыкновенной», он движим был искренним желанием дать греческому населению — друзьям России, единоверцам, недавним соратникам в освобождении островов «от зловредных и безбожных французов» — спокойствие и благополучие.
Так образовалась Республика Семи Соединённых Островов — 1-е греческое национальное государство нового времени.

• Фёдор Ушаков говорил впоследствии, что:
 «Имел счастие освобождать оные острова от неприятелей, установлять правительства и содержать в них мир, согласие, тишину и спокойствие…»

В то же время пришлось Фёдору Фёдоровичу пережить большие нравственные страдания.
Во-первых, некоторые турецкие военачальники, разгневанные строгими мерами русского адмирала, решительно пресекавшего жестокости и кощунства турок, грабивших церкви и разорявших иконостасы, начали клеветать на Фёдора Ушакова. Они  обвиняли его перед русским посланником в Константинополе Томарой в том, что адмирал-де неправильно распределяет между союзными эскадрами призовые, полученные за победу, к тому же присваивая их себе…
Честный и нестяжательный Фёдор Фёдорович должен был объясняться.

• Со скорбью писал он посланнику:
«Я не интересовался нигде ни одной полушкою и не имею надобности; Всемилостивейший Государь мой Император и Его Султанское Величество снабдили меня достаточно на малые мои издержки. Я не живу роскошно, потому и не имею ни в чём нужды, и ещё уделяю бедным, и для привлечения разных людей, которые помогают нам усердием своим в военных делах. Я не имею этой низости, как злословит меня капудан-паша…»

• И в другом письме:
«Все сокровища в свете меня не обольстят, и я ничего не желаю и ничего не ищу от моего малолетства; верен Государю и Отечеству, и один рубль, от Монаршей руки полученный, почитаю превосходнейше всякой драгоценности, неправильно нажитой».

Во-вторых, лучшие качества Фёдора Ушакова как воина-христианина, например, его милосердие к пленным, входили в конфликт с интересами государственной власти.
Сколько сердечной боли должен был испытывать адмирал, которому вышеупомянутый В. С. Томара, называя его «наш добрый и честный Феодор Феодорович», препровождал секретное распоряжение, в коем, «при изъявлении душевного почтения к полезным и славным трудам» адмирала, разъяснялось, «что намерение Высочайшего Двора есть стараться, чем можно более раздражить взаимно Порту и Францию; следственно, соблюдая с вашей стороны в рассуждении французов правила войны, вообще принятые, не должно понуждать турков к наблюдению их. Пущай они что хотят, делают с французами… а вам обременяться пленными не следует и невозможно».
И сколько было случаев, подобных этому!
И, в-третьих, положение самой русской эскадры, которой необходимо было продолжать военные действия против французов, оставалось во многих отношениях тяжёлым.
 Прежде всего, продовольствие, поставляемое турками из Константинополя, было весьма нехорошего качества. Да и поставлялось оно не вовремя.
 Эти «и прочие разные обстоятельства, — писал адмирал, — повергают меня в великое уныние и даже в совершенную болезнь. Изо всей древней истории не знаю и не нахожу я примеров, чтобы когда какой флот мог находиться в отдалённости без всяких снабжений и в такой крайности, в какой мы теперь находимся… Мы не желаем никакого награждения, лишь бы только служители наши, столь верно и ревностно служащие, не были бы больны и не умирали с голоду».

Что же помогло устоять русским морякам против стольких испытаний?
Несомненно, их православный дух, их верность Царю и Отечеству, великий пример главнокомандующего и их всеобщая любовь к нему — «батюшке нашему Феодору Феодоровичу».

• Он всегда учил своих офицеров:
«Запомните непреложное правило, что командир над кораблем почитается защитителем других и отцом всего экипажа».

***

А между тем миссия его в Средиземном море ещё не закончилась.
В Северной Италии русские под предводительством славного Суворова громили «непобедимую» армию французов.
Суворов просил адмирала Ушакова с юга оказывать ему всемерную поддержку.
И вот, находясь в теснейшем взаимодействии, они били французских республиканцев на суше и на море.
Отряды кораблей с десантом стремительными передвижениями по Адриатике и вдоль юго-западных берегов Италии наводили панику на французские гарнизоны.
Но и тут не обошлось без козней.
 На этот раз интриговали англичане.
А их знаменитый контр-адмирал Горацио Нельсон всячески пытался досаждать Ушакову. Слава русского флотоводца не давала покоя Нельсону – зависть чёрная его гложила.
В переписке со своими друзьями он заявлял, что Ушаков «держит себя так высоко, что это отвратительно».
Спокойная учтивость русского адмирала раздражала Нельсона:
«Под его вежливой наружностью скрывается медведь…»
И наконец, уже с полной откровенностью:
«Я ненавижу русских…»

• Это чувствовал и сам Фёдор Фёдорович:
 «Зависть, быть может, против меня действует за Корфу… Что сему причиною? не знаю…»

Тем временем русские моряки и десантники взяли город Бари.
 Там отслужили благодарственный молебен у мощей Святителя Николая чудотворца.
Затем – Неаполь.
И 30 сентября 1799 года вошли в Рим.
 
• Неаполитанский министр Мишуру, бывший при нашем отряде, с изумлением писал адмиралу Ушакову:
«В промежуток 20 дней небольшой русский отряд возвратил моему государству две трети королевства. Это ещё не всё, войска заставили население обожать их… Вы могли бы их видеть осыпанными ласками и благословениями посреди тысяч жителей, которые назвали их своими благодетелями и братьями… Конечно, не было другого примера подобного события: одни лишь русские войска могли совершить такое чудо. Какая храбрость! Какая дисциплина! Какие кроткие, любезные нравы! Здесь боготворят их, и память о русских останется в нашем отечестве на вечные времена».

Предстояло еще взятие Мальты.
Но тут на исходе 1799 года адмирал Фёдор Ушаков получил приказ Императора Павла I о возвращении вверенной ему эскадры на родину, в Севастополь…
Он еще несколько времени провёл на Корфу, готовя эскадру к длительному пути, занимаясь делами местного управления, прощаясь с Островами.
Он полюбил греков. И они сторицею платили ему тем же. Они видели в нём друга и освободителя.
 «Безпрестанно слышу я просьбы и жалобы народные, и большей частью от бедных людей, не имеющих пропитания…»  — и адмирал, будучи печальником народных нужд, старался с помощью Божией, насколько мог, способствовать улучшению их жизни.
Жители Республики Семи Соединённых Островов прощались с адмиралом Фёдором Ушаковым и его моряками не скрывая слёз, благодаря их и благословляя.

• Сенат острова Корфу назвал адмирала:
 «Освободителем и отцом своим».
«Адмирал Ушаков, освободя сии острова геройственною своею рукою, учредив отеческими своими благорасположениями соединение их, образовав нынешнее временное правление, обратил яко знаменитый освободитель всё своё попечение на пользу и благоденствие искупленных им народов».

• На золотом, осыпанном алмазами мече, поднесённом ему, была надпись:
 «Остров Корфу — адмиралу Ушакову».

• На золотой медали от жителей острова Итака:
  «Феодору Ушакову, российских морских сил главному начальнику, мужественному освободителю Итаки».

Столь же памятные и дорогие награды были и от других островов.
 Но адмирал, слишком хорошо уже узнавший превратности высшей политической жизни, покидал Ионические острова с чувством тревоги за их дальнейшую судьбу. На душе его было скорбно…

26 октября 1800 года эскадра адмирала Фёдора Ушакова вошла в Севастопольскую бухту.

Во время Средиземноморского похода 1798–1800 годов он  проявил себя не только как крупный флотоводец, но и как искусный политик и дипломат. 
Особенно при создании греческой Республики Семи Островов под протекторатом России и Турции.
 Являясь во время пребывания в Средиземном море представителем России, Ушаков обнаружил много политического такта, природного ума, дипломатического искусства. И, благодаря своим способностям, находил выходы из самых затруднительных положений вдали от родины среди чужих народов.

Ушаков продемонстрировал образцы организации взаимодействия армии и флота:
• при овладении Ионическими островами и особенно островом Корфу,
• при освобождении от французов Италии,
• во время блокады Анконы и Генуи,
• при овладении Неаполем и Римом.

В результате действий Ушакова в Средиземноморье Франция лишилась господства в Адриатике, утратила Ионические острова. А приобретение Россией военно-морской базы Корфу помогло союзникам в последующих войнах с Францией в 1805 - 1807 гг.

***

В ночь на 11 марта 1801 года заговорщиками был убит Император Павел I.
На Российский престол взошёл его сын Александр I.
Политика России менялась…
При Дворе возобладало мнение о ненужности большого флота для «сухопутной» России.
 Тогдашний морской министр высказывался о флоте, что «он есть обременительная роскошь».
 А другой деятель морского ведомства писал: «России нельзя быть в числе первенствующих морских держав, да в том и не представляется ни пользы, ни надобности».

Заслуги Ушакова не были оценены Александром I.
Император  назначил его на второстепенную должность главного командира Балтийского гребного флота и начальником флотских команд в Петербурге.
У адмирала обострялись болезни.
Усиливались его душевные скорби.
Но не забывал адмирал заботиться о ближних  своих.
 В его дом в Петербурге часто приходили за помощью.
 Одних он снабжал деньгами, одеждой.
 За других же людей – за особо нуждающихся - ходатайствовал перед более имущими господами.

• Например, переписываясь с известным благотворителем графом Н. П. Шереметевым, построившим в Москве в память своей умершей жены Странноприимный дом, Фёдор Фёдорович не однажды обращался к нему с просьбами подобного характера:
«Зная доброе расположение Ваше к спасительным делам и благодеянию, посылаю к Вашему Сиятельству двух странниц, пришедших из отдалённого края просить позволения о построении храма Божиего и устроении жилищ в пользу увечных и больных. По их бедности я содержу их в своем доме и одел их».

Кроме того, он взял на себя покровительство и заботу об осиротевших племянниках.
Продолжал нести службу не только в должности главного командира Балтийского гребного флота. Но  и начальника Петербургских флотских команд и председателя квалификационной комиссии «по производству в классные чины шкиперов, подшкиперов, унтер-офицеров и клерков Балтийских и Черноморских портов», образованной при Морском кадетском корпусе.
При этом Фёдор Ушаков старался все эти обязанности исполнять с ревностью и усердием, как это вообще было ему свойственно в любом деле.
С болью следил он за всем тем, что  происходило в Европе.
За тем, как близился к завершению один из этапов франко-русской войны.
Как  готовился мир в Тильзите.
 Как Император Александр I сделался союзником Наполеона Бонапарта.
 Как Ионические острова были переданы «зловредным» французам.
Фёдору Фёдоровичу тяжело было пережить  это.

В  1807 году Ушаков ушёл в отставку.
Перед тем, как окончательно в 1810 году покинуть столицу, Фёдор Фёдорович, «памятуя час смертный с каковою внезапностью оный приключается», написал завещание.
Никогда не имевший своей семьи и своих детей, он все небогатые владения передал в собственность племянникам, «которых почитаю я вместо детей моих и о благе их стараюсь как собственный их отец».
 И после этого  уехал в  своё имение - в деревню Алексеевка на  Тамбовщине.

• Сохранилось свидетельство тогдашнего настоятеля монастыря иеромонаха Нафанаила о завершающем периоде земной жизни Фёдора Фёдоровича:
«Адмирал Ушаков, сосед и знаменитый благотворитель Санаксарской обители, по прибытии своём из Санкт-Петербурга, вёл жизнь уединённую в собственном своём доме, в деревне Алексеевке, расстоянием от монастыря через лес версты три, который по воскресным и праздничным дням приезжал для богомолья в монастырь к службам Божиим во всякое время.
В Великий пост живал в монастыре, в келий, для своего пощения и приготовления к Св. Тайнам по целой седмице и всякую продолжительную службу с братией в церкви выстаивал неопустительно и слушал благоговейно; по временам жертвовал от усердия своего обители значительные благотворения; так же бедным и нищим творил всегдашние милостивые подаяния и вспоможения».

***

Каким же ЧЕЛОВЕКОМ был Фёдор Фёдорович Ушаков?

       А был он выдающимся человеком!
Его жизненный путь – пример нескончаемого упорства и несгибаемой веры.
Его личность – предмет вдохновения многих поколений русских людей, особенно моряков.

Ушаков выглядел далеко не богатырём. Рост — 164 сантиметра, плечи узкие.
Но вместе с тем, обладал недюжинной физической силой.
Современники рассказывали о том, что будучи гардемарином, он гнул на шее ломы и пальцами сгибал медные монеты.

У Фёдора Фёдоровича был твёрдый характер и сильная воля.
Был он по натуре прямой и горячий.
Не был чужд литературного дара, ярко составлял реляции и приказы.
В то же время — неловко чувствовал себя при дворе, сторонился балов и парадов. Хотя несколько лет прослужил в образцово-показательной морской гвардии в столице и придворные порядки волей-неволей вызубрил.
Когда австрийский офицер в докладе однажды назвал русского моряка адмиралом фон Ушаковым, Суворов резко его прервал:
 «Возьми себе свое «фон», а русского адмирала, героя Калиакрии и Корфу, изволь величать Фёдором Фёдоровичем Ушаковым!»
Такое отношение говорит о многом: Ушаков и по манерам, и по духу был истинно русским человеком.
Ушаков не отличался лёгким нравом.
Он был строгим командиром, не терпел халатности. Но при этом отличался справедливостью, милосердием и великодушием. Не раз он вступался за провинившихся офицеров и моряков, просил их простить (это отражено в его письмах, распоряжениях, приказах).
Все это снискало большую любовь моряков к своему флотоводцу, не знавшему поражений в морских сражениях.
Ушаков не терпел пьянства и строго наказывал командиров, если моряки выпивали более положенной нормы.
 
 Отличало флотоводца то, что себя он никогда не жалел, а подчинённых берёг и не бросал в необдуманные предприятия. Каждое действие, связанное с риском для людей, было взвешенно им и просчитано до мелочей.
 Он  всегда заботился о своих подчинённых, следил за  их  здоровьем и питанием.
Например, он на свои деньги снабжал солдат свежим мясом и другими продуктами.
«Сила его христианского духа проявилась не только славными победами в боях за Отечество, но и в великом милосердии, которому изумлялся даже побеждённый им неприятель…  милосердие адмирала Феодора Ушакова покрывало всех; он был воистину печальником народных нужд: подчинённых матросов и офицеров, всех страждущих и обездоленных, обращавшихся к нему, и всех освобождённых им за пределами России народов. И всем он благотворил, чем только мог, и народ сторицею платил ему ответной любовью. Вместе с этим он был великих добродетелей подвижник, ходатай и предстатель за русское воинство» (Из Деяний о канонизации).

Он прожил свою жизнь, как настоящий монах, не заводя семьи и храня целомудрие, соблюдая все посты и постоянно творя милостыню.
Он полностью отрешился от своих личных интересов, посвятив жизнь «любезному своему Отечеству».
В бой он неизменно шёл с молитвой на устах и за каждую очередную победу заказывал благодарственный молебен.
Это был истинный, любящий, верный сын России.
 Могли меняться цари, начальники. Но верность его, беззаветное служение чести и славе Отчизны, любящее сердце пребывали неизменны.
Для служения Родине он отдал все свои силы, всю свою личную жизнь, а своё достояние передал в дар Отечеству.

***

В чём же заслуга Ф. Ф. Ушакова, как военачальника?
Флотоводческий гений Ушакова был многогранен.
Много труда он вложил в совершенствование кораблей, улучшение их мореходных качеств и повышение огневой мощи.
Вся стратегия и тактика гениального флотоводца были подчинены лишь одной цели – уничтожению врага.
Он действовал не по шаблонам и стереотипам, а всегда руководствовался «конкретной обстановкой и специфическими местными условиями».
Фёдора Ушакова считают основоположником тактической русской школы в военно-морском деле.
 Фёдор Фёдорович отличался быстротой оценки во время боя.
Он мог точно рассчитать фактор успеха.
И его коронный приём — это стремительная атака.
 Из 43 сражений, в которых довелось участвовать Ушакову, он не проиграл ни одного! В них было потеряно ровным счётом 500 человек. Ни один из его моряков не попал в плен к врагу! И это притом, что за все те годы под его началом ходили десятки тысяч!
Вряд ли найдутся во всей мировой истории флотоводцы, которые смогут похвастаться такими достижениями…
Даже побеждённые турки признали великого воина, его именовали «Аль-Мириаль» – «Повелитель морей».
Потёмкин, в обращении к императрице, не раз высказывал своё восхищение остротой ума и способностями Фёдора Фёдоровича.
Ушаков брал вражеский флот неожиданным и дерзким нападением.
Смело нарушал боевой строй.
Он первым стал выводить флагманский корабль вперёд, подавая подчинённым пример мужества, хотя раньше место ему было в середине кильватерной колонны.
Ушаков ввёл в морскую практику резервный отряд кораблей. До этого такое практиковалось только в сухопутных войсках.
 Фёдор Фёдорович применил новую тактику. Теперь главной задачей было разрознить вражескую эскадру, на всех парусах обойти её головной корабль, повернуть, стиснув корабли в клещи, и взять противника «в два огня».
 А однажды Ушаков совершил невиданное доселе — поддержал огнём осаду Суворовым крепости Измаил. Он вёл ураганный огонь по турецким кораблям, чтобы те не смогли прийти на помощь гарнизону крепости. Раньше было наоборот: крепостная артиллерия помогала своей эскадре огнём.
Ушаков не просто одерживал блестящие победы.
 Он  применял в боях новую, смелую тактику. Менее талантливым коллегам адмирала его действия казались уж слишком рискованными и явно противоречащими господствовавшим на всех флотах воззрениям.
 Но риск, на который шёл Ушаков, не был авантюрой.
 Он основывался на выучке экипажей кораблей, храбрости русских моряков и их вере в то, что командующий точно знает, что делает.
 А он знал. Знал и умел!
Прекрасный моряк, обладавший большими природными дарованиями, искусный и мужественный военачальник, Ушаков, как и Суворов, высоко ценил моральные качества русских воинов. Главным фактором своих побед он всегда считал боевую выучку личного состава – матросов и офицеров эскадры.
За пару десятилетий усилиями великого адмирала могущество и слава России на морях были подняты на новый уровень.
Ушаков очень многое сделал не только для укрепления военно-морской мощи государства, но и для быта простых матросов.
 В качестве командующего Черноморским флотом он заслужил искреннюю их любовь и уважение…

***

Во время Отечественной войны 1812 года Ушаков был избран начальником ополчения Тамбовской губернии.

• Предводитель дворянства писал ему:
 «Долговременная опытность службы Вашей и отличное усердие перед Престолом Российской державы, Вами доказанные, да подадут дворянству твёрдые способы к ревностным подвигам на пользу общую, да подвигнут всех к благодетельным пожертвованиям и да вдохнут готовность в сердце каждого принять участие к спасению Отечества…»

• Адмирал отвечал:
«За благосклонное, доброе обо мне мнение и за честь сделанную приношу всепокорнейшую мою благодарность. С отличным усердием и ревностию желал бы я принять на себя сию должность и служить Отечеству, но с крайним сожалением за болезнью и великой слабостью здоровья принять её на себя и исполнить никак не в состоянии и не могу».

Из-за болезни Ушаков отказался от должности.
Но, между тем, вместе с темниковским соборным протоиереем Асинкритом Ивановым он устроил госпиталь для раненых, дав деньги на его содержание.
2 тысячи рублей им было внесено на формирование 1-го Тамбовского пехотного полка.
 Всё, что имел, отдавал он «на воспомоществование ближним, страждущим от разорения злобствующего врага…»
Надо сказать, что еще в 1803 году им были внесены 20 тысяч рублей в Опекунский совет Санкт-Петербургского воспитательного дома.
 
• Теперь он всю сумму с причитающимися на неё процентами передал в пользу людей, разорённых войной:
«Я давно имел желание все сии деньги без изъятия раздать бедствующим и странствующим, не имеющим жилищ, одежды и пропитания».

Не только крестьяне окрестных деревень и жители города Темникова, но и из отдалённых мест приезжали к нему многие.
 Со страдальцами, лишившимися имуществ, делился он тем, что имел.
 Тех, кто обременён был скорбью и унынием утешал непоколебимою надеждой на благость Небесного Промысла.
 «Не отчаивайтесь! — говорил он. — Сии грозные бури обратятся к славе России. Вера, любовь к Отечеству и приверженность к Престолу восторжествуют. Мне немного остаётся жить; не страшусь смерти, желаю только увидеть новую славу любезного Отечества!»

Умер он в 21 сентября (2 октября) 1817 года в своём имении.
Когда гроб с телом усопшего адмирала, при большом стечении народа, был вынесен на руках из города, его хотели положить на подводу. Но народ продолжал нести его до самой Санаксарской обители.
 Там он и был похоронен.
 
Деятельность адмирала Ф.Ф. Ушакова оставила глубокий след в истории развития морского могущества русского государства, и он по справедливости должен был занять подобающее место в ряду исторических лиц нашего Отечества.
Именно поэтому 30 ноября 2000 года стало поистине историческим для Военно-морского флота России. Решением Комиссии по канонизации Русской Православной Церкви выдающийся флотоводец Фёдор Фёдорович Ушаков причислен к лику местночтимых святых Саранской епархии.
Его ратный путь и морские победы навечно вписаны в скрижали отечественной истории. А преданность службе, вере и Отечеству - пример служения для многих поколений русских воинов.

• Из обращения главнокомандующего Военно-морским флотом России адмирала флота Владимира Куроедова к Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II:
«Своей праведной земной жизнью Фёдор Ушаков явил миру ярчайший образец беззаветного служения Отечеству и своему народу, как на поле брани, так и на ниве благотворительности и милосердия, пример православного воина, которому была ниспослана помощь Божия… Адмирал, воспитанный в благочестии, сам воспитал целую плеяду талантливых флотоводцев, офицеров и просто верных сынов своей Родины - воинов Христовых, всегда, не щадя живота своего, до конца стоявших за Веру и Отечество. По нравственным заповедям адмирала Ушакова Российский Военно-морской флот живет и ныне…»

• Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл:
«…Удивительная личность, удивительный человек. Он канонизирован, конечно, за святость жизни в первую очередь. Но его доблесть, его подвиги нельзя оторвать от всей его жизни… Как непобедим был великий воин адмирал Ушаков силой молитвы и предстательством пред Богом в битвах с врагом видимым, так и мы вместе с ним будем теперь непобедимы в невидимой брани за величие, достоинство и процветание нашего Отечества».

***

Имя  выдающегося флотоводца осталось в веках.
Ещё в 1800 году греки отчеканили медаль с портретом адмирала в честь освобождения русскими моряками греческих островов Итака и Кефалония.

 Имя русского флотоводца  получили различные географические и культурно-исторические объекты:
• Бухта в юго-восточной части Баренцева моря. 
• Мыс на северном побережье Охотского моря.
• Краеведческий музей в Темникове.
• В Москве есть бульвар Адмирала Ушакова и одноименная станция метро.
• А в Северной столице - Санкт-Петербурге - именем военного названы были набережная и мост.
• В городе на Неве также установлен был памятник флотоводцу.
• Есть памятные постаменты в честь Фёдора Фёдоровича и в других городах, в том числе за границей. Так, один из них установили в октябре 2002 года в Греции, на острове Корфу.
• В Керчи 11 апреля 2009 года, в день освобождения города от немецко-фашистских захватчиков установлен памятник адмиралу.
• В Калининграде именем адмирала назван военно-морской институт.
• В 2015 году в Тамбове был открыт памятник адмиралу Ф. Ф. Ушакову, на пересечении улиц Советской и Лермонтовской.
• В городе Рыбинске, в окрестностях которого находится родина адмирала, установлен его бюст. 29 апреля 2016 года его имя получил бульвар. Также открыт музей.

В годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов воинская слава Фёдора Фёдоровича Ушакова была вспомянута. И его имя, наряду с именами Александра Невского,  Дмитрия Донского, Александра Суворова, Михаила Кутузова, Петра Нахимова, вдохновляло к подвигу защитников Родины.
3 марта 1944 года Президиум Верховного Совета СССР учредил военный орден Ушакова двух степеней (орден I степени вручен 47 раз, II степени — 194 раза) и медаль. Они стали высшими наградами для воинов-моряков.

В 1953 году режиссёр Михаил Ромм снял фильмы «Адмирал Ушаков» и «Корабли штурмуют бастионы», в основе сюжета которых — жизнь талантливого стратега.

Имя Ушакова носили боевые корабли русского и советского ВМФ.
В настоящее время в сезон навигации по Москве-реке курсирует теплоход, названный в честь Фёдора Фёдоровича.
А для русских моряков Ушаков — символ доблести и флотоводческой прозорливости.