Белый комод или кофточка с блестками

Из ванной Вика вышла совсем несчастной, зябко кутаясь в длинный розовый халат. Настроение было напрочь испорчено, отсюда и слезы ручьем. А чашка дымящегося кофе на столике, вызывала ещё более бурный поток рыданий: оно напоминало то недолгое и вместе с тем, дорогое сердцу время, проведенное не далее, как пару часов назад с ним, в его доме, на его уютной кухне. Только тогда она и была абсолютно счастлива: купалась в его любящих, искрящихся глазах, сродни морскому бризу.

Уму непостижимо: как? как можно было так грубо всё испортить? Ох уж, этот Алексей! И ведь всё так красиво начиналось: звонок поздним вечером, вкрадчивый и вместе с тем многообещающий голос. Нет, он неисправим и надо бы его давным-давно послать ко всем чертям собачьим!

Как там психолог говорила: невозмутимым тоном уверенно озвучить давно задуманное.
 
Да Вика и сама согласна на все сто. Но... как только слышит его голос, становится будто парализованной, честное слово! И так всякий раз, из года в год одно и тоже.

Но именно сегодня все должно было свершиться, ведь она столько задумок нафантазировала: и обожаемого ею Бродского почитать и адажио Томазо Альбинони  послушать... и что из всего этого вышло? А ровным счетом ничего!

Алексей, как и подобает хорошему хозяину, с явным удовольствием показывал свой дом, преобразившийся за последние полгода: тут плитка новая, там лестницу заменили, а вон потолки натянули, еще и беседка прямо у крыльца строится.

-Сам! Всё сам, вот этими вот руками делал! -гордился он собой.

А когда дошел черед до мебели, она возьми и ляпни, что вот тот белый комодик с резными, под старину ручками, точно такой же, как и в её спальне. И вот надо было брякнуть это вслух! Дурная привычка озвучивать, не долго думая.

Так вместо того, чтобы внимательно выслушать, он её сграбастал и утащил в спальню. И лишь после всего хорошего, с металлическим блеском в глазах резко выдал:

-Какой такой твоей спальни? Ты опять за свое? Сказано: из семьи я никогда не уйду! И точка.

Вика засмущалась, эта болезненная для них обоих тема закрыта сто лет назад и не хотелось бы её вновь ворошить. Ведь всё давным-давно известно: он остается с женой- строгой начальницей на работе и в семье, которая ни в грош его не ставит. К тому же, работая в мужском коллективе, пристрастилась к выпивке. Редкий день с работы возвращается на своих ногах.

А уж она, Вика, так и быть, станет свой век доживать с некогда любимым мужем. Да и сколько уж, того века- то и осталось? Поэтому все давно решилось, когда ещё не было и морщин на лице, да и седины, пожалуй, тоже.

За столько времени много воды утекло... Дети давно живут своей жизнью, муж окончательно спился. А и как с такой "никудышней" женой не запить? Тупая, ограниченная дура, которая то учиться под старость лет задумала, то строчит дурацкие рассказики. Но больше всего его вывел из себя тот факт, что этой курице ещё и членский писательский билет выдали. Ей- то за какие заслуги? Неужто за тот бред, который она выдумывает из больной головы?

Нет, этого Вике муж долго не мог простить. И еще долгое время все критиковал да подтрунивал над ней, называя не иначе как "госпожа писательница"! Причем, это у него выходило коряво и глупо, что еще больше её задевало.

А ей всегда хотелось хоть немного внимания и заботы. Потому и клюнула на очередную авантюру с Алексеем, заранее зная, что путного из этого мало что выйдет. В очередной раз наплевала, глупая, на своё душевное спокойствие. И во всём виновато это извечно женское: а вдруг?

Вот вам и "приехали!" После того заявления, что он не намерен уходить из семьи, не взирая на отрезвляющий холодок, они всё же немного повалялись в их с женой супружеской постели.

Затем, вдрызг расстроенная и готовая разреветься в любой миг, Вика скрылась в ванной, под предлогом привести себя в порядок. Она отлично знала, что плакать при Алексее-табу. Вряд ли ему понравятся её слезы: он, как и почти все мужчины на свете, их попросту не переносил.

 Стоя под горячим душем и сдерживая рвущиеся на волю рыдания, она с нажимом натирала тело мыльной пеной. Но пряный, мускусный аромат Алексея и не думал покидать её, отчего разозлилась еще больше:

-Ну и пусть остаётся! - выжимая мочалку, решила она. И эта фраза скорее относилась к Алексею. -К черту всё...-зло отшвырнула несчастную ветошь и пена клочьями разлетелась по сторонам, забрызгивая и узорчатую штору и кафель на стене.

К тому времени, Алексей как ни в чем не бывало священнодействовал на кухне: накладывал свежий деревенский творог с клубникой, доставал печенье, варил кофе в турке... И, что сразило Вику наповал: он при этом еще и непринужденно напевал!

Теперь же, находясь дома в одиночестве и анализируя случившееся, эмоции вновь взяли над ней верх и она разразилась грозной тирадой, глядя на только что приготовленный и отныне отвратный напиток:

-Опять этот кофе! Ненавижу!-рукой вдруг маханула по чашке, та упала и плеснула прямо по столу. - Ненавижу и его вместе с чертовым кофе, будь оно не ладно! -всё ещё размазывая по щекам следы отчаяния, ревала она.

Переключиться на другую волну пока никак не удавалось. А уж своей психологине звонить и подавно: замучает наставлениями!

Тогда Вика небрежно теранула подвернувшийся салфеткой глянец стола, глубже укуталась в воротник халата, с ногами устроилась в кресле, по привычке взяв телефон. Только тут она и увидела на дисплее несколько пропущенных звонков от Алексея.

-Даже и голову больше забивать не собираюсь! -пообещала она себе и машинально нажала на пульт телевизора. 

-Этого только мне не хватало!

На экране по привычке кривлялся Петросян со своей командой жирных лысых толстяков, но вскоре Вика о них напрочь забыла: её мысли витали далеко, бились в висках, угрожая устроить нервный срыв.

-Как он мог, как? Не уйду из семьи! Разве это и есть семья, где двое с трудом переносят друг друга! -всё больше гневалась она.

Но от черных мыслей, её оторвал звонок в домофон. Нехотя поднялась: ну и кого там ещё несёт?
-Хозяйка, открывай! -тут же в трубке приказал голос Алексея.

Мало что соображая, Вика нажала кнопку, походя вскользь глянула на отражение в зеркале, машинально поправила локоны. Наконец, услышала нетерпеливые и тяжелые шаги у двери. Распахнула навстречу.

Алексей вновь, будто всё еще у себя дома, сграбастал её и закружил по комнате. Оторопевшая от нахлынувшей радости, Вика даже и не собиралась сопротивляться. И куда только подевались все ее обиды!

-Ну ты всё ж у меня и стерва! -чуть отдышавшись, заявил Алексей с довольным видом.
-Я? -удивилась Вика.
-А то кто же! Моя примчалась, постель ей, видите ли, приспичило перестилать и увидела твои блестки!

Вика округлила глаза и всплеснула руками.
-Так их: там-пруд пруди, блестяшек твоих! -все продолжал Алексей. -Кофточка-то вся вон как сияла!

-Да и завелась на меня кричать! Потом и веник схватила, я уж думал, смести твои блестки хочет, а она меня им как начала охаживать со словами: опять свою приводил?

-Потом открыла шкаф, достала сумку свою здоровую, клетчатую, еще челночила с ней, да и всё моё обмундирование туда и скинула!
-Проваливай! -говорит.-Надоел ты мне хуже горькой редьки!
-Слышь, Вик? -встряхнул он её за плечи. -Надоел я ей!

А Вика слушала и думала: не зря я все-таки эту кофточку надела, ох, не зря!