Машина времени

Жаркое лето выдалось в Калининграде в 1981 году. Мы, молодые, счастливые стоим на набережной Преголи и ждём, когда откроются двери совсем новенького ледового дворца «Юность». Вечернее солнце греет, время тянется вязким сиропом и всем становится скучно. Я смотрю влюбленными глазами на Серёжку, он самый лучший. Когда к нему в сотый раз обращаются с вопросом: «Который час?», он снимает часы и выкидывает их в Преголю. Все охают, кто-то весело ржёт. Серёжка любит быть в центре внимания. Я удивляюсь: «Зачем?» Говорит: «Устал». Страсти улеглись, и мы всё так и стоим, уже третий час на солнце, и ждём.

Я не любила советскую музыку. Мне больше по душе была иностранная, под которую можно, не задумываясь, танцевать, желательно до упаду. Разве что Алла Пугачёва, но она больше навевала тоску и слушалась исключительно под минорное настроение, а у влюблённой девчонки оно иногда случалось. Постепенно, случайно, в жизнь стала врываться совсем другая музыка. Фильм «Афоня» удивил своей концовкой, Данелия знал, что делал. Так на слуху появились «Машина времени», «Аракс», «Воскресенье». Вся эта музыка в наших кругах числилась чем-то запрещённым и оттого вызывала ещё больший интерес. И вот уже на танцах зазвучали и покорили сердца наши группы, музыка была весёлая и печальная, но непременно с глубокими текстами. Скоро мы дружно распевали весь известный репертуар.
«Повесил свой сюртук на спинку стула музыкант….», – грустили мы и веселились – «Вот за столиком дама…». И даже ворвавшаяся группа «Бони М» уже не смогла заглушить то, что заставляло нас иначе смотреть на мир и верить в изменения.

Солнце стало садиться, вечерело. Двери ледового дворца «Юность» наконец открыли. Найдя свои стульчики, мы приготовились слушать. Это был первый концерт в моей жизни. Просто концерт, но первый в жизни. Потом их будет много, разных. Но этот…мы сидели на стульях, поставленных на лёд. Одетые по-летнему и изнурённые жарой, вначале даже порадовались прохладе. Увлечённые происходящим на сцене мы не сразу поняли, что замёрзли. С каждой минутой становилось всё хуже и хуже. Грянул «вот, новый поворот…» Мы попытались встать и потанцевать, чтобы погреться, но к нам тут же подошли охранники и заставили сесть, пригрозив, что выведут из зала, если встанем снова. Так и сидели, посиневшие от мороза и старались не дышать, чтобы не пропустить ни одного слова.
Весёлой толпой мы выкатывались на ночную теперь уже набережную. Горячий воздух обнял нас, и стало совсем хорошо. Мы обсуждали, говорили, кто-то пел, подхватывали и подпевали другие. И это восхищение, ожидание нового и вера в свой поворот воодушевляла и дарила радость. Казалось, что вот, сейчас, мы повернём и станем жить по-другому.

И другое наступило, не слишком счастливое. Серёжку распределили на другой конец света. Так и стоит перед глазами и вызывает слёзы картинка: он держит мои руки в своих и говорит: «Я не могу взять тебя с собой. Там нет условий, там нет ничего. Ты не сможешь там жить, и будешь меня за это ненавидеть. Выходи замуж, не жди меня». Я захлебываюсь слезами и не могу ему сказать, что «мне всё равно, я готова идти за тобой хоть на край света, лишь быть рядом». Но я молчу, и крупные слёзы катятся по щекам.
Я сделала, как он сказал, вышла замуж. Зачем, почему, нет ответа на этот вопрос. Так вышло. Но я не смогла жить без любви и потому быстро развелась. И потом, в каждом встреченном мною мужчине я искала Серёжкины карие глаза и лучиками расходящиеся морщинки, когда он улыбался. Я так и люблю его всю свою жизнь.
 
Этот «новый поворот» был неправильным. Давай, Андрюха, спой что-то ещё, и мы пойдём за новый поворот, может, именно там нас будет ждать счастье, ведь ты наша Машина Времени!