Глава 16 джакузи, вода и мыльные пузыри

повесть-фэнтези 2Шнырлики-Охотники за Мечтой"

О.Степченко
Н.Плахута

Глава 16
…ДЖАКУЗИ, ВОДА и МЫЛЬНЫЕ ПУЗЫРИ

— Нужно, чтоб Мэд снова захотел нас увидеть, — задумчиво произнесла Гудёна. — Чтобы они оба этого захотели.
— Нас? — вытаращился Руди.
— Ну, хотя бы тебя.
— Почему не меня? — вмешался Скрипыш, падая на сестру откуда-то сверху.
— Всех нас, вот же дурачки! — рассмеялась Гудёна, отвешивая шалуну подзатыльник.
— Вчера он метался такой, весь в мечте! — задвигался по комнате Руди. — Базарил, мозги запарил: «Вы надолго меня запомните! Хочу шнырлика лицезреть!» Мне, в натуре, фартило! Запретка валом валила, нужно было её спереть! — Так что ты придумала с пузырями? — спросил он, подскакивая к Гудёне.
— Ты мыслишь в правильном направлении, — загадочно улыбнулась шнырлочка. — Айда к твоему Неприку! Все подробности на месте! — крикнула Гудёна, вырываясь вперёд.
Прозрачным посчастливилось. Пробравшись в гостиную виллы Уилсонов, они застали Мэда, оживлённо беседующим с Васёна. Руди стал скакать по плечам хозяина и хватать его, то за одно, то за другое ухо, вопя в них как в громкоговоритель:
— Открой рот и скажи: «Я хочу вас снова увидеть!»
— Я ХОЧУ…, — начал Мэд, но запнулся, сбившись с мысли и, что называется, с МЕЧТЫ. — Как думаешь, мы не сильно им навредили? — спросил он у Васёна.
— Кому это «им»? Сны…, шнырликам?
— Ну, да. Вошли в их банк, напугали…
— Кто ещё кого напугал. Хотя, когда-то это должно было произойти. Но я рада, что встретила их вместе с тобой! — улыбнулась девушка, поправляя выбившуюся чёлку.
От этих ребят Руди заметно повеселел и начал кривляться, передразнивая «сладкую парочку»:
— «Мэдчик!», «Что, Васёначик?», «Я так хочу их снова увидеть!», «Эти плазменные щёчки! Эти крохотные прозрачные личики! Ах!» — восклицал Руди то одним, то другим голосом.
— Я так ХОЧУ…, — начала мисс Глэд, но тоже запнулась.
— Вот те раз! — взвился на месте Руди. — Опять ХОТЕЛКА сорвалась.
Он и, правда, не понимал, зачем Гудёне понадобилось, чтобы Мэд снова пожелал их увидеть? Зачем, если не для ловли?
Васёна сказала, не поднимая глаз:
— Никого не хочу видеть, кроме тебя.
— И я тоже никого, кроме…. А можно я тебя поцелую?
Васёна подставила щёку и зажмурилась.
— Т’ретья попытка, — заложил пальцы Скрипыш.
Но юноша неожиданно чмокнул подругу в губы, и она залилась румянцем.
— Давайте, мечтайте же! — настаивал Руди, нарезая круги по комнате. — Эта мечта из категории невозможного, оттого и цена высока! Ну? Ну!
— И всё-таки я так ХОЧУ хоть одним глазком посмотреть на них, — призналась Васёна, беря из вазы аппетитную сливу, а обманные золотые ЗАПРЕТКИ заплясали вокруг Гудёны.
— Йес! — высоко подпрыгнул Руди. — Но я так и не понял, зачем подбивать на ЗАПРЕТКУ, если эСтёпа не пользоваться?!
— Поймите же, нам нужно спровоцировать фискалов, разве не ясно? — ответила Гудёна.- Там такое дело. У них с собой может быть контейнер с…, — начал она.
— Я больше не дам тебе на’рушать п’равила шны’рликов! — перебил её Скрипыш.
— Ладно, не буду! — неожиданно согласилась сестра, разгоняя сачком начинающие чернеть шарики, а вместе с ними смахнув на пол несколько слив. Мэд бросился их поднимать, а Васёна заметила, что больше не удивляется полтергейсту.
— С моей проявлёнкой лучше пока не светиться, — продолжала Гудёна. Она перескочила поближе к Руди, серьёзно посмотрев в его глаза. — Надо выставить им живца.
— Рудичек «за»! Что ещё тут сказать? — бодро откликнулся рэпер.
— Почему не меня? — надулся Скрипыш.
— Ты ещё маленький! — отрезала Гудёна.
Ребята продолжили свой разговор:
— И я тоже ХОЧУ его увидеть! — согласился с подругой Мэд. — Доставай артефакт! — И Васёна вытащила шнырлегатор.
— Ну, наконец-то! — обрадовалась Гудёна.
— Йес! — Руди сделал сальто и хлопнул в ладоши. — На живца так на живца! Сюда, моя запреточка, ко мне! — крикнул он, и соблазнительные солнышки побежали в сторону шнырлика.
— Э-ээ! — осадила его Гудёна. — Примани, но ни в коем случае не бери, ты понял, иначе спалишься! А мечту мы заберём у…, -но конец фразы заглушил голос Васёна:
— Руди, Руди, — позвала девушка.
— Я с них фигею! Руди вам что, собака? — для вида надулся рэпер.
— Особенно мне понравился тот рыженький шнырлик! — задумалась Васёна, — твой шнырлик!
— Кстати, он такой же рыжик, как ты! — засмеялся Мэд. — И хоть я на самый чуток ревную, клёво будет его снова увидеть!
— Без моей ноги они б в него не вошли! — пафосно сказал Руди, на что Гудёна заметила, что «и у других имеются ножки, покраше, чем у некоторых рэперов».
— П’росто он не знает, что ты хотел слеганца его г’рабануть! — шепнул другу Скрипыш.
— Пусть и дальше не знает! Вот вам моя нога! — Руди поднёс стопу к индикатору, и сиреневый свет осветил радостные лица шнырликов.
— Я слышу их! — встрепенулся Мэд, наблюдая, как проявляются знакомые контуры человечков.
— Ой, а я вижу их! Пппривет, Гудёна! — защебетала Васёна.
— Привет, Васёна, привет, Мэд! — присела в глубоком книксене Гудёна.
— Я поймаю вас! — возбуждённо заорал Руди золотым шарикам. Он потянулся за лассо.
— Что они делают? — поинтересовался Мэд.
— В мячик играют, то есть, в мячики, — отозвалась Васёна.
— Стоять! Рядом! — скомандовал «ковбой» и взмахнул лассо, чем заставил Васёна пригнуться от неожиданности. Мечты сложились в золотого тельца, сунувшего в его кошелёк блестящую «морду». Ухватив «тельца» за «рога», Руди стал заталкивать его в свой кошелёк.
— Я же предупреждала! Приманить, но не прикасаться и не воровать, потому что мечталки мы соберём по-другому, — крикнула ему Гудёна, но было уже поздно.
Ребята вздрогнули, услыхав странный, нездешний, вынимающий душу звук. Рёв фискальной сирены разорвал морской воздух, спугнул чаек, проник в каждую комнату, забрался в каждую щель.
— Всё, я спалился! Тут была камера! — истошно завопил Руди, метаясь по рукаву хозяина. — Хоть жизнь нелегка, нет-нет, бычок мой, пока-пока! Я побежал. Для Руди мечтарики — не вопрос! Дос-ви-дос! — Он сел, связав ноги морским узлом, и заплакал. — И кого я обманываю?
— Ладно, хорош воду лить, всё идёт по моему плану, ну, почти по плану! — скрестив пальцы на ногах, проговорила Гудёна. — Так, — она наморщила лобик. — Вот теперь нам точно понадобятся: джакузи, вода и мыльные пузыри!
— Но для чего?! — хором спросили подростки.
— Сделайте одно доброе дело? — вопросом на вопрос ответила шнырлочка.
— Для Габриуса, его отца, — уточнил Скрипыш.
— Всё, что угодно! — пообещал Мэд.
— Тогда за мной! — заговорщически прошептала Гудёна.
Когда они пришли к Мэду домой, она отвела Руди в сторону и довольно долго гримировала его.
 
Прозрачный оператор приник к шнырлефону: «Адрес, выезжаем…, — попытка присвоения ЗАПРЕТОК… и контакт с мечтой…»
Два агента фискальной службы слились с кафелем ванной комнаты. Казалось, непрозрачные нежатся в огромной джакузи, потому что их головы были по уши в мыльной пене.
— Тут типа никого нет, — агент в чёрной шляпе обшарил глазами ванную.
— По ходу мы опоздали, — буркнул агент с портфелем-коробом. — Может, пролопатить пену на всякий случай?
— У меня на неё аллергия, — сплюнул первый, на всякий случай отскакивая назад. — К тому же, нарушитель, небось, уже бегает по полям и весям, да и вызовок был пустяковым, детям на памперсы не собрать. — Шнырлик огляделся по сторонам. — А ну-ка открывай мой мечтоприёмник, будем шарики отмывать!
— Чё?
— Самое время, — он вспрыгнул на окно. — И место тихое. Специально выбрал, а то на нашу зарплатку не прилепиться — не подкрепиться. — Шнырлик сдержанно рассмеялся. — Валяй, открывай.
Напарник распахнул портфель со встроенным контейнером.
Пена потихоньку спадала. Ребята сидели на корточках, и у них затекли ноги. К тому же, у Васёна защекотало в носу, и она еле сдерживала себя, чтоб не чихнуть. На их счастье, агенты, поглощённые своим занятием, ничего не заметили.
— Так вот на что ты себе дом отгрохал, — закусил губу агент в шляпе, залюбовавшийся тёмными «жемчужинами», доверху наполнившими контейнер.
— Конечно, три сдаю, два в уме; два сдаю, три в уме! — напарник с силой захлопнул портфель.
— И как их отмывают?
— Ща увидишь…
Достав флакон с лиловой суспензией, продажный агент бросил в него горсть порошка и потряс.
— Если эту химозу смешать с невидимусом, произойдёт прикольнейшая реакция, — хихикнул он, выливая содержимое в маленький кармашек контейнера. — Типа стиралки для отмыва ЗАПРЕТОК!
С крыши донеслись приглушённые голоса, и агенты, спрятав портфель за джакузи, нырнули в пену, туда, где сидели ребята и трое шнырликов. В окно запрыгнули два человечка в униформе.
— Внеплановая проверка фискальной службы, — заорал большемордый шнырл, повисая на шторках.
Сидящие под пеной агенты, увидев «хвостатого», зажали друг другу рты, чтоб случайно себя не выдать.
— Теперь твой выход, — шепнула Гудёна, и на голове Мэда появился чёрный как сажа чёртик.
Большемордый протёр глаза, а его напарник со стянутыми в пучок патлами деловито сплюнул через плечо, только видение от этого не развеялось.
— А в-в-вы тут ш-шшнырлика, …рликов н-н-не в-ввидали? — забыв, для чего пришёл, спросил он, обращаясь то ли к «чёртику», то ли к людям.
— Ты чё, уже с Неприками разговариваешь? — фыркнул большемордый. — Они ж нас не слышат!
Но за звуками капающей воды никто ему не ответил.
— Да, нарвались мы, не к добру это! — вздрогнул офицер с пучком.
— Как-то папику моему мохнатый встретился, так у того прыгучесть напрочь поотрубало! Потом до-о-олго ползал, — невесело хохотнул большемордый.
— И чё, Бугги?
— Как эти, — Бугги указал на ребят. — А кому мы нужны без прыгучести? — В ответ шнырлик с пучком молча приник носом к холодному полу. — Думаешь, он шнырла с ЗАПРЕТКОЙ и двух агентов того, сам завалил?! — дрожащим голосом спросил Бугги.
— Похоже. Тогда это дело не нашего ведомства.
— А что с мечтотрафиком?
— По ходу, подстава из Шнырбопа. Ты же видишь, всё чисто, лучше слиться отсюда. — Там, за пузырями! — завопил коллектор с пучком, услыхав какое-то движение в джакузи.
— Всем выскочить на пол! — заорал Бугги.
Его напарник залег на дне мойки, нацелив пушку на пену. На пучок шнырлика методично капала вода.
— Мамочки мои! — взмолилась Васёна.
— Не бойся, Няшик! Нам они не опасны! — успокоил подругу Мэд.
— Всё ещё идёт по твоему плану? — прошипел Руди в ухо Гудёны, но что та покрутила ему у виска.
У вылезших из джакузи был жалкий вид.
— Ноги в узел и прилепиться к кафелю! — потребовал Бугги.
Агенты хотели рассказать о сидящей под пеной троице, но коллекторы не дали им и слова сказать.
— Пополнение баблоидов! — обрадовался Бугги, заметив спрятанный за джакузи трофей. Бросив портфель в ту же пену, коллекторы вместе с задержанными выскочили в окно.

А в это время Мире Прозрачных, в промозглой камере тюрьмы Башни Страха томился отец Руди и ещё два шнырлика-лузера, не сдавших мечты.
Габриус налил себе в кружку немного светящегося кипятка.
Ты чё, себе наливаешь? — рявкнул авторитет по кличке Валун с накачанными плазмой бицепсами.
— А что, разве нельзя? — переспросил тщедушный Габриус. Руки его затряслись, и чай вылился на пол.
— Почему нельзя? Таким синякам как ты, можно, — загоготал Валун. — Недолго, но можно, — с оттяжкой добавил авторитет. — Ежли с воли необычу не подволокут, тады табя сольют, — сплюнул он.
— По-любому сольют, — послышался чей-то тонюсенький голосок. — Сольют как помои, всех нас сольют. — Пропищал шнырлик по прозвищу Доходяга.
— Как помои?! Но за что? — непонимающе заморгал Габриус.
— Кто из угла чёй-то мявкнул? Паав-тори! — потребовал Валун, простреливая взглядом дальнюю шконку.
— Всех, к-к-кроме Вас, Ваша желеобразистость! — доходяга вынырнул из тени и теперь стелился у ног Валуна.
— Ваша желео что?! — нахмурился авторитет.
— Желеобразинистая, — исправился Доходяга.
— Желеобразная объёмность, дебилоид! — заржал Валун. — Не люблю подхалимов! — отрезал он, отвешивая сокамернику подзатыльник, унёсший бедолагу под низкие своды камеры, где тот и остался висеть униженным прилипшим желе.
Когда гул мотора затих вдали, люди и шнырлики выбрались из джакузи, и, стряхивая пену с одежды, радовались удачному завершёнию операции. Конечно, они нарушили сразу несколько правил из «Большой Книги», но, похоже, игра стоила свеч.
Когда друзья открыли контейнер, они увидали розовые, голубые и сиреневые мечты, все, кроме чернильно-чёрных, которые к счастью теперь никому не были нужны.
Через пятнадцать минут Руди уже был в банке.
— Имя, кличка! — выкрикнул первый пристав.
— Руди…, руди-рэпер, — запинаясь, ответил Руди.
— По какому вопросу?
— Мой отец, Габриус, его забрали… за неуплату…
— А, ты по поводу залога? Залога за того гнусного неплательщика, который позорит честное имя шнырлика?
— Просто у отца никогда не было ни нормальной охоты, ни работы, ни таких денег, а я, а я часто болел. Так вы его отпустите, да? — пролепетал Руди.
— Слышь, он болел, — усмехнулся коллектор.
— Но я принёс всё до мечталки! Тут две сотни, можете не пересчитывать! — Руди попытался просунуть портфель в окошко. Но он был очень объёмным и в окошко не пролезал.
— Слыхали? Можно взять и не пересчитывать! — загоготал коллектор. Он огляделся по сторонам, открыл дверь и выхватил у Руди портфель. — Молодец, что ты это принёс. — Прошептал он. — Это тебе зачтётся, да.
— Так мне можно идти за отцом? — обрадовался Руди.
— Иди-иди. За отцом? За каким отцом?! Не, за отцом не получится! Разве я не говорил — он в тюрьме, — оскалил улыбку офицер. — Ты малёк опоздал! Полчаса назад твоего папашу переправили в островную тюрьму, — зевнул он, моментально потеряв интерес к клиенту. — Кстати, в реально путёвую тюрьму, самую строгую в стране!
Когда Руди уходил из банка, его плечи сотрясались от плача. В это же время Тракокот с незаметным рюкзачком за спиной проскользнул в тот же банк.
— Кот! Выгоните кота! — заорал кто-то.
— Брысь, брысь отсюда! — закричали клерки наперебой. Сотрудники-шнырлики и приставы погнались за «котом», а он запрыгнул на верхнюю балку, наблюдая оттуда за их передвижениями. Тракокот сел на шпагат, приставил кранчик к трубе, пробил её и разноцветные шарики полились в его мешок.
— Сюда, родимые, я найду вам лучшее применение!
Вдруг он заметил припрятанный коллекторами портфель Руди:
— Э, да тут есть для меня подарочек!
Кот вышел из банка уже в обычном образе шнырлика, но с туго набитым заплечным мешком и портфелем. Тут только он вспомнил о своей давно запланированной встрече с мэром и избирателями. Отнеся награбленное домой, он спокойно пошёл в сторону набережной.
Тем времени на площади собирался народ. В основном это были обычные шнырлики: мамы и папы с детьми на руках и в колясках, скучающие от ничего-не-делания студенты и наслаждающиеся природой острова старики.
— У нас в гостях величайший Прозрачный современности, подаривший детям надежду на лучшее, почётный мечтоплательщик города, почётный шнырл Острова — господин Трак! — пафосно произнёс низенький шнырлик, похожий на мячик с подтяжками.
Собравшиеся захлопали, а несколько дам даже попадали в обморок.
— А ведь я его лично знаю! Он меня пригласил на ужин, — шепнула соседке мисс Дримс.
— Дааа??? — поразилась соседка, растягивая гласные. — Саам взяаал и пригласиииил?
— Ну, почти пригласил, — бросила через плечо мисс Дримс, уже расталкивающая локтями шнырликов.
— Расскажите всем жителям острова, как вы стали меценатом и благотворителем, — попросил мэр сладко-медовым голосом.
— Да, расскажите! — выкрикнула управляющая, почти подобравшись к трибуне.
— Я всегда любил банки, — начал Трак, приглаживая залаченную чёлку. — В смысле, бабки, то есть — детей! Сколько в мире нищих и обездоленных, (хотя, по мне, это одно и то же)! А бла… бла бла… готворителем, кхе, — Он закашлялся, заметив мисс Дримс, и перевёл взгляд на толстого человечка. — Так я стану мэром? — спросил Призрак тихо, подмигнув креветочным глазом-бусинкой. — Ну что, чувачок, может, договоримся?
— Г-г-господин Трак. Но этого ж никто не знает заранее, — мэр стал белее бумаги. — Ну, хотя бы сделайте вид, что никто не знает.
— Есть выражение: воровать, так королевские мечты и желания, а любить, так, — продолжал Трак, но окончание фразы утонуло в восторженном гуле. Куда исчезла его студенческая сутулость, куда подевалась его невзрачность?
— Он всё делает на высшем уровне! — шепнул мэр своему помощнику.
Накал речи Акульего Призрака набирал обороты. Он уже не опирался на кафедру, а горделиво вещал, стоя на ней, время от времени простирая руки к электорату.
— «Собрав — отдай, тебе зачтётся» — вот мой скромный лозунг! Воровать и отдавать! Только так, и никак иначе! — убеждал будущий мэр.
Потом призрак посетил самый дорогой ресторан острова.
— Шнырлгары, Шнурлстрицы, Шнырлпанское «Вдова Легко»! Как вы любите — с пузырьками мечты! — спросил официант.
— Мой лёд? — напомнил Трак.
Официант заглянул в блокнот и прочёл:
— Только из Антарктиды в серебряном ведёрке.
Трак схватил официанта за грудки и начал трясти.
— А я просил в золотом!
 

Зайдя за угол дома, Гудёна увидела свободно расхаживающих по саду котов. Когда она подошла поближе, толстый рыжий котяра сверкнул глазами и выгнул спину, а серый кот с поджарым животом испуганно зашипел и попятился.
«Все нас боятся. Как же погладить этих мурлыкалок?» — пронеслось в голове Гудёны.
Тут лежащий в гамаке Тракокот заметил Гудёну и в его голове пронеслось:
«На зверя и ловец, в смысле, наоборот! Мур-мяву! Она же меня узнает!» — быстро пробормотав что-то типа «взрослокотос-перво-ротос-котёнакис-застревакис!», Трак бросился к заветной дыре. Подбежав к забору, Гудёна увидала застрявшего между штакетинами беспомощного чёрного котёнка, сквозь шерсть которого проглядывало что-то зелёное.
— А вот и ещё один котик. В плотном мире всё какое-то странное! Котя, котя, котя. — Тебе больно, малыш? — Гудёна наклонилась к обманщику.
— Больно, мне больно, мрр… призраком довольны?
Гудёна пыталась его протолкнуть, постепенно проявляясь в мире людей. Призрак освободился, успев хвостом сбить штакетину, висящую на одном гвозде. Штакетина упала, и Гудёна застряла в заборе как латексная игрушка.
— Больно смотреть на тебя от смеха, — расхохотался Трак.
— Так это снова ты, мерзкий кошачий шнырлик?
— Вопрос риторический! Гуд бай, дитя, мне нельзя присутствовать при встрече родных людей! — Трак высморкался в откуда-то взявшийся платок.
— Что ты задумал на этот раз?
— К тебе спешит твой любимый дядюшка! Вам будет о чём потолковать в сырой и холодной тюрьме… брр…. Как же просто она купилась! Даже не интересно! Ну, никакой шныртуиции!
— Да, возвращаю твою визитку. Трак положил на траву наклейку с буквой «Г», но так, чтобы Гудёна не дотянулась. — В твоём комоде таких целый ворох. Если не секрет, зачем столько?
— Для участия в олимпиадах по сбору мечты, — ответила девочка, еле сдерживая слёзы.
— А как пригодились!

Клешнярус просунул голову в зияющую дыру забора.
«Ни-ко-го, чего и следовало ожидать. Ушёл, вернее, ушла… Неужели преступница — юная щнырлочка с фиолетово-розовыми волосами?» — с видимым облегченно подумал комиссар, приобщая к вещдокам кусочек латекса и плазменную наклейку. — Обследовав участок, он на всякий случай постучался в дом.
— Влетай, кем бы ты ни был. Влетай, братишка! — воскликнула Крутёна, сразу его узнав.
— Крутёнка, сеструха!
Они обнялись.
— И откуда о нас узнал? — спросила Крутёна, пододвигая к нему печенье.
«Уж не дочь ли это моей сестрицы?! — похолодел шериф, отодвигая печенье, сказав совсем другое:
— Работа такая, Крутя, сама понимаешь! А тебя ещё такой шнырлочкой помню!
— А я твою клешню такой крохотной помню, но тяжёлой. Все ещё к тебе орешки колоть бегали, — улыбнулась Крутиция.
— Да… чудное было время, — закатил глаза Клешнярус.
— Чудное…
— Дети-то как вымахали! А я, Крутёна, кхм, чего пришёл-то? — Он сгрёб клешнёй всё печенье, разом запихнув к себе в рот. — Я арестовывать твою Гудёну пришёл.
— Что???
— Да как он, да как ты смеешь? — побагровел спустившийся к чаю Тянуч.
— Сест’ричка! — ахнул Скрипыш.
— Смею, к сожалению, смею, Крутёна, — поперхнулся Клешня. — И, личное, должен оставить в сторонке, хоть тут в груди знаешь, как давит! Да, кхм…. Вот ордер. Всем стоять, а ты арестована! — отчеканил он, поворачиваясь к Гудёне.
— Уведите меня, дядя Клешня, брр, то есть шериф. Я нарушила наши правила — я проявилась в их мир! — спокойно сказала девочка, появляясь на пороге мансарды.
— Да знаю, проявлёночка, знаю, — искренне вздохнул коп.
— Знаете?!
— И не за это я тебя арестовываю, кхе-кхе, — он налил себе люминесцирующий чай.
— А за что? — в один голос спросили все.
— Разбой, грабеж и прочее. Это ж твои штучи-дрючи? — Клешня вытащил связку плазменных наклеек и ТУ САМУЮ розовую ленточку.
— Но откуда они у вас? — побледнела Гудёна.
— А это уж тайна следствия. Пошли, моя хорошая, оступилась ты крепко, да и тюрьма тут у нас суровая. Но мы что-нибудь да придумаем. Эх, как нас жизнь-то свела! — на секунду замер шериф.
— Этого не может быть??? — воскликнула Крутёна.
— Может, увы. Прощай, сестричка, и прости, уведите подозреваемую, — кивнул он охранникам, и девочку увели.

— Но это не она, шеф! — горячо воскликнул Туговски, когда его босс вернулся в отделение полиции.
— Я знаю, Вы хотите обелить Гудёну, потому что она моя племянница. Не стоит. Я честный коп и горжусь эСтёпа. Преступник должен сидеть в тюрьме.
— А вы тоже смотрите их Еле-Видение? — шутя погрозил пальцем Туговски.
— Молчать, я Вас спрашиваю! — гаркнул Клешня.
— Но она… невиновна! — выпалил сержант.
— Интересно, с чего Вы это взяли?
— Всё указывает на Гудёну, что уже подозрительно! — Я считаю — это подстава! К тому же у неё нет мотива.
— А разбросанные по острову наклейки с инициалами её имени? Её наклейки?
— Стал бы преступник всюду сеять улики? — вопросом на вопрос ответил Туговски.
— Хм, допусСтёпа, девочка один раз прокололась, — предположил Клешня.
— Проявившись ради спасения брата, — перебил сержант.
— Тогда кто, по-вашему, тот самый Акулий Призрак? Кто грабит граждан и банки? — нахмурился Клешня.
— Трак, — просто сказал Туговски.
— Меценат, благотворитель. Наконец, олигарх и почётный шнырл острова?! Ну, Туговски, это уж слишком!
— Я опросил свидетелей. Трака видели на плече непрозрачной в день того розыгрыша, — отчитался сержант.
— Ну и что?
— Потом он поселился рядом с семьёй Гудёны.
— Это ничего не доказывает, — по-прежнему упирался шериф.
— На второй половине дома — нелегально, — добавил Туговски.
— Нелегально? Хм, но зачем? — искренне удивился Клешня.
— Вот именно, зачем?!