Глава 20 Большая Книга Мечтариков

повесть-фэнтези "Шнырлики-Охотники за Мечтой"

О.Степченко
Н.Плахута

Глава 20
«БОЛЬШАЯ КНИГА МЕЧТАРИКОВ»
 
— Ну, где же вы? Мась? Бась? — протяжно звала мисс Зельц, обшаривая каждый угол своего дворика, а потом и отеля с прилегающей к нему территорией, но их нигде не было. Кто-то из персонала обмолвился, что видел рыжего с серым в старой части Луна-парка, и она поспешила туда.
Дорины коты копошиись в песке у подножия Башни Страха, а когда она подошла поближе — молниеносно скрылись в гроте.
За считанные минуты погода испортилась: западный ветер пробудил песчаную бурю, застелившую горизонт и почти укрывшую солнце.
В поисках своих питомцев мисс Зельц поднялась по каменной лестнице на второй ярус Башни. Всё прозрачное население острова согнали на площадь, поэтому она беспрепятственно прошла (в мире шнырликов) через Отделение Полиции и пустой кабинет Клешняруса. Стены бутафорской постройки скрипели как старое утлое судно. Выбравшись на бордюр выступающего над морем балкончика, она оказалась прямо под смотровой площадкой с заваленным досками выходом. «Толстяк здесь, — нахмурилась пенсионерка, обнаружив Баську. — Значит, с ним и худыш».
Рыжий лежал откормленной задней частью на каменном выступе стены, а передней — внутри небольшой ниши, которую оккупировал серый, о чём говорили вылетающие оттуда звуки царапанья и шипенья. Завидев хозяйку, он не подбежал, как обычно, чтобы потереться о её ноги, а пронырнул в нишу, откуда донеслось душераздирающее мяуканье. Через пару секунд расстрёпанные и покусанные драчуны вылезли на балкон, гордо неся в пастях толстую книгу, которую тут же вручили Доре.
— Старинная, — охнула географичка, решив, что у неё Дежавю.
История повторилась. Фолиантом в причудливом переплёте оказалась «Большая Книга М», карту из которой тоже когда-то отрыли коты.
Открыв книгу на последней странице, Дора вперилась в витиеватые, похожие на закорючки, буквы. Странное дело, но ей был понятен текст: «И наступит в прозрачном мире гармония, и победит мечта!» — нет, это уже опосля хеппи-энда. — Она пролистнула книгу назад. — «Но сначала придёт жуткий Акулий Призрак» — Знакомый текст, это что, о моём Траке?! — «Когда сила чужой мечты сделает его гигантским непобедимым монстром, одна мечта или одно желание чистого сердцем ребёнка разорвёт его на мелкие части». — Географичка огляделась: на другом берегу реки возвышалась вторая башня, под узорчатым куполом которой, подсвечиваемый софитом, висел, раскачиваясь на цепях, какой-то предмет. — Башня, цепи. Не в замке, а в башне — заброшенном аттракционе должен быть клад! — она вцепилась в шаткие перила, стараясь не смотреть вниз. Неописуемый восторг охватил всё её существо, заставив карабкаться вверх с утроенной силой.
— Ну что, нечисть, не ожидала? — гомерически расхохотался Трак, обращаясь к столпившимся на площади сородичам, а взгляды людей и неприков устремились наверх. Пенсионерка едва удержалась от падения, заслышав знакомый голос. Впервые она видела своего непутёвого шнырлика, точнее, теперь уже размытые очертания раздувшейся фигуры призрака.
И, правда, Трак обрёл вид чернильно-фиолетового монстра — с загнутыми и острыми, как пики, когтями, горящими драконьими глазами, полукошачьим-полуоборотническим хвостом и акульей пастью. Он был в пиратской треуголке, сюртуке и заткнутых в шаровары ботильонах. И во всём своём устрашающем великолепии Трак появился на куполе Башни Ужаса, полностью проявившись в мире людей.
— Я терпела его инфернальные пакости, но ни на какие ужасы не подписывалась! — вздрогнула Дора.
— Кто это там или что это?! — передёрнуло стоящего рядом с женой и дочерью Жоржа.
В малиновых лучах заката силуэт возвышающегося над заброшенным аттракционом призрака выглядел непередаваемо зловеще.
— Там тот, кто украл нашего сына! — исступлённо крикнула Альбина.
Тут очередной порыв склонил пальмы к земле, и потерявшая самообладание мисс Зельц крикнула против ветра:
— Тракушка, миленький, ты там держись и ничего, ты слышишь, ничего не предпринимай! Я иду к тебе! — но Дора была далеко, и ни Трак, ни люди на площади не услыхали её. Одной рукой она ухватилась за решётку окна, другой — за башенный зубец и, подтянув своё лёгкое тело, оказалась на смотровой площадке. — Дети опасны его здоровью! Не пускайте к нему детей!
— Веками нас гнобили и изводили, — как ни в чём не бывало, продолжал призрак, ставший ростом с небольшой дом.
— По мне так это одно и то же! — фыркнула Дора.
— Веками…, — повторили, заворожено следящие за трансформацией монстра, шнырлики.
— Веками мы ютились по чердакам и подвалам, — продавливая каждое слово, подвывал Трак.
— По чердакам и подвалам…, — как маленькие прозрачные зомби, бубнили шнырлики.
— Подъедаясь у ленивых и наглых неприков.
Жорж повернулся к дочери. Слава богу, хоть она рядом, она и её новый друг.
— Кто такие «неприки»? — спросил Жорж.
— Неприки, это мы, — вздохнула Васёна.
— А, понятно… Что?!
— Подъедаясь у ленивых и наглых…, — механически повторяли шнырлики.
— Нет! Они ни ленивые и не наглые! Это ты ленивый и наглый во’р, позорящий честное имя шны’рлика! — заявил Скрипыш.
— Держите меня, призраки! Этот картавый обормотень посмел назвать меня вором? Меня, честного налогоплательщика, мецената и почётного шнырла Острова, вором? — Акулий Призрак продолжал расти над Башней. — Электорату нужно явление меня? Па-а-алучите! Адреналинчик закачать изволите? Пажалста, скоко угодно!
— Во’р-рром! — что есть силы крикнул Скрипыш, раскатывая «р-р-р» над площадью.
— А ведь я неусыпно забочусь, всенародно бдю, собираю, — разглагольствовал Трак.
— Забираешь! — вклинился чей-то голос.
— Мечту чистую, разноцветную, ручной сборки, высшей, стало быть, пробы!
— Я те дам мечту! — пригрозила шнырлику Дора.
— Мечту, кем-то выращенную, из супницы в супницу заботливо перелитую…, -продолжал изгалятся Трак.
— Украденную, — снова вклинился тот же голос.
— Излишки которой мой народ употребил на своё народное благо, то бишь на меня. И на тебе — «вором»?!
— Во’ром! — твёрдым голосом повторил Скрипыш.
— Тогда, может, Ск’рипышок объяснит эСтёпа неприкаянным неприкам, кто из нас, кто из присутстующих тут прозриков, не вор?! Ну, скажи им всё, правдолюбец? — скрежетал Трак!
— Скажи нам, скажи! — кричали собравшиеся люди.
— Скажи им, сынок, — поддержала сына родители. Наконец, он набрался храбрости и выступил вперёд:
— А я и скажу! Мы, и п’равда, ловили себе понемножку.
Толпа недовольно зашевелилась.
«Они его щас порвут!» — про себя усмехнулся Трак, а вслух проорал:
— Ты скажи им, скажи, что вы ловили!
— Ну, ме…, — Скрипыш переводил взгляд с одного шнырлика на другого, ища глазами отца.
— Не бойся, скажи им, сынок! — сложив руки рупором, крикнул Тянуч.
— У вас, неп’розрачных, всегда есть обычные се’ренькие желания…, — начал Скрипыш, — а есть необычные «радужные мечты.
— Й-ййес! — и папапша Нуч захлопал пяткой по пятке.
— Скажи им, Скрипелкин, что мечты бывают Заявленными и Повторёнными, — поддержала сына Крутиция.
— И даже Воплощёнными! — продолжил Скрипыш, радуясь внезапной поддержке близких.
— А ещё Пожеланкой, что очень редко, и это тоже ме…, ме…, мечта…, из заветных…, — заговорщически шепнул Тянуч, и странное дело — его услыхали.
— А ещё есть Запретка, которую вам, мелким законопослушным шнырликам, ай-ай-ай как нельзя ловить! — передразнил говоривших Трак. — И это обожаемая мной Злокозма и Злозавма, — надменно добавил он.
— И ты большой специалист по ней, — бросила Траку Гудёна.
— Значит, вы не духи и не вампиры? — снова выкрикнули из толпы.
— Мы — не вампи’ры! Мы все — п’розрачные Ловцы мечты! — просто сказал Скрипыш, а папашу Нуча переполнила гордость за сына. И он расправил плечи, откинув со лба синие волосы.
— А ты им покажи свой баул для сбора мечталок! — ехидно предложил Трак, решивший понаблюдать, как будут выкручиваться «эти мелкие куски плазмы».
— А и покажу. Вот, смот’рите…. Есть кошельки, «рюкзачки и сачки! Вон их тут сколько! Но это не главное!
— А что же главное?! — спросил совсем ещё детский голос.
— Мы всегда соби’рали и х’ранили ваши мечты и желания, Неп’р, то есть люди! — объяснил Скрипыш, но замялся. — Однако были с’реди нас и такие, и, хотя мне больно гово’рить об этом, — он сделал паузу. — Но я скажу…
— Только попробуй! — пригрозил кто-то.
Но Скрипыш уже почувствовал в себе что-то — что-то новое, что-то такое, ради чего не страшно было навсегда потерять липучесть, окончательно посинеть, а может, и навсегда исчезнуть.
— Были и такие, кото’рые заби’рали, навсегда отнимая мечты у вас! — И это коллекторы и агенты банков, — отважно крикнул в гущу толпы золотоволосый шнырлик.
— Наглая клевета, мы не воровали, мы изымали! — откликнулся из толпы Бугги.
— Это наша работа, в конце концов! — возмутился агент с рябоватым лицом, но ему дали по шее и он замолк.
— Мы всё видели и всё знаем, — крикнула возникшая в бойнице Башни Гудёна. — И как вы воровали, и как отмывали Запретки!
— Спасибо, сест’ричка, — помахал ей Скрипыш, спокойно продолжив. — Мечты, запе’ртые в Х’ранилище, были далеко от своих хозяев и навсегда угасали, и поэтому вы, люди, забывали о них… навсегда…
Каждый вспомнил о своей самой заветной мечте или о её потере, отчего многим стало не по себе. Некоторые — смеялись, махали руками шнырликам, другие пытались с ними сфотографироваться, бесполезно, конечно. А третьи — плакали. Теперь люди видели Мир Прозрачных, видели безо всякого шнырлегатора. Уж такой это был день.
Сквозь гущу островитян и туристов по головам шнырликов, и по проводам над головами людей проталкивались группы коллекторов и агентов, а добравшись до первого поворота, растворялись в вечерней темени.
— А ещё потому, что у вас, у людей, этой мечты было раньше хоть отбавляй, и вы нас даже не замечали, — призналась Гудёна. — Но в последнее время….
— Вы словно «разучились мечтать, — горячо воскликнул Скрипыш.
— А мы стали болеть и синеть, — прерывающимся голосом добавил Руди.
— Мы просто не умели мечтать! — словно оправдываясь, крикнул кто-то.
— Да мы и не сердимся!
— Сами виноваты, разве мы ценили мечту?
«Они что, сговорились? Или совсем страх потеряли?! — поразился Трак, обводя площадь ледяным и пристальным взглядом. — А с Гудёншей и её братцем я разберусь без свидетелей, — кусая губы, подумал он».