Кукла мотанка и клавесин. Глава 16

Глава 16
Предложение поработать на престиж или посеешь верность, пожнёшь одиночество, желание нарушить правило

Голда приехала к месту встречи в кафе на сорок минут раньше, припарковалась на платной парковке, заказала десерт, периодически поглядывала на дверь в ожидании Вадима, боясь не узнать.
Вадима Волошинского она узнала легко, собственно, как и он её.
– Не изменилась, – сделал комплимент мужчина, усаживаясь рядом и жестом подзывая официанта.
– А ты возмужал, что вывело тебя на мою дорогу? – спросила Голда бывшего однокурсника.
– Ушла Милка, вернее вышла замуж за аргентинца, осталась в Аргентине, растаяла, так сказать, в полях чужестранных, завернула за гигантский кактус и была такова. До зарезу нужен клавесин, понимаешь, все инструменты сменю легко, а клавесин, как визитная карта, рояль уже не то. Долгие годы приучал публику именно к клавесину. Подложила Милка свинку, – сразу перешёл к сути дела руководитель ансамбля.
– Так зачем остановка, зачем такая прелюдия? Я же не отказала, – удивилась Голда.
– Ну, типа хотел послушать игру. Знаешь возраст, а ты в училище подживаешь, кто тебя знает, когда последний раз за инструмент садилась по-взрослому с полной выкладкой. Рассказать можно всё что угодно. Ничего личного, бизнес, имидж. Что тебе заказать? – спросил Вадим и стушевался.
Ухоженная спокойная женщина, кольца с бриллиантами, золотая цепочка, не походила на даму в тираже. Но у женщин есть и другие способы зарабатывать.
– Говоришь Милка в Аргентине, умат. Мы с ней на круизных лайнерах, отпахали. Она всегда мечтала перебраться в страну, где нет зимы. Да ты не тушуйся, сейчас кофе выпьешь, если есть желание, поедем ко мне, там и прослушаешь, я не люблю чужие инструменты. Волошинский, меня столько раз продавали и покупали, я стала нечувствительной к таким вопросам. А ты остался романтиком, смутился как настоящий, – примирительно улыбнувшись сказала Голда и потрепала его волосы, умышленно обратившись по фамилии, её насмешил его страх перед студенческой кличкой.
Вадим не заметил скрытого подтекста и улыбнулся. Женщине на минуту показалось, прожитые годы исчезли, они не в дорогом кафе, а в буфете консерватории едят жаренные на машинном масле пирожки с картошкой и запивают их жидким кофе с огромным количеством сахара, насыпанного стараниями буфетчицы Вали.
– Так что заказать? – уточнил он.
– Если очень неймётся, заплати за десерт, я из гостей, не голодна и свой кофе на сегодня выпила, – отказалась от угощения Голда.
– Слушай так, какого беса время терять, и за парковку платить, я сам это пойло после обеда не пью – давление, – Вадим махнул официанту, попросил счёт, и они вышли на улицу.
Голда направилась к Ауди.
– Класс, шестая, – со знанием дела отметил однокурсник.
– Я выбирала безопасную и большую, что заработала, что от квартиры доложила, я продала сарай в центре. После отъезда родителей, когда смогла все оформить и продать. Запоминай адрес, поговорим дома, – оборвала воспоминания женщина.
– У тебя там с парковкой как? – выяснил Вадим.
– Летом без проблем, да и зимой найдётся где приткнуться, спальный район, я нажилась в центре, ненавижу, – ответила она.
Голда не особенно отслеживала Кыцыка, во время езды, ездить эскортом она не умела и учиться не собиралась. Припарковалась во дворе, ждала пока он подъедет.
– А ты лихо гасаешь? – отметил мужчина, пока она открывала квартиру.
– Я по этой дороге с закрытыми глазами могу ездить, как становлюсь на проспект, включаю автопилот. Проходи, – пригласила Голда бывшего сокурсника.
Мужчина прошёл в дом вслед за женщиной. Немедленно сделал вывод, женщина живёт одна и прикинул варианты развития сюжета на вечер. Где-то пожалел, что так легко согласился приехать к ней дом. Боясь если, что-то произойдёт, а игра её не понравится и не заладится, в какой неприглядной ситуации можно увязнуть. Отказывать после всего, отвратительно с одной стороны, с другой унизительно.
– Проходи в комнату, направо, там инструмент, я сейчас руки вымою, – пригласила Голда мужчину.
Вадим прошёл в комнату, оборудованную для исполнения музыки. Отметил, что он, пожалуй, зря так наехал, стоило обзвонить парочку общих знакомых, а не нападать с бестактными вопросами и экзаменами на состоятельность.
– А почему два одинаковых инструмента? – спросил музыкант, усаживаясь на диван.
– Их три, один на выезд, в кофрах на входе, второй для репетиторства, третий мой, я к нему никого не допускаю. А вообще пять, ты не посчитал клавиши и рояль в углу не приметил, – отчиталась Голда.
– Круто, – присвистнул Вадим и прикинул, если она продала квартиру в центре на пике цен, наверняка взяла приличный куш.
Квартира в этом районе, потянула не больше ста тысяч, на разницу могла позволить себе размах, из чего Вадим заключил, любовник если и имеется, то вряд ли оплатит такое излишество.
– А что тут крутого, это у вас Гварнери, Страдиварии и другие старинные мастера. Одна скрипка на всю жизнь. У нас мастера современные, так что могу позволить. Я за антиквариатом не гоняюсь. Мне надо работать, а не содержать антикварную рухлядь, – ответила Голда коллеге.
– Слушай, отдохни, зачем с места в карьер, – предложил музыкант, чувство неловкости все больше заполняло его.
До него дошло, женщина работает, и Милка давая телефон, говорила правду, а не смягчала удар, вызванный отъездом.
– Зачем тратить время на ерунду, я пока ехала мысленно, выбрала композитора и прикинула игру. Строго не суди, я без нот и прогона, захотелось что-то исполнить из далёкого прошлого, – ответила музыкантша и заняла место за инструментом.
Когда музыка стихла Кыцык, подошёл к женщине и обнял за плечи.
– Ты талант. А сколько за этим труда. Не обижайся на меня за жлобское поведение. Помнишь Егора, так он мне заливал, играет по три концерта в день приехал ко мне, скрипка неухоженная, струны дешёвые, волос со смычка сыплется, сам как с помойки – богема. Я вообще на молодёжь переключился, а клавесин, дорогое удовольствие молодняка нет, – вздохнул он.
– Так подхожу? – настояла на ответе Голда.
– Да, вот задумался, подхожу ли я? – почти серьёзно ответил руководитель ансамбля.
– Ты с темы не съезжай, но предупреждаю, я работаю, в обойме по заколачиванию денег, и ничего бросать, не намерена, надеюсь, заметил без мужа, никто и косточки не подаст, – предупредила Голда, и освободилась из объятий.
– Я тоже работаю. Мой ансамбль не особо много денег приносит в основном имидж. Согласуем, – перешёл на деловой тон мужчина.
– Вадим, давай чаю или чего покрепче, честно настроение дрянь, – предложила Голда.
– Так я за рулём, – попытался отказаться Вадим.
– Так останешься ночевать, я безопасная. Тем более ты точно женат. Детей сколько? – выяснила женщина.
– Двое, умела ты уговаривать, прирождённый дипломат, – похвалил Вадим женщину и прикинул что жена на даче, а болтать и в планы Голды не входит.
– Такой родилась, – ответила женщина и опустила крышку клавесина.
– Родители, живы? – вспомнил Вадим скандал, в результате которого Голда отказалась выехать в Израиль.
Учились они тогда на втором курсе.
– Похоронила. Все сложно. Они со мной почти до последних дней не разговаривали, – ответила Голда, вручая штопор и бутылку вина гостю.
– А почему замуж не вышла? Вопрос не тактичный, но все же? – решил замять тему Вадим, разливая вино.
– Никто не предложил, – честно ответила Голда, – а когда я смогла предложить сама, остались одни женатики. Вот ты жену бросать, не намерен.
Голда выкладывала на стол закуски, оставшиеся в холодильнике ещё с приезда Алекса.
– Жареного мяса хочешь? – спросила Голда
– Хочу. А я жену бросил бы, так детей жалко. Девочки двое одной шестнадцать второй девятнадцать. В блуд пойдут, нищета она такая, всегда найдётся добрый дядя. Вот если бы я их пристроил, честно, ушёл бы без оглядки, так она мне въелась за двадцать пять лет, – поведал Вадим историю своей жизни, правда, насчёт желания развестись с женой соврал.
– Не фик ко мне клинья бить, живи с женой. Пока ты детей пристроишь, ничего менять не захочется, своя жена, своя нора, зачем тебе стрессы, сам признался давление. Живи, – отмахнулась от предложения Голда.
– Мне неудобно, вначале унизил, теперь вот мясо сожру, и с пустыми руками пришёл, совсем озверел от этой погони за деньгами и престижем, – раскаялся мужчина они уже допили бутылку вина.
– Если такой щедрый, мотнись вниз, купи ещё вина. Вернёшься, мяса нажаришь себе сам, я отобью. Я не лезу к огню, перед выступлениями. У меня завтра работа в театре, – приказала Голда.
Спустя час, они сидели на кухне, ели мясо какой-то салат, купленный в супермаркете, и пили вино.
Голда швырнула Кыцыку комплект постельного белья на край кровати, не заходя в комнату.
– Я пьяна и хочу спать, – объявила Голда Кыцыку и закрылась у себя в спальне.
Мужчина некоторое время постоял в раздумьях, несколько раз приблизился к двери её комнаты на цыпочках, но так и не решился постучать.
«Хули, лезть, раз не позвали, ты собрался заполучить участника в свой ансамбль, а не геморрой на всю голову. Поработаем вместе, там разберёмся. Тем более лучшего варианты не отыскать. Кого б я не прослушал завтра или через неделю, слышать я буду только её. Реально поднялась баба, не ожидал. Милка барабанила от пмс до пмс, а в процессе истерики катала».
 Руководитель успешного музыкального коллектива взял верх над похотливым мужчиной, и Вадим вернулся в отведённую комнату и, укрывшись пододеяльником, уснул.
Утром рано, не решившись разбудить женщину, вымыл посуду, захлопнул дверь и уехал домой.
Они обо всем договорились ещё вечером во время ужина. Перемешав воспоминания с обсуждением произведений, которые необходимо прогнать к репетиции.

Продолжение следует: http://proza.ru/2023/04/04/250