Офис желаний

В просторном офисе было пусто. Все давно ушли, несмотря на приказ начальства сидеть до последнего заказа.
 - Нам, что, жить не надо, что ли? – говорили сотрудники, выходя на улицу. – Всё равно завтра на работу и опять трудиться допоздна. Успеем!
 Они толпами выходили из офиса, болтая о самых разных проблемах.
 - Какой приятный вечер!
 - А вы знали, что вчера вулкан, который не извергался более трёхсот лет, вдруг проснулся! Нет? Что же вы, газет не читаете и телевизор не смотрите?
 - У меня кошка заболела. Вот думаю, к какому врачу её вести: к Гиблину или Стару? Не знаешь, какой лучше?
 Сотрудники ещё много о чём говорили, но никто ни у кого не спрашивал: «Как прошёл твой день?»; никто не говорил: «Сколько же заказов сегодня было!». Это был негласный закон: не говорить о работе. Ни во время работы, ни после.
 Абрэмо, Дук и Кастиль остались в офисе одни. Несмотря на безумную усталость, они всё ещё принимали заказы, ведь таков приказ начальства.
 - Знаешь, что я в себе ненавижу? – обратился Дук к Абрэмо. – Чувство ответственности. Вот если б у меня его не было, то я бы ушёл вместе со всеми домой, ни о чём не волнуясь. Но вместо этого я сижу в этом офисе, боясь не закончить работу, завалить отчёт. Мне ведь влетит за это.
- Понимаю тебя, - согласился Абрэмо. – Я точно также переживаю.
- Хватит болтать! Лучше работайте, а то мы так никогда не закончим, - прикрикнул на них Кастиль.
 Каждый отвернулся к своему монитору. Вновь застучали клавиши, зашелестели листки, загремели печатники.
 Через два часа заказы кончились. Абрэмо, Дук и Кастиль начали собираться домой.
- Надо ещё свет везде выключить, - пробурчал Дук. – Ну вот почему мы должны всё проверять! Это же обязанность дежурных. А мы сегодня не дежурим, так?
 - Так, - в один голос ответили Абрэмо и Кастиль, задвигая стулья.
 - Вот. А мы должны за них работу выполнять! Лентяи они, а не дежурные.
 - Мы последние в офисе, - спокойно сказал Кастиль. – Можно сказать, что мы – внеплановые дежурные.
 - Скорее вынужденные, - рассмеялся Дук.
 - Тоже верно.
 Задвинув стулья, выключив везде свет и убедившись, что пожар и наводнение офису не грозят, Дук, Абрэмо и Кастиль вышли на улицу.
- Ну наконец! – воскликнул Абрэмо. – Свобода. Я уж не думал, что смогу выбраться из этого офиса!
- Не драматизируй, - сказал ему Кастиль.
- Нет, серьёзно, - продолжал Абрэмо, - почему мы должны до ночи сидеть в этом офисе и принимать заказы? Почему мы должны жертвовать собственной жизнью ради чьих-то желаний?
- Прекрати, ты просто устал.
- Да, я устал. Но мой рассудок всё ещё при мне. Так почему мы должны тратить свою жизнь на то, чтобы другим было хорошо, чтобы их желания исполнялись, в то время как сами изнемогаем от работы?! Скажи, Кастиль, почему?
Кастиль остановился и пристально посмотрел другу в глаза.
- Потому что это - наш долг, - ответил он.
- Какой долг?
- Тот, что мы не смогли исполнить тогда, когда могли, - спокойно сказал Кастиль. Он достал из кармана сигареты и зажигалку, закурил и продолжил. – Ты прекрасно знаешь, почему мы здесь.  И прошу, не обманывай себя. Ведь «тогда» мы были не лучшими людьми, не помогали, когда могли помочь, обижали... Мы должны были вообще раствориться, исчезнуть навсегда, но вместо этого нам дали шанс исправиться, раскаяться, называй это как хочешь.  Да, по сути своей мы – мелкие служащие. Но это по «той» сути, а по «этой» мы – сотрудники офиса желаний. Наша задача - это просматривать и отбирать самые светлые и искренние желания. Мы распечатываем их, кладём в отдельные папочки. После эти папочки по трубам отправляются сам знаешь Кому, а там пусть Он решет, что исполнить, а что нет. С одной стороны, мы – обычные сотрудники, а с другой – те, кто способен хоть на что-то повлиять, ведь Он читает каждый лист и каждое желание, которое мы отобрали в качестве самого светлого.
Потому что сюда не попадают случайно. В этом офисе работают те, кто хочет отдать людям то, что не смог или не хотел отдать до конца, когда была возможность. Да, сегодня все ушли раньше, хоть им и запретили. Но их за это будут отчитывать (и может даже уволят), ведь они, по их мнению, отдали сегодня всё, что могли.  А завтра они будут отдавать ещё и ещё.
Почему мы остались? Наверное, потому что хотели отдать больше, чем могли. Вот и работали до потери пульса, - он рассмеялся. – И ушёл ты так поздно, Абрэмо, потому что ты тоже хотел сегодня отдать всё и даже больше. Ты чувствуешь вину, хочешь её искупить. Здесь все чувствуют вину. У кого-то её больше, у кого-то меньше. И в офисе все работают не покладая рук, кто-то до семи, а кто-то, как мы, почти до десяти. Так что да, работа в офисе – это наш долг.
- Он прав, друг, - сказал Дук и похлопал Абрэмо по плечу.
- Да, прав, - вздохнул Абрэмо. – Спасибо, что напомнил, ради чего и почему мы тут работаем.
- Не за что.
Друзья пожали руки и разошлись.
Вернувшись домой, Кастиль снял пальто и сел на кровать. Он просидел несколько минут, глядя в потолок и ни о чём не думая. Потом достал из кармана бумажку, развернул её и прочитал:
- Дорогой Бог. Меня зовут Крис, мне 14 лет. Я живу с мамой, отец погиб в аварии, когда мне был год. Друзей у меня немного.
Недавно я увидел собаку, лежащую на тротуаре. У неё была повреждена лапа, вся морда в шрамах, а глаза были несчастные.  Собака, увидев меня, подняла голову и заскулила. Я испугался, сам не знаю чего, и убежал. У меня были бутерброды в рюкзаке, а я даже не подумал отдать хоть один из них собаке. Я рассказал эту история маме. Она побледнела и сказала:
- Что же ты за человек такой!
Я попытался оправдаться, что, если я её покормлю, то она подумает, будто я стану её хозяином и будет ждать меня завтра, а не дождавшись, очень расстроится. А я не могу так поступить с несчастным животным. Но мама только грустно посмотрела на меня и прошептала:
- Что же ты за человек…
Бог, прошу, если у тебя будет свободная минутка, исполни моё желание. Помоги мне стать настоящим человеком.
Верящий в тебя, Крис.
Кастиль положил бумажку на тумбочку, ещё немного посидел, подумал о чём-то своём, а потом переоделся и лёг спать.
- Господи, помоги и мне стать настоящим человек, - прошептал Кастиль и сразу расстроился, что нет сейчас нигде офисного работника, который мог бы записать его желание.