Сухарница

Из цикла рассказов "Мое уральское детство"

Мы росли в то созидательное время, когда дети мечтали стать космонавтами, врачами, учителями, инженерами, учеными, офицерами и первопроходцами.  Мы играли в полярников, прокладывая путь в снегу по пояс, в дни, когда из-за сильных морозов отменяли занятия в школах. Осваивали непроходимые болота, доводя до исступления горластых лягушек в ближайшем пруду. Представляли себя спасателями дикой природы, не давая дворовым котам беззаботно подремать на крыше. Воображали себя гордыми индейцами, улюлюкая гоняли по пустырям в перьях и самодельным луком, даже не догадываясь, что битва с бледнолицыми давно проиграна.  И, конечно же, играли в войнушку.
Вдохновленные советской кинохроникой, отважно бились с «фашистами» на школьном стадионе, записывая во «враги» ябед и скупердяев, чувствовали себя Штирлицем, осторожно осваивая новые территории соседних районов,
Возвращаясь как-то раз домой из очередной «разведки», я решила заскочить по дороге к бабушке. Как обычно, она встретила меня у порога со стандартным вопросом, на ходу подвязывая фартук:
-  Что будешь, размазню или блинчики? Голодная небось с самого утра носишься?
Бабушка всегда предлагала два моих любимых блюда из меню быстрого приготовления. Ну, блинчики - это блинчики, а вот размазня - это чисто бабушкино изобретение - максимально разваренная жидкая гречневая каша - чтоб не давиться, как говориться. Это мама ее окрестила, считая подобное приготовление преступной порчей дефицитной крупы.
Не успела я определиться с выбором, как в дверях появился мой патлатый старший брат Олег в хипстерских клешах и прямиком направился на кухню:
-  Привет, девчонки! Жрать охота, у меня пять минут в запасе, - и   насмешливо добавил в мою сторону, - Учись, салага! Навыки выживания – показываю один раз.
Он ловко порубил луковицу в железную дедушкину миску, залил кипятком, добавил ложку пахучего подсолнечного масла, посолил-поперчил, всыпал горсть сухарей из бабушкиного заветного мешочка. И все это мгновенно навернул с таким аппетитом, что я чуть слюной не подавилась.
- Все, я побежал, пацаны у подъезда ждут, - и был таков.
Мне хоть и было лет шесть, но я должна была знать о существовании такой похлебки – непростительное упущение. Насупившись, я пробурчала себе под нос:
-  Тоже такое хочу….
Сухарница - так назывался этот неприхотливый деликатес. Пока я уплетала за обе щеки, бабушка рассказала мне, как зимой под самый Новый год, дедушка приехал на побывку с фронта после ранения и привез целый рюкзак всяких трофейных запасов: тушенку, крупу, сахар и целых две буханки настоящего ржаного хлеба.  Хлеб бережно порезали, не проронив не единой крошки и посушили.
-  Мы потом долго еще «пировали» …  Голод, конечно, страшная штука…
Вспомнился мамин любимый упрек, если мне что-либо не нравилось: «Мы лебеду ели, а ты тут нос воротишь!» Не знаю, испытала ли я чувство стыда, но впредь старалась больше не выделываться.
Война детворе виделась исключительно подвигами Советской армии и победным маршем. Пугающие слова «голод» и «смерть» до сих пор не вызывали у меня личных переживаний, не считая кота Барсика, бесславно погибшего под машиной и похороненного всем двором со всеми почестями на пустыре.
Для старшего же поколения эти слова навсегда остались кровоточащей незаживающей раной. Что такое голод бабушка испытала в полной мере, когда осталась совершенно одна с грудным ребенком - моей мамой, в чужом селе Еманжелинка без родных и близких, куда дедушку перевели агрономом в самый канун войны.  Ни скотины, ни посева, ни урожая….
Прошло столько лет мирной жизни, а в ее серванте всегда хранилось два холщовых мешочка с сухарями. У мамы с детства так и осталось любимое блюдо - картофельные оладьи, но во время войны они были из промерзших очисток….
От бабушкиных воспоминаний мой детский мозг перенес истинное потрясение. Некоторое время мои игры носили весьма драматический характер - я кутала осиротевших кукол в старые лохмотья, кормила ложечкой зеленой кашей из одуванчиков, пряталась в подвале от бомбежек и жгла последнюю лучинку, нарушая категорический запрет на спички. 
Но детство – на то оно и детство, что не способно надолго удерживать грустные мысли. Получив первый опыт соприкосновения с прошлым, я вновь с упоением ворвалась в водоворот счастливых событий нашего маленького мира, ведь «Жизнь хороша! И жить хорошо!».