Сколько стоит непорочность?

           Понедельник. Первый день творения. Встанешь утром, отскребая себя от кровати, непонятных снов и от остатков воскресенья. Смоешь с лица разводы зубной пасты и липкую патоку настроения от вчерашнего выяснения отношений со своим парнем. И пока по твоей воле варится яйцо на кухне, насотворяешь невольно новых тварей внутри себя, чтобы потом отвезти их на работу и там выгуливать. Тяжело им бедным в этой жуткой жёсткой оболочке сидеть целый день.

          Вика вошла в просторную комнату офиса ровно без пяти минут девять. Точность - вежливость королей. Она помощник адвоката в крупной конторе. Пунктуальность в её работе такая же неотъемлемая черта профессии как и произношение слова "возбуждено", применительно к уголовному делу, с ударением на второй слог. Для нефтяников паролем является произнести слова "добыча нефти" с ударением на первый слог в первом слове и на последний в последнем. Так они распознают своих среди миллионов прочих сограждан. У Вики папа полицейский - она видела много его коллег и она научилась безошибочно определять представителей этой профессии по неизбывной жалости к этому миру во взгляде, усталости от сочувствия ко всем и вся, и несмываемой печатью пофигизма на лице. Папа хотел видеть старшую дочку адвокатом. И вот она в "деле". Двадцатилетняя третьекурсница университета. Мама тоже работает в полиции. Она с детства прививала дочкам принципы безупречной порядочности. А с юных лет - главное правило жизни: право расстаться с невинностью даёт только замужество. И вот уже несколько месяцев назад Виктория перестала быть тинейджером, но она всё ещё гордо несёт над собой белое и чистое знамя непорочности. Это всё, что досталось ей от её родителей. То ли она ничего больше не захотела перенять у них. То ли им больше нечего было предложить. Как бы то ни было но все близкие друзья их семьи удивлялись, как родной ребёнок, созданный таким простым и бесхитростным способом своими родителями, может настолько быть не похожим на них.

           Первым после Виктории по обыкновению пришёл начальник отдела Анатолий Николаевич - "седина в бороду бес в ребро". Этому бесу Вика выломала рожки в первый же свой рабочий день. Следом подтянулся Борьчик Ефимов - ничем не примечательный тридцатилетний молодой человек, который по какой-то причине вызывал у девушки стойкую неприязнь.

           Неприязнь это была глубока и всеохватна. Начиналась она от пучка тёмных волос на груди, торчащих в сторону горла. От тёмных пятен пота на светло-голубой рубашке в районе подмышек. И простиралась вниз в сторону живота, который силился разорвать пуговки тонкой сорочки. Они держались из последних сил, готовые в любой момент выстрелить очередью во все стороны.

           Вика ещё невозмутима. Но сейчас наступит апофеоз и ненависть её станет неконтролируемой. Вот он открыл портфель и достал из него маленький пузырёк со спиртом. Затем из специальной упаковки вызволил на свет ватную подушечку.

           "Как же ты бесишь меня!" - прошептала девушка. Борис стал аккуратно и обстоятельно протирать спиртом сначала мышку, а затем клавиатуру компьютера.

           - Борюсик, зачем ты это делаешь? Ведь их с вечера пятницы никто не трогал? - С деланным равнодушием спросила она.

           - Как никто? Уборщица могла передвинуть. Или сисадмин, проверяя антивирус.

           - Как же ты бесишь меня! - Уже слышно произнесла она и как лошадь покачала головой во все стороны.

           Парень пожал плечами, искренне не понимая причины её эмоций. Но она не могла успокоиться. Вчера она зашла на его страничку в сети. Он делает селфи, сидя в ванной и выкладывает на всеобщее обозрение. Он что, больной? Так может поступать только  самовлюблённый нарцисс. А что там любить-то? Пухлое, рыхлое, дебелое тельце. Те же пучки волос над водой, да островок живота. Хорошо, что ничего больше не видно. А под поверхностью должна быть двойная складка живота, нависающая над его мужским ничтожеством. А с чего ты взяла, что у всех толстяков там именно ничтожество? А! Читала, наверное где-то. Мысли её плавно перетекли на её парня, Андрея. Но позитива в душе не прибавилось. Рослый, стройный, брутальный он уже год ухаживает за ней, но предложения не делает. И похоже не собирается. Это так тяжело. Она давно созрела для того, чтобы оказаться с ним в постели, но... ведь он сам после многих лет супружества будет гордиться тем, что жена досталась ему Невестой.
"Как же это обидно" - подумала она.
           А вслух произнесла:

           - Как же ты выбешиваешь меня, Борюсик!

           Понедельник. Первый день творения. Дома у Виктории творилось нечто из ряда вон выходящее. Только что стало известно, что её четырнадцатилетняя сестрёнка Анастасия каким-то образом забеременела. И что это "дело рук" ни кого иного, как её шестнадцатилетнего бойфренда Макса. Надо было срочно с этим что-то делать. Но вот что именно, родителям было не вполне ясно. Возможное решение было смутным и неуловимым. Зато обида и негодование имели такую плотность и осязаемость, что их можно было мять в ладонях как глину, сжимать как упругий ручной эспандер. Они требовали немедленного выхода и вымещения, для чего на разговор были вызваны родители мальчика.

           Роза Васильевна, мама Насти имела своё твёрдое, зрелое мнение относительно дальнейшего развития событий. Тогда как папа пока ещё "плавал" и рассчитывал исполнить свой отцовский долг одним своим строгим и грозным присутствием. Родители подростка были несколько растеряны в первые мгновения под натиском жалящих, осуждающих взглядов оппонентов. Но они были люди многоопытные и стали быстро приходить в себя. Маму звали Наталья Петровна. Она была главврачом огромной областной клинической больницы. Легко догадаться к какой степени остроты ума, силы характера и умения выходить из самых трудных ситуаций являлась приложением её должность.

           Отец много лет работает коммерческим директором в крупной фирме по оптовым продажам медицинского оборудования. Когда-то именно на работе встретил он молодого врача-ординатора Наташу. Мощный природный дар убеждения, слегка залакированный тонким слоем цинизма и беспринципности делает людей настоящими "продажниками". Эти качества должны быть исконными и первоначальными для людей данной профессии. Те же у кого иной набор доминантных характеристик личности, выбирают себе другой род занятий. Умение и желание продать всё что угодно удачно иррадиирует у коммерсантов далеко за границы рабочей номенклатуры. Но при первом знакомстве они кажутся обычными, приветливыми, умеющими расположить к себе людьми.

             Александр Иванович, номинальный глава принимающей стороны, пропустив стадию сбора улик и доказательств, следственных и разыскных действий, приступил сразу к судебному заседанию с обязательным вынесением приговора в конце.

           - Что делать будем? - Сурово спросил он, находясь под лазерным прицелом пристального взгляда жены и не зная каким более конкретным образом начать разговор.

           - Что делать, чтобы что? Вернуть всё в исходное состояние? - Уточнил Анатолий Николаевич, по известной торгашеской привычке в любой сложной ситуации начать крутить собеседнику мозги.

           - А ты что, предлагаешь оставить всё как есть?

           Александр Иванович намеренно перешёл на "ты", жена велела вести себя нахраписто, а как - не объяснила.

           - Зачем же оставлять всё как есть? - Взяла слово Наталья Петровна - я сделаю всё в самом лучшем виде. Медикаментозный аборт не нанесёт девочке никаких травм и никакого вреда здоровью.

           - А психологический удар? - возмутилась Роза Васильевна. - А потеря самого ценного, что у неё есть в жизни? Об этом ты подумала?

           Наталья была опытным бойцом. Второго приглашения к драке ей не требовалось:

           - А что, по-твоему женщина рождается только для первой брачной ночи? А после этого ей вообще незачем больше жить?

           - Человек должен отвечать за свои поступки. - наступала Роза. - Он должен жениться.

           - Но он ещё ребёнок!

           - Это моя дочь ребёнок! Она не достигла ещё возраста согласия. Ты убедишь парня, что он должен жениться или...

           - Что?

           - Я заведу уголовное дело об изнасиловании!

           - Слушай, - Александр посмотрел на Анатолия - по-моему здесь оставаться опасно. Пойдем на кухню. Поговорим конструктивно. А то тут одни эмоции.

           Они пришли на кухню. Александр достал из холодильника бутылку "Царской водки", которую предусмотрительно приобрёл по дороге домой и загодя поставил охладиться. Надо было с чего-то начать разговор. Анатолию не пришлось призывать на выручку привычку выкручиваться из любой трудной ситуации во время переговоров. Она как опытная собака-поводырь сама приходила на помощь:

           - Вот ты по роду деятельности вроде как юрист - начал Анатолий. - Жена твоя тоже. Дочка старшая заканчивает юридический. И право у нас продвинутое, современное. А в простых вещах совершенно бесполезное. Я вот сижу перед тобой и чувствую себя так, будто я тебя обидел. Чувствую свою вину, а как искупить её не знаю.

           - А при каких делах тут право-то?

           - А при таких, что в древности на Руси была "Русская Правда" - свод законов. Он выручал во всех случаях жизни. Выбил кому-то глаз в драке, значит и тебе надо выбить глаз. "Око за око". Убил я у тебя, к примеру любимую лошадь, - должен отдать гривну серебра. Обесчестил жену - пять гривен серебра. Может кому-то мало. Но справедливость ровно здесь.

           - Но непорочность ведь бесценна! Сколько же гривен за неё?

           - Да как же она может быть бесценной, если продаётся на каждом шагу?

           - Не понял, поясни...

           - Заходишь в Яндекс. Набираешь в поисковой строке "куплю девственность". Выбираешь в длинном списке объявлений...

           - Что, правда? Ты что, покупал?

           - Да нет. Перед поездкой к тебе приценивался.

           - И что почём?

           - По-разному стоит. От ста тысяч и выше. Есть совсем дешёвые варианты. Меньше, чем за пятьдесят тысяч брать не рекомендуют.

           - Почему?

           - Тысяч за пять делают несложную операцию и - ты снова девочка. Многие продают свою бесценность по десять-двадцать раз.

           - Не верю. Покажи.

           - Тащи ноутбук.

           Александр принёс старенький девайс вместе с зарядным устройством и с удлинителем в комплекте.

           - А это ещё зачем?

           - Аккумулятор не держит.

           Воткнулись. Пока шарманка заводилась, хозяин достал стаканы:

           - Надо выпить на брудершафт. А то на "ты" перешли, а за это не выпили. Не по-людски как-то.



          Понедельник. Вечер блестел, смазанный дождём словно вареньем. Вика сидела в ресторанчике на Выборгском шоссе. Она пришла чуть раньше. Андрей чуть опоздал.

           - Извини. Пробки - оправдывался он.

           - Да? Кто бы мог подумать?

           Сейчас он заведёт привычную пластинку и станет звать к себе домой, чтобы попытаться уложить её в постель.

           - Может посидим часок как пионеры, а потом ко мне?

           - Неужели за год ты так ничего и не понял? Я лягу в постель только со своим мужем.

           - Но ведь брак - это очень серьёзно. - Защищался он. - Как же я могу жениться на тебе, не узнав какая ты в постели?

           - А какая я могу быть?

           - Ну, там... Холодная, чёрствая как прошлогодний пирог. Что это будет за жизнь?

           - Любовь, - это для тебя как в кино сходить? не понравился фильм - можно и уйти?

           - В серьёзных вопросах всегда нужен испытательный срок.

           - А ещё это можно назвать метким словом "поматросить"...

           - Да если бы я хотел поматросить, стал бы я год жизни на это тратить?

           Вика понимала, что струна натянута до предела и более высокого звука из неё уже не извлечь. Порвётся вот-вот. А ведь и она потратила на него целый год своей цветущей жизни. И как же было бы жаль потерять его впустую.

           В зал вошла девушка. Вика узнала в ней свою сокурсницу. Вошедшая  поправила рукой влажные волосы, осмотрелась и тоже узнала Викторию. Приветливо помахала рукой и направилась к их столику.

           - Машка, привет! Как ты здесь? - ответила на приветствие Вика.

           - Шла, шла... На улице дождь. Дай, думаю, зайду.

           - Присаживайся к нам. Знакомься - это Андрей. Я как-то рассказывала тебе про него. Но ты забыла наверное. Андрей, познакомься - это Маша.

           - Как же вы похожи! - восхитился Андрей. - Ну, прямо как родные сёстры...

           - А вот и не угадал. Мы даже не подруги. Просто учимся на одном потоке. - уточнила Вика.

           - Ой, ребята! Вы что-то важное, наверное, обсуждаете. Я мешаю вам - Извиняясь, защебетала Маша.

           - Нет, что ты. Всё важное мы давно обсудили. А теперь как раз нам не о чем больше и поговорить. Посиди с нами - подытожила Вика.

           Маша осталась. Первые десять минут девушка Андрея была этому рада. Затем ручеёк разговора между новыми знакомцами потёк так приветливо и непринуждённо, что это стало доставлять ей саднящую боль. Терпения выносить это хватило на час. Затем она нашлась:

           - Ой, прости, Машь... Вспомнила, что мы должны обсудить один очень важный вопрос.

           - Ухожу, ухожу... Пока, ребята!

           Она встала и зацокала к выходу. А ведь сумочку она намеренно оставила висеть на спинке стула. Вика чувствовала подвох. Можно было ничего не предпринимать и ждать, когда хозяйка вернётся за своим аксессуаром. Можно было самой отнести ей предмет её туалета. Но она посмотрела на Андрея с намёком на бон тон. Внутри кольнуло: не искушай Судьбу. Да ладно! Будь что будет...

           Когда Андрей вышел на улицу, ему не пришлось бежать в поисках потеряшки. Маша стояла у входа. Вместо "спасибо" она обвила его шею своими руками и, встав на цыпочки, стала жадно целовать в губы. Он опешил. И, конечно же, он оттолкнул бы её. Но она так была похожа на его возлюбленную.

           - Мне надо кое-что спросить у тебя - прошептала она.

           - Спрашивай.

           - Пошли в машину. Дождь льёт.

           Он достал из кармана ключи и клацнул брелоком сигнализации своего стоящего неподалёку Мини Купера.

           - Нет, пойдём в мою. И она потянула его в сторону сияющей хромом громады новенького Шевроле Тахо. Она легонько подтолкнула его в салон через заднюю пассажирскую дверь. Широченный диван сиденья незаметным нажатием кнопки послушно превратился в просторную кровать. Она обняла его и непрерывно целуя в губы быстрыми и ловкими движениями расстегнула все пуговицы на рубашке, ремень на поясе и брюки.

           В этот момент к машине подбежала Вика. Она стучала кулачками в ту самую заднюю дверь и требовала открыть. Она стала звонить на номер Андрея. Ей показалось, что она услышала звук звонка своего вызова. Затем всё стихло. Андрей выключил телефон. Она стала звонить на номер Маши. Результат тот же.

           Андрей видел её лицо, искажённое гримасой боли и отчаяния. Он знал как ей тяжело сейчас. Он должен был броситься ей на помощь. Но сделать ничего не мог. Мышеловка захлопнулась. Не мог же он выйти к ней сейчас со спущенными брюками и весь перепачканный помадой?

           - Расслабься, стёкла хорошо затонированы. Она ничего не увидит.

           - Она их все уже исцарапала.

           - Нормально. Заполируем.

           Обессиленная и мокрая Вика села на грязный поребрик тротуара. Она чувствовала себя униженной и уничтоженной. Когда она не могла больше плакать, она только всхлипывала, вздрагивая всем телом. А рядом подрагивал, словно всхлипывая сочувственно вместе с ней со стекающими слезами дождевых капель по стёклам фар огромный внедорожник.

           - Ну на хрена?... - причитала она. Случайный прохожий остановился рядом, не понимая, что ему сделать, чтобы помочь.

           - Ну на хрена она нужна мне, эта ваша...

           Она подбежала к машине Андрея, несколько раз пнула туфелькой по колесу, ушибла ногу. Ударила с размаху сумочкой в стекло. Из сумки выпал телефон и предательски запрыгнул под машину.

           - Ну и дура! - ругнулась Маша.

           - Кто?

           - Какая же она дура! Такого парня профукала.

           Андрей понял, что Маша его имеет ввиду и ему это польстило.

           - Так в чём же дело? Забирай себе. - Как мог пошутил он.

           - Нет уж, извини. Вот это твой Мини-Купер впереди стоит?

           - Мой.

           - Ему ведь лет десять как минимум, судя по дизайну.

           - Двенадцать.

           - Вот. И салон из тряпки зачуханной, так?

           У него не повернулся язык соглашаться с такой оценкой любимого авто. Он промолчал. Она продолжила:

           - А мой парень хоть и не такой темпераментный как ты, но вот эту новенькую тачку мне подарил. Ты вот сидишь сейчас на сиденье из дорогой кожи "алькантара" и мог бы чувствовать её фабричный аромат, если бы не был такой потный и пахучий сам.

           - Скажи, а зачем ты это сделала?

           - Хотела как лучше. Хотела вас поддержать. Ведь когда ты был во мне, ты же думал о ней? Так?

           - Ничего себе, логика!

           - Я увидела, что ты терпеть это воздержание больше не можешь. А мне захотелось, чтобы у вас всё получилось.

           - Да уж... Но тут как всегда что-то пошло не так.

           Они ещё смотрели некоторое время как Виктория ползает на животе по липкому от грязи асфальту, пытаясь выудить свой телефон из-под низкого брюха машины.

          Больно было это видеть. Но и выйти из машины не хватало духа.




           Судебное заседание было в разгаре. А дознание всё ещё не проведено. Видимо, вспомнив об этом, Александр спросил:

           - А вот скажи-ка ты мне... У самого-то тебя жена девочкой была когда вы поженились?

           - Ну, я не знаю...

           - Как это, - не знаю?

           - Не знаю, должен ли я об этом рассказывать первому встречному?

           - Обижаешь, мы почти родня с тобой.

           - Нет...

           - Что, нет? Не ровня мы вам?

           - Нет, не девочка. Давай по крайней.

           Хозяйская рука разлила последние капли содержимого бутылки. Глаз не подвёл - идеально поровну.

           - Ну, и сильно ты по этому поводу сокрушаешься?

           - Да нет. Напротив, очень доволен.

           - Как? Чему ж тут радоваться?

           - Как чему? Представь. До тебя она никого не знала. Ну и ты искренне веришь, что и после встречи с тобой тоже. А теперь представь себя на месте жены.

           - Твоей?

           - Да нет же. В принципе. Она живёт с тобой, а сама думает: "А вдруг мой мужик самый никудышный из всех?" А почему нет? Если она больше ни одного не знает. А если у неё до тебя уже была хотя бы пара-тройка, да ещё с большой вероятностью растяпы, шаромыги, то ты для неё возможно и вовсе лучший из лучших.

           - Да уж. Умеешь ты себя успокоить.

           - А тебе что, жена девочкой досталась?

           - Какой там! Я её у начальника отбил.

           - В каком смысле отбил?

           - В прямом. Стрелялись за неё.

           - Стрелялись? На чём?

           - На пистолетах Макарова, табельных.

           - Вот это да!

           - Да. Приезжает он из командировки. Как-то раньше времени. Ну и застукал меня в постели своей жены.

           - Прямо как в анекдоте?

           - Да. Только не смешно. А так - похоже. Сразу за пистолет. Давай, говорит, стреляться.

           - А ты?

           - Я только рад был в этот момент, что дали возможность одеться по-человечески. Поехали в парк. Отсчитали сто метров...

           - А что так много?

           Александр посмотрел на собеседника с убийственной укоризной. Слова были не нужны. Слишком ясно всё сказали глаза: ты, мол, знаешь как далеко и точно бьёт пээм?

           - Стреляли по очереди. Когда обойма закончилась, я спросил: Ну что, ещё по одной?

           - Нет, хватит. - сказал он. - Две пули у меня возле самого уха просвистели. А одна вообще по волосам чиркнула. Так что хрен с тобой. Забирай её себе. Мне она больше не нужна.

           - Крутой замес. А жена где была?

           - Рядом стояла. Следила за очередностью. Только я тебе ничего не рассказывал. А ты ничего не знаешь, понял?

           - Да понял я, понял. Вот вы какие? А ещё в родню ко мне набиваетесь.

           - Это кто набивается?

           - Жена твоя очень хочет с нами породниться.

           В этот момент домой вернулась Вика. Сунулась в гостиную. Сразу поняла, что там опасно. Пришла на кухню.

            Отец с потенциальным сватом сидели, уткнувшись в монитор.

           - Что там настолько интересного? - спросила она.

           - Да вот, человек хочет купить девственность за миллион рублей.

           - Зачем ему это?

           - А кто его знает, дочка? Иди разберись, сколько это стоит и почему даётся бесплатно и только одной половине человечества.

           - Ну-ка, дай, папа, взглянуть.

           - А тебе-то зачем?

           - Мне незачем. Просто любопытно. У меня нет миллиона. Да и продать мне нечего.

           Изумление на папином лице было безграничным, космическим, вселенским.

           - Да ладно, пошутила я. Есть у меня как раз то, что ему нужно...

           В половине десятого вернулась домой младшая дочь Настенька. Роза Васильевна без промедления проводила её в зал судебных заседаний и, обратившись к Наталье Петровне изрекла:

           - На. Беседуй ты. А то у меня все приличные слова в лексиконе уже закончились.

           Наталья внимательно посмотрела на девочку: ребёнок. Какой же ещё ребёнок! И как же с ней говорить? Но, собравшись с мыслями, она начала:

           - Девочка моя...

           Слова эти звучали как сладкая патока, размазанная толстым слоем для приманки мух. И Настя сейчас чувствовала себя мухой на этой патоке. Но искреннее почтение к матери любимого человека заставило её пропустить эти слова мимо ушей.

           - Девочка? - ворвалась в разговор её собственная мать. - Убила бы на месте!

           - Что ты! Что ты! - переполошилась Наталья. - Ей нельзя сейчас волноваться! - И снова обращаясь к Насте продолжила:

           - Ты ещё совсем... - хотела сказать "ребёнок", но, испугавшись перебора, поправилась:

           - Ты ещё совсем юная. А впереди целая жизнь. И она такая огромная.

           Это была чистейшая ложь. Наталья давно уже не считала жизнь огромной. Настя почувствовала и эту фальш, но продолжила уважительно слушать.

           - Ты любишь Макса?

           - Да.

           - За что?

           Набор глупых, нелепых вопросов. Похоже на допрос. Но надо, так надо. И Настя несмотря ни на что продолжила отвечать серьёзно:

           - Если бы я любила его за что-то, то это была бы совсем не любовь. а что-то для выгоды. Просто без него я не ощущаю себя цельным существом. Я чувствую себя обрывком, клочком, чем-то неполным и неполноценным. А с ним меня много. С ним мы маленькая галактика. Даже крошечная Вселенная со своими законами. Мы с ним связаны неразрывно и время на это повлиять не может.

           - Связаны... - задумчиво повторила Наталья Петровна.

           - Нет! Вижу, что Вы меня не так поняли. Вы подумали про связь эмоциональную. А я про другое. Когда два человека связаны прочным каналом связи, словно два полушария в мозге человека. Вчера, например между нами состоялся такой разговор. Я посмотрела ему в глаза перед расставанием. Он ответил мне внимательным взглядом и едва заметно кивнул. Вы скажете: где же здесь диалог? А я вам его переведу. Я сказала ему: "Любимый, у тебя завтра трудный день. После уроков будет тренировка. Потом надо сделать домашнее задание. А вечером готовиться к олимпиаде по математике. Это значит, что мы завтра не увидимся". А он ответил мне: "Милая, да, завтра сложный день. Но я знаю как важно для тебя, чтобы мы встретились хоть ненадолго. А значит, я обязательно придумаю что-нибудь. И мы обязательно увидимся."

           Настя остановилась на минуту, а потом добавила:

           - Скажите, а у Вас было хоть что-нибудь подобное?

           Наталья Петровна в ответ только отрицательно покачала головой.

           - Жаль. Так чему же вы тогда можете сейчас меня учить?

           - Беременность и роды - огромная нагрузка на женский организм. Ты ведь не станешь с этим спорить, Настя?

           - Вас, медиков, послушать - вредно всё. Много сладкого вредно. Но и мало вредно. Пить мало воды вредно. Но и много вредно. И вообще нет ничего более вредного, чем жить. Но, помимо того, что всё хорошо в меру, вредно всё то, к чему ты не готов. А я готова. Да, в моей жизни многое теперь пойдёт не так как у всех. Но зато я буду очень молодой мамой. А вы - молодой бабушкой. Вы готовы?

            Наталья Петровна и так сказала то, что сказала лишь потому, что от неё этого ждали. А теперь с лёгким сердцем добавила:

           - Что же, готовимся к свадьбе?

           - К свадьбе? Перед богом я и так Максу жена. А регистрация брака - это юридическая формальность. Она нужна государству для контроля и учёта, да ещё для решения имущественных и наследственных вопросов. А нам об этом ещё рано думать. Свадьба будет когда Макс решит, что для этого созрели обстоятельства.

           - Тебе трудно без него?

           - Совсем нет. Я словно с ним сейчас. Я знаю, что он сейчас делает: сидит за столом и штудирует математику.

           - И ты можешь мысленно позвать его, отвлечь?

           - Могу но не хочу.

           - Ну, просто для эксперимента?

           - Нет. Ему потом трудно будет сосредоточиться снова. Хотя...

           - Что?

           - Вот сейчас он отодвинул учебник и тетрадь. Встал из-за стола. Думает обо мне. Переживает. Позвоните ему прямо сейчас. Убедитесь. Это и будет Ваш эксперимент.

           - Нет, Настенька, я верю тебе и так. Абсолютно верю.




            Наступила новая неделя. Наступила так как наступают на горло собственной песне. Как спецназ наступает на толпу незаконно митингующих. Роль спецназа вновь взял на себя понедельник, выдавливая с улиц и набережных города всех праздно шатающихся в сторону их рабочих мест.

           Виктория вдавила себя в крутящееся кресло. Откинулась. Она пришла как обычно первая. Скоро придёт Борис. Достанет пузырёк со спиртом. Методично и обстоятельно протрёт со всех сторон мышь и клавиатуру, а затем почти высохшей ватной подушечной примется стирать с тёмной МДФ-поверхности стола следы своих потных жирных пальцев.

           Вика достала айпад. Подключила вай-фай. Вошла в интернет. Как ни цинично это звучит, но большинство женщин мечтают продать свою непорочность за то, что не имеет количественной оценки. Только качественную. И переводит их сразу на новую ступень в эволюции развития. На новый уровень в игре под названием "жизнь".

           А ты - адвокат. Адвокат обязан быть циником в квадрате. Защищать убийц, жуликов, воров и доказывать, что все они милые и порядочные люди без толики здорового цинизма нельзя. А чтобы делать это очень хорошо?

           Так не лучше ли продать свою девственность за круглую и очень крупную сумму того, что измеряется преимущественно количественно, чем просто выбросить её на помойку? Или отдать даром тому, кому она не очень-то и нужна?

           Но ведь может быть и по-другому. В фильме "Хорошенькая женщина" героиня Джулии Робертс - уличная проститутка в которую влюбляется миллиардер. А тут ты получаешь не просто возлюбленную, а ещё и девственницу. Пусть шансов один на миллион. Но ведь в лотерее не больше. А в неё играет всё население планеты. Если встретить такого человека, то ему не жаль это просто подарить. А деньги? Их можно взять. В качестве выигрыша в лотерею. Когда девушка пыталась представить себе своего визави, перед ней возникал не образ Ричарда Гира, а скорее кто-то больше похожий на Андрея. Только сильно повзрослевший. А может быть даже чуточку постаревший.

           Она уже неделю вела поиск. Но вот кажется нашла то, что искала. Во всяком случае количественно. Сто тысяч евро! Сумма впечатляет. Имя Донатас. Гражданин Латвии. Международный финансист. Что из этого правда? Неправда всё то, что не логично. Но пока всё сходится. Мысленно ставлю себя на его место. Эскортниц красивых и эффектных он может позволить себе хоть тысячу. Но если кто-то из них очень понравится, то что у неё в истории? Спидометр скручен, ДТП, угоны, номера возможно перебиты на кузове и на агрегатах. А тут тебе - весталка, Флора. Не факт, что будет именно так. Но шансы возрастают. Условий много. Но это нормально. Требуется прислать не менее ста фото. Часть из них - полностью обнажённой. Ладно. Кто платит, тот и заказывает. Пошлю Машкины фотки. Мы так похожи, что он не заметит разницы. Обнажённых фоток нет. Обойдётся. Допустим, что я очень скромная и стеснительная. Встреча должна длиться не менее пяти часов. Странно. Почему именно пять? Может он хочет полежать, поговорить, познакомиться поближе? Уйти можно в любой момент. Это гуманно. Но до истечения срока - без вознаграждения. Без денег и без девственности? Круто. Но только если уходишь сама, не отработав все пять часов. Отработав? Что все эти пять часов надо работать? Да ну... Я думаю, он тоже не Геракл.

           Но претенденток много. Очень много. Кто бы сомневался? Поэтому рассмотрения "заявки" и ответа придётся ждать несколько дней.

           "Заявка" Вики победила. А она и не сомневалась в победе. В субботу в назначенный час она вышла со станции метро "Сенная площадь" и остановилась на Садовой под назначенной приметной вывеской магазина. Через несколько минут рядом с ней остановился ярко-жёлтый Ламборджини. Такие суперкары она раньше видела только в кино. Украдкой сфотографировала номер авто. Московский. Почему? Ах, да...

           За рулём жирный коротышка с крючковатым носом и типичной предельно южной внешностью. Явно не латыш. Хорошо бы это был водитель. Только бы это был его водитель! Чтобы поскорее убедиться в этом, представилась:

           - Вика!

           - Дональд - ответил мужчина за рулём. Полное моё имя Донатас, но друзья зовут меня просто Дон. И ты называй меня так.

           Вот ужас! Встать и уйти? Взять и выпрыгнуть из машины на ходу?
 Машина остановилась у роскошного элитного здания. Дон перекинулся парой слов с охранником, похлопал его по плечу панибратски. Холл с живыми цветами. Шикарный лифт с позолотой и зеркалами. Пентхаус на верхнем этаже. Панорамные окна, а за ними - огромный купол Исаакия. Город где-то там внизу. А здесь, на этой высоте - только ты и величественный купол Монферрана. Она осмотрелась. Дон сделал несколько хлопотливых движений хозяина, раскрыл на всю ширину портьеры сказал, указав на столик: "Вино-шмино, фрукты. Угощайся". После этих слов снова захотелось бежать сломя голову. На тумбочке рядом с кроватью большой серебрянный поднос. На нём - немаленькая горка из пятисотевровых розовых купюр, бережно придавленная сверху бархатным футлярчиком. Возможно в нём перстень или другой драгоценный подарок. Педантичный финансист положил бы деньги в аккуратных пачках. А эта показуха к чему? Не понять сразу сколько их там. Не станешь же пересчитывать. А каждая бумажка стоит как хороший смартфон.

           - Время пошло как только ты села ко мне в машину. Так что давай не тянуть его. Иди в душ.

           Она медленно пошлёпала, пытаясь сообразить, в какой момент будет уместнее сбежать. Как только она разделась, вошёл он и повернул защёлку двери.

           Через минуту от девственности остались лишь воспоминания и бежать уже не имело особого смысла. Она и раньше думала, что секс - это нудная и утомительная часть женской жизни. Но что он может быть настолько отвратительным она и представить себе не могла. Дон часами пыхтел и сопел над ней. Его пот струйками стекал по его волосатому животу и наполнял её пупочную впадинку. Она предусмотрительно поставила будильник, но не только минуты, а даже секунды стали тягуче медленными.

           Когда будильник прозвенел, Вика спросила:

           - Могу я уже уйти?

           - Да.

           Она стала собирать в сумочку деньги. Но руки тряслись от сильнейшего стресса и несколько купюр выпали и разлетелись по полу. Она стала собирать их. Он с презрительным вниманием наблюдал за процессом. Одна купюра улетела под самую середину широкой кровати. В точности как и её телефон под машину Андрея несколько дней назад.

           Не увидит Дон мучительного для неё зрелища ползания по полу за этой розовой бумажкой.

           Хлопнув дверью она ушла. Но все ещё не чувствовала себя в безопасности. Кто мешает ему позвонить в полицию и заявить, что его обокрали? Если купюры переписаны, то оправдаться ей не помогут даже родители. Но всё обошлось. Обошлось? Да, если не считать, что деньги оказались дешёвой подделкой - куклой, муляжом на языке следователей. Машина и апартаменты арендованными на сутки. А она сама дешёвой одноразовой вещью. Ей захотелось принять душ из струи скунса, ванную с чернилами каракатицы, чтобы убить на себе его омерзительный запах. Потому что его не смывали ни мыло, ни гель для душа. Он мерещился ей повсюду. Он въелся в её мозг. Ей хотелось тереть себя пемзой, чтобы не осталось ни клочка живой кожи, которая пропиталась его потом.



           Прошла неделя. Боль притупилась. Накатила философская апатия и безразличие ко всему и ко всем. На смену им пришли спокойствие и ясность. Внезапное взросление, неповторимое как опыт дефлорации. Уравновешенность и трезвость. Даже Борис перестал раздражать. И только тоскливое нестерпимое одиночество нарушало внутреннюю гармонию. В душе был вакуум. Зияющая пустота. Нет, скорее "чёрная дыра", стремящаяся втянуть в себя кого-то или что-то. Но вокруг только бескрайний космос искривлённого пространства - времени.

          Родители - коллеги, но совсем чужие в сущности люди. С сестрой тоже нет общих интересов. Нет даже по-настоящему близких подруг. Как так получилось? Когда одиночество стало невыносимым, она написала Андрею. Написала коротко: "Привет!". Если он не ответит, будет не так обидно.
 
           "Привет!" - пришёл ответ.

           Вика: "Мне нужно увидеться с тобой".

           "Когда и где?"

           Вика: "У тебя. Можно я приеду к тебе?"
 
           "Завтра?"

           Вика: "Нет. Завтра понедельник."

           "Тогда сегодня. Но до понедельника только три часа." "Надо успеть )))"

            Вика: "Только я уже не девочка"

            "Вот как?"

            Вика: "Да. Я так хотела отомстить тебе. Но удалось это лишь отчасти)))"

            "Ладно. Приезжай. Я даже рад, что одной преградой теперь меньше".

            Она быстро собралась и вызвала такси. Надо торопиться пока воскресенье не закончилось.




           На следующий день Виктория рассказала маме обо всём, что произошло с ней за последние недели. Так было надо. Слишком тяжек был груз. Ей казалось, что мать изобьёт её, обзовёт, отругает. Но и это будет облегчением. Но матери стало очень жаль дочку. Не повернулся язык ругать. Хоть она очень этого заслуживала. И мать сказала:

          - Теперь ты взрослей и опытней меня. Может быть теперь ты знаешь цену непорочности?

           - Да, мама. Это тяжёлая ноша от которой надо избавиться и как можно быстрей. Только "как скоро" гораздо менее важно, чем в принципе "как?". Самые счастливые те, как наша Настька, кто отдаёт её в обмен на искреннюю и чистую любовь.Чуть менее счастливы другие, кто отдаёт её впридачу со своей беззаветной и безответной любовью. И есть все остальные, отдающие её случайно или по ошибке кому попало как мы с тобой. Теряют тысячей разных способов, цепляясь за неё до последнего. Но о них, что и говорить. Ты сама всё понимаешь.