Лабиринт

«Кому вы вверите, старатель, судьбу свою?»
Я вас спрошу. В ответ услышу:
«Заклинатель, я жить вслепую не спешу.»

   Свет пробивается сквозь слегка чумазые после зимы окна балкона в комнату, в которую ещё совсем недавно нельзя было попасть. Она была заставлена чужими вещами, наполнена чьим-то миром, совершенно заброшена и запущена, оставлена на произвол судьбы. Владелец отправился искать своё счастье в далёкие земли или, как казалось, просто ушёл в ночь, а комната осталась стоять. Свет очень яркий, такой красивый и весенний, чистый, пробирается внутрь и освещает всё вокруг собой, своим теплом наполняет воздух и мысли. Когда смотришь на него, то кажется, что все тревоги остаются позади. А впереди только весна. В комнате слышен лучезарный смех и счастливые голоса. Четыре девочки играют в игру.

   Среди тревог от родительского развода, новостей, от которых содрогается сердце, и нового мира, правила которого предстоит ещё понять, образовался небольшой островок тишины и спокойствия. Образовался ли? И долго ли ему предстоит просуществовать? Свет так близко, он рядом, осязаем и настолько мимолётно прекрасен. Такой мягкий и приятный. Кажется, счастье будет длиться бесконечно. Только я и мир, только мир и свет. И ничто не может помешать этому триумфу.

   Однако, ничто не вечно.

   Звон телефонного звонка рассекает пространство, словно меч. Холодная сталь закаляет воздух безумием и холодом.

   Руки трясутся, а мысли бегают, не понимая, что могло случиться. Звонит папа. Тогда ещё папа, чуть позже отец, а в дальнейшем второе слово с приставкой «биологический».

   Надежда колотится в сердце, проникая в душу — он звонит поздравить, передать привет, ведь этот весенний день является днём рождения. Облегчение заполняет тело, не зная, что спешит. Руки решаются принять звонок, заботливо поднося телефон к уху.

   И почти сразу мир рушится.

   Время плавится, замедляется и застывает. В комнате нет часов, но я уверена, что если взглянуть на них, то можно увидеть, как секундная стрелка останавливается. Замирает. Или начинает биться в бешеном припадке, не имея возможности ступить назад или вперёд.

Истерику заводит не часовщик. Викент,
Он же Витор, он же Викентий -
Он храбрый муж, объевшись груш,
Отец идей безгрешный.

Кричит и требует убрать
С полок томов насмешки,
Не слышит он своих поспешных
Идей, да глупости своей.

   Он запрещает мне писать, он требует уничтожить свои собственные творения. Свет не меркнет, он продолжает яростно светить мне в лицо. Голоса в комнате затихают, чувствуется нарастающая тревога. Беспокойство. Ах, если бы они слышали этот голос, что доносится из телефонной трубки прямо в сердце. Но они не слышат — они видят меня и моё лицо, мой взгляд. И слышат только мой голос, слабеющий и исчезающий.

   Первый рассказ, первая гордость, первая публикация для всеобщего обозрения...

- Мерзость!

   Он требует избавиться от первого творения, имеющего конец и начало, сюжет и героев, суть и смысл. Он требует, ведь иначе не сможет жить. Уничтожить дорогу, к которой я так долго шла. Разобрать до последнего кирпичика, не дать строиться дальше, расти и развиваться. Он обижен и возмущён. Он угрожает. Скандалит и ругается. Но почему?

   Но отчего?

   Имена. Я использовала в истории знакомые ему имена.

Айелет, мать Викентия и Друана,
Как последствие какого-то дурмана:
Несёт примирение, якобы компромисс.
На самом деле тянет всех вниз.

Чувство вины и отчаяния, чувство любви…
Всё потерялось среди глупой игры.
Всё смешалось, как краски, в багровую массу -
Остаётся вместо сладостей жевать пластмассу.

   Свет продолжает литься с улицы в комнату. Резкий. Беспокойный. Тревожный свет. От него не скрыться нигде, он везде, в каждом уголке комнаты. Весна. Эта смена воздуха и запахов, эта смена освящения — каждый год как тяжёлой наковальней по ногтям рук.

- Я не смогу простить такое оскорбление.

   Упоминание имён положительных героев. Создание чего-то своего.

- Неужели ты меня настолько ненавидишь?

   Слова, обвиняющие. Слова, полные манипуляций.

   И боль, боль, боль без начала и конца. Лабиринт боли, просачивающийся под кожу, под кости, впивающийся в нервные клетки. Желание контроля со стороны, отчётов и угрозы судами. Попытки найти тепло ограничиваются слезами. Разбитое сердце, которое бросают раз за разом об пол, добивается вдребезги. Но нет возможности отпустить. Ещё нет, пока нет.

   И то ощущение света, что навсегда покидает меня. Весна, каждый год, несёт с собой горьковато-сладкое предчувствие обиды. Предчувствие страшного скандала. Шаг влево, шаг вправо…

- Надеюсь, что мы уже не попадём в главных героев твоей книги, меня бы это сильно огорчило.

   Постоянное чувство вины, непонимание внутренней логики человека. Слова, которые произносятся, слова, полные лжи. Человек ищет власти над людьми, которых потерял. Которых бросил. Уверяет, пытается убедить, требует поверить — та, что разрушила, не виновата. Как она может быть не виновата, если у вас с ней есть ребёнок, возраст которого превышает период расставания и развода на насколько лет?

- Эти вам ничего плохого не сделали. И сестра вам родная.

Крысы в тряпках пляшут на площади,
Отнимая золото у городских детей.
Понятия долга и совести срощены -
Ты всегда должен; под гогот плетей

Из деревни бредёт кривоватая дева,
Хотя девой её сложно назвать.
Ей бы побрезговал даже демон,
Она своих подбирает крысят.

Викентий с улыбкой принимает награду:
Его новый мир полон добрых чудес.
Других награждает за счастье он адом,
Смеётся бескрылый, как бес.

И крылья других сам отрывает,
Услышав деревенской кликуши мольбу.
Она крыс чумных каждый вторник рожает,
Любовь Викентия Ульяун зовут.

И их имена бесчестно украли -
Назвали ими хороших людей.
Ну разве так можно? Ребёнок рыдает,
Сгибаясь под свистом плетей.

   Каждый день рождения — это мучительное ожидание подарка. Скорее просто ожидание, потому что подарок таковым не является. Очередное снисхождение, очередной дар свыше — он ничего бы не дарил, если бы не она. А она считает, что теперь, когда всё раскрылось, имеет право забрать чужую жизнь. Имеет права расхаживать по чужому дому, отдавая приказы. Дом не её, хотя она хотела бы и его отобрать. Не дали, ударив по рукам отобрали то, что она заслужила. Любовница, а уже без пяти минут жена. И он, который думает, что может позволить себе обижать слабых, а потом заставит их замолчать. Их руки переплетены больными мыслями и ложью, а сердца доедают друг-друга, давясь кислотной жидкостью, которая когда-то была их кровью. Счастливы вместе, нелюбимы другими. Требуется исправить это упущение! Заставить. Научить. Обязать! Но оба не понимают, что любовь не продаётся, не достигается угрозами и манипуляциями. Оба слепы и глухи. Но, к сожалению, умеют разговаривать.

   Комната меняет свой облик. В ней остаётся много пыли, много вещей, но она больше не принадлежит человеку, ушедшему в ночь.

   А ведь это тоже было обманом.

   Он знал, что уходит туда, где его ждут.

   Мутный свет будит, не давая потерять сознание. В голове вертятся мысли, отчаянный переворот сознания. Из пикселей на экране я узнаю, что мой папа помолвлен. А ведь он ушёл ненадолго, просто поехал посреди ночи, чтобы вернуться? Неужели я верю, что всё будет хорошо? События рвутся на части и идут не в хронологическом порядке. Вокруг меня появляются стены, отделяющие меня от реальности.

   Я грежу сказками.

   Я ищу поддержки в тех мирах, где всегда сияет свет.

   Но каждый раз опрокидываясь обратно в реальность наталкиваюсь на чёрную муть.

   Мутный свет опережает меня, не давая проснуться.

   Желание найти искренность смешивается с дождём слёз. Желание высказаться становится проклятьем. Желание… Никаких больше не может быть желаний. Это я виновата. Но в чём?

- Я отлично понимаю, что тебе нужно найти врага. Иначе весь твой мир обрушится.

   Комната, что являет собой сердце лабиринта, является ловушкой.

   Голова раскалывается от непонимания чужих поступков. Мир кружится, потому что он умирает. Люди умирают. Бабушка умирает. Самый близкий человек, что тоже не оказался святым по своей натуре. Совершавший ошибки и вредивший себе. И мне. Но как это всё больно. Больно признавать мир, что мир вокруг всё ещё настоящий. Как больно!

   Проснуться и увидеть, что всё это сон.

   Проснуться и навсегда забыть…

   Но это не он.

   Голоса обвинений продолжают звучать. Я теряю свет. Я не могу его понять.

   Я прокручиваю в голове одни и те же события, одни и те же слова. Я не понимаю, почему всё именно так, а не иначе. Лабиринт гудит и растёт.

Ульян находит Анну, внебрачную сестру,
И вместе две коварно наводят пелену -
Им кажется, что танец их подлостью спасён.
Мне кажется, безумием их дышит фараон.

Нельзя заставить глаз их не смотреть сюда.
Нельзя их рук прикосновения отрезать.
Им хочется весь мир, где пала их слюна,
А потом обвинять весь мир и голышом в нём бегать.

   Я болею, и каждый раз вижу осуждение в глазах, что смотрят на меня. «Хватит притворятся!» - говорит каждый из людей, что бесконечно вторгается холодным клинком в моё сознание. В мою жизнь. Они говорят это разными способами, надеясь унизить своими насмешками. Но я не притворяюсь.
- А потом ты станешь популярным режиссёром и все будут за тобой повторять… Это станет модным так делать.

   Язвительная улыбка. Язва на сердце общества. Раковая опухоль мира.

   Паразиты.

   Как ещё я могла бы назвать этот сброд людей, что не отпускает меня в мою собственную жизнь, вечно следя за мной. Но как хочется от них убраться, умыться, сбежать и больше не видеть, не слышать и не знать их.

   Но как это сделать?

- Ульяун долгое время была просто хорошей знакомой в интернете. И никого ни у кого не отнимала. Я ушёл, когда увидел, какой она человек.

   Родила ребёнка через интернет, настоящее чудо. В момент, когда он заметил это и уходил к ней, ему было уже, кажется, два года. Или три? Четыре? Время неумолимо отсчитывает минуты.

   Признания в изменах и лжи. Зачем это всё? Почему я обязана всё это знать, прощать, снова слушать и считать себя виноватой?

- Не надо говорить, что «сходство персонажей случайно».

   Забудь о своей жизни, живи моими желаниями. Ничего не делай, умри лучше в несчастье и никчёмности, чтобы моя новая жизнь выглядела хорошо. И лабиринт твой — ловушка.

   Нет, это просто моя жизнь. Уйди из неё. И запрети своей жене в неё беспардонно врываться. Хватит.

Смерть Айелет была наполнена ложью.
Витор не явился на неё вовремя, умчав за Ульяун.
Когда же вас всех настигнет кара Божья,
О который вы вечно говорите. Я жду.

Я сожалею, что мой мир фантазий
Слишком основан на реальности, я в ней живу.
Но извиняться не буду. Вы не поймёте фразы.
Я вам советую набраться уму.

  Комната, что являет собой сердце лабиринта, является не ловушкой. Нет-нет. Лишь спустя годы удаётся обнаружить, что это отправной пункт, дверь, ведущая в мир, полный других измерений. Часто в комнате играет музыка, ещё чаще звучит стук клавиш. Это не синтезатор и не пианино, это монотонно стучит клавиатура.

   Писатель сидит внутри своего лабиринта, пытаясь на каждой стене такового написать историю. И отчего-то каждый раз сердце вздрагивает, припомнив что-то из недалёкого прошлого. Однако, оглядывается по сторонам, и продолжает идти дальше. Даже не имея света, свыкнувшись с темнотой, найдя в ней уют.

   Ведь истинный свет всегда остаётся только внутри нас. Как отражение мира. Как отражение счастья. Как проводник, что ведёт туда, куда просят не идти, потому что боятся, что когда дойдут, расскажут правду.

   Слова обвинений продолжают сыпаться. Слежка, тихий укор и шёпот, смеющийся.
   Но я знаю, что всё делаю правильно. Я не бросаю свою дорогу и иду по ней, не оборачиваясь на крики, что доносятся вслед.

   Я не предам свой лабиринт забвению, как сделал тот, что покинул самого себя когда-то давным давно.

   И я не перестану говорить.

   Потому что от молчания боль только усиливается.

«Кому вы вверите, старатель, судьбу свою?»
Я вас спрошу. В ответ услышу:
«Заклинатель, я жить вслепую не спешу,
Я жизнь свою унесу под крышу
С развалин мира, ею задышу...»

- Старатель, кто вы?
- Я создатель мира.
- Уверены? Но как же вас зовут?
- Меня зовут лишь те, кому я нужен. Остальные и без меня живут.