Во всей вселенной где мы я и ты

Во сне иль наяву
Ибо снятся мне сны
Страсти любви весны
Вечно блуждают они
Во вселенной мечты
В порыве света игры...
 
 
Под небом земли грохочет война,
Страхом к жизни она полна,
Где в нем вечно блуждает тьма одна
Горечью полыни травы.
Падает мне в руки земля беды
У той военной череды
Во всей вселенной, где мы — я и ты
Снятся сны о любви весны...
 
 
Во сне любви полна,
А в сердце моем светло.
В объятие тебя,
Мне радостно тепло.
Ты смотришь мне в глаза,
Читая в них слова любви...
 
Через терне пространство
Любовь мою сохрани,
Объятие мои прими
В ночной прохладе тишины
Они нам с тобой нужны
В этом мире они важны...

В этом вечном противоречии - между войной и любовью - раскалывался мир, как потрескавшееся стекло, где надежда и страх сплетаются в заботливые узоры. Каждый вздох, казалось, был загорожен звуками пустоты, которые отголоском доносили тревоги эпохи. Но где-то, в глубине этого хаоса, теплилась искра жизни, которую невозможно было потушить.

Ярослав, закутавшись в плед, сидел у окна и вглядывался в тени, протянутые ночным небом. Снег лёгким покрывалом накрывал город, пряча следы гонений, но в его сердце зреет желание другого мира. Мира, где войны и страха не будет. Во сне ему часто снились её глаза — яркие, как звёзды, и тёплые, как южное солнце. Их ненавязчивый свет пронизывал тьму, открывая окна в бескрайнюю вселенную надежд, где царила весна.

Он вспоминал их встречу. В тот момент, когда они случайно столкнулись на улице весной, мир вокруг будто замер. Взгляд Серафимы остался в его памяти, как яркий след, как обрисованная лунным светом панорама нового счастья. С тех пор сердце его стало певцом нежных мелодий, где каждая нота была обрамлена солнечными блики её души.

— «Свети же мне, звезда вечерняя, 
Где ты, любовь моя, где ты? 
В ночи храня, как воздух утренний, 
Я буду ждать, о, не уйди!» — шептал он сам себе, завлекая с собой надежду светлых времен.

И даже среди грохота войны, страха и непонимания, он бродил по одному и тому же пути. В руках его — воспоминания, будто перо по бумаге, рисующее истину, где вместо потерь — новые начала, где вместо слёз — радость. Именно это, бесконечное стремление к встрече, приняло форму поэтических строк, вздохов и искренних сердец.

— "Под небом, где грохочет война, 
Мы будем хранить мечты. 
Объятие в летящей тишине 
Не даст нам забыть, кто мы, ты и я."

И в темной тетради, исписанной горестными строками, светила маленькая искорка — любовь. Ярослав понимал: даже среди разрушительных бурь, она была тем компасом, который указывал путь. И даже если мир взрывался, его сердце, наполненное ожиданием, шептало о весне, о её нежных прикосновениях, о порывах облегчения когда отпадает тяжесть.

В тот миг, когда расстояние между ними казалось безграничным, он вытягивал руки в небо, словно искал её там, в тихом шёпоте ночи. А снаружи, под грохотом, как будто в ответ, раздавался гул творящегося хаоса.

— "Так, сохрани же мою любовь, 
Чтоб в нежной тишине 
Мы смогли немного подождать, 
Чтобы светло лишь было в судьбе."

Так в сердце его, в решающих моментах, нашлось место надежде и любви. Она была такой же реальной, как пламя, что нежно согревает холода. И с каждым новым рассветом, с каждым новым шагом к встрече, Ярослав чувствовал, что сны о весне не покинут его даже в самые тёмные дни. Они будут путеводными звёздами, которые укажут дорогу к новому началу.