Измэна. Глава 4

- Фёкла Касандровна, - уже привычно зарычал с порога на секретаршу.

- Я к вашим услугам, господин шеф! – вскочила со стула, поспешно облизывая с губ пироженовый крем.

- Фёкла, ты что там ешь?

- П-простите, Лексей Луппианович, не буду больше, - при этом слизав крошку печенья с губы.

Вот, демон порока, точно проник в душу моей помощницы, то и дело и искушает.

- Кофе мне подай…с пенкой, - сексуально протянул последнее слово и вперил взгляд в секретаршу.

- Пять минут, господин, шеф. Устраивайтесь поудобнее на рабочем месте. День у вас трудный, видно уже что ночь не задалась, с утра, злитесь, - явно намекая на неудачу в постели.

- А вот и не угадала, Фёкла причину моей злости - меня собака за зад тяпнула!

Фёкла явно растерялась. Голову склонила, взор потупила, Аленушку невинную из сказки воображает, а сама поди хихикает про себя.

- Короче: жду твой волшебный напиток! – и стукнув дверью, закрылся в кабинете.

Совсем жизнь испортилась. Стал в окно смотреть, в прорези жалюзи и анализировать.

Дома бедлам, хоть надевай на всех смирительную рубаху. И по ложке фенобарбитала с валерианой, вместе с завтраком скармливай.

Псу в том числе. Еще и в клетку сажать. На ночь, чтобы не мешал в садо-мазо играть с моей Котей.

Вот же скотина какая, на защиту кормилицы встал.

А я кто вам? Не кормилец разве ж?!

Вон считай сам алмазы из камней киркой выколупываю, тонны грязи перелопачиваю. Охранникам золотых приисков отступные отстегиваю, чтобы не слили инфу по залежам драгметалла конкурентам – мексиканской мафии.

Взяв подушку с дивана, положил в кресло, чтоб ягодице не больной было и присел на поврежденное челюстями Дружка полупопие.

За эту пытку Коте пообещал наказание во сто раз страшнее прежнего.

Испугалась, сучка-недавучка.

То-то!

Всех вас накажу.

Привяжу и…оближу!

Чёрт, теперь не только ломит зад, но и кукони, того и гляди скорлупка трещинами пойдет и вылупятся наружу миллиарды хвостатых и бодатых, и атакуют женский коллектив моей корпорации. И пойдут бабы косяками жаловаться в права потребителей что шеф их по воздуху осеменил.

Ой, какие страшные вещи в голову лезут. Не иначе спермотоксикоз!

Надо что-то решать!

О, а вот и строгая и стройная Фёкла с серебряным подносом и сливочной шапкой пенки на кофейном озере.

Поставила кружку на стол и ждет какой я ей вердикт вынесу. А я вынесу, в виде наказания, а не премии.

Хватит, я не добрый шеф. Я очень злой!

Отхлебнул. Вкусный. Колдунья знает какое зельё сварганить. Но я вида не подам.

- Бе…, это чего ты мне налила? – поморщился и сплюнул с языка налипшую пленку домашних сливок, что из Нальчика брат Фёклы возит.

- К-кофе, с п-пенкой, - пролепетала испуганно женщина.

- Дык пока он вез –растряс и жиром они стали. А кофе? Оно же холодное! Я что, гляссе просил? – вскочил и взорвался, брызгая слюной, как бешеная псина.

- Я новый вам сварю, только премии не лишайте! – упала на колени у стола, чуть не пробив паркет ударом лобной кости. – У меня же дети, пощадите, начальник!

- Представь, Фёкла у меня тоже. Трое.

Фёкла подняла глаза с пола и сочувственно- заискивающе ими посмотрела на меня.

Блин, опять болота ее меня засасывают в пучину порока и сладострастия.

Ведьма, как есть ведьма!

- По-другому накажу.

- Как? – проблеск надежды замаячил на дне болот.

- На колени!

- Так я и так на них стою…

Точно, совсем забыл. Сама же упала…

- На, подложи, в твоем возрасте вредно стоять ими на голом полу, - и щедро, по-барски, вытащив из-под раненного зада подушку, бросил ее к ногам услужливой секретарши.

Встал из-за стола, едва сдерживая стон. Чресла ломило от боли и вожделения одновременно.

Мне требовалась разрядка.

Немедленно.

Приблизился ближе. Остановившись напротив покорной блудницы, медленно расстегнул кнопки, молнию и ремень, начал спускать штаны.

Чёрт, дрын такой, что хоть мясо отбивай, запутался в полах рубашки, в складках брючин. Вот надо же, какая незадача. В такой ответственный момент.

Выругался. Фёкла мялась в предвкушении пира плоти, потирая ладошки.

Сейчас мой дружочек, сейчас тебя погладят по головке за послушание и наградят леденцом.

Неожиданно дверь в мой кабинет открылась, являя нашему взору, как звезду севера Авроре, незнакомое лицо кавказской наружности.

Это что еще за крендель?!

- Мама!? – шокировано закричал горский чёрт.

- Арсен?!

- Ты чьих будешь, холоп! – заорал я на весь кабинет, чувствуя, как безнадёжно уходит из рук десерт.

- А, свой я, - скорчил рожу чернявый мужик и опустив взгляд на мою секретаршу, уныло добавил: - То есть её…сын…родной.

Я в шоке оглядел коленопреклоненную женщину, не представляя, что она тоже кому-то мать. И даже не кому-то, а вот этому лицу кавказской национальности.

Непохожи.

Значит от нерусского родила.

Бля*ь, да он мне ровесник! И рожа знакомая. Тоже что ли миллионер? – присмотрелся внимательнее.

- Ни х…я себе, - сказал я себе и поспешно натянул трусы.

- Мама, - подбежал к ней горец, - почему ты на коленях? Злыденный тебя пытал? – и обняв мать за плечи, посмотрел на меня со всей ненавистью, что пряталась в его глазах.

- Что ты, Арсен! – кинулась обнимать в ответ своё великовозрастное чадо. – Я молилась на Лексея Луппиановича. Он же как святой для меня, щедрый и любящий господин.

Э, как выкрутилась маманя, и не уличишь во грехе.

Чтобы она говорила, приди сынок чуть позже?..

- Поднимайтесь маменька, - и стал помогать Фёкле моей встать на ноги. – Сколько раз говорил, что я могу тебя содержать. Зачем ты работаешь?

- Привычка, Арсен.

- Я тебе денег даю каждый месяц, куда ты их деваешь?

- В сундук складываю. Под замок. Целее будут, сынок.

Я уже не смотрел на слезное воссоединение мамы и дитя, а картинно прикрыв лицо и пах только слушал их исповедь.

- Всё, мы уходим, - доложил мне этот тоже небедный Арсен. – Мама, у меня горе и ты должна меня выслушать, - уводя мать с поля несостоявшегося удовольствия.

Опять облом!