В этом, прошедшем, времени... Часть 3. Глава 12

 Часть 3.
 Глава 12

 Мы желаем счастья вам

    Борис Яковлевич был и лечащим врачом и у меня и у Веры, и по совместительству - гипнотизёром. Других, пока, не привлекали. Попытка поднять из нашей памяти прочитанные ранее документы с помощью гипноза - показала свою состоятельность.
    Для обсуждения вопросов реформирования экономической системы и политической жизни в стране с "элитой государства", в рамках «перестройки» (после долгих споров, решили оставить этот лаконичный термин) Лаврентий Павлович назначил проведение Всесоюзной партийной конференции на середину августа, а по её результатам, сразу, Пленум Верховного Совета СССР.  К этим эпохальным событиям мы и готовили целый пакет документов. 
    Мы шли методом проб и ошибок. Полученной от нас троих информации было много. Еле успевали обрабатывать. 
    Но, как оказалось – меня гипноз не брал. Сначала мы думали, что это у Бориса Яковлевича не получается, но, когда попробовали на Вере, то она погрузилась в сон и начала вспоминать текст закона. Оказывается, ещё в восемьдесят восьмом  подруги уговаривали её заняться торговлей, и она читала закон, но - осталась работать на заводе.
     «Закон о кооперации», в свое время, и я читал неоднократно.  В конце восьмидесятых, после ликвидации министерства мелиорации и водного хозяйства СССР  я остался без работы, и вынужден был создать кооператив по производству кино и видео фильмов для предприятий. Конкурентов в то время не было, дела шли неплохо, но потом, с появлением мобильных телефонов с функциями цифровой записи, с этим бизнесом было покончено.
... Вера лежала в кровати с закрытыми глазами и диктовала, а Гешка записывал за ней сидя за столом. Я, в кресле с карандашом в руке, изучал действующую Конституцию, за этим занятием и застал нас неизвестный нам человек маленького роста, с большой лысоватой головой:

    - Здравствуйте,- сказал он тихо и с большим удивлением обвёл взглядом спальню Иосифа Сталина наполненную незнакомыми ему людьми.- Поскрёбышев, Александр Николаевич.

    Я прижал указательный палец к губам, взял его под руку и мы вместе перешли в другую комнату. Оказалось, что сегодня у Поскрёбышева и Лаврентия уже состоялся разговор, в котором они разобрались в истинных причинах его отстранения от работы и ареста. Вины Берии в этом не было, во всём была виновата маниакальная недоверчивость вождя. И эту информацию он выложил мне в первую очередь, как бы оправдываясь передо мной. Его только сегодня, рано утром, доставили из мест заключения и дома он был не больше часа – помылся, переоделся, перекусил и его привезли в Кремль. Он уже оформил все необходимые документы в нашем отделе кадров, подписал обязательства о неразглашении государственной тайны, и был готов к работе, но я предложил ему отдохнуть пару дней с семьёй и мы договорились поддерживать связь по телефону. Серго сегодня не было - работал на прежнем месте в НИИ, а в финансовом отделе нашего министерства пока был только один человек – Бухгалтер -кассир. Он выдал Поскрёбышеву подъёмные, а в столовой он получил сухпаёк на эти дни. Александра Николаевича многие знали, здоровались, поздравляли с выходом, улыбались как старому товарищу…
    Затем, когда он приступил к работе, дела у нас пошли на порядок быстрее. Это был администратор администраторов.

    Вера быстро поправлялась. На второй день, Судоплатов приказал привезти ей из Большого театра несколько париков, и она выбрала светлый, до плеч. А уже через несколько дней, познакомившись с Николаем Михайловичем, они подолгу о чём – то шептались, рисуя эскизы новой одежды, а когда она надела светлый брючный костюм, то все мы увидели совсем другую, незнакомую нам Веру.  Стройная блондинка с карими глазами в элегантной одежде, приковывала к себе взгляды всех обитателей дворца.
    Первым делом, она взяла в свои руки наше питание, максимально добавив свежие овощи и фрукты. Она засиживалась с шеф – поваром, разрабатывая новые блюда и, без её согласования не утверждалось ежедневное меню. В нашей столовой был организован «шведский стол», а в нашем кабинете появилась ручная кофемолка и электроплитка с комплектом джезв для приготовления кофе «по – турецки на песке»,  после чего возбуждающий аромат кофе устойчиво обосновался в нашем крыле  Сенатского дворца.
    В соответствии со своим статусом, Лаврентий Павлович переехал во дворец в квартиру на втором этаже правого крыла, а рабочие кабинеты  - на третьем.
    Мы договорились, что все вопросы развития обсуждать только в стенах нашего министерства, где везде были установлены глушилки, и поэтому руководитель государства приходил к нам, иногда, по нескольку раз в день на чашечку настоящего кофе с круассаном из слоёного теста с шоколадом или абрикосовым джемом.

    - А какая  у вас там политическая система,- задал, как - то мне вопрос Берия,- сколько партий?

    -  Сейчас в России многопартийная система, но, у правящей партии нет идеологии. Хотя, они, конечно, понимают - людям нужна вера, и поэтому навязывают населению старые религии: христианство, мусульманство, тем самым разобщает и без того разобщённое общество,- вздохнул я.- У нас сейчас, вместо больниц и научных центров строятся церкви и мечети, а президент России - ходит на всенощные…

    - Дикость, какая – то,- покачал головой Берия.- И это - в двадцать первом веке...

    - Да,- поддержал я,- простым людям нужна объединяющая всех цель. А у нас там, в обществе безбожников в третьем поколении, сейчас идёт реставрации старых религий. А что им остаётся, когда народ нечем объединить? Начали вспоминать, чем князь Владимир объединял разрозненные славянские племена тысячу лет назад. Но в то время почти все безграмотными были… Нужно сказать, что у мусульман, в наше время, это получается лучше, чем у православных, и мы рискуем, что скоро ислам захватит всю территорию России.

    - Ещё одна «новость дня»,- вздохнул Лаврентий.- Ну, давай это твоё: «Что делать».

    - Просто повторю. Сейчас, здесь есть объединяющая всех цель: построение, пусть несбыточного - коммунизма, основанное на вере в человеческие возможности. И это уже стало религией, которая вытесняет все остальные  основательно и бесповоротно. Еще одно поколение и всё. старые религии уйдут из сознания людей.
 И сейчас, здесь, в рамках государства эта работа, ведётся нормально, и создание нескольких коммунистических партий её не нарушит, а наоборот, укрепит.

    А, например, вчера за кофе, мы обсуждали материал для выступления на конференции о перестройке экономической стратегии и подбирали лаконичные фразы. Например такие: «Вместо «производства ради производства» утвердить стратегию «производства ради потребителя».
    Или: «Социалистическое развитие, в рамках тоталитарного государства, только за счёт временной инициативы масс, вело в никуда, в тупик».
    Или: «Открытость» страны является важнейшей составляющей новой экономической, и я бы сказал  шире — социальной политикой государства, с его включением в глобальные процессы материального и духовного развития всего мира.
    Или: «Новые кооперативы, при неприкосновенности основных фондов, получат значительную экономическую свободу, они создадут новые рабочие места для большого количества инвалидов войны, частично насытят рынок необходимыми товарами народного потребления. Кооперативы вправе сами определять численность занятых, размеры оплаты труда и материального стимулирования, а так – же, устанавливать цены на производимую продукцию. А государство, будет получать с них арендную плату за предоставленные основные средства и процент от доли прибыли».
   
Большой блок в его выступлении на конференции уделялся развитию сельского хозяйства - как одного из основных в создании финансовой базы государства:
  «Мы не будем разрушать уже созданные коллективные хозяйства – колхозы и МТС, но наряду с этими формами хозяйствования мы будем создавать советские хозяйства – совхозы,  и перерабатывающие кооперативы, в том числе и малые, семейные. Мы создадим конкуренцию среди этих форм хозяйствования, а это будет повышать качество продукции и снижать цены.
    И ещё: «Мы говорим, что создали бесклассовое общество, но фактически, мы только уничтожили класс эксплуататоров. У нас остались классы рабочих, крестьян, интеллигенции. И если мы говорим о равноправии, то почему у нас только одна партия – партия пролетариев? Необходимо создавать и другие коммунистические партии, для всех классов нашего трудового народа, для выражения их интересов в нашем Верховном Совете.

                * * *

     Волнительно и празднично прошла Всероссийская партийная конференция, на которую мы были приглашены в качестве наблюдателей.

     В Большой Зал заседаний Кремлёвского дворца Верховного Совета СССР  мы прошли пешком.

    В первый день конференции выступал только Лаврентий Берия.
    В течение почти двух часов он, максимально простым языком, с конкретными примерами из жизни, постарался объяснить делегатам из всех республик Союза необходимость преобразований - как в экономической жизни, так и в политическом устройстве страны.
    После  его выступления был объявлен перерыв до следующего дня.

    Мы страшно волновались. Реакция в зале, на сказанное Лаврентием, была неоднозначной. Многие переспрашивали услышанное у соседей, начинали обсуждать в рядах прямо во время его выступления. В общем, его речь никого не оставила равнодушным.

   На следующий день первым выступал Георгий Максимилианович Маленков.
   После их неудавшегося покушения, Лаврентий, предоставил своему другу Георгию доказательства того, что Маленков о заговоре знал, но Лаврентия  не предупредил. Берия мог включить и его в  составе заговорщиков, но не арестовал, как остальных. Папку с доказательствами, он, при Маленкове положил в сейф, и… предложил ему возглавить Коммунистическую партию пролетариата Советского Союза.
 
    В этот день Маленков читал согласованный текст, написанный нами, о необходимости перехода к многопартийной системе.
    После него выступал Михаил Андреевич Суслов -  на конкретных примерах  разъяснил участникам конференции о необходимости нескольких партий.
    Затем выступали директора крупных предприятий, учёные и другие участники конференции, которые поддерживали грядущие политические изменения, а некоторые даже предлагали кандидатуры лидеров новых партий. Запомнилось выступление одной женщины, которая призывала создать международную партию женщин - коммунистов и одним из её требований было разрешить мужчинам… многожёнство.
    -«Мужчин на всех не хватает» - объясняла она с трибуны, негромким, но властным голосом,- и женщины вынуждены становиться матерями – одиночками. Одни, без мужчин воспитывают своих детей – что сказывается на их воспитании. Растёт уголовная преступность. «И если мы хотим увеличить численность населения, если хотим что – бы наши дети и женщины были морально и физически здоровы, нам необходимо переступить через эти архаические традиции, основанные на одной из религий, хотя другая,  древняя религия - это одобряла». Некоторые в зале смеялись, а некоторые сидели, глубоко задумавшись.

   Было много вопросов по поводу экономических изменений, и Лаврентию, после обеда, пришлось долго отвечать на них. И когда он отвечал  на письменные вопросы из зала, с мест звучали уточняющие вопросы и даже предложения, чего раньше никогда не было на подобных зарегулированных мероприятиях, но Лаврентий Павлович максимально подробно всё разъяснял.

    Мы видели, как от возбуждения горели глаза у делегатов конференции, аплодисменты были частыми и искренними…

* * *
    … Мы чувствовали себя победителями.

    Гешка предложил, что это - «обязательно нужно обмыть». 
    Помня его «ход ежом», понимая, что Гешка плохого не предложит, посовещавшись с нашей охраной, решили отдохнуть в ресторане «Прага», тем более что, на днях, мы, как работники министерства, получили свою первую заработную плату и нам выдали новенькие паспорта граждан СССР.

     ... А когда вошли в вестибюль ресторана, то… застыли от неожиданности. Со сцены на втором этаже звучала знакомая мелодия под хриплые аккорды... электрогитары (!):

… Миллион, миллион, миллион алых роз,
Из окна, из окна, из окна - видишь ты…
   
    Только голос певицы был не Аллы Пугачёвой, а более высокий,  и поэтому песня - «не цепляла».

    Мы, почти бегом, поднялись в зал, в надежде увидеть кого – то из наших.

    Администратор зала, высокий импозантный мужчина с неприступным взглядом, в чёрном костюме и накрахмаленной белой рубашке с бабочкой поначалу и разговаривать с нами не захотел, смотрел на нас свысока, делал вид - что очень занят, но, когда увидел удостоверение сопровождавшего нас полковника КГБ, мгновенно покрылся потом, и залепетал, задыхаясь:

     - Мы не виноваты. Он сам. К нам. Голый. Ночью. Ещё гости были. Немного. Прямо в зале. Стоит между столиками. Голый. Шатается. Женщины визжат. Мы его скатертью со стола накрыли и в подсобку. Сам он – как пьяный, ничего не понимает. Попросил воды. Дали. Выпил кувшин. А мы - сразу в милицию. У нас пост. Они пришли, понюхали – не пьяный, не буянит, не выражается. Заявлений от клиентов не поступило. А то, что – голый... Сказали – сами разбирайтесь со своими артистами. А он - уже спит на кушетке. Оставили его с Александрычем, сторожем. А утром, когда пришли, он на сцене, в халате уборщицы, играет на гитаре и песни поёт. И Александрыч ему на рояле - одной рукой. Вторую он на фронте. Он до войны у нас в оркестре клавишником. А песни - новые совсем. Хорошие. Нашим в оркестре понравились. А он кроме песен – ничего не помнит, и документов нет.

    - Где он!- хором спросили мы.
    - Да там,- и показал рукой,- в подсобке. Там фортепиано старое. Они там с клавишником аранжировки пишут.
    Мы уже бежали по коридору и нам вслед доносилось от администратора: - А куда его? Без документов? А он, для нашего оркестра, почти всю программу обновил. Не бесплатно…, конечно….
    А из дальней комнаты  коридора доносилось:

      В шумном зале ресторана,
     Средь веселья и обмана,
      Пристань загулявшего поэта.
     Возле столика напротив,
      Ты сидишь вполоборота,
     Вся в луче ночного света.
      Так само случилось вдруг,
     Что слова сорвались с губ -
       Закружили голову хмельную…
     Ах, какая женщина, какая… женщина...
       … Мне б, такую…

    Гешка пинком открыл дверь, и мы увидели, что возле окна у пианино сидят двое. За инструментом - незнакомый мужчина в очках, в белой рубашке с коротким рукавом в  светлых льняных штанах и кожаных плетёнках на босу ногу, а рядом... на старом потёртом кресле с высокой резной спинкой, в синих сатиновых трусах и серой майке - алкоголичке ... Игорь!

    - Всё поёшь?- спросил Гешка интонацией Верещагина, и оглядел комнату,которая больше походила на столярную мастерскую: у противоположной стены - верстак с разными инструментами, на полу опилки, стружка и грубые заготовки корпусов электрогитар, на стене – различные по длине грифы. У двери – подобие кровати - конструкция из пивных ящиков и дверным полотном сверху, на которое был брошен матрас, с, на  удивление, чистыми простынями. Рядом, в углу на плечиках - черный костюмом и белая рубашка, черные лакированные туфли на подстеленной газете.

    - Плагиатишь, Игорь,- громко сказала Вера, входя,- это песня Тани Назаровой.
 
    - О-о, Вера Фёдоровна! А Вам этот пари….  А... тебе, блондинкой - к лицу.

    - Я её лично знаю,- продолжила Вера,глядя на Игоря в упор - она у нас, на Мане, на краевом фестивале «ВЫсоцкий и СИбирь» жюрила и выступала.

    - И что мне теперь, в ресторане, с голоду умирать? А где вы были!? Август уже!

    - Газеты читать надо!- ответил Гешка.

    - А ты радио слушаешь?- спросил Игорь.

    - У нас глушилки на всю электронику.

    Мы постояли ещё секунду, рассматривая друг друга, и бросились обниматься…

    - А Витя где? Шеф, Андрюха? – спрашивал у нас Игорь, и на глазах у всех нас наворачивались слёзы.

    - Ищем, ищем,- ответил Гешка, шмыгая носом, - ни в милиции, ни в больницах нет.
    - А у меня идея,- натягивая брюки, быстро говорил Игорь, словно боясь, что мы исчезнем,- нужно через радио. Объявить конкурс песен и наши современные песни транслировать на весь союз, и наши - адрес и телефон указывать, как адрес редакции. У вас адрес есть?

    Мы переглянулись.

    - Да адрес - то есть,- начал Гешка.

    - А то, можно прямо сюда, на ресторан Прага. Я с директором уже договорился. Он разрешил здесь песенникам собираться, но только днём. По вечерам здесь аншлаг. К нам сейчас, как на концерты, входные билеты продают,- быстро говорил Игорь и по очереди рассматривал нас.- А у вас - что? То - же, с волосами проблема?

    - Да бог с ними, с волосами,- ответил Гешка,- зато здоровье и память - супер.

    - А я уже одну передачу по московскому радио организовал,- продолжал Игорь.- Меня с редактором познакомили, он здесь свой юбилей отмечал. Песни послушал и выбрал. Мы у него в студии записали две из Высоцкого: «На братских могилах не ставят крестов» и «Он не вернулся из боя». Долго согласовывали, почти месяц. Вы их слышали? На прошлой неделе? У Александрыча «под Высоцкого» - хорошо получается. Все ревут!

    - Нет, Игорь,- ответила Вера,- у нас радио нет, да и не до песен было, работали с утра до ночи. Сегодня – первый выходной.

    Игорь смотрел на нас, размышляя:
    - Это… Я, правильно понимаю? Это то, что сейчас в Кремле?… Конференция?…

   Вера кивнула ему головой и показала на меня:

    - Это Влад спас Лаврентия Павловича. Ему здесь - дважды повоевать пришлось, и ранен был - дважды.

    Из зала, со сцены звучала песня Саруханова:
       
        Позади-
       Крутой поворот,
        Позади –
       Обманчивый лёд,
        Позади –
       Холод в груди.
        Позади …

    - У нас здесь стол заказан,- сказал я,- пойдёмте, там и поговорим.

   - А у меня тут мысль появилась,- не успокаивался Игорь, застёгивая рубаху дрожащими от волнения руками,- как наших найти. Нужно организовать отборочный  конкурс песен к десятилетию Победы. Если у вас там всё схвачено, то постоянную передачу на радио можно быстро согласовать. А адрес... Да пусть будет ресторан Прага. Здесь, на первом этаже - кондитерская, но там есть уголок где можно собираться. Организовать клуб военной песни, а по радио на весь Союз, два – три раза в неделю - наши песни и наши с вами фамилии должны звучать. Вдруг, наши услышат и здесь появятся. Только, нужно что – бы директору ресторана разрешили, а лучше – обязали. Сам он боится. Важно, что – бы вход был свободный, и кто – то из нас в клубе всегда дежурил,- Игорь оделся, и мы направились в зал, но тот человек в очках, что сидел за фортепиано воскликнул:

   - Товарищи! Пожалуйста! Может, вы помните, второй куплет этой песни «Ах, какая женщина!»? Игорь Николаевич – подзабыли... Ну, пожалуйста!

   - Они… вспомнят,- ответила Вера строгим голосом, критически рассматривая Игоря в сценическом костюме.- Они у нас  - обязательно вспомнят,- и многозначительно улыбнулась:
     - Игорь Николаевич!  А Вам эта бабочка - к лицу!

   … Проблему поиска Шефа, Андрюхи и Виктора начали решать - не откладывая. Сразу после первой.

    Сначала пригласили за столик директора ресторана, затем редактора всесоюзного радио, которого привезли прямо с работы, но он заявил, что нам нужен не он, а главный дирижёр Большого симфонического оркестра Всесоюзного радио. Созвонились, и оказалось, что главный дирижёр был в Москве...

    Выслушав наше предложение, а затем, послушав несколько песен со сцены, Александр Васильевич Гаук поставил вопрос ребром: если министр культуры лично это мероприятие согласует, то солисты и музыканты будут - только его!

    - Да они у вас кроме опер ничего петь не умеют,- воскликнул Игорь.

   - Арии из опер,- поправил его главный дирижёр.
   После внезапного появления офицеров КГБ на сцене его оркестра он, наконец – то расслабился и успокоился, и красные пятна исчезли с его красивого лица.
    - Да вы не расстраивайтесь,- хитро улыбался он, закусывая коньяк ломтиком сёмги,-  вы ещё не слышали, как они «Мурку» поют…

    - А кто у нас министром культуры?- спросил захмелевший Гешка.
    - Пантелеймон Пономаренко,- ответил ему Игорь,- это с ним песни Высоцкого согласовывали. Серьёзный мужик. Помнишь, у костра говорили, что Сталин его на своё место готовил.
    - А  как так?- удивился Гешка,- серьёзного мужика и на культуру?
    - Видимо он предвидел, что ближе к смерти начнутся подковёрные игры,- ответил Игорь,- и, что – бы сохранить Пономаренко, убрал его на время из политики. Как говорится: «Подальше положишь - поближе возьмёшь».
    - Голова-а,- многозначительно цокнул языком Гешка, а со сцены звучало из «Цветов»:

    … Мы желаем счастья вам,
         и оно должно быть таким -
      Когда ты счастлив сам,
         счастьем поделись с другим …

   Я тихонько спросил Серго:
    - А как Лаврентий Павлович к Пономаренко относится?
    - Да нормально,- пожал плечами Серго, слушая песню,-  я их вместе перед конференцией два раза видел.
    - Нам перспективный план развития желательно верстать с потенциальным Председателем Верховного Совета. Что – бы потом критики не было и не переделывать. Времени на это нет.
    - Это правильно,- сказал Серго,- сегодня, при встрече с отцом – переговорю.
 
    …  Когда выходили из ресторана, хриплый голос Александрыча выводил:

     ...Наши мертвые нас не оставят в беде,
          Наши павшие — как часовые…
        Отражается небо в лесу, как в воде, —
          И деревья стоят голубые...


Продолжение романа: Часть 4. Глава 1. http://proza.ru/cgi-bin/login/page.pl

   Начало романа: Часть 1. Глава 1. http://proza.ru/2023/03/07/609