Хоккеист Александр Мальцев рассказывал

Великий советский хоккеист Александр Мальцев необычайно редко дает интервью. В 2012 году газета «Спорт-экспресс» сделала большое дело: Юрий Голышак и Александр Кружков записали длинный разговор с обычно немногословным Александром Николаевичем. В приведенном отрывке – о работе и отношениях Мальцева с тренерами Виктором Тихоновым и Владимиром Юрзиновым.
- За ветеранов вы давно не играете?
Года с 2004-го. Пятый и шестой позвонок не дают.

У вас же третий был разбит?
Тот мне разбили, а эти стерлись от нагрузок. Практически у всех, кто работал с Тихоновым, беда с поясницей.

- Будто у тех, кто работал с Тарасовым, иначе.
Конечно, иначе! У Тарасова были совершенно другие тренировки!

- А как же сумасшедшие веса?
Сумасшедшие веса - это к Тихонову. Тарасов давал блины, но не запредельные, 25 килограмм. Хоть и вприсядку с ними ходили. А у Тихонова штанга - кому 100 кг на плечи положит, кому 200.

- Зачем?
«Методика» такая! Всем, кто потехничнее, это только мешало. Вот Аркадий Иванович Чернышев отличался от остальных тренеров. Для него важнее всего было творчество. А у Тарасова, как в армии: «Туда бежать нельзя, сюда нельзя…»

- Чернышев - лучший тренер в вашей жизни?
Конечно!

- Как полагаете, почему Тихонов не отпустил вас из Канады на похороны Харламова?
У меня до сих пор в ушах его слова: «Пришел один Харламов, придут и другие, такие же. Свет клином не сошелся». Мы отправились к Тихонову втроем - Васильев, Михайлов и я.

- Услышав это, развернулись и ушли?
А что могли сделать? Играли товарищеский матч с канадцами в Эдмонтоне, и Тихонов меня освободил. Суперсерия еще не началась. Он видел мое состояние - никакого смысла выпускать. Слез не было, но лучше б были. А Михайлова с Васильевым заставил играть.

- Последнюю встречу с Харламовым помните?
Определяли состав на Кубок Канады. С Валеркой мы жили в одном номере. ЦСКА вернулся из Италии, с Кубка чемпионов. Харламов получил приз то ли лучшему игроку, то ли лучшему нападающему. И как раз там что-то у них с Тихоновым произошло. Валерка мне сказал: «Чувствую, Тихон на Кубок Канады не возьмет». Так что для него большого удивления не было. А вот что именно случилось в Италии, знает лишь Тихонов.

- Огрызнуться на него Харламов мог?
Вряд ли. Не тот человек. Когда Тихонов возглавил ЦСКА, сразу сказал: «Мне звезды не нужны!» Кстати, Юрзинов в «Динамо» произнес то же самое.

- Слово в слово?
«Мне Мальцев и Васильев ни к чему». Но Тихонов пошел дальше, он заявил: «У меня эта тройка никогда играть не будет!»

- Петров, Михайлов и Харламов?
Ну да. И добавил: «Харламов может спиться, а эти для меня - просто не игроки…» Я, прознав об этом, Валерке говорил: теперь держитесь только тройкой. Если будете тянуть одеяло на себя - в ЦСКА не задержитесь. И Тихонов, и Юрзинов приходили как диктаторы. А таким ребятам приказывать сложно.

- Вы прежде говорили в интервью, что если б Харламов остался жив, то и ваша судьба сложилась бы иначе. В чем?
На четвертую Олимпиаду, в Сараево, я поехал бы. Сто процентов.

- Как вас от четвертой отцепили?
Поругался. Высказал свою точку зрения. Сидел в кабинете Валентина Сыча - с Юрзиновым, Тихоновым и Петром Богдановым, председателем центрального совета «Динамо». В сборную вызвали человек шестьдесят. Вот я и подумал: зачем мне с молодыми тренироваться?

- Озвучили мысль?
«Вы, Виктор Васильевич, сказали, что мы - профессионалы. Давайте я с «Динамо» буду тренироваться». До этого три раза подряд становился лучшим нападающим месяца. Но после той реплики о сборной пришлось забыть.

- Наверное, не успели договорить, а уже по глазам поняли - все, до свидания?
Так и было! Третьяк тоже поплатился за лишние слова. Просил: «Можно буду жить перед играми не на сборах, а дома?»

- Тихонов по сей день уверен - дай он послабление Третьяку, команду это распустило бы.
- Глупости. Ничего не было бы. Такие люди, как Третьяк или Якушев, заслуживали особого отношения.

В приведенном отрывке – о дружбе Мальцева с другим великим динамовцем – защитником Валерием Васильевым.
- Валерий Васильев рассказывал в интервью: уже после завершения карьеры он, бреясь, обнаружил на лице нитки от давнего шрама. Не мог вспомнить, как получил.
У меня такого не было. Лицо всего дважды зашивали. Сначала в 1968-м, когда из Кирово-Чепецка поехал с «Химиком» в Стокгольм. Был матч со сборной Швеции на Кубке Ахерна. Еще Тумба Юханссон за них играл. На вбрасывании мне клюшкой по зубам — раз!

- Тумба?
Нет, кто-то другой. На скамейке обломок зуба выковыряли, губу зашили.

- А второй случай?
Клюшкой двинули по переносице, сломали нос. Тоже в Швеции, что любопытно. А Васильев как-то в матче с «Локомотивом» шайбу ртом поймал.

- В каком смысле?
В прямом! Попали в рот. Там месиво, кровища. Я повез Валеру на своей машине в клинику на «Спортивной». При мне же ему все зубы разом удалили, вычистили осколки. Часа два возились.

- Васильев на льду перенес то ли три, то ли четыре микроинфаркта.
Да. И никто не знал. Даже я! Хотя мы крепко дружили. Про его инфаркты я услышал годы спустя.

- У него еще довольно много сотрясений мозга было. Говорил про них - «встряхнул лампочку».
Вот весь Васильев в этом. Легко относился. В команде его звали Пятак.

- Почему?
Валера из Горького. Они как говорят? На «я» напирают: «пЯтак». Мы так и произносили.

- А вас как звали?
Ко мне рано стали по отчеству обращаться - Николаич. Едва двадцать исполнилось.

- Васильев умер в апреле. В больнице его навещали?
Туда никого не пускали.

- Он запретил?
Врачи. Когда последний раз слег, ясно было, что уже не вернется. До операционной довезли, посмотрели - и ничего не стали делать. Бесполезно.

- Сердце?
Да. Две операции было, и опять прихватило. Думаю, Валерка понимал, что умирает. Стал совсем замкнутый. 56 грамм выпьет - и все.

- Почему 56?
- Это наша поговорка со старых времен…

В приведенном отрывке – мнение Мальцева о том, почему советская команда уступила в московской части Суперсерии 1972 года.
Оторвавшись от дел, к нам заглянул Андрей Сафронов:
- Вы спросите, почему канадцам проиграли московскую cуперсерию. Александр Николаевич знает.
Мы притихли.
- Молодой человек в Сочи ездил. - динамовский гендиректор кивнул в сторону Мальцева.
Тот расхохотался:
- Это я виноват, значит?
- Так что стряслось? - попытались перехватить инициативу мы.
- Нас Бобров перед московскими матчами отпустил. Руководство неожиданно предоставило выходные. Если б мы к этим играм готовились так же, как к канадским, наверняка победили бы. Тогда месяц безвылазно на базе сидели. А из Канады вернулись героями, и пошла немножечко звездная болезнь.
- У вас?
- У начальства. С чего бы накануне московской серии отдыхать? Я с друзьями рванул в Сочи на пять дней. Причем паспорт дома забыл. Но меня что туда, что обратно пустили без документов. Узнали - и провели в самолет. Сегодня такое невозможно.
- Харламов тоже летал в Сочи?
- Валера почему-то не захотел. Я своей компанией туда отправился. Тренироваться мы начали за три дня до стартового матча. Вот и проиграли.
- Трех дней мало, чтоб прийти в себя?
- Конечно!
- В этом году юбилей суперсерии. Как отметили?
- Встретились в Москве на банкете с Филом Эспозито. Он говорит: «Удивляюсь я на вас, русских. Играли в сентябре, а вы юбилей уже весной справляете…»
 Эспозито - мужик с гонором?
- Вообще никакого гонора. У нас отличные отношения. Он профессионал: если выходит на лед - ни друзей, ни родственников. А в жизни золотой парень.
- Удар за столом держит?
- На банкете мне так не показалось. Но мы-то виски пьем - а канадцы что-то на водку перешли. Прежде было наоборот: мы по водочке, а они, кроме виски, ничего не признавали.
- Вы когда виски впервые попробовали?
- Четыре года назад.

В приведенном отрывке – об отношениях советских игроков с главными соперниками – хоккеистами из Чехословакии и Канады.

- Третьяк гостил дома у Бобби Кларка. А вы - у кого-то из канадцев?
- Ни разу. И к себе не звал. Вот с некоторыми чехами дружил.
- Знаем-знаем. В 1975-м выиграли чемпионат мира, хоккеистам раздали по 700 марок. Так вы с Харламовым пригласили чехов в ресторан, сами за всех расплатились. Оставшись без копейки.
Да ладно, бывает. Мы же с собой кого попало не брали - Холика, к примеру. Или Недомански. А Ваню Глинку - пожалуйста. Тот по-доброму к нам относился.

- Александр Якушев рассказывал: Недомански, мол, был просто негодяем.
Гадкий утенок. Плюнул в меня как-то. Слава богу, мне в этот момент удалось сдержать Валерку Васильева. А то он Недомански размазал бы по льду.

- После тех походов с чехами по ресторанам сборная СССР скидывалась для вас - чтоб могли хоть какие-то сувениры привезти домой.
- Что-то не припоминаю. Вот в 1972 году за четыре матча суперсерии каждый получил по 150 долларов. Из этих премиальных мы сбрасывались на доктора и массажиста, которым ни копейки не дали.

- Мы в недавнем интервью Эспозито вычитали такие строчки: «В 1972-м русские женщины были страшные! У них на ногах было больше волос, чем у меня!»
- Про своих-то он ничего не сказал?
- Нет.
- Зря. Надо было бы спросить. Канадки-то пострашнее наших.
- Зато сегодня, говорит, русские барышни похорошели.
- Ах вот оно что… А он-то сам, Эспозито, разве похорошел? Я еще в 1972-м поразился - канадцы нас за игроков не считали. Это по всему чувствовалось. Приезжаем в Монреаль. Канадцы заканчивают утреннюю раскатку, мы должны заниматься после них. По времени уже наш лед, а те никуда уходить не торопятся.
- Долго пришлось ждать?
- Минут пятнадцать. Мы уселись на скамейку и смотрели, как они щелкают по воротам. Канадцам плевать было на нас. Словно мы хоккеисты второго сорта. Но после первой победы зауважали.
- Кларк сломал Харламова. Михайлов воевал с Эспозито. А у вас с кем сложились «особенные» отношения?
- Мне ни от кого сильно не досталось. Они профессионалы, им сказали: «Вот этого выключить из игры. Этого тоже». И все. Понеслись.
- На вас не было заказа?
Думаю, был. Спасали меня быстрота и катание. Порой чувствовал: будет удар, канадец уже готов - и я уходил в сторону.

В приведенном отрывке Мальцев рассказал о предложенном ему контракте в Национальной хоккейной лиге во времена Железного занавеса.
- Вас с Харламовым мечтали заполучить в НХЛ. Как это было?
- Предлагали бежать еще и Якушеву с Третьяком. Никто, кроме нашей четверки, о переговорах не знал. Из гостиницы отвезли в какой-то офис, с каждым беседовали отдельно. Для побега все было готово. Контракт мне предложили невероятный.
- Миллион?
- Четыре с половиной!
- Был соблазн остаться?
- Да никакого. И не жалею.
- Как отказывались?
- Правду скажу - не поверите… Я ответил: «Если останусь - народ не поймет». И Харламов эту фразу повторил: «Нас, Саня, народ не понял бы». По-моему, больше всех сомневался Третьяк.
- Почему?
- Не знаю. Сложилось такое ощущение.
- Самая большая сумма, которую вы держали в руках при советской власти?
- Три с половиной тысячи рублей. Деньги у меня не задерживались. Даже сберкнижки никогда не было.
- Фирмачи приплачивали вам за рекламу клюшек?
- Да. Играешь Koho - приносят конвертик. Тайком.
- Сколько в нем?
Тысяча финских марок за год. Если же едем на Кубок Канады - сумма повышается.

В приведенном отрывке Мальцев рассказал о том, что было после поражения советской команды на Олимпиаде в Лейк-Плэсиде.
- Что сказал Тихонов после поражения в Лейк-Плэсиде?
- Вам это действительно интересно?
- Да.
- «Если увижу, что кто-то выпьет, - разорву».
- И увидел?
- Само собой. Но на него внимания не обращали. Зашел Лева Лещенко, артисты из группы поддержки. Сели спокойно, выпили с ними. Потом Виталий Смирнов для нас накрыл… Сейчас-то Тихонов признается, что это не мы, а он проиграл матч. Напрасно поменял Третьяка. Главная же ошибка - ставка на два первых звена. Те уже «наелись». А четвертое звено, где были Лебедев, Крутов и я, выиграло все микроматчи. Мы забросили 18 шайб, пропустили - ноль. Так давай нам-то побольше времени - видишь же, кто сегодня играющий!
 Отчего Тихонов не замечал очевидного?
- Да струсил он! В Лейк-Плэсиде под конец напряженка была. Роднина стала трехкратной олимпийской чемпионкой, и пошли разговоры, что ей дадут Героя Соцтруда. Но только в том случае, если хоккейная сборная выиграет Олимпиаду.
- Где связь?
- Раньше у нас как было? Хоккей взял золото - значит, Олимпийские игры для страны прошли успешно. В общем, все это нагнеталось, Тихонов тоже наверняка размышлял - как за победу отблагодарят? И дрогнул.
- В ЦСКА вас когда-нибудь звали?
- Даже попыток не было - все понимали, что никуда Мальцева не отпустят. Я же едва перешел в «Динамо», как присвоили младшего лейтенанта погранвойск. Дослужился в итоге до полковника.