Летучий голландец

                Коли "авось" да "небось", то заранее работу брось.
   
   Как-то раз, под Новый год, отправили нас с Юрой Кочкиным в командировку в Москву: отвезти мясо на базу, а на обратном пути взять специи в «Аромаросе» и заехать в город Ярославль за барабанами – картонными бочками для жира. В эти бочки на мясокомбинате заливают растопленный жир и отправляют в Саратов, для изготовления мыла.
   Вечером грузчики загрузили в фуру 10 тонн говядины, я тщательно записал вес каждой партии и поставил пломбы на двери рефрижератора. И мы пошли домой отдохнуть, ведь завтра нас ждал трудный день.
   Утром я проснулся, включил телевизор, а там – в «Новостях» сказали, что произошёл взрыв на базе в Москве. Показали дым и развалины.
   Придя на комбинат, я первым делом зашёл в кабинет к директору и сообщил:
   – Лариса Ивановна, там на базе холодильник взорвался! Как туда ехать?
   – Ничего страшного. Я звонила – там всё нормально. Пока доедете – всё отремонтируют и покрасят. Езжайте!
   И я пошёл к Кочкину, который подготавливал КамАЗ к поездке.
   – Что делать? – спросил я, сообщив приказ директора.
   – Поехали! Если не примут – привезём назад, пусть разгружают, – неодобрительно прошипел Юрий и пошёл за документами в бухгалтерию.
   На всякий случай, если не примут мясо, Лариса Ивановна дала нам свой мобильный телефон «Самсунг». Мы его ни разу не видели и не умели пользоваться. На маленьком листочке она подробно написала инструкцию, как с ним обращаться: нажать красную кнопку и удерживать, пока телефон не включится, набрать номер мясокомбината, потом зелёную кнопку, по завершении разговора – нажать красную. Этот листок сохранился у меня по сей день. Мы ездили по всей стране, как крутые парни с мобилами. Время было неспокойное, бандитское. Поэтому Юрий Иванович взял меня с собой отбиваться от бандитов,  надеясь на мои борцовские навыки. В молодости я занимался дзюдо и кое-что умел.
   Кочкин получил в конторе деньги на солярку и запчасти при возможной поломке, так как КамАЗ был очень старенький, а я выписал квитанции, накладные, счётфактуру, сертификат качества, ветеринарное свидетельство и получил командировочные. Директор была очень экономной женщиной, не разбрасывалась средствами, поэтому мясокомбинат держался на плаву. На дорогу она дала нам суточные всего по 150 рублей. И мы, считай бесплатно, возили грузы по всей России. Хорошо, что Семёныч – мастер колбасного цеха – дал нам по палке варёной и копчёной колбасы. Лариса Ивановна узнала про это, и когда я зашёл к ней подписать документы, она мне выговорила:
   – Так, чтобы колбасу из колбасного цеха больше не брали!
   – Почему?
   – Из дома чего-нибудь возьмите. Что одну колбасу есть? Не надоело? Ведь хочется и рыбки съесть.
   – Ага, и рыбки съесть, и ... – прошептал, сидевший в углу главный инженер Соловьёв.
   «Мы, наверное, нанесём невосполнимый урон комбинату» – подумал я и, почесав затылок, вышел из кабинета.
   Ещё раз проверив документы, ничего ли не забыли, мы тронулись на Москву.
   – Серёг, давай через Тамбов поедем – там дорога получше и петлять поменьше придётся, – предложил Юра.
   – Давай!
   Дорога оказалась с ямами, и мы не могли набрать хорошую скорость.
   – Кочкин, мы едем как по кочкам!
   – Это просто фура гружёная. Сдадим мясо, и помягче будет.
   Проезжая Марьевку, напарник спохватился:
   – Ой! Я хотел домой заехать: взять свои ключи и домкрат, а то здесь даже отвёртки нет. Я говорил директору, давай ключи новые купим и домкрат, а она сказала, что это дорого, один комплект есть на мясокомбинате и хватит. Ну ладно, небось, ничего не случиться. Доедем!
   С надеждой, что КамАЗ не подведёт, мы продолжили путь.
 
   Дорога предстояла дальняя, и я стал вспоминать, как летом мы на этом повидавшем немало на своём веку старом грузовике возили мясо в Рязань, в военную часть. У нашего КамАЗа цвет кабины был красный, а рефрижератор – белый и соответствующий госномер – 013. И кличка была подходящая – «Летучий голландец», так как мы быстро отвозили груз и удачно возвращались назад. В древней легенде «Летучим голландцем» назывался парусный корабль-призрак, который не может пристать к берегу и обречён на вечные скитания. В морских поверьях встреча с «Летучим голландцем» считалось плохим предзнаменованием. И мы, как на зло, оправдывали своё прозвище, ибо ездили без тормозов и света, на одной третьей передаче, так как другие не включались. Да и третью – с трудом включали: я сидел за рулём и жал муфту сцепления, а Кочкин монтировкой втыкал скорость в коробке передач сзади кабины. Эта поломка произошла поздним вечером при выезде из города Грязи. Возвращаться домой не хотелось: это надо будет мясо опять разгружать.
   – Да тут до Рязани – рукой подать! – сообщил шофёр. – Как-нибудь на третьей доедем.
   – Рассветёт немного, и поедем, – сказал я, укладываясь на лежанку.
   – Давай хотя бы несколько километров проедем в темноте, чтобы немного сократить расстояние, – предложил Юра.
   И мы поехали в темноте, по обочине, тарахтя на третьей передаче, но когда с нами равнялась какая-нибудь медленно движущаяся фура – мы садились ей на хвост и шли, ориентируясь по её габаритным огням. Но, обнаружив нас, она быстро отрывалась, прибавляя газ, думая, что это «Летучий голландец». Нас почему-то все боялись.
   – Ты идёшь по приборам? – насмешливо спросил я напарника.
   – Какое там по приборам – все стрелки прыгают! – озабоченно сказал Кочкин. – Ничего, Серёг, сейчас, может быть, рассветёт, и мы прибавим газу!
   После рассвета мы уже ехали по узкому асфальту в Рязанской области. Разогнались с бугра к реке и увидели на мосту стадо коров, которых пастух гнал на пастбище. А тормозов-то у нас нету!
   – Серёг, что делать? – взволновался водитель, многократно давя на педаль тормоза.
   Я с испугу вцепился руками за ручку на панели, чтобы не вылететь в окно. Юрий Иванович в отчаянии вертел руль туда-сюда, периодически нажимая на сигнал клаксона. И мы на большой скорости, лавируя между коровами, проскочили через мост, никого не зацепив. Пастух остался стоять на обочине с открытым ртом и круглыми глазами. Он, наверное, догадался, что это «Летучий голландец» пролетел.
   – Фу-у-у!!! Проскочили! – облегчённо выдохнул Кочкин.
   Потом мы решили немного отдохнуть и перекусить в придорожном кафе. Сели за стол рядом с другими дальнобойщиками, которые вели разговор о жизни и разных интересных случаях на дороге. Рассказывали о встрече с «Летучим голландцем», мы смеялись вместе с ними, но не сознавались, что это мы и есть. Я глянул в окно, а там наша красно-белая машина, цвета как «Летучий голландец», виднеется.
   – Сматываемся отсюда! А то изобьют! – шепнул я на ухо другу. – Пока на нас не обратили внимания, а то поздно будет!
   И мы незаметно покинули кафе, сели в КамАЗ и уехали от греха подальше.

   – Серёг, давай не будем включать холодильное оборудование, – прервал мои воспоминания Юрий Иванович, когда мы проезжали по кольцу в объезд Тамбова, – бензин сэкономим, да и мясо с плюсом сдадим и себе одну ляжку возьмём. Директор – обрадуется, что мы мясо с плюсом сдали.
   На том и порешили. За окном было плюс пять градусов тепла. При плюсовой температуре мясо оттаивает и забирает влагу из воздуха, покрываясь инеем, и поэтому становится тяжелее. Мы это обнаружили, когда летом возили мясо в Рязань. Сдавали больше вес, чем загружали. Я догадался брать за это магарыч, в виде банок с тушёнкой, рыбными консервами и кабачковой икрой.
   Вдруг около села Изосимово что-то застучало в движке. Мы остановились, осмотрели фуру – оказывается, потеряли дверцу от холодильной установки рефрижератора. Юра махнул рукой:
   – Хрен с ней, её теперь не найдёшь. На фиг она нужна. Поехали!
   – КамАЗ старенький – сыпется весь.
   На всякий случай мы проверили задние двери и осмотрели пломбы, а то и мясо растеряем по дороге. И неторопливо продолжили путь. Не доезжая до города Каширы, мы остановились отдохнуть. Поели колбасу копчёную и варёную, попили горячего чая из термоса, набравшись сил для очередного рывка. Потом открыли двери в фуре, сорвав пломбы, и взяли себе задок от бычка. Завернули его в простыню и положили на лежанку в кабину. Затем поставили пломбы пломбиром, который напарник случайно положил в кабину, и продолжили путь.
   Чем дальше мы удалялись на север, тем холоднее становилось. Когда проезжали через довольно широкую реку Оку – от неё аж пар поднимался. Москва встретила нас пасмурной погодой и крепким морозцем. С МКАДа мы свернули направо, на Рябиновую улицу. Проехав мимо пивзавода «Очаково» и завода игристых вин, прибыли в пункт назначения уже в сумерках. Юрий Иванович попросил охранника, чтобы он пропустил нас во двор охраняемой базы, но он не пустил, сославшись на усиленную охрану объекта после произошедшего взрыва. И мы «пришвартовались» на площадке возле ворот.
   – Серёг, здесь опасно ночевать – грабанут! Пять лет назад на этом месте «не русские»  приставили нож к сердцу главному инженеру Соловьёву и забрали миллион рублей.
   – Да ну?!
   – Они на чёрной «Волге» подъехали, когда Валера в бухгалтерию пошёл. Нож к сердцу приставили и шёпотом сказали: «Деньги давай!». Он побелел весь и отдал, они сели в машину и уехали.
   – А в милицию заявляли?
   – Он писал заявление. По сей день ищут. Лариса Ивановна сильно ругалась: «Эх, соловей-соловей, просвистел миллион рублей!» А в прошлом году, когда мы ездили на «Газели» за куттером, для колбасного цеха, за нами шла БМВ. И когда мы остановились на светофоре, из иномарки выскочили люди в чёрных масках с автоматами и вытащили нас с инженером из кабины. Мы перепугались – что за фигня! А они открыли дверь в будку, а там – куттер. «Куда ты смотрел?» – заорал главный бандит, обращаясь к сообщнику. «Я точно видел, что в эту «Газель» грузили, – оправдывался тот. – И номера такие же». Сели в БМВ и уехали. Они нас явно с кем-то перепутали.
   На всякий случай мы защелкнули все двери на запор и сели поужинать. Я порезал колбасу с хлебом и сало с луком.
   – Ешь сало! Директор сказала: что-нибудь из дома взять, – насмешливо предложил я.
   – Да ну её.
   – Зря ты отказываешься: в ней и омега-3 есть, и омега-4, – начал я перечислять достоинства своего продукта.
   – Не хочу. От неё потом пить захочешь.
   Допив чай из термоса, мы легли отдыхать. Я лёг на лежанку рядом с телячьим задком, а Кочкин – на сидения, положив между ними подушку. В час ночи кто-то постучал в дверь.
   – Серёг, начинается! – тихо сказал Юра, поднимаясь с сидений.
   За окном стоял худощавый мужчина средних лет и держал в руках какой-то тяжёлый предмет. Опустив немного стекло, Кочкин спросил:
   – Чего надо?
   – Домкрат нужен? Десятитонный!
   – Нет, – отрезал Юра и закрыл окно.
   Мужик пошёл к другой машине.
   – Десятитонный – это хорошо, – с сожалением сказал приятель, – мне как раз такой и нужен.
   – Ну и возьми, – ответил я.
   – Ага, сейчас откроешь дверь – бандиты налетят и всё отберут. Останемся без денег и без мяса. Что Лариске скажем? Они специально подсылают алкашей, чтобы мы дверь открыли. Давай спи!
   Только я задремал, как в дверь опять постучали. Мы глянули в окно, а там мужик голый. На улице мороз, а он в одних трусах стоит и жалобно на нас смотрит.
   – Тебе чего? – строго спросил Кочкин.
   – Мужики, у вас есть ключи зажигания? А то я вышел в туалет, а дверь в машине неожиданно захлопнулась.
   – Нету, – развёл руками напарник.
   – А чем же вы КамАЗ заводите?
   – Пальцем!
   Дальнобойщик ему не поверил, подумал, что мы над ним глумимся, и с понурой головой побрёл к своей фуре. Но Юра говорил правду: я сам видел, когда он не смог найти ключи от замка зажигания – вставил ноготь в замочную скважину и спокойно завёл движок. Кочкин долго наблюдал за голым водителем в зеркало, а потом сказал:
   – Слышь, он, наверное, и правда захлопнул дверь: стоит, ковыряет чем-то замок. Пойду – помогу, а то замёрзнет.
   Взяв ключи, Юрий Иванович вылез из машины и пошёл к страдальцу. Немного покопавшись с замком, он открыл дверь. Мужик стал благодарить, предлагать деньги, но приятель не взял.
   Утром нас запустили на территорию предприятия. Во дворе, справа от эстакады, лежали разбросанные красные кирпичи. Они прилетели сюда от взрыва компрессорной станции. Кочкин аккуратно задом подъехал к эстакаде впритык, показав мастерство вождения. Грузчики начали разгружать говядину, а я с приёмщицей записывать вес каждой партии. Когда всё разгрузили, мы посчитали итоговый вес – он оказался на 15 килограммов больше, чем было в документах. Сдали с плюсом. И мы довольные налегке покинули базу и поехали в знакомое кафе, где обычно обедали. Плотно подкрепившись, двинулись искать «Аромарос». Ездили без навигатора, которого в то время ещё не существовало. Как мы находили дорогу – один Бог знает! Ехали по наитию и чуйка нас не подводила. Правда, я взял с собой атлас автомобильных дорог СССР на всякий случай. «Аромарос» мы нашли быстро, загрузили 15 коробок со специями, которые добавляют в колбасу, и поехали в оставшийся пункт нашей командировки – Ярославль.
   Около Переславль-Залесского мы увидели платную стоянку и решили на ней заночевать, ибо уже стемнело. Поужинали колбасой с апельсиновым соком, который я купил в кафе, так как чай давно закончился, и легли отдыхать. Я опять лёг на лежанку в обнимку с холодной бычьей ногой, а приятель – пристроился на сидениях, положив между ними подушку. Рано утром мы встали и продолжили путь на северо-восток страны. Около города Ростов Великий нас остановили гаишники. Кочкин показал им документы.
   – Почему «чирьи» не горят? – строго спросил сержант.
   – Какие чирьи? – удивился Юрий Иванович.
   – Габаритные огни на крыше кабины, – уточнил мент.
   – Я не знаю. Сейчас включу, – напарник начал щёлкать переключателями, но «чирьи» так и не загорелись.
   – Так, штраф 100 рублей выписываем.
   – Не надо, я сейчас сделаю.
   Юра залез в кабину и стал дёргать за разные провода под панелью – это не помогло. Потом суетливо стал искать пассатижи и отвёртку. Ничего не найдя, он догадался отвернуть шурупы на панели ногтем. Шурупы еле держались, поэтому вся панель гремела при движении на колдобинах. Кочкин специально отрастил на большом пальце ноготь, который выручал его в экстренных ситуациях.
   – Ножик же есть, – протянул я.
   – Да ладно, я привык – пальцем! Надо было заехать домой за ключами, – опять с сожалением пробубнил шофёр, – а здесь ни отвёртки нет, ни пассатижей. Я ей говорил, что без ключей не поеду, а она – езжайте, езжайте! Прошлый раз я из дома брал свои ключи и домкрат, а в этот раз мы сразу на Тамбов свернули.
   Соединив какие-то провода, Иванович вылез посмотреть на габариты.
   – Горят! – радостно сообщил он. – Поехали!
   Подъезжая к Ярославлю, мы удивились: на табло заправки горело –25 градусов мороза! Спросив у нескольких прохожих, где находится Ярославский завод нефтяной тары (ЯЗНТ), мы въехали на улицу Судостроителей и сразу же увидели завод, заглушили двигатель и пошли в бухгалтерию выписать квитанции на барабаны. Быстро оформив документы, мы вернулись в КамАЗ, Кочкин повернул ключ зажигания, а движок не заводится – аккумуляторы сели. Оказывается, когда приятель соединял провода, повредил проводку на генератор, и мы ехали на одних аккумуляторах, посадив батареи. Что делать? Юра побежал к большегрузу, доверху гружёного досками, и попросил водителя дать аккумулятор или буксирнуть, но тот отказал. Иванович попытался ещё раз завести КамАЗ: тык-тык – бесполезно, аккумуляторы сели полностью.
   – Давай вон тому с бочкой скажем, чтобы нас дёрнул, – озабоченно предложил я.
   – Да что без толку дёргать – воздух ушёл из компрессора, тормозные колодки заблокировали колёса.
   Пытаясь устранить поломку, напарник принялся бегать вокруг фуры как заводной, как будто ему вставили батарейки «Энеджайзер» в одно место: в кабину, из кабины, под фуру, разматывать какие-то провода и шланги. Засуетился вообщем. А я стою в трансе, не зная чем помочь: руки и ноги отмёрзли. Я стал бить ногу об ногу, чтобы согреться и замотал шарфом нос. Юра отрезал воздушные шланги под радиатором и соединил их с тормозной системой, чтобы остатки воздуха перешли туда, дабы разблокировать колёса и завести машину с толчка. Но ничего не получилось: колёса стояли намертво.
   – Серёга, сливай воду! – обречённо приказал Кочкин и дал ключ.
   Я залез под КамАЗ и стал откручивать болт, но замёрзшие пальцы не слушались. Когда я всё же открутил его: вода чуть-чуть покапала и тут же перестала.
   – Хана нам! Откуда тут такой мороз?! – удивился приятель, грея руки своим дыханием.
   – Юра, судя по карте, мы уже до Полярного круга доехали.
   – Я ей говорил, что нельзя ездить в такой мороз. Надо тосол заливать, а она всё экономит. Думает, что Ярославль – это близко: где-то за Тамбовом. Сейчас блок цилиндров полопается, и мы останемся здесь надолго, если не навсегда, – обречённо выдавил Юрий Иванович.
   Жить в Ярославле и болеть за «Шинник» – вот такие мрачные перспективы вырисовывались. Я подумал, что это всё!
   – Ты думаешь, мы здесь останемся? – ухмыльнулся Кочкин. – Мы уедем на автобусе. Пусть Лариса Ивановна сама забирает этот КамАЗ. Я ей говорил, что на нём нельзя далеко ездить.
   Как назло тягач сломался в самой дальней точке от мясокомбината. Редкая птица сюда долетает. Нет бы, сломался где-нибудь под Рязанью, или в Тамбове, а то – в Ярославле. Здесь до Полярного круга ближе, чем до дома. Вдруг к заводу подъехал небольшой грузовичок с синей кабиной японского производства, как будто Бог послал нам его на помощь.
  – Дай «прикурить»! – обратился Юра к водителю, уже ни на что не надеясь.
   Шофёр не отказал: подъехал поближе и набросил провода с клеммами со своего аккумулятора на наш. КамАЗ завёлся с пол-оборота.
   – Серёга, закручивай болт, – радостно воскликнул Кочкин.
   Я полез под машину, а приятель на радостях отсчитал нашему спасителю несколько крупных купюр, но тот не взял. Мы пошли в кафе поесть и погреться, а движок не стали глушить, чтобы аккумуляторы хорошо зарядились. Но фуру из глаз не выпускали, поглядывая в окно, а то угонят. Выпили водки по 200 грамм для «сугрева» и похлебали горячий борщ со сливками. Покалывание пальцев на руках и ногах прекратилось – и нам полегчало. Согревшись, мы поехали на предприятие грузиться бочками для жира. Подъехав к большому длинному складу, расположенному на берегу Волги, мы вошли внутрь. Тепло в складе создавали тепловые пушки, стоявшие около дверей. Грузчики загрузили нам полную фуру барабанов. Я забежал в туалет, так как в складе стоял грохот и шум, и позвонил на мясокомбинат с мобилы:
   – Мясо сдали, специи взяли, барабаны погрузили, – лаконично отбарабанил я Ларисе Ивановне.
   – Молодцы! Возвращайтесь назад! – обрадовалась она.
   Кочкин надел на морду КамАЗа чехол от мороза, и мы отчалили домой. Двигатель работал с перебоями – где-то перехватывало солярку.
   – Надо было зимнюю залить, а то барахлит, – озабоченно сказал Юра.
   – Откуда мы знали, что здесь такой мороз!
   – Серёг, давай напрямую поедем – через Владимир, чем по этой Москве петлять! – предложил приятель.
   – Давай! – согласился я.
   И мы свернули на Гаврилов Ям, а оттуда на Иваново. Долгую дорогу коротали разговорами о жизни.
   – И сдались ему эти «чирьи», – опять начал ругать гаишников напарник, – ехали мы и ехали по чуть-чуть, никого не трогали. Если бы не они – ничего бы не случилось. От них толку никакого: один вред. Что они сделали хорошего? Ничего! Умеют только карманы себе набивать, – размышлял Юрий Иванович, крутя баранку.
   Когда проехали город Владимир с белоснежными домами, температура поднялась до минус 9 градусов. В кабине стало жарко, и Юра снял чехол с радиатора. При въезде в город Гусь-Хрустальный, мы обратили внимание на людей, которые стояли по обочине и торговали стеклянными вазами, кувшинами, люстрами.
   – Наверное, настоящий хрусталь! – догадался я.
   – Да. У них тут завод, – подтвердил приятель. – Им опять, наверное, выдали зарплату продукцией. Мы по «Золотому кольцу» едем.
   Постепенно мы заехали в лес, и дорога стала вилять в разные стороны под углом в 90 градусов и так – до бесконечности.
   – Зря мы напрямик поехали, – с сожалением сказал Юра, – надо было через Москву.
   – А в атласе прямая дорога нарисована! – удивлённо подняв глаза от карты, ответил я. – Глянь, поворот на Мильцево! Там Александр Солженицын жил и написал свой легендарный рассказ «Матрёнин двор».
   – Про что там?
   – Про бабку Матрёну, которая под поезд попала.
   – Кошмар! Посмотри в атласе, когда заправка будет.
   – Её здесь не будет до самой Рязани, – долго водя по странице пальцем, разочаровал его я.
   – Да ты что? У нас чуть-чуть осталось – не дотянем до Рязани. Надо было через Москву ехать, там машин много: можно солярку стрельнуть, а тут – никого.
   Наконец мы выбрались из бесконечного леса и въехали в какой-то посёлок, где оказалась действующая заправка. Заправились и только от неё отъехали, как нас остановили гаишники.
   – Что везёте?
   Кочкин подал им документы на груз.
   – Так, барабаны… – начал листать документы лейтенант. – Что за барабаны?
   – Ну, на которых зайцы играют в рекламе батареек «Энерджайзер», – пошутил я, стараясь хоть как-нибудь скрасить наше стрессовое состояние. Лучше бы я не шутил! Но нам нужна была разрядка: мы очень устали и хотели поднять настроение.
   – Пойдёмте, посмотрим.
   Мы подошли к задним дверям фуры.
   – Открывайте! – строго приказал инспектор.
   – Да вы что? Если я открою – зайцы с барабанами посыплются на асфальт! Кто их собирать будет? Я не буду, – с серьёзным лицом сказал Юрий Иванович и отошёл от машины.
   – А что их там полная фура? – удивился инспектор.
   – Да, детям к Новому году в детские сады везём на всю область.
   Я отвернулся в сторону, чтобы не засмеяться. Не могу – смех разбирает.
   – А где это? – сделал удивлённое лицо мент.
   – Ты что, соседей не узнаёшь? – возмутился Кочкин.
   – Я не силён в географии.
   – Оно и видно. Наша область тут – за Рязанью.
   – А мы и не знали. Давай, открывай!
   – Я не буду, – упёрся напарник и отошёл ещё дальше.
   Но инспектор настаивал на своём. У него, наверное, был маленький сын, и он хотел привезти ему подарок к Новому году. Заяц с барабаном – это то, что надо! Сын будет рад. Но Кочкин категорически отказывался открывать. «Надо было пломбу поставить – пломбир же с собой, – подумал я. – Не догадались!» Мент явно хотел хоть что-нибудь поиметь от нас, и стал спрашивать деньги.
   – Нет у нас денег, – отнекивался приятель, – директор у нас жадная – ничего не дала на дорогу.
   – Так, – начал перелистывать документы второй сотрудник, – где лицензия на перевозку зайцев?
   – Какая лицензия? – удивился Кочкин. – На перевозку барабанов лицензия не нужна. Вот у нас есть накладная на перевозку груза, счёт-фактура и сертификат качества.
   Я еле-еле сдерживал смех, и неожиданно хихикнул в сторонку. Иванович строго на меня посмотрел и продолжил общаться с ними серьёзным тоном:
   – Смотри, все документы в порядке.
   – Мы забираем фуру! Сейчас я позвоню в ГАИ и вашу машину оттянут на штрафстоянку, до выяснения обстоятельств!
   – Да забирайте! Она не моя!
   – А чья?
   – Мясокомбинатская! Пошли, Серёг! На автобусе доедем! Скажем директору, что машину менты отобрали, пусть сама едет и забирает, – блефанул Кочкин и в сердцах бросил ключи зажигания к ногам гаишников. И мы пошли вдоль дороги.
   – Стойте! – крикнул лейтенант.
   Я обернулся, а Юра продолжил идти.
   – Забирайте свою машину, но в следующий раз, чтобы лицензия была!
   – Ладно, – я догнал приятеля и развернул его за рукав. – Пошли!
   Мы вернулись, напарник поднял ключи с земли, сели в КамАЗ и поехали. Перед Рязанью на мосту через Оку у нас опять возникла старая болезнь: перестали включаться скорости. Иванович залил последний флакон тормозной жидкости в бачок сцепления расположенный под рулём, и, кое-как тронувшись, мы продолжили путь. Решили ехать не через Тамбов, а – через Чаплыгин, чтобы побыстрее оказаться в родной области.
   Въехав в свой район, мы почувствовали себя как дома. Но в Борисовке нас ждало разочарование: из кустов выскочил гаишник с жезлом и приказал остановиться. Мент осмотрел фуру со всех сторон, у них, наверное, была ориентировка: ловить «Летучего голландца» с красной кабиной и белым рефрижератором, который может появиться в любом неожиданном месте. Потом залез под неё и спросил:
   – Почему на тягаче только половина номера? Где остальная?
   – Не знаю. Её оторвало, когда мы на Москву шли, – устало ответил Юра. – Я хотел и этот кусок оторвать, но он сидит намертво.
   Старший лейтенант выписал Кочкину штраф – 100 рублей, и мы поехали.
   – Всю России объехали и нигде не оштрафовали, – посетовал приятель, – и только в родном районе выписали штраф! Ничего, Серёг, мясокомбинат заплатит! Я ей говорил, что без номеров ездить нельзя!
   Наконец мы прибыли домой. Я вылез из кабины, взвалил на плечо ляжку от быка, уже совсем оттаявшую и испачкавшую кровью простыню, в которую была завёрнута, и усталый, но счастливый, пошёл домой.
   Через неделю вызывает меня директор к себе:
   – Сергей, съезди ещё в Москву, отвези мясо.
   – Я не поеду. Надо скотину дома «убирать», корову доить.
   – Скотину «убрать» я пришлю бойца Кузьмича, он – не против.
   – Нет, я сам «уберу». Пусть Валерий Иванович съездит, или Георгий Абрамович.
   – Я хочу, чтобы ты отвёз: у тебя всегда с плюсом выходит по массе, а у них – с большим минусом.
   – Я не поеду.
   – Это твоё последнее слово?
   – Да.
   – Тогда выговор тебе! Иди!
   – Спасибо.
   Я больше не поехал. Прибыли на предприятии никакой не было. Комбинат, наверное, из-за меня обанкротился, захирел и закрылся совсем.