2. Мёртвый дозор

Мёртвый дозор

Хельга наслаждалась теплом, смехом, пустыми разговорами. Она была дома, в Венарде. Крепость на северо-востоке Медвяных гор, откуда открывается вид на реку Альбру и густой лес за ней. Центральная часть с высокой дозорной башней были построены альвами, но они бросили свою твердыню еще до прихода людей. О причинах уже никто и никогда скорее всего не узнает. Уже люди расширили крепость по склону горы на восток. Западное же крыло построили первые венардцы для тренировок.
Самым большим помещением был обеденный зал. Под высоким потолком висели люстры с горящими свечами, образуя треугольник. Три входа: один вёл с улицы с высокими резными дверями, и два уходили длинными коридорами внутрь крепости. Большой очаг дышал теплом, за высокими и узкими окнами стояла ночь, и в свете костровых чаш на открытой галерее был виден мягко падающий снег. В этом году снежень выдался на славу: солнечные морозные дни сменялись снежными ночами.
В зале стояло три длинных стола, но заняты были лишь два. За одним сидели сами венардцы, а за другим разных возрастов мальчишки, хмурые и все в синяках. Они молча ели и наблюдали за взрослыми. Когда-то и сама Хельга сидела также, одна девочка среди мальчишек.
Мало их становилось. Желающих добровольно отдать своего сына в Венард практически не было. Приходилось довольствоваться беспризорными мальчишками и сиротами, которые никому не были нужны. Жизнь человека коротка, и рисковать ей так, как делали это венардцы, никто больше не хотел. Да, отвары, зелья и эликсиры продлевали им жизнь, но какой ценой! Всегда приходится чем-то жертвовать.
- О чём задумалась, девочка? – спросил ласковый голос.
- Хорошо быть дома, Инания. – С улыбкой ответила Хельга, и лучики шрамов, идущие от слепого глаза, стали ещё более заметными. Здесь она уже давно перестала стесняться своего увечья.
- Тогда ешь! А то кости и кожа от тебя остались, совсем исхудала. – Она поставила на стол тарелку с куском пирога.
- Спасибо.
Они были единственными женщинами в Венарде. Инания была кухаркой, швеёй, лекаршей. Утешала, когда было больно и тяжело, особенно в первые дни для новичков. Но могла и выпороть. Она заменяла им мать. Высокая и крупная, с большими и сильными руками, красивыми седыми волосами, всегда собранными на затылке в пучок. Добрые светло-голубые глаза на лице с появляющимися морщинками. Всегда в чистом белом переднике поверх простого платья. И, как обычно, ей на кухне помогают двое мальчишек.
Очередная шутка одноглазого Одсона заставила всех рассмеяться. Мальчишкой он житья не давал Хельге, а как потерял глаз пару лет назад, то изменился. Просил прощения. Но Хельга не держала на него зла. Ни на кого из них. Дети бывают жестоки, она и сама не исключение.
- А где Торвус? – Хельга спросила сидящего напротив всезнающего Криса.
Ивар, который сидел рядом с Хельгой, покосился на пустое кресло во главе стола.
- Ты не знаешь? У нас гости! – воодушевился Крис. – Вроде маги.
- Маги. – Презрительно скривился Олар. – Настоящие маги только в Эттене.
- А мы кто? – удивился рыжий Крис.
- Мы так, середнячки, за парой исключений. – Неохотно согласился Олар. – Но для всех это секрет. – Он выразительно посмотрел на Хельгу.
- Туз в рукаве! – загоготал Одсон.
Они за разговорами не сразу заметили, как в зале появился Торвус с двумя спутниками: мужчиной и женщиной.
Торвусу было уже около восьмидесяти лет, но выглядел на пятьдесят. Седые коротко стриженные волосы. Морщинки перемежались с тонкими белыми застарелыми рубцами. Острый взгляд чёрных глаз из-под белых бровей. Тело воина, крепкое и жилистое. Сейчас он только тренировал мальчишек, но тщательно и упорно. Хотя Венард и был магическим орденом, но никто не называл Торвуса магистром. Здесь все равны, и даже юнцы за соседним столом, просто они этого ещё не понимали.
- Братья! – голос у Торвуса был звучным. – Сегодня у нас гости из Эйрарда: господин Акил и госпожа Одда.
Венардцы почтительно подняли чаши.
- Садитесь. Инания, приборы!
Эйрардцы сели рядом с Торвусом, чуть потеснив остальных.
Они не понравились Хельге. Их высокомерные и презрительные лица за фальшивыми улыбками. Брезгливые взгляды, брошенные на сидящих рядом Войта со следами ожога на лице и Азария, с белыми волосами и кожей и красноватыми глазами.
Всё скомкалось, разговоры не клеились. Потихоньку и незаметно все стали расходиться. Хельга помогла Инании убирать со стола и незаметно ушла. Её встревожило появление этих людей. Не понравились символы, что они носили на груди: брошь в виде креста, в центре сверкал красный камень. Потом надо спросить у Ивара, что это за камни. Жалко нет Алина, он точно знает, что это за символ. Крест, две перекрещенные линии. На чём или на ком они ставят крест? Запрет на что-то?
Хельга так задумалась, что не сразу услышала голос, окликающий её.
- Хельга, тебя зовёт Торвус. – Перед ней стоял мальчик, лет семи. Белокурый, с веснушками и курносым носиком.
- Спасибо. – Она улыбнулась.
- А я тебя больше не боюсь! – горделиво сказал мальчик.
- Это славно. – Она потрепала его по голове.
У Одсона тоже один глаз, но он ни у кого не вызывал страха или отвращения. Что же с ней не так?
Хельга слегка постучала костяшками пальцев в дверь и зашла.
- Ты звал, Торвус?
- Проходи. – Кивнул он в ответ.
Кабинет Торвуса был когда-то был просторным, а сейчас завален кучей разных вещей: вдоль одной стены доверху наполненный книгами стеллаж, на широких подоконниках кипами лежали карты, чьи-то кости и черепа с острыми зубами, необработанные камни и минералы. Деревянная стойка с различными мечами и клинками. Большой письменный стол со множеством ящиков, а по углам комнаты висели пучки высушенных трав. Но было необыкновенно уютно от горящего камина и стоящих кресел рядом с ним и круглого столика из толстого цветного стекла с кувшином и четырьмя бокалами.
В этот момент три кресла из четырёх были заняты: оно самим Торвусом, другие Оддой и Акилом.
- Это Хельга. – Торвус представил её эйрардцам.
- Добрый вечер. – С осторожностью сказала Хельга и села в свободное кресло.
- Мы вас сразу приметили. – Заговорил Акил. – Одна женщина за столом среди мужчин.
Теперь у Хельги появилась возможность внимательнее рассмотреть «гостей». Акил был высоким и худощавым мужчиной с острым птичьим лицом. Цепкие чёрные глаза, тонкий и острый нос. Чёрный кафтан без излишеств, лишь на груди этот неприятный символ: две перекрещенные линии с красным камнем в центре. Одда же была пышной, но её довольно миловидное лицо портило выражение превосходства и высокомерия. Вьющиеся непослушные русые кудряшки выбивались из тщательной уложенной причёски. На ней было платье из дорогой тёмно-синей шерсти с отделкой по плечам из янтаря. И, конечно же, крест на груди.
- Красивый пояс. – Подметила Одда украшение Хельги. – Вы, видимо, не бедствуете.
Светло-голубая туника Хельги была подпоясана кожаным ремнём с отделкой из мелких кристаллов яшмы и бирюзы. Подарок Ивара. Когда-то, мальчишкой он подмастерьем ювелира.
- Это шпинель? – Предположила Хельга, Ивар научил её немного разбираться в камнях. Красная шпинель была невероятно редкой и очень дорогой.
- Так вы не только в чудовищах знаете толк? – Одда продолжала обмен любезностями.
- А в чём разбирается ваш орден? – Хельга не так и много знала об Эйрарде: их обитель находилась где-то в Темногорье, ведут довольно замкнутый образ жизни. Охотятся за редкими книгами магического тока, выкупают, но не гнушаются и воровством. Охотно забирают детей, ходят слухи и похищениях.
- В общем, познакомились. – Подытожил Торвус. А теперь к делу. Поведайте теперь всё тоже Хельге.
- Торвус, вы же магистр Ордена Венард, какие могут быть объяснения? Просто отдайте приказ ей. –Акил с высока посмотрел на Хельгу.
А она лишь поудобнее села в кресле, закину ногу на ногу в узких серых штанах. И успела поймать взгляд эйрардца в это время. Ноги были длинными и стройными. Вечер обещал быть нескучным.
- В Венарде все равны. – Отрезал Торвус. – Если хотите проводника, то будьте повежливее. Ваши шансы на её согласие, если будете продолжать в том же духе, ничтожны.
Хельге понравился ответ Торвуса: вежливый, но на место поставил.
- Хорошо. – Неохотно согласился Акил. Одда же молчала, лишь ещё крепче сжала губы. – Нам нужен проводник к мёртвому дозору.
- Куда? – Хельга подумала, что она ослышалась. Она удивлённо посмотрела на Торвуса, но он лишь пожал плечами. – Зачем?
Одда с негодованием глянула на Торвуса, но он понял её взгляд.
- Только Хельга сможет это сделать, никто иной.
- И что же в ней такого? Драуги питают слабость к женщинам-калекам? – всё-таки не удержалась Одда.
- Мы легко это может проверить, когда я отрежу твой язык. – С нехорошей улыбкой парировала Хельга.
- Я попросил вас об уважении! – Торвус повысил голос. – Или показать вам, где выход?
- Одда. – Акил выжидающе посмотрел на свою спутницу.
- Прошу прощения. – Холодно заговорила Одда. – В нашем ордене царит совсем другой порядок.
- Хельга, вы когда-нибудь слышали о Совете четырёх?
Она кивнула. Главы Венарда, Эттена, Астиная и Эйрарда иногда собирались для решения каких-то важных дел.
- Недавно магистр Ивиан узнал о устном договоре, заключённом между Венардом, Эттеном, Этервером и Калидией с драугами. Этот договор необходимо ратифицировать! – чёрные глаза Акила заблестели. Он воодушевлённо продолжал дальше, радуясь, что его не перебивают. – Договор уже подписали магистры Ивиан и Мария из Астиная, король Акриксии Свиксамир, король Дарксума Торил, король Нубгриса Кернилс.
- Уу… - протянула Хельга. – А Эттен? Король Этервера Виттар? Королева Калидии Сурия?
- Чародейка Шуонхильд приняла нас с ледяной вежливостью. Несмотря на грамоты и верительные письма, король Виттар послал к нам своего камердинера, господина Алина. Он пытался отговорить нас от нашей миссии, а также не соваться к её величеству королеве Сурии. Если она не увидит подписи и печати Виттара, то и сама ничего не подпишет. – Энтузиазм Акила поутих.
Торвус и Хельга переглянулись. Если у Алина не вышло, то эти двое сумасшедших всё равно отправятся к драугам.
- Торвус, ты подписал? – Хельга хитро посмотрела на него.
- Нет. – Просто ответил он.
- И ваш орден хочет, чтобы драуги подписали этот договор? Договор, где нет тех сторон, что были изначально? – наседала Хельга. – Любой договор накладывает определённые обязательства. И что же вы хотите от драугов?
- Они должны подчиниться воле Орденов и королей! – ответила Одда.
Хельга закрыла лицо руками и покачала головой.
- Вы когда-нибудь встречали драугов? Представляете, что вас ждёт? – она вновь посмотрела на них.
- Нет. Торвус сказал, что ты сможешь нас защитить. – В голосе Акила слышалось сомнение.
- А я не уверенна в этом. Вы знаете суть нашего договора с ними? Они не трогают деревни, крестьян, горожан. Их добыча – разбойники, прячущиеся в лесу, убийцы, насильники. Все те, кого в любом случае ждёт смерть на плахе. Готовы ли вы предоставить им роль судей и не спрашивать ответа за содеянное? – Хельга уже устала от их глупости и упёртости.
- Любое действие приводит к последствиям и ответственности. – Одда была тверда в своих убеждениях. – И мы готовы к этому.
- Я могу вас проводить к мёртвому дозору, но выведу ли я вас обратно? – Хельга пристально смотрела то на одного, то на другого. От её слепого глаза эйрардцам было теперь не по себе. – Готовы ли вы к тому, что умрёте там?
- Мы маги из Эйрарда! Воскликнула Одда. – Мы сможем разобраться с кучкой мертвецов!
- И как? – Хельга уже всерьёз опасалась за их рассудок. – Крестиками своими будете отбиваться? Эйрард борется с магами, а не растит их.
- Ты не права, Хельга. – У Акила пропала спесь. – Магия – это великая сила, которой по разным причинам владеют разные люди  ничего не знающие о морали и ответственности. А сколько пришлых? Приплывающих с далёких островов или ещё чёрт знает откуда! Они не принадлежат ни к каким Орденам и творят всё, что им вздумается. И Свиксамира есть такая чародейка при дворе. Что она нашёптывает ему на ухо? Магия должна быть под контролем, в чьих-то одних и сильных руках!
- Я так понимаю, что желательно в ваших? – да, недооценивала она Эйрард.
- Да. Мы готовы к этому. – Глаза Одды были полны решимости. – С тобой или без тебя, но мы не откажемся от своей миссии.
- Что скажешь, Хельга. – Торвус всё время молчал и внимательно слушал.
- Я не могу теперь отправить вас на заведомую гибель. Но вы должны слушать меня и делать то, что я говорю. Но дать гарантий, что вы уйдёте от драугов живыми, тоже не могу. – Наконец ответила Хельга.
- Нас это устраивает. – Одда и Акил были согласны. – Когда в путь?
- Через три дня, после Мороз-ночи.
- По рукам. – Эйрардцы ушли, оставив Торвуса и Хельгу наедине.
- Во что ты меня втянул? – как только дверь закрылась, спросила Хельга.
- Я надеялся, что ты сможешь до них достучаться. – Торвус налил вина в бокалы. До этого времени вино так и стояло, нетронутое.
- Если у Алина не получилось…
- Да…
Они молча сидели, пили вино и смотрели на тлеющие угли. Красные тени плясали на обуглившейся поверхности прогоревших поленьев.
- Может возьмёшь кого с собой? – предложил Торвус.
- Кого?
- Ивара?
- Мага огня к драугам. Тогда и у меня мало шансов уйти от них живой. – Усмехнулась Хельга.
- Да, не подумал. Плохо Алина сейчас нет.
- Я тоже о нём подумала. От его речей худого не случится.
ххх
Мороз-ночь, один из самых больших и почитаемых праздников как людьми, так и альвами. Разница только в названиях. Это самая длинная, и как правило, холодная ночь в году. С наступлением сумерек все люди сидят по домам, у тёплых очагов с друзьями за накрытыми столами, и носа никто не кажет на улицу. Иначе Дева-Ночь заберёт тебя чуть коснувшись обжигающе-ледяными кончиками пальцев. Тело поутру найдут, а душа будет принадлежать ей. И не знают те души покоя…
Ещё есть день Матери-земли, знаменующий конец зимы и начало весны. Определённого дня у него нет, но как только в воздухе запахнет весной, потемнеют стволы деревьях от наливающихся соков, а на ветках обозначатся почки, и по утрам начинают весело петь птицы, тогда и наступает праздник, и гулянья продолжаются целую неделю.
В середине лета, в самую короткую ночь отмечают ночь купальниц. Мелководья рек и озёр покрываются этими белыми, сияющими словно звёзды, цветами. Эта ночь принадлежит молодым.
Осенью же отмечают праздник урожая. Когда все поля убраны и собран весь урожая наступает время отдыха. Приходится он на первый день месяца кострень. Этот день знаменует и начало нового года.
И у каждого праздника есть свои традиции и обряды. В мороз-ночь дома украшают еловыми ветками и гроздьями рябины. Днём идут гулянья, устраивают ярмарки, готовят угощения на стол для гостей. Никто не должен быть этой ночью один. От одиночества в голову приходят дурные мысли, и стынет кровь. Это Дева-ночь зовёт к себе…
Венардцы целый день готовились к празднику. Мальчишки собирали еловые и рябиновые ветки, чтобы потом украсить ими столы и очаг в обеденном зале. Хельга помогала Инании на кухне. Рядом довольно бестолково околачивались Ивар, Одсон и Крис. Но шутливая ругань Инании вызывала лишь смех и поднимала праздничное настроение. Один раз на кухню заглянула Одда, но быстро ушла, столкнувшись с тяжёлым взглядом Хельги и недвусмысленными шутками Одсона.
В главе стола сидел Торвус, рядом с ним Инания и Войт, Одде и Акилу пришлось сесть там, где венардцы освободили им места. Одда устроилась между Одсоном и юным Яну, старый Яну сидел в начале стола. Акил сел рядом с Хельгой.
Торвус встал с поднятой чашей:
- Братья! Сегодня мы чествуем Деву-ночь! В этом году она забрала многих из нас. Аерн, Бирн, Девин, Лиам, Финн, - он перечислял имена. – Так пусть же в будущем богиня смерти смилостивится над нами и будет стоять за спинами наших врагов! Поднимем чаши за наших братьев!
- За братьев! – вторили ему венардцы.
- Мне жаль ваших воинов. – Сказал Акил Хельге.
Та удивлённо посмотрела на него.
- Погибло пятеро, которых ещё некому заменить. А о некоторых мы просто не знаем, нашли ли место, где можно перезимовать или сырая земля их пристанище. – С грустью ответила она.
- Они всегда погибают от чудовищ?
- Иногда самым страшным чудовищем является человек. – Хельге пришлось повернуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза. – Может вы всё же передумаете? – с надеждой в голосе спросила она?
Но в ответ он лишь покачал головой.
- Как знаете.
Праздник продолжался: тосты и поднятые кубки с вином и пивом, запечённое мясо и рыба, различные пироги, солёные грибы и мочёные ягоды. И в разгар праздника Торвус снова встал, и все потихоньку затихли.
- Что происходит? – Одда раскраснелась от вина и шуток Одсона.
- Тсс… - шепнул он.
Вдруг где-то за стенами раздался треск и грохот, а окна стали покрываться инеем, а пламя свечей на люстрах и огонь в камине казалось съёжилось, стало холоднее. Откуда-то издали послышался вой, ветер ли это был или что-то другое? Он волной прокатился и ушёл дальше.
- Идёт Дева-ночь, по всей земле пройдётся в поисках заблудших и одиноких. Пусть же путь её будет краток и скуден! И с первыми лучами солнца проснётся жизнь! – голос Торвуса звучно прокатился в тишине.
- За Деву –ночь!
- По ту сторону гор находится Мортура. Альвы тоже почитают эту ночь, но в отличие от нас не прячутся. Их жизнь длинна, и они чтут смерть, а мы её боимся. – Хельга говорила негромко, но её слова были отчётливы слышны.
- А вы у себя в Эйрарде не чтите древние праздники? – спросил Ивар.
- Задача нашего Ордена бороться с суевериями! – упрямо воскликнула Одда.
Вновь застучали бокалы и зашумели голоса.
- Инания спой! – послышались крики.
- Всё равно не отстанете, - рассмеялась она в ответ. – Азарий!
Азарий достал флейту и заиграл, а Инания запела глубоким и проникновенным голосом:
Дева-ночь,
В морозную ночь,
Сбросит свои оковы вновь!
Бойся, путник, вдали от крова,
На перекрёстке встретишь Ночь
И навеки с ней уйдёшь!
Капли крови твой путь повторят,
Но дороги назад на найдёшь!
Дева-ночь, Дева-ночь
Уходи скорее прочь…
ххх
Хельга стояла у окна, завернувшись в одеяло. Только начало светать: синеватый снег укрывал разбитые статуи и замёрзший прудик, над которым печально свесила свои ветви одинокая ива. Эта часть крепости и внутренний дворик были очень старыми. Давным-давно она сама выбрала себе эту комнату, когда только попала в Венард. Не испугалась тёмных и холодных коридоров.
Из комнаты можно было попасть на открытую галерею, затем спуститься вниз по лестнице с широкими ступенями и оказаться на улице. Сейчас всё утопало в снегу, а весной… Эту весну она не встретит здесь.
- Хельга, –сонным голосом позвал её Ивар.
Она повернулась в пол оборота. В комнате было сумеречно, и он не видел её лица.
-Завтра я уезжаю. – Её голос был чуть хриплым ото сна.
Ивар резко сел в кровати.
- Куда? – Ивар потянулся и подошёл к ней, обняв сзади. Он был выше Хельги на целую голову.
- К драугам мёртвого дозора.
- Зачем? – он втянул носом воздух, вдыхая аромат её кожи, волос.
- Хороший вопрос. Отвечу, когда вернусь. Слишком многое происходит без нашего участия, надо изменить эту ситуацию.
- Хочешь я пойду с тобой? – он сдвинул волосы и поцеловал шею Хельги. Она шумно выдохнула.
- Ты не можешь.
- Да, ты права. – После некоторого молчания ответил он, и над его ладонью завис огонёк. – Драуги не любят огня. Это люди из Эйрарда тебя попросили. – Он не спрашивал. – Когда же ты вернёшься?
- Не знаю, но не раньше весны.
Хельга высвободилась из его объятий и подошла к письменному столу, выдвинула верхний ящик.
- Посмотри.
Над ладонью Ивара всё ещё горел огонёк. На дне ящика лежали четыре круглые золотых серьги.
- Хм… Почему ты раньше не показала?
- Не думала, что это важно. Езжай к Алину в Бреус, разузнайте, что это за символы.
- Хорошо.
- Мы встретимся на дорого вновь…

ххх
Венард скрылся за очередным поворотом, пропала даже дозорная башня. На душе у Хельги было мерзко, под стать погоде: сильный пронизывающий ветер с мелким колючим снегом. Тёплый плащ и рукавицы не спасали. Весну она вела за поводья, дорога была скользкой. Нагрузила она лошадь порядком: немного еды, котелок, целебные сухие травы, лёгкие доспехи и овёс. Лошадь не олень, траву под снегом не найдёт.
Одда и Акил ехали верхом впереди. В дорогих пальто с меховой оторочкой по капюшону и манжетам. И как они не попались разбойникам, недоумевала Хельга. Они периодически оглядывались, и наконец, Акил не вытерпел:
- Почему ты идешь пешком?
- Потому что не хочу уходить из Венарда. – Но её слова запутались в порыве ветра и улетели.
Их ждала спокойная дорога вдоль Лисьих гор. Места эти были многолюдны, и каждая ночь в тёплой таверне и с отдыхом для лошадей. Деревеньки: Горняки, Горная, Горки, Загорье и прочие названия, так или иначе связанные с горами. И попробуй ошибись, надутый трактирщик разбавит тебе пива или положит спать на конюшню.
Городок Дройхед был последним селением, расположенном по обе стороны реки Каменная и соединяющийся мостом. Здесь они пополнили припасы и фураж для лошадей.
Одда и Акил ёжились от холодного ветра и опасливо озираясь по сторонам.  По эту сторону было пусто и тоскливо: редкие чахлые деревца раскачивали порывы ветра, снега было мало, его тоже сдувал ветер, под ногами каменистая почва. Поневоле они жались ближе к Хельги, её спокойствие уверенность добавляли им сил.
Они старались проходить как можно больше за день, деля лишь короткие привалы. Сухие ветки деревьев, которые они собирали для костра, сгорали очень быстро.
- Понятно, почему здесь никто не живёт. – Бурчала себе под нос Одда. – Ветер, холод и скалы.
- Когда-нибудь люди и сюда оберутся. Между Лисьими и Медвежьими горами находится невероятное озеро. Его питают горные ручьи. – Ответила Хельга.
- Мало кому понравится соседство с драугами. – Заметил Акил.
Хельга не ответила, лишь пожала плечами. Не самые худшие соседи, на её взгляд.
Вначале они увидели силуэты сосен на вечернем небе, поднимающийся серовато-белый дымок из трубы на крыше, и наконец, сам дом, окружённый низким заборчиком с калиткой. Приветливо светились окна в вечерних сумерках. Залаяла собака.
Хельга пришпорила Весну, ей поскорее хотелось увидеть хозяев этого дома. Никто, даже Ивар не знал, как она к ним привязана.
У калитки уже стоял мужчина с масляным фонарём, а пёс всё продолжал заливисто лаять.
- Кто там? – спросил он, открывая калитку.
Хельга влетела во двор и спрыгнула с лошади.
- Фракс! – она крепко обняла мужчину.
Пёс скакал рядом и лаял
- Хельга! Девочка наша! – он приподнял её над землёй, словно пушинку.
- Как же долго мы не виделись! – Фракс поставил её на землю.  Тут он заметил её спутников. – Твои друзья?
- Нет. Я их проводник.
- Спускайтесь с коней и заходите в дом.
Одда ожидала увидеть захудалый домишко с грубой мебелью и соломой под ногами и низкими потолками, а не мягкие ковры и изысканную мебель, книжные шкафы с цветными стёклами. И хозяйка приковывала к себе внимание: иссиня-чёрные волосы собраны в косы на висках и макушке. Синие глаза и брови в разлёт, белое платье затянуто кожаным корсетом. Кисти рук покрыты сложным рисунком татуировок. Она сидела кресле с книгой и делала в ней пометки, и так погрузилась в свою работу, что не обратила внимание на вошедших людей. Напротив сидел другой мужчина и тоже смотрел в книгу немигающими глазами.
- Уртика? – позвала её Хельга.
Она отложила книгу и повернула голову.
- Хельга! – женщина легко вскочила и вскоре уже крепко обнимала девушку.
Зашёл Фракс, он широко улыбался.
- Так вот на кого лаял Клык? – Уртика звонко расцеловала Хельгу в обе щеки и в этот момент стала похожа юную девушку. Всё дело было во взгляде синих глаз: лукаво-весёлом или мудром, с толикой грусти.
Фракс был очень высоким. Его лысый череп также был покрыт причудливыми татуировками, чёрная борода заплетена в косы.
- Давно тебя не было в наших краях. – Произнёс мужчина, сидящий в кресле.
- Да, давненько, Дион. – Ответила Хельга.
- Это и есть Паромщик? – спросила Одда. – Ты нам нужен завтра.
- Завтра нет. – Он встал и повернулся.
Высокий и сухой, что-то было странное в его облике: в глазах, серых и уставших, глубоких складках у рта, обветренном лице и тусклом голосе, бесцветных редких волосах. Он подошёл ближе и глубоко вдохнул, и тут его глаза загорелись. Затем он протянул руку Акилу. Тот пожал её и понял, в ужасе отшатнувшись. Иссохшая серая кожа обтянула костяшки пальцев холодной руки мертвеца.
Фракс, Хельга и паромщик Дион засмеялись, так громко и весело, до слёз.
- Никак не угомонитесь! – покачала головой Уртика.
- Полно тебе, Уртика! Эта шутка всегда удаётся! – сквозь смех и слёзы ответил Фракс.
- Ага. Как бы тебе стирать чужие портки не пришлось. –Уртика и сама не выдержала и звонко расхохоталась.
-  Хоть паромщик и мёртв, но боятся его не стоит. – Попыталась успокоить их Хельга. – Это Одда и Акил.
- Добро пожаловать!
После бани путники ужинали, сидя за круглым столом. Уртика с интересом и жалостью поглядывала на Одду и Акила. Хельга рассказала ей о затее эйрардцев. Глупые они… Слово, вот что имеет значение, а не бумажки, даже с печатями и витиеватыми подписями.
Дион один не ел, сидел и не сводил взгляда не моргающих глаз с новых людей. Эйрардцы тушевались, им хотелось казаться храбрыми, но получалось плохо.
- Эх, - горько вздохнул он. – Да это вы так вкусно пахли…
- Мы ещё можем уйти. – Устало произнесла Хельга. – Вас до дрожи пугает один драуг, а что будет, когда вокруг будут десятки? Они чувствуют страх. Посмотрите на Диона?
- Да, я боюсь! – Одда не выдержала. – И что теперь, всё бросить? Мы справимся!
- Если бы всё было так плохо, Торвус бы сразу отказал нам, и ты тоже, Хельга. – Акил был спокоен. – Всем людям свойственен страх…
Наступило неловкое молчание, раздавалось только позвякивание столовых приборов.
- Вы живёте довольно уединённо, но отнюдь не голодаете. – Прервала молчание Одда.
На столе были свежие яблоки и груши, орехи, свежий хлеб и хорошее вино.
- Периодически мы наведываемся в Дройхед, - ответила Уртика.
- Вдвоём уезжаете?
- Да.
- А если кто-нибудь приедет, кто встретит?
Уртика и Фракс улыбнулись.
- Поверьте, гости у нас бывают крайне редко. – Фракс потягивал вино.
- Но всё же? – не унималась Одда.
- Дион дома. – С хитрой улыбкой ответила Уртика. – Может, если бы вас встретил только он…
Лицо Одды стало каменным.
ххх
Было раннее утро, за окном только занимался рассвет.  Хельга сидела перед зеркалом, а Уртика заплетала ей косы.
- В детстве ты меня тоже меня причёсывала. – Сказала Хельга.
- Да. Жаль только, что детство у тебя было короткое. – С грустью ответила Уртика.  – Тебе уже двадцать семь лет, а столько уже пришлось пережить.
- Ничего Уртика, было и много хорошего: у меня есть друзья, Ивар.
- Я сделала для тебя новые настои, ведь ты же ещё пользуешься ими?
- Нет. – Резко ответила Хельга. – Они мне больше не нужны.
- И почему же? – Уртика смотрела на отражении Хельги в зеркале. Если бы не шрамы и молочно-голубой слепой глаз была бы она красавицей. А она предлагала наложить чары, конечно бы ничего не изменилось, но остальные люди бы не видели её дефекта.
- Они мне больше не нужны.
- И кто же так решил? – Уртика пронзала её взглядом.
- Я. – Уверенна ответила Хельга.
- Или Зоран с Торвусом? – не унималась Уртика.
- Меня уже не надо ни с кем делить. Я не принадлежу ни тебе с Фраксом, ни Зорану и Торвусу.
- Да, это определённо так. – Согласилась Уртика. – Но ты всё равно возьми настои с собой, твой путь будет долог.
Хельга усмехнулась.
- Мы с Фраксом сделали всё, что смогли.
- Я знаю. И благодарна вам. Благодарна Зорану.
Наступило молчание, каждый думал о своём.
- Поможешь? – Хельга начала надевать доспехи.
- Конечно. – Уртика улыбнулась.
Доспехи Хельге не пригодятся, но произвести впечатление на эйрардцев и особенно драугов лишним не будет. Воин всегда с уважением относится к другому воину, и, если даже это враг. А как потом сложатся отношения с драугами ещё не известно.
Кожаные штаны и высокие сапоги с металлическими пластинами, тонкая, но тёплая шерстяная туника, поверх которой чёрная куртка чешуёй облегала тело и не сковывала движения. Плечи и предплечья утыканы острыми металлическими шипами. За правым плечом короткий меч и ножи: короткие на внутренней стороне предплечий, еще по два на бёдрах и в сапогах. Тяжёлые металлические доспехи были слишком тяжелы для неё, а в лёгких кожаных было проще двигаться. Да, Хельга, неплохо владела мечом, но не в этом заключалась её сила.
Одда и Акил ждали на улице, Дион стоял на некотором удалении. Фракс приготовил лошадей, и Хельга лихо вскочила на Весну.
- Идём. – Позвал Дион.
Он был пешком, но двигался очень быстро.
- Спасибо! – крикнула Хельга, Весна хорошо отдохнула и было готова мчать свою хозяйку вперёд.
Одда с Акилом сдержано кивнули и послали своих скакунов вслед за Хельгой.
Река Холодная делила берега на два разных мира: шумящий соснами высокий берег, где остались Уртика и Фракс и низкий каменистый, обиталище драугов. Дион переправил их, напоследок сказав:
- Обратной дороги не будет.
- Я знаю. Спасибо. – Ответила Хельга.
- А как же назад? – нагнала её Одда.
- А вы молодцы, верите в будущее. – Усмехнулась Хельга.
Слева поднимались Медвежьи горы, высокие и неприступные с узким силуэтом дозорной башни, справа Безнадёжное море тёмной полосой на горизонте. Холодный пронизывающий ветер дул с него, забираясь под плащ Хельги. Редкие тонкие деревца раскачивались под порывами ветра, серовато-белый снег сдувало с открытых мест. Они ехали уже несколько часов.
- Почему никого нет? – спросила Одда. Лицо бледное.
- Есть. Но пока они не захотят, вы их не увидите. – Ответила Хельга.
- Ты их совсем не боишься? – присоединился Акил.
На губах Хельги мелькнула улыбка.
- Любой нормальный человек должен бояться живых мертвецов. Видите ту скалу? – указала она вперёд. – Как только мы её обогнём, то встретим их.
- Посмотрим своему страху в лицо. – Прошептал Акил.
Начало смеркаться: горы, небо и море слились во что-то невыразительно-серое. Более светлыми пятнами выделялся редкий снег под ногами. Скалы совсем близко подходили к морю, образуя лабиринт.
- Нам туда. – Нарочито весело произнесла Хельга.
- Темно, - Акил вглядывался в темноту. – Нужно зажечь факел.
- Конечно. –Съязвила она. – Все нечисть и нежить боится огня.
- Ты же утверждаешь, что они разумны? – вмешалась Одда.
- Поэтому у них и есть инстинкт самосохранение. Будем спорить или всё-таки пойдём?
Плеск волн и звуки шагов отдавались тихим эхом внутри лабиринта. Были ли это лишь их шаги или примешивались чужие? Отблески волн на камне и блеск глаз из темноты? Звук падающей воды или тихое позвякивание металла? Темнота рождает страх…
Они столкнулись с драугом неожиданно. Одда тихо вскрикнула от неожиданности, а Акил лишь плотнее сжал губы. Вмятина на шлеме скорее всего проломила и череп. Волосы белой паутиной свисали из-под него. Глаза, словно раскалённые угли, кожа серыми лоскутами свисала с щёк, обнажая зубы. Рука в латной перчатке сжимала меч.
- Я Хельга из Венарда! – громко произнесла она.
Драуг чуть посторонился, пропуская людей.
- Идёмте, - позвала она эйрардцев.
Когда они проходили мимо драуг шумно втянул воздух и глаза его разгорелись ещё ярче.
- Уже поздно. – Зло сказала Хельга, увидев страх на их лицах.
Впереди забрезжил призрачно-голубой свет, скалы расступились: в центре на камне сидел ещё один драуг.
- Валлади! – громко поприветствовала Хельга драуга.
- Хельга! Ты ли это? – драуг встал, лязгнув металлом доспехов.
Они шли навстречу друг другу: хрупкая и тонкая девушка и мёртвый воин возвышающийся над ней, словно гора. Они пожали друг другу руки: её ладонь утонула, словно детская в огромной мужской. Одда испугалась, побледнела и вспотела.
- Ты привела нам обед? – жуткий смех сотряс скалы. – Женщина хороша, упитана. – Он подошёл совсем близко к Одде, нависая над ней и заглядывая в глаза. – Какие у неё сочные щёчки, моя любимая часть. – Снова жуткий хохот.
Ему вторили тени, сгрудившиеся у подножия скал. Разгорающиеся угли глаз наконец выдали остальных драугов.
На лице Валлади сохранилась жёлтая пергаментная кожа, но губы высохли и растрескались и сквозь них виднелись зубы. Глаза – пламя, в котором человек сгорал от страха. Рука с длинными неровными ногтями потянулась к женщине. У Одды замерло сердце, вся решимость пропала.
- Мёртвый ты шутишь лучше, чем многие живые, - усмехнулась Хельга. – Вообще-то у меня другой подарок. – Она протянула ему свёрток.
- Ты единственная, кто смеётся над моими шутками!
- Конечно, остальные пачкают штаны!
- Ха! Точно! – вновь взрыв ужасающего смеха, который накрыла вторая волна драугов. Этот смех был тихий и не обещающий ничего хорошего.
В свёртке был рог, окованный железом и украшенный необработанными рубинами. Валлади затрубил в него с такой силой, что у людей заложило уши.
- Хорош. – Драуг жутко улыбнулся. – Представь своих друзей, Хельга.
Это было неплохое начало.
- Акил и Одда из Эйрарда.
- Встречали мы людей из этого ордена. – Он явно имел в виду то, что для эйрардцев это была последняя встреча вообще. – Слушаю вас.
Остальные драуги стали подтягиваться ближе, беря людей в кольцо.  Они представляли собой трупы на разной степени разложения, но остановившееся в какое-то время и по неизвестной причине. Но запаха тления не было. Гниющая плоть высохла и обтянула кости. Красные глаза смотрели на людей с открытых лиц или из-под шлемов. Доспехи и истлевшая ткань прикрывали обнажившиеся кости рук и ног, придавая им хоть какое-то человеческое подобие.
Одда не смогла совладать с собой, и заговорил Акил:
- Мы выступаем посланниками от имени Совета Четырёх!
- А ты костлявый, у нас хватает и своих скелетов, - его бесцеремонно перебил драуг, представляющий собой разбитые кости, торчащие из ржавых доспехов. Кожи на лице не было вообще, лишь матовые кости черепа.
Его слова вызвали скрежещущий смех остальных.
- Обожди, Старик, и вы все! – крикнул Валлади.
Акил развернул пергамент с длинным текстом, печатями и витиеватыми подписями.
- Это письменное свидетельство договора, заключенного между людьми и драугами!
Хельга была поражена мимикой, казалось бы, мёртвых лиц. Красные глаза смотрели с искренним недоумением на людей.
- Здесь собраны подписи и печати магов и королей! – голос Акила эхом раздавался в абсолютной тишине. Он не замечал, как первое замешательство менялось на совсем другие эмоции.
- Здесь есть подпись Хельги из Венарда? Подпись Шуонхильд из Эттена? Подпись короля Виттара? – Валлади чеканил вопросы.
- Хельга и Шуонхильд занимают не то положение, чтобы подписывать такие документы. – Горделиво ответила Одда.
- Вот как? – Драуг нехорошо смотрел на эйрардцев. – И что же вы хотите?
- Твоей подписи. Не один драуг больше не должен нападать на людей! К тому же устная договорённость уже есть. – Одда успокоилась.
Хельга с нетерпением ждала, что же будет дальше.
Валлади взял бумагу в руки и задумчиво смотрел на неё.
- Щиток! – он позвал одного из своих.
Из окружившей людей толпы вышел драуг с горящим странным бледным голубо-фиолетовым пламенем фонарём. Щиток был высок и широкоплеч. Лицо его полностью скрывал шлем, лишь прорези для глаз горели красным. Руки перемотаны грязными бинтами, там, где когда-то была кровь, виднелись застарелые тёмные пятна.
Драуг открыл дверцу фонаря, Валлади поджёг край пергамента и смотрел, как странное пламя медленно пожирает бумагу.
- Что вы делаете? – Одда задохнулась от возмущения. Сколько времени и сил ушло у неё с Акилом, чтобы собрать подписи. Что они скажут Ивиану.
Акил было дёрнулся, чтобы выхватить документ, но Хельга с силой, которой он никак не ожидал, сжала его плечо.
- Не надо. – Услышал он голос у самого уха.
Пергамент сгорел и превратился в пепел.
- Нет больше у вас никакого договора. Лишь слово имеет значение. – В голосе Валлади слышалась угроза. – Слово, которое я дал Хельге! Слово, которое я дал Шуонхильд! Слово, которое я дал Виттару! И слова, которые я услышал от них!
С неожиданной грацией опасного хищника он приблизился к эйрардцам и заговорил:
- Вы посмели ставить условие нам, мёртвому дозору, на нашей земле…
- Наша земля, наш закон… - голоса остальных драугов эхом разнеслись в скалах.
- Они поняли, Валлади. – Хельга попыталась вмешаться, пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля, но её опередила Одда.
- Вы просто кучка нежити, с которой легко справится огонь! Не вам угрожать нам, людям!
Драуг резко вытянул руку вперёд и сорвал символ Эйрарда с платья женщины и высоко вскинул руку:
- Драуги! – взревел он. – Запомните этот символ: перекрещенные линии, увидев его знайте, перед вами враг! А вы, - он понизил голос до опасного шёпота, -  знайте: увидите драуга – бегите без оглядки.
- Валлади? – Хельга напряглась, её очень хотелось раскрывать свои способности перед эйрардцами.
- Не беспокойся, я не трону их, - он чуть помедлил, - сейчас. Кто-то же должен передать послание.

Ххх

Ауруна стояла у окна в своей келье. Маленькая комната с маленьким круглым оконцем, узкая кровать, письменный стол с чернильницей, песочница, пара перьев, листы бумаги и несколько книг. Небольшой шкаф, туалетный столик и медный тазик с водой для умывания.
Женщина стояла босиком на каменном полу. Пол подогревался через трубы паром, который поднимался с бань внизу замка. В руках она задумчиво крутила флакон, что дал ей Лаубер. Хотела выпить его сразу же, но удержалась, от него научилась не спешить: ни в делах, ни в мыслях. Теперь у неё тоже много времени. Не вечность, но длинная жизнь по человеческим меркам.
Ауруна вытащила пробку, и комната наполнилась ароматом. Трудно было сказать, чем именно пахло: солнцем, летом, теплом… Вкус был пряным и немного сладким. Когда она выпила, то внутри всё наполнилось приятным холодом. Затем легла на кровать и закрыла глаза, тело словно пропало, остался лишь разум и воспоминания.
Ей было лет пятнадцать, когда она увидела чародеек из Эттена. Ослепительно красивые и уверенные в себе женщины. Они приехали к Марии, мэтру Астиная. Марии было тогда лет около сорока, но рядом с ними она казалась старухой. Тогда Ауруна и возненавидела их. Их положение, силу, красоту. Не способности, а лишь право рождения давали им все эти преимущества.
Однажды ей попались труды «Некоторые аспекты жизни и смерти», имя автора  разобрать не смогла. Полистав наугад на глаза ей попалась страница, перевернувшая её мир: рисунок роженицы и тёмной фигуры, а под ними описание ритуала, забирающего годы жизни у только что родившегося ребёнка. Всё дело было в том, каким образом принять роды, какие травы сжечь и символы, начертанные кровью роженицы на ребёнке и на том, кто проводит ритуал.  Книгу потом забрал адепт из Эйрарда. Но она переписала эту страницу и надёжно спрятала. Все ценные древние книги они забирали себе. Их она тоже ненавидела. Избранная кучка, владеющая знаниями и магией, остальные же просто исполнители отведённых им ролей.
Ауруне было около двадцати пяти лет, когда она решилась провести ритуал. Под глазами уже появлялись морщинки и извечные круги под глазами от бессонных ночей и длинных дорог. И несмотря на платье монашки, мужчины обращали на неё внимание. Но каждый прожитый год потихоньку отбирал у неё красоту.
Маленькая деревушка где-то в Лакоре, роженица и она. Женщине было всё равно, она была поглощена болью и страданием, связанными с выходящим из её чрева ребёнка. Ауруна нарисовала на своих предплечьях символы уверенной рукой и ждала появление младенца, и как только появилась головка, то и на неё нанесла три наложенных друг на друга круга. Три года. Это было так неожиданно: годы, которых она лишила это дитя грубо ворвались в её тело, её сущность. Дыхание перехватило, в глазах всё помутнело, и лишь громкий плач ребёнка привёл её немного в себя.
Уже потом, в комнате, её накрыло. Всё, что она забрала, искало выхода. Её бросало то в холод, то в жар, который скапливался где-то внизу живота. Монашки из Астиная давали обед безбрачия и не знали мужчин, и чувства, которые она испытывала, были ей незнакомы. Жар и пульсация нарастали, и тогда пальцы сами потянулись туда… Лишь потом всё прошло.
Утром, когда она посмотрела на себя в зеркало, то увидела, что появляющаяся сеточка морщинок у глаз пропала, кожа словно светилась изнутри, появился блеск в глазах.
Ещё несколько раз она проводила эти ритуалы, но большая часть этой энергии терялась. Видимо, что она делала что-то не так, но эффект был, а это самое главное. И этот выход лишней энергии она могла некоторое время контролировать, пока не найдёт мужчину. В первый раз это вышло случайно, в лесочке на берегу ручья. Главное – это сменить платье монашки…
Так она и познакомилась с Лаубером. Ауруна сидела, завернувшись в плащ и приходила в себя после обряда. О мужчинах она думала, как о неизбежном последствии. Растрёпанные светлые волосы с запутавшимися травинками, губы ещё горели от колючих поцелуев.
Он бесшумно подошёл и опустился рядом с ней. Ауруна вздрогнула и обомлела: альв. Никогда они не встречала их. Тёмная с серебристым отливом кожа, глаза – аметисты.
- Если будешь продолжать в таком же духе, попадёшься. – Предупредил он.
- Что продолжать? – Ауруна сделала вид, что не понимает, о чём говорит альв.
Он оценивающе посмотрел на неё.
- Мне казалось, что монашки-знахарки Астиная хранят свою девственность.
Она не выдержала его взгляда, покраснела и отвернулась.
- Твоя магия примитивна и груба, и ты больше теряешь, чем приобретаешь. – Продолжал он. - Эта магия оставляет след, словно брошенный в воду камень. Есть более тонкие и действенные способы.
Ауруна заинтересовано посмотрела на него. Какие же у него волосы, похожи на туман.
- Если ты так хорошо разбираешься в человеческих магических орденах, то знаешь, что мы не можем использовать магию, да нас и не учат, только исцелять. – С горечью произнесла Ауруна.
- Моё имя Лаубер. – Он назвался. – И я вижу, что многое тебя не устраивает. Я могу дать тебе шанс и время попытаться изменить устои.
- Я считаю неправильным, что только благородные обучаются тонкой магии, а все остальные вынуждены прозябать в Астинае или Эйрарде. А они вообще, хранят такие знания и не пользуются ими.
- Что ты имеешь в виду? – альв заинтересовался.
- Книги… Я Ауруна. Что же ты предлагаешь?
Лаубер держал в тонких пальцах стеклянный флакончик.
- Тебе больше не надо красть жизнь у младенцев и совокупляться с мужчинами. Это, – он поднёс флакон к её лицу, - молодость и очень долгая жизнь.
Глаза Ауруны алчно заблестели. Ей опротивело то, что приходилось делать.
- И что ты хочешь?
- Мой народ изгнан на самый север, к озёрам Четырёхлистника и рядом нет ни одной Мортуры, что бы мы могли молиться своим богам. Я хочу вернуть нам земли, не все, лишь до реки Виайи.
Женщина настороженно посмотрела на него.
- Вы, люди, захватили наши земли, расплодились и заселили весь центр континента, вы ничем не гнушались в войне. Нас, альвов осталось очень мало, и я готов на всё, чтобы сохранить мой народ.
- Ты хочешь войны с людьми? – Ауруна не понимала, зачем он рассказывает ей всё это.
- Нет. Мы проиграем. – Он грустно улыбнулся. – Так много людских королевств и не все довольны своим положением. И есть люди, которых не устраивает нынешний порядок. Одним всё, а другие ютятся на севере, умные и способные люди прислуживают глупцам. Или тебя всё устраивает?
- Нет. – После недолгого размышления ответила женщина. – Нет.
- Оставь свои странствия, возвращайся в Астинай и меняй сознание юных монашек. Вы – женщины, продолжательницы рода и не должны губить себя. За вас когда-то решили, как вам жить и пришло время — это изменить.