Глава 42

42.

Они оказались в подвале. Точнее, в каморке для хранения стройматериалов, помещении служебном и несколько пыльном. Между прочим, расположенном в аккурат под той самой личной комнаткой Начальницы Музея, где они совсем недавно пили чай.

Свет снаружи проникал сквозь небольшое окошко – увы, зарешеченное. Выходило оно на двор и располагалось как раз под окном вышестоящей начальственной комнаты. Вот только дотянуться до него было непросто.

По стенам подвального помещения, где их заперли южные «гости», были выставлены мешки с цементом, песком и прочим. В принципе, если подтащить пару таких мешков, можно было бы добраться до этой самой информационной отдушины. Вот только кому кричать? Кто станет адресатом их отчаяния? Кто услышит их вопли, кроме тех самых захватчиков, которые контролировали теперь здание Музея?

Вопрос, вопрос…

Что касается состояния присутствующих, оказавшихся в этой западне, то все было непросто. Рута все еще отходила от психического шока, вызванного всем случившимся в ее Музее, за последние полчаса. А вот ее подопечная…

Нютка была в ярости. И, наконец-то, смогла ее выплеснуть. Хотя бы словесно.

- Я поняла… Сообразила, кто это, - раздраженно произнесла она. – Это нохчи, существа, из числа тех гадов, что мутят воду на Кавказе — причем, не первый год! Под лозунгом права нации на самоопределение и всякого такого!

- Да, скорее всего…

Рута попыталась успокоиться. Выполнила пару дыхательных упражнений. Толку с этого было мало, но небольшой фактический результат, вроде прояснения сознания, тоже был значим. Лично для нее.

- Это они! Я уверена! – продолжала ее помощница. – Хотят устроить пакость… В сердце той страны, которая, по их словам, их так угнетает! Мрази!

- Да уж…

Этой короткой фразой девушка отреагировала на выплеск эмоций своей вынужденной компаньонки по внезапному заточению. Впрочем, имело смысл хоть как-то купировать проявления ее справедливого гнева. Поскольку надо было что-то придумать… Вот только что?

- Думаю, ты права, - Рута попыталась этой фразой выразить некую условную солидарность.

В расчете на то, что Нютка успокоится, и можно будет разговаривать по существу проблем, которые, так сказать, встали перед ними в полный рост и безо всякого предупреждения.

- Конечно же, я права! – девочка явно продолжала себя накручивать. – Зря с этими уродами церемонились!

Крыть было нечем – ввиду очевидности ситуации – крайне неприглядной и неприятной в высшей степени. Действительно, сложно сочувствовать неким условным «борцам за свободу», ежели эти самые борцы убивают твоих друзей. Девушке оставалось только заключить свою помощницу в объятия, чтобы хоть как-то ее успокоить.

Впрочем…

Девчонки, во всех ее проявлениях негативных эмоций, хватило ненадолго. Минут на пять. После чего, Нютка отстранилась от своей Старшей и взглянула на девушку почти спокойно – по линии снизу вверх, но требовательно.

- Давай-ка начнем соображать, - деловито сказала она. – Телефоны у нас разбили. Это факт. Однако обыскать нас эти твареныши не догадались. Не захотели тратить время на тех, кого они числят существами низшего ранга – по меркам их религии. Или просто сочли нас обезвреженными и безопасными для их задумки. Это к лучшему. Что у нас есть при себе? Такого, что помогло бы нам выбраться отсюда… Ну, или подать кому-то знак?

- Увы,  ничего стоящего, кроме…

Девушка порылась в карманах. Обнаружилось немного. Мелочь – несколько монеток. Кошелек остался в кармане плаща, так что эти деньги оказались у нее с собой чисто случайно. Во внешнем нагрудном кармане нашлось удостоверение, с какой-то бумажкой внутри, оставшейся еще с прошлого года, с конференции искусствоведов. Действительно, ничего стоящего! И уж тем более, хоть как-то опасного для захватчиков. Вот только…

Во внутреннем кармане – том самом, специальном, длинном, предназначенном для линейки – Рута обнаружила нож-скелетник, в деревянных ножнах, обтянутых кожей, с возможностью использовать их как своеобразную рукоятку. Тот самый ритуальный нож, который Нютка ей вручила для защиты от дурных снов и прочего, неприятного и мистического.

- Ну, уже хоть что-то! – обрадовалась девочка. – Впрочем…

Она вздохнула и покачала головой.

- Как реальное оружие против этих, - она сделала выразительный жест, в сторону запертой двери, - он вряд ли сгодится. Между прочим…

Здесь ее помощница усмехнулась.

- У меня тоже есть подобный предмет, - похвасталась она. – Ношу с собой во внутреннем кармане.

Произнеся эти слова, девочка вынула небольшой нож-складник, со швейцарским крестом на красной рукоятке. Там же, на пластиковой накладке, примостился часовой циферблат.

- Милая игрушка! – улыбнулась Рута. – Ой, а там что, стрелки и правда, движутся?

- Это настоящие часы, - нахмурилась Нютка. – Когда мы с отцом были в Швейцарии, он пытался мне купить нечто хронометральное. Его выражение, между прочим. Что-нибудь такое, из категории подороже. Я упросила его вручить мне что-то более функциональное. Идиотка…

- Почему? – искренне удивилась Рута.

- Потому, что был еще третий вариант, - раздраженным голосом отозвалась Нютка. – Алармовый* браслет. Внешне он выглядит как часы, однако по нему можно не только узнавать, который час. Там еще была функция экстренной связи, по фиксированным международным номерам спасателей, с привязкой к стандартным телефонным сетям любой страны нахождения. С позиционированием по спутнику. С «вечными» батарейками. Я посчитала, что это для меня неактуально. Решила сэкономить родительские деньги... в очередной раз. Зря.

- Ты ведь не знала, - Рута снова обняла девочку, просто чтобы купировать очередной ее приступ самобичевания. – Никто не ожидал такого… даже от них.

- Они убили Гефеста… А мы теперь даже полицию вызвать не можем, - тихо и зло произнесла Нютка – куда-то ей в плечо. – Нохчи… Дрянь поганая… Ненавижу…

- Не надо… так, - негромко отозвалась незадачливая Начальница Музея. – Не все они такие… Наверное…

- Извини, я сегодня акын! – огрызнулась Нютка. – С другими не знакома! Что вижу, то пою!

- Да, не лучшее вышло у нас с ними… знакомство… - только и могла ответить девушка.

На явное и очевидное.

- Ладно, проехали. Завывать и рюмзать будем потом. 

Столь здравую мысль девочка высказала, снова отстранившись от своей Старшей. Произнесла эти слова каким-то чересчур деловым тоном. И девушка в который раз удивилась лабильности** психики своей подопечной.

- Сейчас нам надо что-то делать, - продолжила Нютка свои рассуждения. – С учетом имеющихся у нас средств. Ключи ты оставила на тумбочке, в нашей чайной каморке – можно сказать, этажом выше, - девочка указала на потолок и Рута кивнула головой, соглашаясь с ее словами. – Хотя… С этой стороны двери замочной скважины все равно нет. Замок здесь односторонний. Так что, нам бы они все равно не помогли. А время не ждет… Ты ведь тоже поняла, что именно задумали эти твареныши?

- Нет, - честно призналась Рута. – Я вовсе не поняла, что именно они тут забыли. Вряд ли их прельстили какие-то наши экспонаты! Не думаю, что в нашем Музее есть что-то значимое – для них.

Нютка сокрушенно покачала головой.

- Я слышала их разговор – ну, пока нас вели сюда, - сказала она. – Там прозвучало одно имя… Женское имя. Эльза. Теперь понятно?

- Все еще нет, - ответствовала ее Старшая. – Я, честно, не вслушивалась, что они там между собой говорили. Не до того мне было.

Нютка отступила на шаг и оглядела свою собеседницу с ног до головы. Лицо ее на какое-то мгновение снова стало жестким и злым.

- Они… ударили тебя, перед тем, как скрутили и отобрали телефон, да? – спросила она.

- Для начала, меня просто уронили с крыльца, - охотно пояснила Рута. – Лететь там не так уж высоко… Но все равно, неприятно. А так – да. Ударили и отобрали. Оттого я все еще немного не в форме – в плане способности к серьезным размышлениям. Голова немного… кружится. Так что я сейчас пока что соображаю несколько хуже, чем обычно. Ты уж извини меня за непонятливость, но давай конкретно и точно – что именно ты поняла?

Нютка тяжело вздохнула и потупила очи долу.

- Хорошо, что обошлось без вывихов и переломов, - сказала она. - Позволь, я тебя отряхну.

- Сделай милость! – разрешила девушка.

Нютка спрятала нож-складник в боковой карман школьного пиджака и приступила к делу. Резкими, можно сказать, хлесткими движениями постаралась избавить начальственную одежду от пыли и грязи, действуя с боков и сзади. Пару раз попав своей Старшей, так сказать, пониже пояса. Между прочим, чувствительно.

- Всегда знала, что ты мечтаешь меня отшлепать, - заметила она. И тут же коротко выдохнула:
- Ох…

- Что? – встревожилась Нютка.

- Да руку неудачно двинула, - поморщилась Рута. И сразу же улыбнулась:
- Не переживай, моя заботливая. У меня и вправду нет ни перелома, ни вывихов. Просто ушиб. Легко отделалась. Можно сказать, повезло.

- Примерно так, - многозначительно хмыкнула Нютка.

Потом вздохнула и покачала головой.

- Ладно, пускай будет еще один счет, к этим тварям, - произнесла она каким-то чрезмерно спокойным голосом. – В общем, понятно, почему ты ничего не услышала и не поняла. Объясняю. Ты права, никаких реликвий для этих существ в Музее нет, и не может быть. Здесь все экспонаты чистый новодел, без какой-то исторической ценности – хотя и аутентичные по функционалу своим прототипам. Захват служителей Музея… Ну, это так себе идея. Вопрос. Зачем они все это затеяли? Какой в этом смысл?

- Этот вопрос я тоже задаю – и себе, и тебе тоже, - напомнила Рута.

- Помнишь, с каким удивлением ихний главарь… Кстати, как он там себя называет?

Вопрос Нютки заставил девушку нахмуриться, вспоминая ненавистное имя.

- Дауд ибн Шамиль, - сказала она. – По-нашему, Дауд Шамильевич Басаев. Именно так он мне отрекомендовался. Возможно, соврал, и на самом деле его зовут иначе.

- Это вряд ли, - мотнула головой Нютка. – Ты заметила? Он позер и безумно тщеславен. И еще. Он уверен в том, что его звездный час наступит. Причем, в ближайшее время!

- Примерно так, - кивнула Рута, соглашаясь с ее промежуточными выводами о важнейшем участнике случившегося. – Да, ты права. Такой деятель непременно захочет, так сказать, прославить свое настоящее имя. И не важно - чем-нибудь хорошим или же вовсе дурным.

- И этот деятель, - подхватила Нютка, - захочет получить все и сразу. Такому существу позарез необходимо устроить нечто очень громкое, что заставит содрогнуться весь мир…

- Да…

Рута припомнила, как главарь банды вооруженных отморозков говорил о грядущей своей мировой известности. Что-то в этом было такое… ужасное. В контексте случившегося захвата обычного губернского Учреждения Культуры, который эти гастролеры с юга провели сообща и вместе.

- Чего они хотят?

Этот вопрос прозвучал как самый важный, ключевой, для всей их общей ситуации – когда они оказались взаперти, в подвале, без средств связи и какой-то возможности повлиять на происходящее…

- Помнишь, как он удивился тому, что в числе присутствующих есть ребенок? – спросила Нютка. – Ну, в смысле, я?

- Помню… - упавшим голосом произнесла Рута.

Внутренне холодея, в предчувствии понимания.

- Он испугался, - сделала вывод ее помощница. – Испугался того, что он ошибся с расчетом времени. Испугался, что он опоздал и его замысел может быть сорван.

- Опоздал к чему?

Девушка поежилась. Смутное неприятное ощущение как-то уже проявилось у нее внутри. Но она все еще не верила.

- Он кое-что знает, - жестко сказала Нютка. – Он в курсе того, что скоро в Музей придут дети. Много детей. Прямо в западню. Вот для того, чтобы дети прошли в Музей без каких-нибудь сомнений, им нужна провожатая, которая будет играть роль экскурсовода. Та самая Эльза. Дело за малым — нарядить ее в какой-нибудь местный сарафан, да и представить помощником экскурсовода. Потом завести экскурсию в здание Музея и закрыть двери. Дальше известный нам Дауд может выставлять свои политические требования и прочее, в том же стиле.

Рута содрогнулась.

- Сколько детей должно прийти к нам на ближайшую экскурсию? – спросила девочка.

Вопрос прозвучал жестко, конкретно и безжалостно.

- Целых два класса, - тихо произнесла – скорее прошептала – Начальница Музея.

- Значит… Примерно сорок-пятьдесят человек, - подытожила Нютка. – Полсотни девочек и мальчиков в руках понаехавших маньяков. Плюс сопровождающие взрослые – ну, это так, по мелочи и не принципиально. Вот тебе и информационный повод. Для мировой известности, разных политических заявлений — к примеру, о несчастной судьбе народа нохча, изнывающего под властью русского Императора. Впечатляет, правда?

- Да, впечатляет…

Девушка в полной растерянности присела на пластиковый мешок с какими-то расходными стройматериалами – цементом или чем-то подобным,  грязным и пыльным. Полностью игнорируя тот факт, что имеет все шансы окончательно изгвоздать свою начальственную форму.

Это было теперь уже совершенно неважно. Важно было другое. Ведь если Нютка права, и дьявольский замысел южан был вскрыт ею – хотя бы в самых общих чертах…

Спустя несколько секунд напряженного молчания, девушка подняла, наконец, глаза на свою помощницу.

- Нютка… Этого нельзя допустить, - тихо сказала она. – Нужно что-то сделать… Нельзя дать этим тварям захватить еще и детей!

- Теперь ты понимаешь, почему я злюсь на себя… За то, что сделала неправильный выбор там, в Швейцарии - дурацкий нож, вместо спасательного браслета, - вздохнула в ответ девочка. – Можно было бы связаться со спасателями, предупредить… Вряд ли бы эти существа смогли понять, что там болтается у меня на руке – ну, раз уж они ограничились тем, что разбили наши телефоны, а потом даже не стали нас обыскивать. Они самоуверенны и тупы, в одно и то же время! Да что уж теперь рассуждать об этом…

Она помолчала, а потом, наконец, задала главный вопрос.

Наиважнейший.

- Что делать-то будем?

Рута поначалу не ответила ей, просто отвела глаза в сторону. А потом…

Вернула подопечной свой взгляд. Вместе с другим вопросом.

- Ты вчера говорила, что хочешь прийти ко мне непременно сегодня утром, - голос девушки звучал напряжением. – Ты все время намекала на то, что должна непременно быть со мною рядом. Скажи мне честно… Ты знала?

- Нет, - тихо и серьезно откликнулась девочка на ее пассаж – фактически, на обвинение! – Такое я бы постаралась хоть как-то предотвратить. Ставить под угрозу детские жизни… Что угодно, но только не это!

- А что ты знала? - продолжала допытываться ее взрослая собеседница. – У тебя были какие-то вещие сны? Озарения, предчувствия... Или просто разговор с твоей мистической покровительницей? Той самой… Зеленоглазой?

- Разговор у нас был, - Нютка кивнула, подтверждая обоснованность ее внезапной догадки. – И не один, если честно. Но там… В общем, мне не было сказано ничего конкретного. Просто некие слова, абстрактные и отвлеченные. О том, что мне следует быть как можно ближе к тебе – как минимум, в ближайшие дни. И ничего больше.

- Понятно…

Рута снова отвела свой взгляд. Но девочка не остановилась в желании убедить Старшую, относительно собственной своей невиновности во всем случившемся. Нютка опустилась перед нею на колени, презирая, как и Начальница Музея, пыль подвальной каморки, не щадя, как и она, своей одежды. Взяла девушку за руки и заглянула ей в лицо, снизу вверх.

- Ты мне веришь? – дрогнувшим голосом спросила она.

- Верю, - устало откликнулась Рута на ее вопрос. – Прости… Мне в голову лезет всякая хрень. Конечно, глупо было бы ожидать невозможного - что твоя мистическая подруга вдруг попытается предотвратить нечто подобное… Да чего еще ожидать от Смерти, кроме желания прирастить себе клиентуру?

- Не надо так! – вступилась за Незримую ее малолетняя ученица. – Знаешь… Ее любимая фраза «No Fatum!» Она вообще не любит предопределенности. Но не считает себя вправе вмешиваться в дела людей, предпочитая наблюдать за тем, как развиваются события… сами по себе. 

- Что же… Это ее право, - жестко ответила девушка. – Если она не вмешивается… Тогда мы обязаны вмешаться, и сделать все как надо. Но в таком случае…

Рута сделала паузу, а потом поглядела на свою помощницу грустно и печально.

- Тогда у нас одна надежда – на тебя, - просто сказала она. – Точнее, на твои паранормальные способности.

- Что ты имеешь в виду? – нахмурилась Нютка.

- Ты ментат, - сказала Рута. – Пускай и специфический, зацикленный лично на меня. Ну и на твою потустороннюю учительницу. Но если кто-то сможет донести до людей весть об отчаянном нашем положении, так это ты. У меня не получится.

- Но… как?

Девочка растерялась.

- Я же не могу… Не знаю, не умею… Понятия не имею, к кому и как обратиться… Так, чтобы меня услышали!

- А ты попробуй, - настойчиво потребовала ее Старшая, по-прежнему, с полной серьезностью, в речи, и во взгляде – по линии сверху вниз. – Попробуй, как со мною. Настройся – вот так же, как ты обычно это делаешь.

- Но… Кто меня услышит? – Нютка никак не могла поверить в свои ментальные силы. – Мама… Папа… Я с ними никогда это не практиковала! Только с тобой!

- Я знаю еще одного ментата, - жестко сказала Рута. – Секретарша моего шефа… Она специализируется на сканировании мыслей – я этому свидетель. Если кто-нибудь сможет тебя услышать, то это она.

- Но я же ее не знаю, - слабо попыталась протестовать Нютка. – Даже представить себе не могу, как она выглядит! К тому же…

Девочка тяжело вздохнула и потупила очи долу.

- Я ведь тогда себя раскрою, - призналась она в личном и сокровенном. – Она узнает обо мне и тогда…

Голос ее дрогнул.

- Меня отберут у мамы и папы, - тихо и зло сказала Нютка. – И еще… Меня разлучат с тобой. Будут растить там, у себя, в какой-то закрытой школе для ментатов. Мама и папа останутся одни. А ты…

Девочка всхлипнула. Рута нервно сжала ее руки, потянула к себе, усадила рядом, на такой же мешок, и обняла. А потом зашептала ей на ушко, быстро и горячо.

- Твой отец построит новый дом – прямо там, в ближайшем городе или даже в деревне. Дом для твоей мамы… И для тебя! - говорила она, искренне веря в собственные свои слова. – Отец будет приезжать туда к тебе, в эту школу… Так часто, как только сможет, между своими командировками. А мама твоя… Знаешь, моя девочка, если ты сама не сможешь приходить к ней часто, то она будет тебя навещать, хоть каждый день. И никто ей этого не запретит. Это же мама! Твоя мама! А я…

Девушка вздохнула и продолжила тем, что Нютка ожидала услышать от нее лично, только для себя любимой. Без вариантов.

- Я буду рядом с тобой. Я устроюсь там… Прямо в этой школе, - голос девушки звучал полной, абсолютной убежденностью в том, что все случится в точности так, как она говорит ей сейчас, и никак иначе! - Буду учить детей… чему-нибудь. Истории, литературе, основам культуры… Да хоть посудомойкой пойду туда, лишь бы быть с тобою рядом! Я смогу убедить всех, что это правильно - когда ты, вот так вот, общаешься со мной наедине.

- Ты и правда, это сделаешь? – с надеждой спросила Нютка. – Для меня? Для меня одной, и больше... ни для кого другого? Правда-правда?

- Правда-правда! - подтвердила девушка. – Я не брошу тебя. Музей я уже наладила… Дальше, он будет работать и без моего участия… Если все у нас обойдется. Но для этого…

- Я поняла.

Нютка коротко коснулась губами ее виска. А после этого движения нежности, встала и замерла перед своей Старшей, ожидая распоряжений.

Рута задумалась – на минуту, не больше! Надо было срочно сообразить, как именно можно будет реализовать ее идею. После короткого размышления, она выдала для своей помощницы некое подобие инструкции – сочиненной вот так вот сразу, по наитию — однако, по своему, логичной и точной.

Наверное.

- Я попытаюсь вспомнить эту женщину, секретаршу моего шефа, - начала девушка свои пояснения и распоряжения. - Зовут ее Елена Николаевна Гербовская. Можешь обращаться к ней просто по имени – для большего эффекта. В твоей ситуации это простительно. Ты попробуешь взять этот образ, мое воспоминание о ней. Ну, а потом… Кричи ей! Громко, изнутри себя, и мысленно! Кричи ей о том, что с Музеем беда. Что нас захватили вооруженные люди, и есть опасность для детей, которые придут на экскурсию. Запомни, к нам сегодня направляется школа номер двадцать три, классы пятый «а» и пятый «б». Пускай она их остановит в пути… Или лучше, прямо на выходе из школы! Нютка, ты сможешь! Я в тебя верю!

- Хорошо…

Девочка выпрямилась перед ней, потом чуточку наклонилась вперед - теперь уже молча, с закрытыми глазами. Рута тоже прикрыла свои глаза, сосредоточилась и припомнила ту яркую сцену, которую, как по нотам, разыграли шеф-комиссар и его секретарша, когда девушка проходила специфические вступительные испытания, психологическую проверку – прямо в кабинете начальника губернского Управления Культуры.

Вроде бы это у нее получилось. Образ Елены Николаевны вышел яркий – она стояла перед мысленным взором девушки, почти как живая!

- Да… Я вижу ее! – откликнулась Нютка. – Придержи эту картинку подольше – особенно лицо! Я запомню ее и… Попробую с ней говорить.

- Кричать, моя девочка, - прошептала Рута, выполняя ее пожелание. – Кричать так, чтобы ее подбросило от твоего ора! Чтобы она подскочила со стула, метнулась к шефу и напрягла его принять срочные меры! Он имеет все полномочия! И помни… Главное – дети! Надо их остановить!

- Я… попробую.

Рута, наконец-то, открыла глаза. Нютка стояла, зажмурившись, прижав пальцами виски – обеими руками, справа-слева. Шевеля губами, явно проговаривая артикуляцией слова своего мысленного обращения. Девушка замерла, боясь спугнуть надежду - на удачу всей этой эзотерической затеи.

Так продолжалось не так уж долго – минут пять, не больше. Потом Нютка резко опустила руки, открыла глаза и отрицательно мотнула головой.

- Не получается, - сказала она – тихо, почти шепотом. – Я… Не чувствую контакта с нею. Когда я общаюсь с тобой, мысленно, я чувствую… Эту связь описать невозможно – ну, или я такая неопытная, в таких делах. Тебя я чувствую, хотя ты и не ментат… Вроде бы… А здесь…

Она вздохнула и виновато посмотрела на свою Старшую.

- Не сдавайся! – настойчиво произнесла девушка. – Ты сможешь! У тебя получится! Кто, если не ты?

- Хорошо…

Нютка попробовала снова. Потом еще и еще – всякий раз сеанс попыток связаться по незримым мистическим каналам, доступным ментату, длился минут пять. В итоге, девочка выбилась из сил.

- Не выходит, - в отчаянии простонала она, после четвертой своей попытки – такой же безуспешной, как и все предыдущие. – Мне, на какое-то мгновение, показалось, будто я все-таки зацепила ее своим ором, вот только…

Девочка замолчала и отвела взгляд.

- Ну? – нетерпеливо спросила Рута.

- Просто показалось, - Нютка снова отрицательно мотнула головой. – Я ошиблась. Контакта не получилось. Прости.

- Ладно, отдохни, - разрешила ей Старшая. – Потом попробуем снова.

- Бесполезно, - откликнулась девочка на ее чрезмерно оптимистичное предложение. – Я ведь не тренировала в себе подобные навыки – чтение мыслей и всякое такое прочее. С тобой у меня все получилось само собой, без напряжения. А с кем-то другим я не пыталась. Даже с мамой и папой, наверное, не смогу. К тому же…

Нютка грустно усмехнулась.

- Если эта твоя знакомая секретарша умеет читать мысли, - продолжила она, - кто тебе сказал, будто она обладает талантом транслировать их вовне? Или принимать мысли со стороны неизвестного ей персонажа?

- Нет у нас таких гарантий, - согласилась Рута. – Но ведь надо же что-то делать?

- Сто раз повторять неудачный опыт, это тоже не вариант, - резонно заметила девочка. – Нам надо придумать что-то другое… Какой-нибудь «План Б». Ну, хотя бы так, для разнообразия!

- Хм…

Девушка окинула глазами пространство подвальной кладовки. И зацепилась взглядом своим за окно – единственный источник света, предоставленный им здесь на двоих.

- Слушай, а если…

Она поднялась на ноги, приподняла-подвинула к той стене, где было окно,  мешок с цементом, и потом еще парочку подобных предметов, громоздких,  и неудобных - из серии, работаем с тем, что есть, и не выпендриваемся! И, взобравшись на них - в стиле, одна нога там, на одном, другая, соответственно, на другом - осторожно выглянула на двор.

- Давненько здесь не мыли окна – в смысле, здесь, изнутри, - констатировала она несомненный факт. – Но мы сейчас это исправим…

Произнеся такие слова, девушка извлекла из кармана чистый платок и немедленно протерла стекло со своей стороны, сразу же превратив белую материю в нечто неопределенно коричневого цвета – разумеется, без колебаний и каких-либо сожалений. По завершении процедуры очистки, она небрежно отшвырнула платок на пол.

- Знаешь, мы можем просигналить детям, когда… В смысле, если они все-таки сюда придут, - сразу же поправилась она. – Помашем им рукой из окна… Ты как думаешь?

Рута вопрошающе оглянулась на свою помощницу. Та хмуро поглядела на нее снизу и помотала головой, в сугубом отрицании.

- Не увидят. Не заметят. Не поймут, - коротко, в трех емких фразах выразила она свою оценку поступившего предложения.

Девушка, со вздохом, вынуждена была признать ее правоту.

- Тогда… Мы разобьем окно и закричим, - решительно заявила она. – Если дети зайдут на двор, мы вышибем стекло и вместе закричим, предупредим, чтобы бежали отсюда со всех ног.

- Уже лучше, - все так же мрачно произнесла Нютка. – Вот только… Если они хотя бы зайдут во двор, есть шанс, что твареныши выскочат – справа и слева от ребят. И просто отрежут им путь обратно. Логично?

- Логично, - снова была вынуждена согласиться ее собеседница.

Рута спрыгнула с мешков, присела на сии предметы складского хранения и на секунду замолчала.

- Не знаю, что еще можно придумать, - вздохнула она, наконец. – А у тебя какие будут идеи?

- Идея одна, - ответила ее помощница, зачем-то усмехнувшись. – Знаешь, на самом деле, нам повезло. Все-таки, лень классная штука!

- В смысле?

Рута уставилась на девочку с полным недоумением. Нютка снова усмехнулась – теперь уже чуточку веселее, чем прежде.

- Я только что сообразила, - ответила она на ее вопросительный взгляд. – Это окно мы ставили вместе с Гефестом, прошлым летом, во время ремонта. Он хотел сделать все капитально, но... Извини, я его отговорила. Мы с ним тогда схалтурили, чтобы побыстрее. Он тогда решил, что так будет даже лучше. Чтобы была возможность загрузить какие-то небольшие коробки… Ну или рулоны, не очень толстые… Вот прямо через окно.

- Это как? – опешила от таких новостей Начальница Музея. – Там же все выглядит так серьезно, солидно… Капитальная такая решетка, кованая…

- Это только снаружи так выглядит, - пояснила Нютка. – На самом деле, все снимается. Это была моя идея. Гефест согласился, и мы все устроили… В общем, не так, как хотели с самого начала. 

- Ну и как же ее снять? – поинтересовалась девушка. – Как открыть окно изнутри, чтобы все, что ты сказала, загрузить снаружи и прямо сюда?

- Элементарно, - ответила Нютка. – Решетка солидная, спору нет. Вот только крепили мы ее не снаружи, а изнутри. На четыре длинных самореза, по углам. Кстати, завхоз нашу идею тогда полностью одобрила. Но тебя беспокоить не стала.

- Ну, спасибо ей… за сюрпризы, - вздохнула начальствующая персона. – Однако… Видишь ли, для того, чтобы добраться до решетки, здесь прежде надо убрать стекло.

- Это тоже не так сложно, - ответила помощница на ее опасения. – Если бы у нас с тобой была нормальная аккумуляторная отвертка, мы бы справились меньше чем за четверть часа. А так…

Девочка подошла к стене. Рута встала-поднялась с мешка и помогла ей взобраться к окну. Оказавшись на верхотуре, Нютка многозначительно хмыкнула и доложила обстановку.

- Все норм, - сказала она. – Здесь все замаскировано пластиковыми заглушками. Их надо просто отковырять. Дальше там должны быть головки саморезов, на которые мы с Гефестом крепили окно. Отвернуть их, в принципе, несложно… Они там, кажется, под простой шлиц, если я ничего не путаю. Все просто… теоретически. Но муторно и долго. Но время у нас еще есть. Мы успеем. Должны успеть.

- Нет у нас тут никакой отвертки, - вздохнула Рута, - Разве что, моим ножом попробовать…

Нютка спрыгнула с мешков, сунула руку в карман, вынула свой нож – тот самый, с часами в рукоятке. Продемонстрировала его своей Старшей.

- Здесь есть отвертка, - она раскрыла маленький блестящий клинок, плоский и без лезвия, - Если мы поторопимся, то все успеем. Я начну, а ты потом меня подменишь, когда я устану. Хорошо?

- Идет, - деловито кивнула ее Старшая. – Начинай!

Нютка снова забралась на уже подготовленную позицию и принялась за работу. Она действительно, быстро расправилась с первой помехой, прикрывавшей головки шурупов, утопленных в переплет боковин подвального окошка – пластиковые заглушки полетели на пол. И сразу же начала выворачивать крепежи. Поначалу дело шло у нее с трудом. Однако Нютка как-то по-хитрому повернула клинок-отвертку – он теперь оказался под прямым углом к рукоятке складника. Рута оценила придумку, и тот факт, что их общая затея пошла веселее. Впрочем, на втором шурупе Нютка сдулась.

- Смени меня, - попросила она. – Руки затекли.

- Слезай, - скомандовала девушка и подменила ее на верхотуре.

Кое в чем Нютка все-таки ошиблась. Головки шурупов были рассчитаны не на плоский шлиц, а под крестовую отвертку. Впрочем, это было и к лучшему. Две прорези – крест-накрест – оказались куда удобнее, чем одна. Короткими круговыми движениями рукояти ножа с крестом и циферблатом, девушка с усилием поворачивала шуруп-саморез, каждый раз на девяносто градусов, против часовой стрелки. Кончик отвертки-клинка прекрасно подходил в пазы нарезанной крестовины. Вот только руки, поднятые на уровень лица, через некоторое время отказались повиноваться.

Нютка это заметила и сменила свою Старшую. Так они и работали – пока не вывинтили все четыре крепежа. В итоге, Рута, оказавшаяся к этому моменту на смене, почувствовала, как рама, вставленная в оконный проем, оказалась свободна.

- Так, - сказала она. – Кажется, сейчас я смогу это вытащить…

- Не бойся, она не такая тяжелая, - подбодрила ее Нютка. – Там пластик, не дерево. Подцепляй отверткой сбоку и вытягивай… понемножку.

- Сейчас…

Сказать было легко. Но все же, поддевать пришлось несколько раз – с разных сторон. При этом Рута как-то неаккуратно нажала на свое орудие труда. Клинок соскользнул и… Рукоятка стукнулась об стену.

- Ой…

Девушка продемонстрировала своей помощнице потерю. На пластиковом циферблате появилась трещина.

- Плевать, - совершенно спокойным тоном отреагировала Нютка на ее оплошность. – Это инструмент. Хорошо, что пригодился. Вынимай раму.

Насчет того, что окно предполагалось вовсе не таким тяжелым, Нютка, конечно же, несколько погорячилась. Или руки у девушки устали… снова. Она с трудом удержала вынутое. Но все-таки не уронила, передала вниз своей помощнице. Нютка тоже удержала извлеченную часть окна и отставила ее в сторону.

- Фу-у-ух…

Кажется, этот выдох они сделали синхронно. Их оконного проема потянуло свежестью. Рута даже забеспокоилась о том, не покажется ли захватчикам подозрительным сквозняк из подвального помещения. Между прочим, всю дорогу, по ходу этой работы по демонтажу, она даже не думала о своих противниках. Например, о том, не войдут ли они, не застукают ли пленниц за всеми этими приготовлениями.

С другой стороны…

Надо же было чем-то заняться. И потом, игра стоила свеч!

Дальше все пошло примерно по той же схеме. Вывинтить саморезы, которыми крепилась решетка, оказалось даже проще. Или они уже наработали соответствующий навык. В общем, в конечном итоге, последняя преграда между ними и волей осталась закрепленной, так сказать, на соплях. Роль которых исполнял последний саморез, вывернутый на три четверти.

- Вывинти его, почти до конца, а потом завинти обратно, - подсказала Нютка. – Сделай так три раза. Чтобы можно было быстро снять решетку, когда придет время… чтобы бежать на выручку.

Рута послушалась совета своей помощницы. Довела саморез до состояния, когда его, наверное, можно было бы просто выдернуть, безо всякой отвертки. Чуть подвинтила его обратно, а потом…

Потом до нее дошел смысл сказанного девочкой.

- Нютка… - тихо сказала она, растерянным голосом. – А ведь я не смогу туда выбраться. Окно маленькое… Я там просто застряну.

- А ты туда и не полезешь, - коротко откликнулась девочка. – Действовать буду я. Таков мой план. И это не обсуждается.

Начальница Музея спрыгнула с мешков и только тогда с изумлением уставилась на свою помощницу. Теперь их затея предстала перед ней совсем в ином свете.

- Я не могу тебе этого позволить, - твердо сказала Рута. – Нютка, а если они дежурят у окон? А если они начнут стрелять?

- Ты крупная мишень, - спокойно ответила девочка. – А я… Мелкая и трудная. Хрен попадешь. Так что не переживай, у нас все получится.

- У нас?

Девушка с сомнением покачала головой.

- У нас, - Нютка кивнула головой, подтверждая смысл сказанного. И пояснила:
– Не волнуйся, все рассчитано. Мы разыграем этот этюд, как по нотам. Я выберусь… чуть раньше, чем придут дети. Часы у нас есть. Они работают - там только циферблат треснул. Я помню классную руководительницу, которая должна привести детей. Ирина Ивановна, так ее, кажется, зовут… Эта дама, она всегда пунктуальна. Приводит ребят так, чтобы они оказались во дворе ровно за пять минут до начала экскурсии. Начнем чуточку загодя. Я вылезу, прошмыгну вдоль стены, пригнувшись – эдакой мышкой. Потом финальный спурт - и я уже у ворот. Бежать за мной твареныши не рискнут. Стрелять… Ну, это вряд ли! Дальше я просто остановлю классы, разверну их бегом обратно и… приведу помощь. Все просто и элегантно.

- Отличный план, - раздраженно произнесла девушка. – Точный, как часы – вот эти, швейцарские.

Она продемонстрировала Нютке инструмент, который все еще держала в руках. Циферблатом к собеседнице.

- Вот только знаешь, что…

Девушка сделала паузу в своей речи. Нютка вопросительно взглянула на нее, однако прервать рассуждения своей Старшей не рискнула.

- Ты видишь трещину? – тихо спросила Рута. И, после того, как девочка утвердительно кивнула, продолжила спич:
- Так вот, в этом твоем плане таких трещин дохрена и больше. Я запрещаю тебе делать такие глупости. Ты никуда не побежишь.

- Это мой шанс, - Нютка смотрела на свою Старшую упрямо, почти зло. – Я хочу, чтобы эти твари с Кавказа остались без своей добычи. Я хочу… отомстить им за Гефеста. Поубивала бы их всех… Но, как ты знаешь, их много, и они с оружием. У меня хороший шанс устроить им «козью морду». И я это сделаю!

- Ты не должна рисковать, - попыталась возразить девушка.

Однако Нютку было уже не остановить.

- А еще я хочу, - продолжила она с напором в голосе, - чтобы все это закончилось. И чтобы, при этом, все узнали о том, кому именно обязаны жизнями полсотни детей! Слышишь? Я хочу, чтобы  каждый житель нашей Страны знал о том, что мы… В смысле, ты и я! О том, что мы вместе спасли ребят. Я всем скажу, что ты придумала этот план и помогла мне выбраться. Тогда нас с тобой никто и никогда не тронет. Попросту не рискнут.

- Ты сумасшедшая…

Рута тяжело вздохнула, с сомнением покачала головой и…

Натолкнулась на усмешку своей помощницы.

Уверенную.

Резкую.

Безапелляционную.

Как будто все уже решено.

- Можно принять эту ситуацию иначе, - неожиданно сказала Нютка. - Ты можешь считать, что просто спасаешь меня, устроив мой побег. Если тебе так легче, - добавила она со значением. - В конце концов, в опасности остаешься ты, а вовсе не я! Если я окажусь за воротами – твареныши меня уже не достанут. А тебе придется, по ходу всей этой суматохи, быстренько так  забаррикадировать дверь мешками. Авось не вломятся. А если и вломятся… У них будет одна забота – как спасать свои шкуры! Каждый заложник для них будет ценностью – в обмен на самолет до Каира или Дубая… Ну, или куда там они захотят сбежать! Я думаю, профессионалы вмешаются и сделают все, как надо. Еще раз. Там, за воротами я буду в полной безопасности. И мне останется только молиться о твоем спасении от этих тварей!

Аргумент прозвучал вполне убедительно. Поразмыслив, Рута согласно кивнула.

- Хорошо, - сказала она. – Я хочу, чтобы ты оказалась в безопасности и на свободе. За меня не переживай. Уж как-нибудь я справлюсь.

- Отрадно это слышать! – девочка, наконец-то, искренне улыбнулась.

А после присела на один из мешков, откинулась спиной на стену и прикрыла глаза.

Да… Ей надо было прийти в себя, сосредоточиться и настроиться. Рута даже не рискнула ее теперь обнимать – боясь, что потом уже не сможет отпустить свою помощницу в этот рискованный забег. Тоже присела на один из мешков – даже не рядом, а поодаль. Взглянула на часы – времени оставалось немного. Но все-таки, придется подождать…

- Подождать…

Нютка как-то странно усмехнулась, повторив ее мысль, а потом…

Пропела – не в голос, шепотом – последний куплет той самой песни, которую она, застеснявшись, оборвала в прошлое воскресенье.

Ждать не долго - все правые в пустоте…
Ждать не долго - все левые во цветах…
Ждать не долго - все умные во Христе,
Ждать не долго - всем мертвым сойдет и так!
А нам пора с тобой прощаться, ведь мы можем не успеть,
И вместе – «Прощай!»
Так закончились предчувствия, остались ожидания,
Давай подождем.

Рута простонала – не вслух, мысленно. Уж очень несвоевременно прозвучал этот финал. В ответ, Нютка открыла глаза и улыбнулась ей.

- Не переживай, прощаться мы не будем, - сказала она совершенно спокойным голосом. – Хрена лысого они дождутся нашего с тобою расставания! Сделаем то, что надо, а потом…

Девчонка подмигнула ей.

- Ты ведь подумаешь над нашим личным… проблемным вопросом? Над тем, чтобы стать мне ближе, правда? – спросила она.

Это было более чем неожиданно. Рута даже покраснела.

- Нютка… - тихо сказала она. – Как ты можешь об этом думать – вот прямо сейчас?

- Легко и просто! – ответила ее помощница, по-прежнему улыбаясь. – Считай, что это меня стимулирует. Пообещай мне, хорошо? Без уточнения подробностей, без гарантий… Просто, пообещай!

- Хорошо, - смущенным голосом прошептала девушка. – Обещаю…

- Тогда… Смотри на часы. Я постараюсь собраться… перед рывком. А ты не попусти момент. Начинаем за минус пятнадцать минут до времени экскурсии. Ты командуешь. Я исполняю. И пускай обломятся все эти гады, со всеми их гребаными планами!
 
Рута не стала упрекать ее за чрезмерно резкую лексику. Просто кивнула в знак согласия. Нютка снова прикрыла глаза и замерла. А ее Старшая уставилась на треснувший циферблат часов.

Девушке казалось, что время замедлило свой ход – стало тягучим, безразмерным. Секундная стрелка, казалось, двигалась с непонятным торможением, как будто брала некий барьер - каждый раз, перед очередным крохотным делением циферблата. И все же…

Это самое время двигалось вперед. И, наконец, достигло согласованного пункта темпоральной протяженности, доползло до него – пускай с трудом и нехотя.

- Пора! – тихо сказала Рута. И добавила зачем-то:
- С Богушком, родная!

- Океюшки! Начали!

Нютка подскочила, оказалась на ногах. Жестом указала своей Старшей на решетку. Рута, с ножом-отверткой в руке, вскарабкалась на мешки. Несколько раз повернула шуруп-саморез, против часовой стрелки, а затем…

Нож с красной пластиковой ручкой, почему-то, выскользнул у нее из пальцев, упал и покатился по полу.

- Некогда подбирать! - рявкнула снизу Нютка. - Снимай! Быстрее!

Девушка рванула на себя последнюю преграду и… Не удержала в пальцах своих внезапную тяжесть.

Громкий лязг решетки по бетонному полу заставил их обеих вздрогнуть.

- Быстро вниз! – скомандовала Нютка.

Девушка спрыгнула на пол, Нютка сменила ее на мешках и, подпрыгнув, зацепилась за край оконного проема – уже свободного от каких-нибудь препятствий.

- Подтолкни меня! – потребовала она. – Прямо под задницу, и без церемоний! Быстрее!

Рута исполнила ее приказ. Нютка рванулась наружу и вывалилась с той стороны.

- Стой! – раздался крик откуда-то справа.

Дальше ситуация завертелась так, как никто этого не ожидал. Нютка рванулась вдоль стены, налево – явно уклоняясь от того, кто ее заметил. Рута вскочила на мешки, замерла у окна, с ужасом ожидая продолжения. Мимо ее лица, промелькнули ноги одного из горцев – которого, какой-то черт дернул оказаться снаружи. Нютка сменила направление своего отчаянного бега и помчалась напрямую, к воротам - на ходу, зачем-то, срывая с себя школьный пиджак. Однако караульный тоже был не лыком шит. Он оказался весьма проворен и догнал беглянку, схватил за плечо. А дальше…

Нютка каким-то образом ухитрилась извернуться, накинула снятый пиджак ему на голову и, сразу же, подставила ему ногу. Горец с размаху шмякнулся головой в землю. В следующее мгновение, девочка оказалась у него на спине и нанесла какой-то странный удар своему оппоненту – сзади, в основание черепа.

Кажется, она вложила в это движение все свои силы – а также умения, которые успела наработать за годы обучения боевым искусствам. Во всяком случае, ее оппонент теперь не шевелился.

«Господи… Нет! – в отчаянии кричала про себя девушка. – Не надо этого… Беги! Просто беги!»

Как будто услышав ее, девочка вскочила на ноги, повернулась к воротам, и…

В это же самое время, с правой стороны решетчатой ограды появилась женщина с красным флажком. А за ней следовала первая пара ребятишек…

Нет… Только не это!

- Наза-а-ад!!! – отчаянно заорала Нютка! – Здесь бандиты!!! Бегите!!!

И сразу же рванулась к воротам, отчаянно размахивая руками, вопя на бегу – тоненькая, в юбке и белой школьной блузке, совершенно беззащитная…

Справа послышались омерзительные гортанные вопли горцев. Кажется, они выскочили на крыльцо и теперь…

Лязгнуло железом. После чего, длинная, оглушительно громкая очередь разорвала пространство музейного двора - и сердце той, кто наблюдала это все из подземелья.

Рута видела происходящее, как будто в замедленном кино. Как на спине девочки расцветают фонтанчики кровавых брызг – алыми цветами на белом поле школьной блузки. Нютка еще бежала – пару шагов. А когда до ворот оставалось всего каких-нибудь пять метров, упала лицом вниз.

Вряд ли, просто споткнувшись.

Дальше в глазах у бессильной наблюдательницы все поплыло. В ушах стоял отчаянный детский визг – кажется, выстрелы и зрелище падения девочки, которая пыталась вырваться из этой западни, отшатнули, отбросили и ребятню, и взрослых, заставили их обратиться в бегство.

Да, они все убегали обратно – вверх по улице, подальше от страшного места! И ни одна из тех тварей, что засели в Музее, не пыталась их догнать.

В принципе, все задуманное получилось. Вот только…

Какой ценой?

Рута, неимоверным усилием воли, заставила себя преодолеть дурноту и снова взглянуть на то, что теперь виделось ей, за пеленой слез, как белое пятно у ворот.

Нет, девочка не шевелилась. Все было кончено.

Девушка отвернулась. Потом спрыгнула на пол – надо же, не упала! А после услышала звук, который заставил ее вздрогнуть.

Звук полицейской сирены.

Это было быстро. Слишком быстро, для реакции спецслужбистов на срочный звонок от людей, бегущих прочь от опасности и задыхающимися голосами орущих в телефон, сообщая властям о чем-то страшном.

Нет. Этот полицейский автомобиль вызвал кто-то другой.

Нютка… Девочка моя… Ты все-таки это смогла. Докричалась до тех, кто мог бы прийти к тебе на помощь.

Если бы я только знала, что помощь уже близка… Я бы ни за что тебя туда не отпустила.

А так…

Они опоздали. И что было тому причиной – недоверие к внутреннему голосу, внезапно раздавшемуся в голове у женщины-ментата, сомнения полицейских, попытки дозвониться и уточнить ситуацию в Музее, нервные и бессвязные согласования, между персонами в погонах и без таковых…

Все это было уже не важно.

Важно было другое.

 Рута сглотнула те слезы, которые остались у нее внутри - напополам с соплями, но что уж теперь… Отерла рукавом те слезы, которые были уже выплаканы - застилали глаза и текли у нее по щекам. Зрение сразу же прояснилось.  Сознание тоже. В глаза бросилось красное пятно, рядом с той самой роковой решеткой, которую девушка не сумела удержать. Рута подняла с пола нож своей помощницы, бережно смахнула с него пыль — прямо пальцами. После чего взглянула на часы, вмонтированные в рукоятку. Как и следовало ожидать, стекло там окончательно разбилось, а стрелки - замерли.

Так…

Значит и здесь у нас тоже… финал.

Девушка молча покачала головой, сложила клинок-отвертку обратно в рукоять и положила нож в правый боковой карман пиджака — просто,  чтобы значимый для нее предмет не достался кому попало. После чего вынула из внутреннего кармана свой собственный нож-оберег, переставила его клинком наружу. А потом обратилась с просьбой.

Она откуда-то знала, что адресат ее непременно услышит. И не откажет. Как будто их связывают более чем странные отношения - можно сказать, весьма личные и доверительные. Причем, всерьез и давно.

- Я не знаю, почему ты забрала у меня мою девочку и не дала ей шанса остаться со мной, - голос обращающейся звучал твердо и спокойно – как будто ничего и не случилось такого шокирующего, вот прямо у нее на глазах, минутой ранее. – Я не знаю, почему ты предпочла не вмешиваться… Наблюдая за происходящим свысока, издалека и весьма отстраненно. Это уже не имеет значения – ты мне ее не вернешь, это не в твоих правилах. Но я знаю, что справедливость для тебя - не пустой звук. Поэтому я прошу у тебя именно справедливости. Отдай мне… хотя бы двоих. Из тех, кто сейчас за мной придут. Та, кто в эту минуту находится рядом с тобой… В общем, она успела отомстить за своего учителя. За кузнеца, пытавшегося спасти нас обеих. Но лично у меня остался… Некий хвостик дел, неоконченных на сегодня. Два счета к этим тварям – за нее, и за меня тоже. Кровь за кровь. Смерть за смерть. И безо всякого слюнявого милосердия к падшим. Так будет правильно. На сегодня. На этот час. 

Коник ее оружия засветился. Некая искорка - зеленый огонек - загорелась на хищном угловатом скосе клинка. Потом этот самый огонек начал расползаться – по линии лезвия и по обуху, медленно и очень красиво. Девушка усмехнулась – холодно, с неким спокойным удовлетворением. Адресат внял ее просьбе, и все теперь будет, как надо!

Рута Георгиева Костицкая повернулась к выходу. Припомнила советы своей помощницы, переложила нож-оберег в правую руку. Сориентировала, сжала рукоятку, обтянутую черной кожей, в точности так, как учила ее девочка, познавшая боевые искусства – и даже применившая их на практике.

Взять нож плоско, уперев скругление рукояти в середину ладони. Как там это называется, «финский хват»? Пускай так, не в названии дело. Главное, чтобы это сработало. Указательный палец вперед, по плоскости, с выходом кончика пальца на стальную часть, торчащую вперед – прямо по направлению атаки. В отношении объекта категории «биоцель».

Грубо? Наверное. Но иного обозначения эта самая цель не заслуживает.

За дверью послышались тяжелые шаги. Кто-то торопливо вставил ключ в замочную скважину, с той стороны – нервно, попав не с первого раза, и даже не со второго.

Это хорошо. Очень хорошо. Ведь так приятно слышать все эти нервные звуки, в ожидании развязки – при этом, наблюдая за тем, как по стальному клинку разливается мерцающее зеленое сияние.

Ключ повернулся. Дверь в кладовку понемногу начала приоткрываться – это снова выглядело как сцена в замедленном кино. К тому времени, клинок весь уже ярко светился зеленым.

Это радовало. Во всяком случае, внушало оптимизм.

Перед первым ударом.

Кровь за кровь. Смерть за смерть. И никак иначе.





*Alarm – в пер. с англ. означает тревога. Происходит  от фр. a l’arme — к оружию. В современном понимании, тревожный сигнал. Здесь имеется в виду спасательный браслет, с функцией связи со спасателями.

**Лабильность – здесь гибкость, применительно к детской психике.



Информирую Уважаемых Читателей о важном :-)

http://proza.ru/avtor/tritschen

Интересна реакция Почтеннейшей Публики.

Просто интересна...