Была жива надежда, что папа не погиб, очерк

 

     Лучом яркого июньского солнца озаряет день прощания с отцом четырёхлетней Галочки. Как наяву видит читинка Галина Тихоновна Миронова своего доброго папу, такого большого и сильного. Он крепко прижимает к себе и целует своих дочерей: четырнадцатилетнюю Зину и младшенькую Галю. Вместе с мамой стоит над кроваткой трёхмесячного Лёвушки. Мама плачет. На прощание колышется тюлевая занавеска открытого балкона…

     Так война вошла в семью руководящего работника  Казанского комбайнового завода, накануне войны выпускавшего военные вертолёты. Жили рядом с заводом в трёхэтажном доме, в коммуналке. И во всех семьях, в  которых отец, муж или брат сражались с фашистами, с нетерпением ждали вестей с фронта. Письма читались и перечитывались всем домом. От  Тихона Васильевича, отца Галочки, успели получить два письма-треугольника. Потом пришла похоронка. Отец погиб под Минском. И ещё не одну похоронку оплакали вместе жильцы заводской коммуналки.

      Мама Юлия Петровна продолжала работать в крупной швейной мастерской, в которой теперь шили обмундирование для командирского состава армии. Ей разрешили брать работу на дом из-за малолетних детей, и она пешком в ранних сумерках ходила в мастерскую, чтобы забрать огромный узел с заготовками для шитья. Кроме гимнастёрок, галифе, шила из лоскутов и старых вещей тёплые рукавицы и телогрейки. А потом старшая дочь Зина вместе со знакомыми женщинами ездила в чувашские сёла обменивать их на продукты. В обмен на продукты шли и довоенные вещи.  Чаще всего Зина привозила рожь, из которой готовили кашу. Иногда кроме хлеба и кипятка ничего не было. Уже в последние годы войны в рабочей столовой Юлии Петровне стали давать суп для детей. Гале особенно запомнился гороховый. А однажды на какой-то праздник мама принесла вкусненького – ливерную колбасу… Летом ребятишки жевали корешки разных трав, собирали в лесу грибы и волжские орехи, их обычно продавали или обменивали на продукты. Галина Тихоновна помнит, как было холодно зимой дома. Чтобы протопить печь-буржуйку, собирали щепки, а для самовара – шишки.

      В первую военную зиму спрятанную в лесах Казань фашисты пытались бомбить. Устраивалась светомаскировка, объявлялась «воздушная тревога», люди спешили в бомбоубежища. Подростки и молодёжь дежурили на крышах домов, старшая Зина от них не отставала. Когда взрослые рыли окопы или в госпиталях ухаживали за ранеными, дети собирались у Мироновых, сидели тесно, прижавшись друг к другу, чтобы согреться, и рассказывали поочерёдно сказки собственного сочинения. Школьники, что постарше, в госпиталях устраивали концерты для раненых.

      Галине Тихоновне хорошо запомнилась встреча Нового 1944 года. Мама из старой одежды сшила нарядные платья девочкам и костюмчик трёхлетнему сыну. Завязала Гале бант на голову, а Лёве прикрепила на грудь. Маме вместе с другими работницами мастерской хотелось устроить и для себя, и для детей праздник. Готовился и торжественный стол, но из всех угощений помнится Галине Тихоновне любимый гороховый суп и очень вкусное и впервые испробованное блюдо – винегрет. Как и положено, красовалась ёлка с картонными игрушками, стеклянными бусами и металлической  мишурой. Водили хоровод и пели. Деда Мороза не было, зато всех развлекал фокусник. Он легонько пальцем вздёрнул маленькому Лёвушке носик, и вдруг полетели разноцветные целлулоидные шарики, тронул за ушко – опять полетели шарики… На всю жизнь запомнила Галина Тихоновна эту сказочную военную ёлку.

     Однажды весенним утром проснулись от криков за окном. Наспех одевшись, босиком выбежали на улицу. Люди обнимались, целовались. Плакали, смеялись и кричали: «Победа!». А потом ждали родных с войны.  Вместе с братом и соседскими ребятишками Галя бегала на полустанок, куда приходили воинские эшелоны с бойцами-победителями. «Вдруг встретим папу, может быть, вышла ошибка, и он не погиб…».
     В год Победы, осенью Галя пошла в школу. Позже окончила музыкальное училище, стала учительницей музыки, по направлению приехала в Читу. И вот почти 50 лет живёт в Забайкалье.