Дневник. Апрель 1972

6.04.1972 Четверг.

Боже милостивый! Как долго не писала о своем житие-бытие. А столько событий!
Впрочем, не столь значительных, чтобы о них кричать и сожалеть, что не написала
о них.

Ужасно дрянная и слякотная погода. Некстати навалило снегу, наступила снова зима.
Сверху снег, а внизу грязь, ноги мокрые. Даже по утрам не хочется бегать, - все течет,
делаю гимнастику на коврике, упиваюсь йоговскими упражнениями, благо еще отца
нет дома, в командировке.

С ним у меня получилось что-то вроде скандала, и мы не разговариваем. Он не уважает
маму и меня, поэтому его уважать я тоже не могу.

Уже поздно. Только вот приехала от Надежды. Отвозила ей конфеты для физички,
которая спасла меня решением задачек.

Машкову я не вижу. В последнем письме к ней я написала, что мы, в общем-то,
разные люди (это не говорит о том, что я ее не люблю). Но она, видно, не так поняла,
может быть ей хочется от меня отдохнуть, может, как всегда, занята комсомольскими
делами, или этот Витенька закрутил ее, в общем, я в неведении.

Да, ладно. Мне особенно сейчас не до нее. На сердце тяжело и пусто. Не скрою от
себя: хочется любви. Пусть не я, пусть меня любит кто-то. Как поздно пришло ко мне
это чувство. Все лелеяла какую-то мечту, все тешила себя пустой  надеждой.
Оттолкнула всех, кто попадался на пути, а теперь — никого.

Боже! Лежу в своей кровати и обнимаю себя, провожу рукой по всему телу. И при
мысли о том, что это может быть рукой Коли или Генки, да мало ли кого, приводит
меня в какое-то смятение.

"Тянется вереница серых дней. Значит, так они и пойдут чередой - все одинаковые,
неисчислимые, ничего не приносящие дни! Как ни однообразно существование других
людей, но в нем есть по крайней мере возможность событий. Иной раз одно единственное
приключение порождает бесконечные перипетии, и тогда декорации меняются. Но
со мною не случается ничего. Так уж угодно богу. Будущее кажется мне темным
коридором, в конце которого крепко запертая дверь."

Хм, даже Рюрик мне заявил сегодня, что я сойду с ума, если не выйду замуж, что к
этому у меня есть какие-то задатки.

Уже второй раз принимаюсь выкуривать сигарету. Снова полная пепельница окурков,
опять надо думать, как бы их незаметно выбросить. Плохо, когда не понимают твоих
желаний. Бывает надо покурить, просто очень бывает необходимо.

Неумолимые стрелки бегут, определенно надо вздремнуть, ибо завтра снова серый
будень и к тому же трудный, требующий сил и здоровья. До завтра, мой милый
дневничок, может у меня найдется для тебя завтра капля времени и сил.

8.04.1972 Суббота.

Боже мой! Хоть чуточку удовлетворю свою страсть, попишу дневничок родненький.
Приятно, когда делаешь то, что нравится и чего тебе хочется в данный момент.
Выкурить сигарету! О да, это возможно, тем более, муля ушла в магазин.

На улице препаршиво. В такую погоду хочется посидеть за письменным столом в
своей уютной, прибранной комнатке и пофилософствовать. Идти никуда не хочется
и двигаться тоже после вчерашней упоительной разминки на ОФП.

Сегодня, правда, пыталась смотаться на субботник, но "сбежала", в общем. Ладно,
отработаю 15 апреля с бабками.

Еще физика поджимает. Сегодня с этим делом надо кончать, поэтому на дневничок
трачу часочек, не более.

В прошлое воскресенье были с Надеждой С. в театре им. Ермоловой, смотрели
"Бешеные деньги". Я в восторге! В главной роли режиссер театра Андреев, несколько
заслуженных артистов, которых, к своему стыду, вижу впервые.

Играли актеры изумительно, даже не ожидала, хотя и слышала положительные отзывы
об этой вещи Островского.

Надежда молодец! Встреча с ней была обычной, не сентиментальной. Поболтали.
К ней и здесь, в театре, привязался один тип, нерусский какой-то. Но она дала ему
понять, что нет у нас такого желания беседовать с ним, на что он ответил: "А я думал,
что в театр ходят культурные люди." И удалился.
- Тоже мне, "театрал", - сказала Надежда, и мы засмеялись.

О В.В. она еще вспоминала, но уже так, смутно, с безразличной улыбкой на лице.
Я рассказала ей о новостях, которые узнала от Лены Беляевой. Да, пора забывать
этих наших кадеров, которых мы уже больше никогда не увидим.

У нее тоже все по-старому, только со здоровьем неважно стало, бросила курить.
Просила устроить ее в группу здоровья, не знаю, как с ней быть.
- Ну, Наташ, не забывай меня, - сказала она мне на прощанье.

Вчера звонила Татьяна. Давно ее не видела на ОФП. У нее - Неделя французского
фильма. Хорошо, конечно, иметь связи, быть современной и модной, иметь
ультрасовременных и умных поклонников, которых уж никак нельзя сравнить с
изредка попадающимися мне "бродягами".

Звонила ей Лариса. Встречается она с Ирой, теперь им делить некого, можно быть
и друзьями.

Юра мне давно уже не пишет. Господи, неужели кончилась эта  утомительная для
нас обоих переписка, которая так затянулась. Впервые почти заставляла себя писать
письмо, и тем более, парню, казалось бы, слова должны сами так и проситься на
бумагу. Я давно мечтала переписываться с парнем, и вот она - реальная
действительность.

9.04.1972 Воскресенье.

Сегодня - пасха! Замечательный, солнечный, весенний денек! Снег снова растаял, -
хорошо! С утра смотались с мулей в баньку, там одни татары мылись, истые
безбожники.

Хорошо сейчас в деревне, даже завидно думать.

10.04.1972 Понедельник.

"...Нет повести печальнее на свете,
Чем повесть о Ромео и Джульетте..."

Сейчас посмотрела в "Бресте" новый англо - итальянский фильм, экранизация
трагедии Вильяма Шекспира "Ромео и Джульетта". Я не могу писать спокойно о
том душевном волнении, которым охватила меня эта повесть.

Всю душу вывернула. Или очень чувствительно я восприняла фильм, эту жизнь на
экране, как свою собственную. Я напишу немного, а сейчас мне просто очень хочется
плакать. И Юрка прислал письмо в такой момент, когда я готова сию же минуту сесть
и ответить ему.

19.04.1972 Среда.

Черт знает что. От лютой ненависти перехожу к безраздельной любви. Юрий
Александрович стал безмерно добрым. Это у него бывает. Все время улыбается,
рассказывает анекдоты всякие там, работой особенно не загружает. Не обходит
своими приставаниями, руки его часто не знают покоя, когда он со мной
разговаривает.

В прошлые выходные работали. Был Всесоюзный коммунистический субботник, а
перед ним в пятницу отменно поработали в Лужниках по подготовке площадок.
Мы потрудились над баскетбольной, как-никак скоро сезон. Потом Зоя Давыдовна
нас окончательно размяла до бессознательного состояния.

В субботу трудились на улице, неплохо поработали. В воскресенье сеяли удобрения.
Я работала наравне со всеми. Сеяла удобрения. Рюрик говорит, что у меня получается
неплохо. Учил, как не надо сеять на примере Нины Васильевны. В этот раз и Рюмина и
Перевозчикова сеяли, молодость что ли вспомнили.

Все было бы неплохо, если б уже на самые последние грядки не пришла Сонька.
Она сейчас в отпуске, но вот уточка приплыла. У Соловьевой сразу начались
приступы усталости и нервных шоков, я поспешила к Колобашкиной, чтоб не
пришлось сеять у нее, а Ю.А. сказал: "Как в самую последнюю, самую вкусную
горсть клубники вдруг попадает клоп", довольно метко. Так или иначе, отсеялись.

Я что-то совсем забросила свой спортивный дневник. Записываю только интересные
упражнения в тетрадку. Даже вес свой перестала записывать, хотя и слежу за ним
регулярно. Сейчас вешу 68 кг. Это очень даже неплохо, хорошо. Еще бы сбавить кг. 3.

В этот вторник т.е. 18.04 Галина нас загнала в гимнастический зал. Мягкие ковры,
снаряды, зеркала - чудо, только немножко душновато. Занимались по системе йогов.
Явилась одна бабуля, так Галина ее выгнала. Так ей и сказала: "Куда вы пришли?
Надо группы по возрасту выбирать. Здесь же девочки занимаются по 25 лет!"

Откровенно говоря, мне эта бабка в прошлый раз тоже не понравилась. Производит
унылое впечатление, такая паршивая физическая подготовка! В волейбол играет
прескверно. Правильно Галина сделала, хоть и грубовато.

Рюрик сказал мне как-то, что я по характеру добрая. Вообще, я с ним тоже немного
хамлю. Хватает он меня иногда за некоторые интимные места, а я и сказала ему:
"Знаете, Ю.А. в "Саге о Форсайтах" был один развратный тип Монтегью Дарти.
И вот, Флер - дочь Самса, видела его всего один раз и хорошо запомнила, потому
что он ущипнул ее за мягкое место и сказал: "Посмотрим, из чего делают маленьких
девочек?" И вот когда вы не оставляете свои руки в покое, я это вспоминаю место."

Он засмеялся. И потом, когда я снова возмутилась его неожиданным приливам
нежности, он вдруг заявил: "А я тоже хочу посмотреть, из чего делают таких, как ты!"

22.04.1972 Суббота.

С утра я не выдержала, побегала по лесу, разминалась в трусиках и маечке. Теперь
вот сижу перед раскрытым окном и загораю. Не знаю, как мой пузырик мочевой,
он уже немножечко болит, паразит.

Новость номер 1: сегодня прислали мне вызов: предоставить оплачиваемый
дополнительный отпуск для участия в лабораторно - экзаменационной сессии с 11
мая по 14 июня, как успешно выполнившему учебный план.

Новость номер 2: Прислали нам, наконец, практикантов, пока трех девочек. Все они
из деревни, стало быть, трудолюбивые, двое замужем.

У меня в подчинении одна из них - Нина, которая себя никогда не считала
симпатичной и хорошенькой, но отбою от ребят не было. Раньше она занималась
волейболом; как дите родилось - бросила, конечно. Считает, что замуж выходить
надо, а то к старости сойдешь с ума. Мужу очень предана, любит его и никогда даже
и не посмотрит ни на кого другого.

Как назло, мужа зовут Генкой. Она часто произносит это имя, а меня лишний раз
передергивает. Вот пока то, что о ней знаю.

Но это, конечно, не Верунька. Все трое на первый взгляд простые, но гордые тем,
что учатся в институте.

Татьяна Батьковна прислала пару писем. Все болеет. Врач запретил ей всякие
физические нагрузки и нервные перенапряжения. Вот отрывочек из ее письма:
"...Наташка, совсем забыла. В воскресенье ко мне приехала Т. и вытащила
меня на улицу. Мы с ней шли по улице Горького по направлению к Белорусскому
вокзалу. И кого, ты думаешь, встретили?! Алешу!

Этого совратителя двух женских сердец. "Как денди лондонский одет", улыбка
голливудской звезды. Наташка, вид неотразим. Но вид - это еще что! Стали, конечно,
вспоминать юг.

Он сказал, что звонил Лариске, и не мог дозвониться. И на улице видел... И забыл,
как зовут ту, которую он видел. Стали коллективно вспоминать. Он говорит, что
хотел ее окликнуть, а забыл, как зовут, так и не окликнул.

Я никак не могу понять, про кого он говорит. Наташка, стали перебирать. Он мне
говорит: "Вот в комнате у вас жили: ты, Наташа, Лариса, а четвертую как зовут?"
Наташка, я тут же легла от хохота. Татьяна говорит, что я сошла с ума. А я не могу
сдержаться. Если бы не было со мной Татьяны, я б его спросила, когда он спал
с ней, он помнил, как ее зовут?

Наташка, представляешь, какой хитрец и какой прекрасный актер! Так было все
разыграно! И до сих пор хочет, чтобы мы все собрались!

Остальные полдороги до метро я шла и улыбалась.

"Вот и верь после этого людям,
Целовал он меня при луне,
А потом мои белые груди
Завязал он узлом на спине."

Я рада, что ты улыбаешься, а может быть и смеешься. Но много не смейся, от
смеха - толстеют! Целую тебя еще раз, звони.
Таня."

26.04.1972 Среда.

Неимоверная усталость смеживает мои веки. Хочу писать и писать, но нету сил
моих, моченьки нет совсем. Уже 3-ий день с утра до вечера в поле. Мотыжим и
мотыжим грядки. К вечеру совсем как пьяная прихожу домой и ничего не могу
делать, хочется спать.

Вот что с человеком может наделать воздух. И подзагорели мы немного в поле.
Правда, ветер еще холодный, и не разденешься особо, но лицо и руки вполне могут
загореть.

Практиканты, конечно не те, что были в прошлом году. Они трудолюбивые, любят
своих мужей, которых почему-то называют "мой мужик", рассказывают о своих
детях.

У меня дитя и мужа законного не имеется, и я не разделяю их восторгов по этому
поводу, но слушаю добросовестно и даже улыбаюсь, на что наши бабки говорят,
что я повеселела с приходом молодежи.

Но что за радость в этих сельских труженицах? Как Надька скажет: "Ну о чем я буду
говорить с дояркой?" Да, Верунька была совсем не такая, милая моя Верунька, я
представляю тебя рядом хоть на недельку. Как с тобой было хорошо и легко. И ты
любила меня, у нас с тобой были общие интересы и даже похожие мнения и взгляды
на вещи.

И даже когда Славка был с тобой, ты ему сказала: "Вот, познакомься, Слав - это моя
Наташка!" Теперь этого не скажет никто, да я и не желаю услышать что-нибудь
подобное из уст этих девчонок, к которым я не питаю любви, да какой там любви.

Боже, я совсем засыпаю... Сплю. Так хотелось еще о Люсе написать, вообще, кое о
чем. Сплю.

28.04.1972 Пятница.

Время позднее. Только что с тренировки. Сижу, курю. Как сказала сегодня М.С.
Ленке на работе: "Если у тебя есть аппетит, то кури."

И вообще, сон у меня отчасти пропал из-за книги, которую мне сегодня Галка
сунула. Книга та запрещенная и постыдная, но позарез нужная. Неужели она мне
не достанет экземплярчик?

Господи, как жаль, что мы завтра работаем. И почему человеку свойственно так
уставать. Галка вот сегодня обливается холодной водой под душем и массажирует
себя. Я ей говорю, мол, горячей водой надо расслабиться, - а она мне: "Так это
сразу в постель, а мне-то еще до дому доехать надо, да еще заниматься. Она
кончила техникум и готовится в "МАИ" поступать.

30.04.1972 Воскресенье.

Денечек не из легких. С утра поле, поле, одно поле. А после работы проводили с
мулей генеральную уборку в новой квартире. Вымыли окна, лоджию, раковины,
ванну, плиту. В общем, выложились до предела, остались только полы.

Уезжали уже поздно, вышли в лоджию. Красотища! Москва, вернее, какая-то часть
Москвы - как на ладони, и мерцающие огоньки праздничной иллюминации. Завтра
ведь праздник! 1-ое Мая!

А я-то собиралась в поход с нашими комсомольцами, помимо этого планировались
демонстрация и Лужники. Но с этим переездом ровным счетом ничего не вышло.
За праздники должны собраться, а в среду взяла отгульчик для переезда.

О, боже. Уже 1 час ночи, а я все сижу и сама с собой балакаю. А ведь с самого утра
так хотела спать. Все эти срочные утомительные дела, да еще пара тут одна вчера
перед окном, так целовались, что напрочь отбили мне сон. Их прощальный час
блаженства для меня, случайного наблюдателя этой сцены любви в ночной тишине
сквера, был мучительным.

Я отчетливо видела перед собой любимого, в исступлении протягивала к нему руки,
пытаясь обнять его, этот призрак, мучивший меня. А его не было, нет, не будет.
Боже! Я забылась, уснула. А сегодня утром, убегая на зарядку, с тоской посмотрела
на скамейку, где сидели те, двое.