ТЕ П ЛО 4

2028

В итоге злую, как чёрт на всех людей и на себя одновременно, с дрожащими руками — я ещё не научилась успокаивать своё тело и оно всегда давало понять о сдерживаемых с таким трудом эмоциях, — и докуривающую жалкий кусочек второго косяка, выпрошенный у тех девчушек, ушедших пару минут назад, меня нашла Фрэнсис. Она знала где следует искать.
Она встала рядом, смерив неодобрительным взглядом моё занятие, но ничего не сказала. Одна из причин почему я могла считать эту девушку своей подругой — её умение оставаться молчаливой в нужные моменты. Да и в ненужные тоже. Как ни парадоксально, она умела разговаривать часами только на одну тему, но окружающие люди не считали её разговорчивой личностью.
— Меня уволят? — хрипло спросила я, делая последнюю затяжку, пока то, что осталось от косяка, не обожгло мне пальцы.
Пришлось выронить остаток на цементный пол и недолго думая, я наступила на него левой ногой, обутой в чёрную тяжёлую туфлю. Провела ею несколько раз туда-сюда, пока мелкие камешки не слились с пеплом. Этого бы хватило для полицейской собаки, чтобы учуять марихуану, но это был Пансионат КреуБлудона. Тут всем плевать и копов вызвали бы только в случае неудачного пожара или нападения сумасшедшего ученика с ружьём, и то лишь после того, как персонал бы убедился, что это никак невозможно скрыть.
— Забавная обувь, как для уборщицы, в особенности с ярко-голубым платьем и белым воротничком, — вместо ответа произнесла Фрэнсис, наблюдая за тем, как я равняла косяк с цементом своими туфлями на высокой шпильке и ремешком, больно впившимся в косточку на ноге.
— Меня уволят? — повторила я вопрос.
Фрэнсис подняла взгляд с туфель на меня. Её лицо ничего не выражало и только глаза, слегка округлившие, наводили на мысли о шоке или удивлении.
— Не думаю, — наконец-то она подала голос. — По крайней мере, пока я вставала из-за стола, поспешно извиняясь, чтобы найти тебя, миссис Морган в ярости уже вопила по телефону своему новоиспечённому мужу о том какой он паршивец… О тебе ни слова не было сказано.
Меня слегка это успокоило, но не до конца. Кто знает, может именно сейчас речь зашла обо мне и владелец, пытаясь очистить репутацию, на какую только что легла тень, спасёт себя благодаря моему увольнению.
Словно в подтверждение мелькнувшего в голове предположения, я чихнула.
— Ой, будь здорова! — Фрэнсис моментально переключилась, мечась и взамахивая руками, будто беспомощная птица. — Знаешь, тебе нужен отдых! Возможно, даже медсестра…
Она начала выталкивать меня обратно в здание, на промежуточную площадку между лестницами, где одна спускалась в гардеробную и последующую столовую, а вторая поднималась в другие лестничные проёмы, ведущие на все этажи Пансионата. Поэтому, некоторые прогулявшие урок старшеклассники, которые уже поднимались навверх из столовой, недовольно ворчали, огибая чуть ли не дерущихся нас с Фрэнсис.
— Я не могу пойти в комнату! — неохотно отнекивалась я, мечтая поскорее убраться именно туда. — Тебе нужно помочь, ты не сможешь сама одраить две комнаты, и к тому же нас наругает…
— Ой да забудь ты про это! Я попрошу одну из коллег подменить тебя, а после мы уберём и за неё в какой-то там день да и вообще…
Её последующие слов я не расслышала. Повернув голову вниз, проверила закрыти ли металлические двери. Как-будто ученик мог залезть туда, забрать куртку и уйти к бросившим его родителям, пораньше запланированного никогда, чтобы гардеробщица не слышала лишний шум от нас. Внимание к моей персоне уже итак почти загранью, учитывая что на меня может точить зуб жена Владельца. Именно тогда я увидела знакомое лицо.
Нет, точнее, я посчитала, что это призрак моего воспоминания о нём. Ведь не мог человек, которого я пыталась забыть вот уж как несколько лет, стоять на ступеньках, наблюдая за слабой перепалкой между мной и Фрэнсис.Я почти его забыла. Конечно, иногда он мне снился и я просыпалась в бреду посреди ночи, пытаясь унять своё разыгравшееся воображение, чтобы рассеять воспоминания о сне. Тогда приходилось начинать всё с самого начала. Иногда о нём могли заикнуться преподователи или те уборщики, которые проработали здесь более десяти лет. Каждый голос, произносящий его имя, каждый сон, в котором у нас всё было хорошо, будто то последнее реальное воспоминание с ним никогда не существовало, надрывало во мне то, что я давно считала потерянным. Частичка меня, исчезнувшая с браком Митчелла и Элизабет.
По его лицу было понятно, что он удивлён не меньше моего. Я заметила, как его брови медленно поползли вверх, а глаза заметно округлились. Губы чуть приоткрылись, и это болезненно толкнуло меня в прошлое.

— Джек-Скотт, — услышала я свой собственный голос, но не такой хриплый — тогда я ещё не курила столько косяков, — звучит как элитная выпивка.
— Это из-за виски. Джека Дэниелса. — Мужской голос, который нельзя спутать ни с каким мальчишеским. Он всегда был низковатым и с той хрипотцой, которая возникает не из-за курения, а именно возраста.
— Виски со скотчем так бы и назвали… Дамы и Господа, представляем вам новый, совершенный алкогольный напиток Джек-Скотт!
Прозвучали два смеха. Несколько сопливый, ещё совсем юношеский и басистый с едва различимыми паузами, прежде чем я услышала никогда не покидающую меня фразу.
— Совершенная тут только ты.

Возможно, где-то внутри я ждала этого. Ждала нашей встречи, чтобы нормально поговорить, а не так, как это произошло тогда. Может быть, объясниться. Даже остаться друзьями или нечто в таком же роде. Не исчезать из жизни друг друга, не слушать отказы в смене имени и фамилии по причине несовершенолетия.
Но в итоге я поступила так же, как и семь лет назад.
Я видела, что он собирался что-то сказать.
Я чувствовала удивление Фрэнсис.
Я разглядела в его глазах промелькнувшееся разочарование.
Я убежала.