День рождения. Студенческое прошлое

На праздник к Соне я отправился через стихийный рыночек, расположенный недалеко от остановки, где каждое утро с недавнего времени ждал её, отправляясь в институт на лекции.

— Пойдёшь на день рождения, обязательно купи цветов, — наставляла меня мама, — Пару букетов, чтобы один подружке, а другой, отдельный, её маме.

Как я не старался выбрать букеты посвежее и отличнее один от другого, выискивая для Сони ярко-синие астры под цвет её глаз и темно-красные для её мамы, как не зубрил по дороге к ней, чтобы не перепутать по прибытии букеты, повторяя: синие астры Соне, красные — маме, первое, что случилось, лишь я переступил через порог — немедленная реакция именинницы на букеты, которые она схватила, не дав мне объяснить, что синие астры исключительно для неё, под цвет глаз…

— Поздравляю, — только и успел сказать я, протянув предназначенные ей цветы, — Это тебе…

— Спасибо! — Соня, зардевшись, выхватила у меня оба букета и, не поняв главной смысловой нагрузки, оказавшихся в её руках цветов, помчалась на кухню за вазой, оставив меня в коридоре в своё распоряжение.

Я встретился взглядом с её мамой, хлопочущей в зале возле накрытого праздничного стола и поздоровался, она, хотя видела меня впервые, кивнула в ответ как давнему знакомому и приветливо улыбнулась — видимо Соня ей много обо мне рассказывала.

— Ольга, принеси из кладовки на балконе хреновую закуску! — крикнула она племяннице — сониной двоюродной сестре, а потом, продолжая улыбаться, сказала мне:

— Веня, раздевайся, проходи, будь как дома, — и исчезла в кухне, где, как мне показалось, были раскалены до красна не только плита, кастрюли, сковороды, но и воздух.

«Так, — подумал я, — С гостеприимством и вручением букетов по назначению у нас получилось не очень, но судя по раскалённой атмосфере и наличию хреновой закуски для праздничного стола, все не так уж и хре… плохо.»

Сняв верхнюю одежду, я держа в руке ещё прихваченный из дома пакет с дефицитными в тот период товарами, в том числе с коробкой конфет ассорти, изысканной поздравительной открыткой ручной работы и в добавок ко всему ажурными колготками, отобранными моей мамой из личных запасов и заботливо уложенными в пакет вместе с остальным добром, направился в зал, где Соня уже поставила в одну вазу, безвкусно соединив в один оба букета.

— Это тоже тебе, — сказал я, направившись к Соне, протягивая пакет и приветливо улыбаясь ей и трем другим сидящим на диване девицам, видимо её подружкам.

Пакет ждала такая же участь, что и букеты, Соня не разбирая, без желания получить разъяснения по подарками, быстрым движением сгребла мои дары, мимоходом поблагодарила и выбежала из комнаты, кинув пакет на стул.

«Куда она всё время убегает? — подумал я, — Стесняется меня перед своими подружками что ли?»

Такой приём начал меня слегка выводить из себя.

— Присаживайтесь, — сказала одна из девушек.

Я поблагодарил, присаживаясь в кресло напротив девушек, внешне милых и симпатичных, но таких разных: одна из них — Элла, с широким мясистым лицом, ко всему, что говорили две другие девушки, относилась скептически, не верила ни одному сказанному слову, другая — Нона, брюнетка с измученным выражением лица и, как выяснилось позже, беременная, больше молчала, а если и говорила, то только известные истины, против которых спорить было грехом, а стройная, изящная артистического вида девушка Ольга, спевшая между делом песню под аккомпанемент сидящего здесь же её однокурсника по училищу культуры парня с гитарой — Олега: «У меня в черепной коробке, тараканы, жуки и пробки…», говорила только о возвышенном, искусстве…

Дослушав песню до конца, все трое — мордастая, брюнетка и артистка начали о чем-то перешёптываться, видимо рассуждая на тему новой моды.

— Сонька, — позвала Элла, лениво шевеля своими пухлыми губами и бесцеремонно роясь в подаренном мной подружке пакете, когда вернувшаяся в комнату виновница торжества сидела завороженно читая моё письменное поздравление, скрытое в открытке, — Ты что, собираешься носить такие колготки?

— Собираюсь, — слегка смутившись сказала Соня и дочитав открытку, ласково посмотрела на меня и задумчиво произнесла: — Спасибо.

«Да, попал в злачное общество, — подумал я, искоса поглядев на бесцеремонность Эллы, — Бомонд в полном сборе…»

— А можно мне тоже спеть? — спросил я у собравшихся и посмотрел на Олега, желая получить в руки его музыкальный инструмент.

— Пожалуйста, — Олег неохотно протянул мне гитару.

— Песня, наверное, посвящается имениннице? — улыбаясь спросила артистка.

— Не иначе, — с загадочным видом ответил я, — Хотя поётся в ней про мою гитару, но человек, умеющий читать между строк, обязательно докопается до истинного смысла.

Я сел поудобнее и запел:

«Я гитару свою
Не отдам никому,
Пусть в объятьях моих
Она жалобно плачет.

Сотню песен сложу,
Ещё столько спою,
Вместе с ней дорогой,
Ну, а как же иначе?

Не кусок древесины,
А во плоти душа,
Отзывается мне
Лишь струны я касаюсь.

Не почтения для,
Лишь искусство ценя,
Я за слёзы твои
Пред тобою покаюсь…»

— Паша Кулешов автор? — улыбнулась Соня.

— Ага, — подмигнул я, — Уже узнаешь по стихам автора…