Сходили мы в театр

- Вера Павловна, наша классная, все уши прожужжала. Что театр построили ещё до революции, что в войну в него привозили каких-то тогдашних звёзд, и что теперь он стал главной городской фишкой. Короче – что пора нашему шестому «б» топать в эту церковь искусства…
- Сама ты, Васёхина, церковь! Храм искусства!
- Без разницы. Не мешай, Лёха!
…Ну, мы и пошли. Смотреть про какого-то удалого князя – фамилию его не запомнить.
- Так ты, Васёхина, и таблицу умножения до сих пор не до конца выучила!
- Сказала, Лёха, - не мешай!
…Так вот. Почти всё время на сцене сидели какие-то мужики в кителях и чего-то друг другу говорили. Нам этого слышно не было: классная купила места под самым потолком. И довольная такая: раньше, говорит, сюда ходили только самые умные студенты. Галерея называется.
- Уж я эту галёрку теперь не забуду!
- Погоди, Лёха!..
…Эти умные места отдельно от остальных – чтобы верхняя шпана не смешивалась с той публикой, что ниже, в зале и ещё на трех балкончиках. И лезть на галёрку нужно по высоченной боковой лестнице.
- Зато у нас был свой отдельный буфет! Правда, там продавали только лимонад и леденцы в железных коробках…
- Не мешай, Лёха! Все знают, что вы с Бибиковым только о жратве и думаете!
…Затарились мы этими самыми жестяными коробочками с конфетами, монсосье называются, - не пропадать же выданным родителями полтинникам!..
- Пасье, Васёхина. МонПпасье. Гецогиня такая была.
- При чём тут герцогиня, когда я про театр?!
…Разложили все эти коробки на бархатный барьер, хрустим леденцами и разглядываем, что там внизу. Тётеньки шуршат такими же дурацкими платьями, как у нашей Веры, полуметровые начёсы «хала» у всех - скукотища! Шеи из воротников вытягивают, следят за шёпотом со сцены. Как раз под нами устроились три такие расфуфыренные. И тут…
- Подожди, Васёхина, теперь я скажу!
…Витька, дурак, взял в зубы свою бутылку и давай пихать меня под локоть: смотри, какой я тут циркач! А я что – хуже? Тоже взял и его пихнул. И задел нашего отличника Белочкина. Белочкин тоже стал пихаться. И остальные как распихаются! А классная только молча кулаки нам показывает – в театре не в школе, не больно поорёшь.
- Лёха, ты до главного когда-нибудь доедешь?
…В общем, эти охламоны возились-возились по бархату, пока не столкнули свои коробки с сонпасье… - леденцами, короче, – вниз, туда, где другие сидели. Одной тётеньке конфетки прилетели прямо в середину «халы», как в гнездо. Дяденьку рядом окатило из чьей-то бутылки. Другим тоже досталось от нашего угощения.
- Васёхина, теперь я, я!
…Что там поднялось! Весь театр повскакал с мест, завопил, как на пожаре, и стал на нашу галёрку пальцами тыкать. Безобразие, орут, хамов в культурное место пустили! А какие мы хамы, просто Витьке пихаться не надо было… И только на сцене всё так же тихо шептались эти, в кителях.
- Лёха с Бибиковым, понято, быстро смекнули, что нужно делать ноги. Присели за барьер и гуськом, гуськом – к раздевалке. Вера наша остальным тоже продирижировала, чтобы смывались. И сама впереди всех скатилась по лестнице. Тут-то мы обрадовались, что у галёрки отдельный вход! Сделан для тех умных студентов, которые, наверное, подобные фортели тоже откалывали.
- Васёхина, а тебя потом родители ругали?
- Нет… А тебя?
- Значит, замяла Вера!
- И больше мы ни в какие театры не ходим. По крайней мере, с нашей классной.