Стихотворный дайджест. Баллада о тряпке

Это стихотворение могло бы быть включено в раздел «Из раннего», так как родилось в школьные годы. Но оно, по-моему, настолько выбивается из общей стези моего стихотворчества, что достойно отдельного по нему повествования. Родилось это стихотворение на одном из уроков по русскому языку буквально за 45 минут. И был это 1970 год. Десятый - выпускной класс. Учительница предложила тогда написать сочинение на свободную тему. Класс наш, конечно же, не был разгильдяйским, но шутников в нем было достаточно. Наш двоечник, Николай Афонин, вдруг объявил, что напишет стихотворение об осени, хотя происходило все 17 мая 1970 года. Просто он осень, по его словам, любит больше, чем весну. Ну а я вдруг неожиданно выдал, что тоже попробую изложить в стихах незавидную судьбинушку тряпки, которая предназначается для вытирания школьной доски. Не знаю, что я при этом предполагал написать. Но, как говорится, слово не воробей. Пришлось исполнять обещанное. И Николаю, и мне. У Николая получилась следующая вирша, над которой потом еще долго потешался весь класс: «Осень дорогая, как тебя люблю я! Больше про тебя мне нечего сказать!». Но сочинил же. И в тему, о которой всем объявил заранее. Учительницей его творчество было оценено хорошими словами и утверждением, что такого успеха она от Николая совсем не ожидала. Затем настала и моя очередь. Свое стихотворение я назвал «Балладой о тряпке» и, выйдя к доске, немного смущаясь, прочитал:
             «Баллада о тряпке»
Вот тряпка у доски лежит, унылая и скромная,
Казалось, в ней болезненной тоски не перечесть, а в ней судьба огромная.
Она стирала много надписей и почерков, она вбирала знания в себя,
А может быть, и с будущим писателем ее сводила жизни кривизна.
Ею мальчишки кидались в кого-то, кто-то тряпку в мальчишек кидал,
Но, быть может, подумает кто-то: что я, с тряпкой учась, узнал.
Я узнал логарифмы и тангенсы, и она все узнала со мной,
Но такая ее обязанность, и судьбы для нее нет другой.
И другой-то судьбы ей не надо, и зачем ей другая судьба.
Она будет всегда все та же, навсегда и для всех одна.
Мы уйдем, мы покинем школу и, возможно, сюда не придем,
А из тряпки мокрые слезы долго капать будут потом.
Но плакать она перестанет – ей ведь надо учить других,
И опять повторится все то же: что было у нас, то будет у них!
А ведь тряпка такая скромная, вот лежит, к ней внимания нет,
Всю свою жизнь работала, а работой весь мир согрет.
Судьбы красивее нету, эту судьбу не приведут нам в укор.
Я тоже хотел бы чистить все мира знанья и сор.
В классе сначала установилась пронзительная тишина, а потом все мои однокашники вдруг, совсем не сговариваясь, начали хлопать в ладоши. «Здорово, у меня действительно что-то получилось!» - подумал я тогда. А это стихотворение стало чем-то вроде жизненного гимна для меня. И учился всегда прилежно, и с несправедливостями пытался всегда бороться, и сор различный: как душевный, так и мусорный старался разобрать и утилизировать. Как-то на одной из посиделок с друзьями моя дочь Алла, которой тогда еще и восьми лет не было, вдруг громогласно заявила, что ее отец очень порядочный человек. Все гости, конечно, немного остолбенели, не понимая, о чем это девчонка говорит. Она же, поняв по вопрошающим объяснений лицам, что ее высказывание требует разъяснений, выдала: «Да, он у нас очень порядок любит!». И понял я тогда, что живу, скорее всего, в согласии с теми тезисами, которые провозгласил когда-то на заре своей самостоятельной жизни в этом оказавшемся таким важным для меня стихотворении «Баллада о тряпке». Пусть оно и дилетантское, но для меня наполнено целью по жизни, которую я старался выполнять и не нарушать. Получилось ли это у меня, не мне судить, а близким и родным мне людям. И друзьям, с которыми шел по этой непростой жизненной тропинке через препятствия и тернии и до сих пор иду, приближаясь к семидесятилетнему юбилею или, что мне больше по душе, к «совершеннолетию» с хвостиком в пятьдесят два года.