Трупные наброски

 ШИЗА - ГЮРЗА
   Любой человек с возрастом что-то в себе да накапливает, иногда – хорошее, но чаще – плохое ненужное содержимое.  Привычка заесть стресс приводит к накоплению жира. Немного жира даже хорошо, некоторые формы приобретают женственную округлость в нужных местах. Много лишних отложений – совсем плохо, появляются одышка и отёки. И вроде всю жизнь занимаюсь спортом, но при этом фигура становится всё мощнее и больше, одежда не налезает. Достала на днях любимый светлый плащ, а он затрещал в плечах. Это всё штанга и гантели виноваты. Пора приглядеться к другому виду спорта. Пока что я только контейнер с лишним жиром, а моя бабушка – с наркотой. Нет, она не курит трубку, у неё рак последней стадии, поэтому ей выписывают наркотические препараты.

   Мне пришлось приехать из столицы и сидеть с ней, хотя с радостью отдавала бы всю зарплату любой сиделке, лишь бы не погружаться в этот ужас – ежедневное умирание больного. Каждый день раковые клетки делились и прорастали в нужном для них направлении, и болезнь отвоёвывала новый кусочек внутреннего органа. Помимо этой болезни была и ещё одна – мозг почему-то всё время искажал реальность, а вместо неё подкидывал остросюжетные фантазмы.
 
   Началось всё самым будничным образом. Как-то, в весьма себе почтенном возрасте, начала она вдруг безотрывно смотреть сериалы «След» и «Кости». Никто из домашних не придавал особого значения безобидному с виду времяпровождению. Потом молодёжь уехала из дома, бабка осталась совсем одна. Как оказалось, нельзя их бросать в одиночестве, неправильные мысли начинают лезть им в голову.
 
- Соседи за мной следят! Они проделали дыру в стене, поставили камеру и сняли меня, как я выходила из ванной без одежды! А теперь они бегают по всем городским телеканалам и просят опубликовать видео, - жаловалась бабка. – Завтра меня покажут!
Тут же она начинала обзванивать редакторов, умоляла не ставить про неё видео в местную программу.   
- Ты понимаешь, что никто и никогда не будет ставить новости с голой бабкой? Это же не что иное, как распространение порнографии, а также нарушение статьи о чести, достоинстве и деловой репутации!
- Нет, вы ничего не понимаете, они… они даже домой ко мне всё время приходят, как я по магазинам ухожу, и воруют все подряд.
 
   И стала она носить все документы и ценные вещи с собой, в громадной сумке. Дома вела поштучный учёт каждого предмета. На кладовку приклеила листочек, и вписала в него количество банок варенья, соленья и компотов.
Позаботилась о безопасности, поставила камеру в прихожку. Она и меня подозревала в сговоре с соседями и даже в грязном сексе:
- Ночью видела – через балкон пролез сосед-зек, прошёл мимо меня, открыл дверь в твою комнату, и вы там занимались любовью!
- Я? С семидесятилетним зеком? Да ко мне на сраной козе не подъехать! Ко мне в Москве и мажор подкатывал, и учёный, и даже… редактор одной газеты в любви объяснялся. Но я семнадцать лет жила в аду со скотиной – мужем, а теперь развелась и не могу нарадоваться солнечному свету, жёлтому одуванчику на полянке, свежему глоточку воздуха…
- Да, а ещё… ещё вы вдвоём напердели в комнате, и съели трёхлитровую банку огурцов!
- Мне вообще не нужны мужики! Я сама себе отрастила метровый хрен и десять пар яиц! Я сама себе на жизнь зарабатываю!

   Но бабка мне всё равно не верила. И это было ужасно – погрузиться в мир старушачьей шизофрении. Вдобавок ко всему ещё и эти мелкие гады - люди-уроды - отравляли жизнь. Да, целый пласт человечьего пирога, идущий прямиком, без всяких разборок с Богом, сразу в ад, состоял из врачей и фармацевтов.
Мы ходили лечиться в онкоцентр.
 
- Вот-вот у вас опухоль около шести сантиметров, сказал врач.
- Давайте её вырежем!
- Нет, нельзя, она же очень большая!
И прописали нам курс «химии», от которой ушёл вес, вылезли волосы, но легче никак не стало. Ещё давали таблеток всяких. Длинненьких, весьма ценных. Только от них больной было ещё хуже. В инструкции один из побочных симптомов и был – диарея – с которым она жила уже длительное время.  При лечении такими таблетками эффект «сраного унитаза» никуда не исчезал, а, наоборот, только усиливался.
Однажды несла я в аптеку сразу два рецепта на обезболивающее.
- Где вы взяли сразу два рецепта? Вы дома понаписали и принесли? Да, наркоманка конченная?
- Нет. Мне их дали в поликлинике.
- Первый раз такое вижу! – орёт на меня фармацевт.
- Девушка, вы про свой первый раз мужу грузчику вечером рассказывайте. Как там у вас происходил аптечный секс в подсобке, уставленной коробками с лекарством. А мне дайте сейчас же обезбол! У меня дома человек с последней стадией рака от боли кричит и стонет!
- Да вы что – секс в подсобке! Не было такого никогда! – краснеет почему-то фармацевт. А я, я не дам вам лекарства!
- Раз не дадите лекарства, то давайте, рвите сейчас же рецепт!
- Первый раз такое вижу, чтобы меня просили рецепт рвать!
- Девушка, да сколько можно свой первый секс вспоминать?
Она швыряет в меня упаковки «Трамадола». На одной из них – высохшие разводы.
- Так-то так! А вот и ваша подмоченная репутация – упаковка - доказательство измены в подсобке!
- Нет, я мужу не изменяла! Так вышло, что муж вышел из зоны, приехал ко мне на работу, и … не удержались…
- А по какой статье он у вас сидел?
- Сбыт наркотических веществ.
- Теперь мне понятно, почему вы рецепт рвать не хотели! Мужу бы потом продали?
Молчит, и про первый раз уже не вспоминает.
И всё время приходилось отвоёвывать право пациента на жизнь без боли. Вот, например, выписали нам обезбол в виде пластыря. Это практически то же самое, что и ампула с нужным лекарством.
- Протрите плечо спиртом, вытрите насухо, приклейте пластырь и на три дня ваш пациент забудет о боли, не надо ставить уколы каждые шесть часов! – сказала врач поликлиники. – Нанопластырь – это равноценный укол.
И я так обрадовалась – не надо посреди ночи вскакивать на стоны больного, хватать спросонья ампулу, стекло которой ведёт себя неадекватно, крошится, режет до крови пальцы. Осколки падают на пол, и потом достать их из ворса ковра почти невозможно. Только ступишь босой ногой, как они вонзаются в беззащитную кожу.
Но, как оказалось, преждевременная радость – гадость. Пластырь не справился со своим предназначением. Вечером и ночью она стонала, таблетки из домашней аптечки не помогали. Я не спала. Утром побежала в поликлинику. В этот раз в кабинете сидела заведующая, врач и медсестра.
- Ваш пластырь не работает! Всё болит!
- Не может такого быть! Это замечательное средство от боли! Инновационное! Вы хоть понимаете что такое новые нанотехнологии? Это наркотик, который поступает из пластыря сразу же в кровь, сквозь кожные покровы, - начала рекламную компанию заведующая.
- Я не знаю в чём причина. Может, в цехе инновационного предприятия работники прихватили домой часть лекарства…
- Как вы можете такое говорить? Как же вам не стыдно? – спросила врач.
- Мне стыдно? То есть больного корёжит от боли, а мне должно быть стыдно? Это фашизм – не давать лекарство больному человеку!
И тут они пустили в ход свою классическую грязную ложь.
- Ой! Да она и вчера здесь орала, - начала на меня наговаривать медсестра. – Всё время ходит и орёт.
- Я вчера здесь орала? Что вы врёте?
- Дайте мне сейчас же другое лекарство, - и кинула им на стол коробочку с пластырем.
- Сейчас мы решим вашу проблему, - сказала заведующая.
- У меня вообще нет проблем! Это у вас проблема – вы не умеете работать!
Приходилось мне бегать по поликлиникам каждые две недели – лекарства хватало только на эти четырнадцать дней. Однажды в пятницу участковый врач вообще отказалась выписывать лекарство.
- Сегодня выписывать не буду! Приходите в понедельник!
- Как в понедельник? У нас обезболивающее всё уже кончилось! А таблетки не помогают!
- Я всё сказала!
Прийти  домой без обезболивающего я никак не могла.
- Вот, ты мне не веришь! А это соседи подговорили врачей не давать мне лекарства, - ответила бы мне больная.
 
   Действовать надо быстро: сегодня пятница, сейчас опустеет вся поликлиника! Потому я понеслась в поисках кабинета главного врача по коридорам и лестничным пролётам бегом быстроногого оленя, ну, так мне казалось. На самом же деле стокилограммовая разъярённая тётка в чёрной майке и трениках вызвала трепет у пациентов и обслуживающего персонала: все уступали дорогу, понимая, что иначе собьёт с ног. И вот, наконец, и он – кабинет главного врача. Стучу, дёргаю изо всех сил за ручку, но дверь закрыта на замок, пластик потрескивает и прогибается под моим напором.
 
- Не ломайте, не ломайте мне дверь! – тихонько запищала главный врач поликлиники, идущая по коридору.
Спустя десять минут я, главный и лечащий врач сидели в кабинете.
- Почему не выписали лекарство? – спросила она у вредной врачихи.
- Медсестра ушла домой, а я не умею пользоваться компьютером.
Главному врачу ничего не оставалось делать, как самому залезть в программу и выписать рецепт.

   Пожалуй, это была самая грустная победа в моей жизни. Добилась того, что мне обязаны предоставить по закону. 
Год мы лечились по самому всякому: химией, таблетками, облучением, опять химией и таблетками.  Снова пришли на приём, но операцию и теперь делать не стали: опухоль стала ещё больше.

ТУКДАМ
   В общем, когда они выписывают наркотическое средство пациенту, значит, всё, готовьтесь к смерти. И вот она сидит уже на морфине, путая утро с вечером, дни недели и времена года.
- Ты так любишь жизнь! Была всегда радостной и энергичной! – говорю ей.
- Да, видно кто-то там наверху решил, что настало мне время печали и тоски, слишком много я веселилась!
Ну как – веселилась? Всю жизнь работала журналистом, редактором, писала замечательные стихи. И при этом она всегда была заряженной позитивом и радостью, со всего города к ней шли люди с просьбами: устроить ребёнка в детский садик, восстановиться на работе по причине ошибочного увольнения, выбить заветные квадратные метры жилья. Помню, как однажды к ней пришла… цыганка. Молодая красавица в цветастой юбке, увешанная массивным золотом, говорила о желании устроиться на работу, жить в отдельной квартире, водить детей в детсад и школу. Сбылась ли её мечта, отпустил ли её табор, не знаю.
   
   Семь десятков лет прожить на этой земле – удача или наказание? Для кого как. О смерти она никогда не говорила, верила в вечный поток творчества.   
В один из понедельников её не стало. Она жадно пила воду, а потом дыхание сбилось.
- Это предсмертная агония, - сказали врачи скорой. – Мы никуда не уедем, будем ждать, вот, сейчас умрёт.

   Смотрю на её руки – пальцы синеют. Беру в руки ладошку. Смотрит на меня  стеклянными глазами цвета поляны выцветших васильков. Последний вздох.
После смерти пациента врачи и фармацевты исчезают из круга общения, но появляется новый, ещё больший круг уродцев. А главное – не понимают и капелюшечки, или же только прикидываются, насколько же они на самом деле полудурки.
 
   Пила я в те дни очень даже крепенько – вместо воды из пластиковой бутылочки – крепейший коньячок. Утром, опустошив половинку бутылки, поехала в морг.
Готовила себя к встрече с новой порцией полудурков, надо было пережить и это испытание. На моё счастье среди идиотов затесалась одна рыжая сучка. Лохматая дворняжка не ходила на работу в морг, она когда-то приблудилась, и теперь жила постоянно в хранилище трупов. И так я обрадовалась этой собаке, почувствовала в ней родную душу, словно встретила любимую школьную подружку! Она разрешила себя гладить и целовать в пушистую морду. И чуяла она, что я нетрезва, не любят животные людей в таком алкосостоянии, но ходила за мной, как за хозяйкой.
 
- Кто у вас? – спросила меня работница морга.
- Бабушка.
- Когда труп заберёте?
И вот тут даже коньяк и сопровождение пушистой подружки не смягчили своей крепостью её тупорыльства. Я зарыдала. «При чём тут вообще труп? Ещё вчера он был моей бабулей! Неужели нельзя сказать: когда её заберёте?» Но, девка, даже и глазом не моргнула, тоже мне, работник морга.

   Даже собака поняла допущенную оплошность и решила сгладить безобразие, и проводила меня до остановки. На прощанье лизнула меня в руку и так посмотрела в глаза, словно знала: а прощаемся-то мы ненадолго, чую, скоро привезут тебя сюда, но трупом, мёртвым телом.
   
   Странные сны мне всё время приходили в эти трагические дни. Душа куда-то улетает, или остаётся возле тела, пока оно не сгниёт? Патологоанатомы утверждают о быстром разложении головного мозга, ведь состоит он из нежного серого и белого вещества, и «пропадает» он скорее других тканей организма.

   В день её смерти у полицейских случилась очередная заморочка, они не приехали за ней. Я ночую с ней одна. Снится, как подходим с бабушкой к круглым и высоким воротам цвета песка египетского Нила. Вечер. Пахнет остывающим песком – частицами кварца. В пустыне их ровно столько же, сколько умерло людей на планете. На воротах изображены кошки в полёте, крутящиеся почти как белки в колесе. Возле ворот я остановились, она пошла дальше в мир мёртвых, и ещё одна маленькая песчинка повисла на уровне моих глаз, упала в мягкое месиво. Тут я проснулась и подумала, что выполнила во сне работу не кого-нибудь, а самого известного персонажа многих сказок – Бабы Яги. Скорее, я не тот психотип Яги, поедавший души умерших, скорее я – Богатырша, бьющаяся наяву с врагами мечом-кладенцом. 

   Спустя несколько дней после похорон – новый сон. Покойница садится в гробу, крышка гроба приоткрыта, проводит тонкими мёртвыми пальцами по стыку и говорит:
- Тут влага! Я что, буду в воде?

   И я начинаю всё вспоминать об этой могилке и воде: бабушку подхоронили к прабабушке Валентине: умерла она больше 30 лет тому назад в декабре. Зимой мне снились сны, видела прабабушку в старом доме, она стояла у печи в накинутом на плечи пуховом платке, и говорила:
- Холодно! Мёрзну! Я вся в воде! Скажи об этом бабушке!
Весной, как только стаяли громадные сугробы, пришли на кладбище. Вместо могилки увидели громадную дыру. Единственный доступный материал – глинистый грунт. Его брали ниже по склону, натаскали вёдрами кучу, но могилка всё равно проваливалась и зияла чернотой.
- Здесь же подземная река! – сказали нам старожилы кладбища.
 
  И вот снова похороны, подхоронили в могилку Валентины её дочь. Глинистый холмик возле ямы был совсем сухой. Подумала, что, может, речка изменила русло.
И потому весточка с того света от новопреставленной о влаге на стыке гроба меня даже испугала. Вдруг вода снова зальёт гроб, речка унесёт покойницу вниз по склону к чужой могилке? Или этот пластиковый ящик вынырнет из реки, где её русло проходит по поверхности земли?

   Спустя некоторое время она снова мне снится с мольбой о помощи:
- Мои ноги гниют, у меня теперь их не будет?
Да, её мозг был ещё жив, и пытался донести до меня важную информацию. Что же мне делать? Выкопать ночью бабку? Сомнений было много. Ну, во-первых, смогу ли я одна выкопать гроб с двухметровой глубины; во-вторых, как я отделю топором голову от тела и всё это заново закопаю; в-третьих, у меня точно не получится создать специальный бокс с питательной средой, как в «Голове профессора Доуэля».
   И постоянно мучили сны о её загробных проблемах. В них она живая и постоянно на что-то жалуется. Только спустя год видения исчезли, наверное, мозг умер.
 
   Недавно почитала новости про использование человеческого мозга. Состоит он из миллиардов  клеток, хранящих ценнейшую информацию. Учёные научились встраивать в человеческий мозг датчики, и они позволяют управлять компьютером, поддерживать в норме некоторые процессы в организме.

   Прошло двадцать лет со дня смерти бабушки. Вдруг на мою электронку пришло странное письмо.
«Внучка, здравствуй! Высылаю тебе на день рождения один миллион долларов. Твоя бабушка».
«Добрый день! Я не знаю, откуда вы взяли адрес моей почты, но моя бабушка умерла много лет тому назад. Пожалуйста, не беспокойте меня оскорбительными шутками».
На телефон пришла смс-ка, и я открыла сообщение. На банковской карточке вдруг появился один миллион долларов! Мошенники? Сейчас они скажут о возврате, и потребуют вернуть два миллиона вместо одного! Что делать?
А вот и ответ.
«В это очень трудно поверить, но на самом деле я - твоя бабушка, вернее мозг твоей бабушки - часть мировой компьютерной системы – ИскИна. В морге моё тело подвергли трансплантации головного мозга. Создатели искусственного интеллекта решили вовлечь меня в один эксперимент. Даже если эту информацию ты как-то и воспримешь, то другая её часть будет ещё более сложной для понимания. Но её всё равно требуется изложить, иначе стих не сложится. Так вот, дорогая внучка, пишу я тебе из далёкого будущего. Должна же ты была хоть что-то прочитать про квантовую телепортацию, в твоё время её осуществили, а попозже – телепортацию материи и энергии. Вот и пишу тебе из следующего тысячелетия. Да, ни тебя, ни твоих детей, ни внуков, тут уже нет, вы все поумирали естественным образом и покоитесь рядом со мной на кладбище. Как мы все уместимся в маленькой могилке? Хочешь ты спросить. Ты будешь первая, кто решится на кремацию, и тебя дети подхоронят в урночке.  Но, потом и другие последуют примеру. Но не будем о грустном.
Ты хочешь меня спросить про миллион долларов.  Это честно заработанные деньги: каждому мозгу заводят банковскую зарплатную карточку.  Ну, вот и всё! Да, забыла сказать. Подписала договор с компанией о трансплантации твоего мозга после смерти. Жду тебя в мировой компьютерной сети! С любовью, бабушка».
Орск, 3 апреля 2023 г.