Твой образ в памяти храню, очерк

 
 

     Читинка Тамара Михайловна Макарова каждый год в свой день рождения, а этот день на удивление чаще озарён ярким солнцем, и небо  изумительно голубое, без единого облачка, как бы прося напутствия и совета как  сопротивляться жизненным неурядицам, всегда обращается к портрету молодой девушки в форме красноармейца. Это её мама Мария Михайловна Шевнина, врач-эпидемиолог, во время войны противостоявшая эпидемиям в Забайкалье. Тамара Михайловна бережно хранит и другие, пожелтевшие от времени  фотографии, на которых мама совсем юная, с  целеустремлённым, полным надежд на будущее взглядом. И, обращаясь к её фотографиям, приговаривает: «Дорогая мама, твой образ  в памяти храню…». Дочь вот уже который год в День Победы с сыновьями и внуком шагает на параде в рядах «Бессмертного полка», гордо несёт портрет мамы, Марии Михайловны.
 
     Мария Михайловна Шевнина из семьи рабочих, родилась на станции Могзон в 1910 году. В 1938 году после окончания лечебного факультета Томского медицинского института вместе с однокурсниками-выпускниками направилась на ликвидацию вспышки холеры в одном из районов Средней Азии. Институтские знания и наработанная практика за годы учёбы помогли быстро пресечь начинавшуюся эпидемию. Затем Мария стала красноармейцем. Служила в эпидемиологическом отряде Забайкальского фронта. И здесь основной задачей была профилактика эпидемий дизентерии, острых кишечных, тифо-паратифозных заболеваний, сыпного тифа, малярии, вирусного гепатита,  других инфекций. Надо было постоянно вести контроль за тем, как питаются солдаты, следить, как они соблюдают личную гигиену. Все годы службы в эпидемиологическом отряде – это не только профессиональная отдача и тяжкое физическое напряжение. Все, кто служил на Забайкальском фронте, несмотря на отсутствие военных действий до августа 1945 года, говорили, что хуже нет ожидания военного удара. А ожидание боевых действий со стороны мощной трёхмиллионной Квантунской японской армии длилось несколько лет.
   
    Потребность в эпидемиологических отрядах, в каком служила Мария Шевнина, объяснялась тем, что в 1930-е годы, по сообщению краеведа Алексея Владимировича Соловьева, стала просачиваться информация об японских бактериологических экспериментах и использовании их результатов в малых масштабах на территории Монголии и Маньчжурии. В Приаргунье, например, были случаи массовой гибели скота, о причине которой советская разведка догадывалась. К тому же уже в кампании 1939 года на Халхин-Голе японцы применяли запрещенное бактериологическое оружие. Поэтому на Забайкальском фронте в 1945 году требовались усиленная санитарная разведка населённых мест и санитарные мероприятия при передвижении войск. В таких мероприятиях и участвовала квалифицированный и уважаемый эпидемиолог Мария Михайловна Шевнина. Она умело обращалась с дезинфекционным оборудованием, который был на вооружении отряда. Были случаи и не раз, когда выявлялись больные, и эпидемиологи, чтобы изолировать их и не дать распространиться инфекции в войсках, используя специальный транспорт отряда, немедленно  их госпитализировали. Авторитет эпидемиолога Шевниной был настолько высок, что она не раз по служебной надобности бывала на заседаниях у командующего Забайкальским фронтом маршала Советского Союза Родиона Яковлевича Малиновского, была дружна с его женой.
 
     Уже после окончания Второй мировой войны открылись документы и факты, подтверждающие то, что  японская военщина в Маньчжурии разрабатывала и готовила к действию мощнейшее биологическое оружие. В составе Квантунской армии действовали специальные подразделения, в том числе отряд под номером «731», в которых выращивались бактерии и зараженные ими грызуны и насекомые-паразиты. Как указано в книге Владислава Богача «Оружие вне закона», эксперты доказали, что в отряде 731 и других подразделениях за один производственный цикл выращивалось до 300 килограммов возбудителей чумы, от 800 до 900 килограммов возбудителя брюшного тифа, около одной тонны холерных вибрионов. А в одном из филиалов отряда в Хайларе летом 1945 года содержалось около 13 тысячи крыс.

 Производственная мощность этих инкубаторов позволила в течении трёх-четырёх месяцев получать 45 килограммов инфицированных блох. И если бы ни советские войска, ни их стремительное наступление и ни разгром ими  мощной Квантунской армии, то на мир и, прежде всего, на нашу страну с её приграничными территориями в Забайкалье и на Дальнем Востоке,  обрушились бы ужасы небывалой и страшной бактериологической катастрофы...

    По завершению разгрома японских войск Марию Михайловну Шевнину наградили медалью «За победу над Японией». Дальнейшую свою судьбу она связала с Читой, и до 1969 года заведовала серологической лабораторией в кожном диспансере. Но беспокойная бивуачная жизнь, напряженная, почти круглосуточная, военная эпидемиологическая служба подорвали организм, более десяти лет Мария боролась с болезнью, и все эти годы рядом были врачи, любимая дочь Тамара и дорогой  муж Михаил Игнатьевич Макаров. Она ушла из жизни в 1969 году, похоронена в Чите.