Ей почти девять лет, но по взрослости можно дать б

    У жительницы Читы Марии Георгиевны Анюхиной, учителя математики с сорокапятилетним стажем,  долгие годы хранится старинная общая тетрадь в чёрной коленкоровой обложке с пожелтевшими листочками. Вся она исписана красивым почерком её отца, Георгия Степановича Анюхина. Это его дневник, в котором первая запись датирована 1 январём 1941 года. «Прошло два этапа обучения начальной школы, за это время Маруся получила отметки по табелю только хорошие и отличные. С каким восторгом она сообщила мне о своих успехах. Я  до невероятности был рад её достижениям. Сейчас ей почти 9 лет, но по взрослости можно дать больше: легко ориентируется в обстановке, быстро схватывает уроки. Думаю, что толк из неё выйдет».
   Мама Марии Георгиевны, Наталья Селивёрстовна, как и ее папа, Георгий Степанович, – оба из одного села Кянда Соседского района Пензенской области.  Здесь же 14 июля 1932 года родилась первым ребёнком и дочь Маруся. Осенью отца призвали в армию на Дальний Восток. Его военный городок был рядом с селом Нижнеленинское, что в Еврейской автономной области. После срочной службы Георгий Степанович был оставлен в армии. Имея за плечами церковно-приходскую школу, он настойчиво занимался самообразованием, боевой и строевой подготовкой. Такие подготовленные кадры нужны были Красной Армии в условиях постоянной опасности военного конфликта в Приамурье на границе с Маньчжурией, которая была занята мощнейшей трехмиллионной Квантунской армией, угрожавшей Советской стране нападением.
     К мужу Наталья Селивёрстовна приехала с дочкой в конце 1935 года. Здесь родились два брата Марии: Володя в 1937 году и в конце 1940-го – Артур. Отец  служил в финансовом отделе, а мама работала на ферме военного городка.  Любили друг друга, с такой же любовью и  заботой  относились к детям. Придя с работы, отец находил время повозиться с малышом Володей и почитать детскую книжку дочке. Мария Георгиевна помнит, что их городок располагался на берегу Амура, и во время половодья вода подходила вплотную к домам военнослужащих, по берегу постоянно ходили наряды вооружённых солдат. Ещё запомнились лютые зимы, пыльные вёсны и знойные летние месяцы этих мест. Помнит, что каждую зиму по льду Амура переходили на советскую сторону большими группами китайцы. Они бежали целыми семьями с малыми детьми и стариками, конечно, от японского гнёта. Были и японские нарушители границы.

     В 1940 году Маруся пошла в первый класс. Первая учительница – молодая красивая Клара Исаевна всем детям выдала учебники. Наказала беречь их, и ученики следовали этому наказу: никаких пометок, согнутых листочков не делали в книгах. И когда закончился учебный год, до слёз обидно было  расставаться с первыми своими учебниками, которые должны были «вернуться» в школьную библиотеку. Вскоре дети военного городка отправились в пионерский лагерь.  Но их беззаботный отдых был прерван начавшейся войной. Как только сообщили эту страшную весть,  в тот же день отец приехал на велосипеде за Марусей. Забыл устроить дочь удобнее на велосипедной раме, всю дорогу не обращал внимания на её хныканье из-за этих неудобств: так сильно поразило его сообщение о войне. А в дневнике отца появилась запись: «22.06. 41. Фашистская Германия объявила нам войну. Внезапно бомбили наши мирные города фашистские разбойники, прикрываясь договором о ненападении: подтянули к нашим границам большое количество войск с целью молниеносного удара захватить СССР. Но посмотрим, что будет дальше?».

     Ждали немедленного выступления японской армии, поэтому на следующий же день на ферме военного городка начали уничтожать скот, чтобы не достался врагам. Как записано в дневнике Г.С. Анюхина, ему было поручено в кратчайший срок оформить документы для эвакуации семей, выписать специальные денежные аттестаты на жён военных. Утром 8  августа 1941 года началась отправка семей в тыл. На несколько подвод  погрузили чемоданы, узлы, баулы с необходимыми вещами, продуктами в дорогу. Мария Георгиевна рассказывает: «Наконец, быстрое, со слезами прощание, и жёны с детишками усаживаются в телеги, направляющиеся к железной дороге. На станции Ленинск все пересаживаются в «теплушки», наскоро переоборудованные товарные вагоны... Потом долгая дорога с длительными стоянками поезда в Пензенскую область к родным. Как сейчас помню все, до мелочей. Состав прибыл на какую-то станцию, я, девятилетняя девочка, сижу на чемодане, на моих коленях – грудной братик Артурчик, рядом  на бауле четырёхлетний брат Володя, мама закладывает мне под  мышку синюю женскую сумочку-ридикюль с документами и деньгами и строго наказывает: «Крепко держи Артура и сильно прижимай  сумку. Смотри за Володей!!!».  А  сама с чайником бежит за кипятком. Вижу, как она покупает какую-то еду, другие женщины выменивают на вещи у местных товарок отварную в мундирах картошку, вяленую рыбу, сало, яйца...».

       В поезде ночами было очень холодно, мёрзли даже взрослые, не говоря о детях. Заболел Артур, перестал брать грудь, видимо, от переживаний и неудобств, у матери стало пропадать молоко. Когда в последние дни августа добрались до своего села Кянда, навестили родственники, все в ожидании надвигавшейся потери, сочувствовали Наталье Селивёрстовне, ахали и охали над больным Артуром. Бабушка даже принялась шить рубашечку – саван… Но произошло чудо. Артур стал медленно поправляться. Свежее коровье молоко, творожок и яйца сделали своё дело, как говорится, и родные стены помогли! Зато в других домах уже поселилось горе: начали приходить  похоронки. Переживали всем селом. На западном фронте сражались четыре Марусиных дяди.  Мамин брат Николай  погибнет, оставив двоих деток сиротами, а братьям отца Петру, Михаилу и Трофиму повезёт: они вернутся с наградами к родным после Победы. Марусиному отцу, Георгию Степановичу, придётся участвовать в боевых действиях с Японией, и он вернётся к семье с боевыми наградами…

     Марусина жизнь в селе началась со школьных занятий во втором классе. Все было рядом: дом, школа, сельсовет и развалины церкви, как укор власти с 30-х годов. Семилетка размещалась в старом деревянном здании, где раньше была церковно-приходская школа. Учительница Вера Ивановна вела начальную школу и ещё в 5 классе преподавала математику. Интерес деревенских детей к учебе, безусловно, заслуга учителей той поры. Они, как говорит Мария Георгиевна, самоотверженно отдавались работе, несли, по истине, доброе, вечное, не только учили читать, писать, решать задачки, но  и старались для детей устраивать праздники, чтобы  могли добрым словом вспомнить военное детство. В Новый год, на 1 Мая и 7 Ноября – песни хором, чтение стихов, инсценировки и спектакли. И все это в костюмах, приготовленных из разных лоскутов или ношеных платьев  учителями! Вот и на Новый год  Маруся предстала в костюме Стрекозы, а одноклассник Витя – Муравья, они прочли басню Ивана Крылова. На внеклассных чтениях Вера Ивановна читала ученикам вслух, и детское воображение переносило их то на необитаемый остров к Робинзону Крузо, то на остров сокровищ, где они сражались со злыми пиратами. И обязательным было чтение «Пионерской правды», главной детской газеты Советской страны.  Однажды, прочтя статью о герое-пионере, Вера Ивановна заплакала, и следом за ней начал всхлипывать весь класс, почти тридцать ребятишек…

      Когда Маруся училась в 4 классе, Вера Ивановна раздала детям по два- три адреса полевой почты и велела написать письма воинам на фронт. Маруся написала три письма, но переписка завязалась только с одним бойцом по имени Афанасий. К сожалению, его письма не сохранились. Зато он сам приехал в их село. Как-то Маруся вернулась домой из школы, а в комнате за столом сидит гость –  молодой воин, на груди медали, в руках трость. «Ну, давай знакомиться наяву, хотя заочно мы и знакомы!», –  протянул руку боец. Невероятно! Это оказался Афанасий, которому Маруся писала о своей деревне и родных, о школьной жизни и о книгах, которые читала. В их село он приехал после ранения, стал работать в школе: вёл военное дело в 7 классе. Затем прибыл ещё один фронтовик: преподавал в школе историю и «Конституцию».  В школе стала работать и сестра Веры Ивановны, приехавшая сюда в середине войны. Учителей  той поры Мария Георгиевна называет «многостаночниками», они вели по нескольку предметов. Но не всем ребятишкам пришлось учиться. Когда Маруся пришла в Кяндинскую школу, в классе было до 30 учеников, постепенно их становилось меньше. К восьмому классу осталось лишь тринадцать. Кто-то из ребят взял на себя домашние заботы из-за болезни матери, у кого-то не было ни матери, ни отца, и приходилось трудиться, чтобы прокормить младших сестёр и братьев. Но в основном дети не могли ходить в школу, так как не во что  было одеться и обуться.

     В селе не было радио, был только один телефон в сельсовете. Но в школьной библиотеке можно было взять пионерскую газету, художественную книгу и даже «Роман-газету». Тогда в этом доступном литературном журнале Маруся прочла «Репортаж с петлёй на шее» Юлиуса Фучика и «Великое противостояние» Льва Кассиля. Уже в начальной школе полюбила прозу Пушкина, прочитав «Повести Белкина», «Дубровского» и «Капитанскую дочку». Хотя село находилось в глуши,  сюда регулярно доставляли газеты, кое-какие журналы. И это во время войны! Марусин дедушка, Иосиф Кузьмич, мамин отчим, был политически подкован: прочитывал, как говорится, от корки до корки главную советскую газету «Правду» и областную «Сталинское знамя». Маруся тоже разглядывала газетные полосы, и ей запомнилось, что в «Сталинском знамени» была рубрика «Вести с фронта», печатались сообщения ТАСС, переписка с воинами-земляками, стихи и песни о войне, отрывки из современной художественной прозы. Особо важные и свежие новости можно было узнать в сельсовете, так как во все годы войны непрерывно поддерживалась телефонная связь с областным центром.

     Колхоз в Кянде продолжал работать и в войну, но теперь здесь трудились  женщины, проводившие сыновей и мужей на фронт. Работали и старики, и инвалиды, и даже школьники. Вручную, почти без техники, было только два маломощных колёсных трактора (гусеничные тракторы, лошадей выделили  для нужд фронта). На полевые работы выводили даже коров, чтобы тянули бороны или другие незамысловатые земледельческие приспособления. Землю по участкам раздали колхозникам, скот тоже на прокорм по  дворам.  Никто никого не заставлял трудиться. Каждая семья сама себя обеспечивала питанием, да ещё сдавала продуктовый налог. Мария Георгиевна хорошо помнит, что в налог полагались яйца (75 штук), ещё мясо, картофель, капуста и зерно. Всё это отправлялось на фронт и в госпитали. В августе на Спас каждая семья получала кружку мёда (примерно 300 граммов) с колхозной пасеки. Мёд тоже отправляли для раненых в эвакогоспитали в Пензу. Не было мыла, так его сами готовили из животного жира, каустической соды и яиц. Не хватало одежды – перешивали из старого, использовали тканое полотно. Не было обуви – спасали деньги, которые Наталья Селивёрстовна получала по аттестату, и она приобреталась на рынке в районном центре. Не хватало соли – её бережно экономили.
 
     Наталья Селивёрстовна по приезду в родное село получила 70 соток земли. Все родные помогали обрабатывать участок и выращивать урожай. Маруся с 10 лет, как должное, восприняла земледельческий труд, знала, что такое посев, окучивание, прополка. Сеяли пшеницу, овёс, просо, коноплю, сажали картошку, капусту и огурцы. На пензенском чернозёме росло всё отлично. О помидорах, моркови и столовой свёкле  даже не знали, возможно, не было семян. Но колхозники неотступно возделывали сахарную свёклу, которую сдавали в колхозный приёмный пункт, а затем везли на сахарный завод в районный центр – большое село с названием Соседка. Душистое и целебное масло выжимали из семян конопли. Пожилые женщины знали до тонкостей, как  из конопляного волокна изготовить суровые нитки. Из таких ниток Марусина бабушка на своем старинном ткацком стане ткала полотно. Хоть и грубоватым оно было и предназначалось на половики и мешки, но, отмяв хорошенько,  шили из него одежду взрослым и детям, шло оно и на постельное бельё. Подспорьем в хозяйстве были корова, поросята, куры. Если корова давала приплод, всю зиму семья ела мясо. Не было приплода – забивали свинью. Но чтобы семья не голодала, Марусиной маме приходилось  трудиться, не покладая рук, от зари и до зари. Бабушка управлялась с внучатами, кроме вернувшихся с Дальнего Востока Маруси, Володи и Артура, подрастали несколько ребятишек маминых брата и сестры. Дедушка, уважаемый в селе специалист, продолжал трудиться  ветеринарным врачом. Он умер, не дожив до конца войны, оставив семью и всех односельчан в  неутешном горе.

      Односельчане были на удивление дружны, жили как единая семья. Мария Георгиевна сохранила в памяти, как всем селом отмечали советские праздники. Это было и застолье, и пение хором, и пляски в кругу. Запомнилось и летнее купание в прудах, которые сохранились ещё с дореволюционных времён. Один из них, что побольше, назывался Царь-пруд. Эти рукотворные водоёмы женщины очищали сами, а дети приносили им поесть. После работы, как будто совершали обряд: снимали с головы свои белые косынки, аккуратно расстилали их на поверхности воды и через них пили воду. А потом все вместе, женщины и дети, устраивали купание. Шла война, а они, счастливые, с радостными возгласами окунались в воду, как будто смывали с себя горечь и заботы, выпавшие на их долю.

      Май 1945 года. Марусе  12 лет, и она заканчивает пятый класс. Последний школьный месяц перед каникулами, идут контрольные работы.  Девятое мая, среда, обычный день, урок в школе. В классную комнату    вбегает учительница: «Война окончена! Полная победа! Я только что в сельсовете узнала, уроков не будет». В классе – что-то невообразимое: их учительница Вера Ивановна в замешательстве, дети с радостными криками «Ура!» выскакивают из-за парт, мчатся к выходу. В школьном дворе  насобирали прутьев, привязали к ним свои пионерские галстуки, и с этими флагами побежали по улицам села с криками: «Конец войне! Мы победили Гитлера!». Люди бросали работу и выходили на улицу. И как везде, по всей стране, народ ликовал!

      Летом 1945-го многие сельчанки отправлялись пешком за 12 километров к железнодорожной станции, чтобы продать молоко, сметану, творог и яйца. Подходили эшелоны с воинами-победителями, возвращавшимися домой, вагоны украшены  зелёными ветками с полевыми цветами. И как только появлялся такой состав, вокруг начиналось радостное оживление: повсюду разносился смех, все оживленно разговаривали, слышались звуки гармони. Ну а бойцы, спрыгнув с подножек вагонов,  вмиг раскупали продукты.
 
     Когда в 1946-м Георгий Степанович прибыл в отпуск к семье, дети как-то не особенно обрадовались, отвыкли от отца, а младший Артур вообще посчитал его чужим дядей. Но отец всё понял и даже не подал виду, что смущён. Мама же вся сияла от счастья. Спустя три года, после Московских курсов, в 1948 году отец получил назначение на службу в Читинский областной военкомат начальником финансового отдела. Так семья Анюхиных оказалась в Чите. Марусю определили доучиваться в средней женской школе № 2, а сыновей – в мужскую,  № 5.
 
    Ещё школьницей Мария мечтала стать учителем  литературы и русского языка. А когда пришла в пединститут подавать документы в приёмную комиссию, Николай  Алексеевич Каслов, заглянув в её аттестат, посоветовал поступать на физико-математический факультет, так как по всем точным наукам у неё были «пятёрки». После учебы Мария Георгиевна преподавала в школах Маккавеево, Карымское, но в основном в читинской школе № 12. Проработала учителем 45 лет, стала «Отличником народного образования», ветераном педагогического труда. Её выпускники говорят: «Это учитель с большой буквы, потому что вся её жизнь отдана школе. Она и нас наставляла всегда верить в свои силы и любить своё дело».