Записки моряка. Комэска

   Северные рубежи Родины.
   Где-то за полярным кругом.
   Восьмидесятые…

   
   Третьи сутки боевая подготовка авиационного полка «лежала на боку». Нет погоды – снег и метель скрыли взлётную полосу сантиметров на тридцать – сорок. И видимость метров пятьдесят, не больше!
- За три дня выпала месячная норма осадков, - монотонно на утреннем докладе прожужжал дежурный синоптик, - до субботы улучшения не ожидается, температура днем - до минус тридцати.

   Несмотря на непогоду, первый комэска (командир первой эскадрильи) майор Василий Иванович Громов дал команду лётчикам своей эскадрильи убыть в учебные классы на аэродроме.
   По расписанию сегодня должны были проводиться полёты «первой».
- Нечего в казармах сидеть, - рассуждал майор, - там, в «предполётном», на тренажере молодняк погоняю, а старикам на картах задачи нарежу.

   Отправив автобус с лётным составом, Громов пошёл к ангару. Там стоял его верный «мустанг» по имени «Ява». Езда на мотоцикле зимой – не самое приятное занятие. Но тем и лучше! Скорость мотоцикла, конечно, не сравнится с авиационной. Но когда почти тридцать «лошадок» под тобой. Здесь тебе и тренировка силы, и координация. А уж повороты по укатанной снежной дороге точно помогают Василию форму поддерживать, даже в отсутствии полётов. Поэтому и любит комэска погонять на «мустанге» зимой и летом.
   Вот и сейчас нарочно не торопится - автобусу фору даёт. Но на аэродром всё равно первым прибудет.

   …Занятия подходили к концу, когда диспетчер истошно прокричал в динамике: «Самолёт аварийно … на посадку заходит!».

   Через минуту Громов был уже в диспетчерской.

- А, Василий Иванович, гляди, - спутанно объясняет диспетчер, - машина тридцатого полка, говорит - навигация отказала, случайно на нас вышел. Просит посадку, а у нас полоса третий день не чистилась. Даже огни под снегом.

- Вышка, я «триста второй» прошу посадку, видимость улучшилась, - голос лётчика дрожит, - … полосу не наблюдаю.

- Ком полка доложил? – спрашивает Громов дежурного.

- Доложил, он уже едет, но семь километров, - озадаченно капитан авиации смотрит на Василия, - что делать?

- «Триста второй» к нам когда-нибудь садился? – Громов запрашивает лётчика в радиомикрофон.

- Нет, - выдыхает «триста второй».

- Сколько в воздухе можешь висеть?

- На двадцать–двадцать пять минут топлива хватит …

- Ладно, держись, будет тебе полоса, - Громов натянул висящую на гвозде чью-то летнюю куртку и рванул на выход.

   Диспетчер открыл было рот, но так и не успел ничего сказать.
   А Громов уже оседлав железного «мустанга», мчался к началу взлётной полосы.
Заняв исходное положение, комэска рванул «узды» всех тридцати «лошадок». Путь не близкий – полоса для больших самолётов рассчитана!

…- Толково придумал, - азартно кричал прибывший командир авиационного полка, - молодец, Вася! Смотри, а ведь точно по центру «чешет».

   Мотоцикл Громова ревел как разъярённый бык. Снег глубокий, но пушистый – белые клубы «дыма» разносит на десятки метров. Колёса мотоцикла оставляют глубокую «линию-борозду», давая возможность лётчику «прицелится» на посадку.
Белое сплошное поле на глазах превращается во взлётную полосу.

- «Триста второй», полосу наблюдаешь? – через десять минут обращается ком полка к лётчику.

- Так точно! Наблюдаю, - повеселевшим голосом отзывается «триста второй».

- Тогда посадку разрешаю, машину посадишь, оставайся в конце полосы, - собранно командует полковник авиации, - мы тебя отбуксируем.

-Понял!


   …Воспаление лёгких первый комэкска всё же схватил – месяц провалялся в санчасти.

   А ещё через неделю «транспортники» прямо на полосу выкатили бочку домашних солёных огурцов и два ящика чистейшего, как слеза, белорусского самогона со словами: «Это первому комэска от тридцатого полка за новый способ быстрой подготовки взлётно-посадочной полосы…»


   «21» августа 2022 года