Прекрасная эпоха Олега Погудина

Не первый год свой День Рождения Олег Погудин отмечает на сцене Государственного Кремлевского дворца. Нынешний праздник особенный: 50 лет — не домашнее торжество. Олег Евгеньевич не любит традиционных решений, на этот раз он предпочел соблюсти академические законы жанра. В новой программе «Серебряный век» и в рамках юбилейного концерта-спектакля – и это огромная редкость для представлений подобного жанра –  юбиляр говорил со сцены не о себе, но о героях Серебряного века, где боль и счастье, где безудержная любовь, закованной в «испанский сапожок» революции 1917 года.

Серебряный век для Погудина – это эмоциональная оттепель, апофеоз любовного отчаяния, когда на карту ставилось все до последней капли крови, чувство к полюбившемуся человеку становилось превыше всего остального.

Именно стремление посвятить себя любви в контексте искусства стали для Олега Погудина идейной доминантой, давшей ему возможность «говорить сердцем». Он вошел в Серебряный век, как входят в большие воды океана.

Смысловая идейность концерта была обусловлена рамками конкретной эпохи, — в «Серебряном веке» их несколько — XIX век (представленный творчеством Ф.Шопена, П.И.Чайковского, Ж.Оффенбаха, И.Байера, И.Кальмана, К.Сен-Санса, Ф.Шуберта, М.Глинки, А.Пушкина), пограничный Серебряный век (отразившийся в судьбах и творчестве почти всех авторов романсов той поры, а также поэтов Н.Гумилева, И. Северянина, И. Анненского, А. Блока, С. Есенина, Г.Адамовича), время советское (песни «Мне нравится», «Любовь и разлука», «Мелодия») и, безусловно, современность, из которой направлен пытливый взгляд Олега Погудина и его друзей в наше незабываемое прошлое.

На юбилейном спектакле перед зрителями предстала драматургическая панорама замысла. Олег Погудин и его коллеги работали на всех уровнях сцены, — на авансцене, просцениуме, в середине, и в глубинном пространстве, которые фактически отражают далекую старину, приближенное к нам прошлое и день нынешний. Основная линия сюжета дополнилась тематически соответствующими иллюстрациями на проекционном экране в центре сцены. Костюмы, декорации, музыкальные инструменты. Тона и полутона, чувства явные и затаенные. Проявления души на языке песенном, поэтическом и балетном. Стихотворные отточия в исполнении артиста Владимира Кошевого – важный связующий элемент спектакля.

Олег Погудин ни на секунду не выпадает из пространственно-временной структуры повествования. Исполнив романс, он не подходит, как обычно на концерте, к авансцене, чтобы взять цветы, но сохраняя эмоциональную погруженность в действие, переходит от мизансцены к мизансцене, сохраняя связь между ними через смысловые паузы, или с помощью «внутреннего монолога» его героя. И именно в контексте данного спектакля раскрывается главная кода артиста, — он единственный из всех современных эстрадных исполнителей поднимает романс до значения драматургического произведения.

Первое отделение, или вернее сказать, акт спектакля более всего посвящен русскому Серебряному веку. Звучали лучшие классические и городские романсы («Гори, гори, моя звезда», «Звезды на небе», «Я помню вальса звук прелестный», «Только раз», «Ночь светла», «Не уходи», «Две розы», «Капризная, упрямая», «Динь-динь, динь»,) в переплетении с поэтическими произведениями Н. Гумилева и А. Блока.

Переходом от Серебряного века к времени советскому становится романс из фильма «Дни Турбиных» — «Белой акации гроздья душистые» в исполнении Зары. Рождение его состоялось в 1902 году — романс, считавшийся то цыганским, то белогвардейским, стал одной из самых нежных любовно-элегических песен времен СССР. С него в концерте-спектакле начинается тема советской романсовой лирики: «Мне нравится» (М. Цветаевой и М.Таривердиева), «Любовь и разлука» (Б. Окуджавы и И. Шварца), «Мелодия» (Н. Добронравова и А. Пахмутовой).

Кульминация первого акта спектакля — не финальная «Мелодия» в исполнении Олега Погудина и Александры Николаевны Пахмутовой, хотя и в ней содержится доминантная идея «Стань моей Вселенною, смолкнувшие струны оживи, сердцу вдохновенному верни мелодию любви». В контексте тематики «Серебряного века» отражением его трагической сути становится романс на стихи Сергея Есенина «Отговорила роща золотая». Эта поэтическая элегия, написанная 29-летним поэтом за год до своей гибели, стала пророческим предчувствием его конца. Но Олег Погудин поет не о финале отдельно взятой человеческой судьбы, в строках: «Кого жалеть, ведь каждый в мире странник – пройдет, зайдет и вновь покинет дом. О всех ушедших грезит конопляник с широким месяцем над голубым прудом…» — сквозит мотив завершения целой эпохи, и зная судьбу Есенина, сегодня мы понимаем, что его гибель и гибель Серебряного века были смертями насильственными. Как и смерть Николая Гумилева, одного из ярчайших литературных корифеев той поры, чьи стихи на всем протяжении концерта-спектакля задавали тон каждой последующей картине.

Замысел юбилейного концерта Погудина понятен: артист задумал вывести художественную формулу Серебряного века. Для реализации ему потребовалась помощь талантливых единомышленников. Из зрительного зала это выглядело так, будто к нему на бал съехалось множество гостей из числа его друзей, тех, кто близок ему по духу — вокалисты классической оперы (Ирина Долженко, Динара Алиева, Анна Нечаева), артисты балета (Юлия Степанова, Анастасия Денисова, студенты Академии русского балета им. А.Я. Вагановой), эстрадные вокалисты – Зара, Елена Коробейникова, группа «Кватро», и даже маленькие участники телевизионного конкурса «Синяя птица».

Прекрасная эпоха. Те же хронологические границы, но совсем иной стиль повествования. Если русский и городской романс это чувственно-сдержанный дух аристократизма, в котором звенит струна любовной тоски, то европейская Belle Epoque ближе к мотивам народным, особенно неаполитанская «Non ti scordar di me» («Не забывай меня»), аргентинская «La Cumparsita» и французский шансон – «Милорд», «Падам, падам». Здесь «правит бал» страсть, качественно иное чувство, оно не излучает лунное свечение, как любовь Серебряного века, не струится подобно свету церковных свечей, но переливается через край, бурлит, как Ниагарский водопад, прорывает плотины и рыдает без стеснения.

Но Серебряный век проступает и здесь — сквозь европейское полноводье чувств возникают экзотические картины далекого мира, чуждого русскому человеку той поры, в актерском этюде Владимира Кошевого и Зары звучит изысканный «Жираф» Николая Гумилева, эмоциональное эхо пребывания поэта в сказочной стране — Африке, которой сам поэт, будучи страстным путешественником, был очарован.

Окончательную гибель Серебряного века утверждает стихотворение Игоря Северянина «Классические розы», написанное спустя четыре года после расстрела Гумилева, в котором с неожиданной для поэта трагичностью формулируется факт насильственной смерти не только Серебряного века, но и всей дворянской России: «…Прошли лета, и всюду льются слезы…/ Нет ни страны, ни тех, кто жил в стране…/Как хороши, как свежи ныне розы/ Воспоминаний о минувшем дне…». Богатое, глубокое, умное и красивое время ушло в безвозвратное.

Олег Погудин всю свою артистическую жизнь идет траекторией восхождения — от лирического к философскому, от сострадательной метафизики русского художника к мировой традиции культурного милосердия, когда через рассказанную песню можно выразить наиглавнейшие христианские стремления: миролюбие, прощение, смирение, терпение, признание в любви к ближнему, сохранение благих сердечных намерений. И в своем юбилейном концерте он со свойственным ему тактом и художественным вкусом на смену Серебряному веку приводит Прекрасную эпоху, не уже знакомую нам европейскую Belle Epouqe, но эпоху новую, всеобъемлющую, прекрасную тем, что она не отвергает драматичное прошлое, любит настоящее и верит в будущее.

Кристина Французова-Януш