Прощение Семена

Я шёл из школы домой и не знаю почему, остановился. Хмурое осеннее небо было под стать моему настроению. На асфальте лежал кленовый лист. Я поднял его, покрутил в руке: весь желтый, а по бокам, в середине проступают коричневые пятна от сухости. Я вложил его между страницами учебника по литературе, забрал с собой.

Перед поворотом к дому я свернул на тропинку и пошёл в другую сторону. Какое-то неприятное чувство жгло, иссушало меня изнутри. Как этот желтый лист.
Я уходил вглубь района, пока дома не кончились. На отшибе, перед оврагом стояла старая, краснокирпичная церквушка. Народу не было. Я прошёл в железную калитку, обогнул высокую ель и направился к храму.

С трудом открыл тяжелую, деревянную дверь и вошёл внутрь. Я снял очки, с одной стороны обмотанные изолентой, протер их салфеткой. Туман ушёл, контуры предметов стали четкими. Возле церковной лавки протянул полтинник:
- Одну, пожалуйста.
На меня посмотрела сморщенная старушка в сером халате и блестящем платке. Ее маленькое лицо напоминала лицо ребёнка.
- А сдачу? - удивился я.
- Господи прости, - проскрипела она, словно мышиный хвост прижали дверью и высыпала горсть монет.
- Где у вас здесь мертвым ставят?
- Вооон там за упокой.
Я поплёлся в дальний угол под суровые взгляды с древних икон.

Перед крестом с распятием горели свечи. Жаром огня они тянулись ввысь и казалось, что Иисус шевелится или хочет заговорить.
- Вот, папка, пришёл.
Я зажег свечу от рядом стоящей свечки, опалил низ и воткнул в подсвечник.
- Как там тебе живётся?
Было тихо, потрескивало пламя свечей.
- И мне не очень. В школе никого нормального. Даже поговорить не с кем.
Иисус утвердительно кивал.
- Я учился на 4 и 5, а потом меня за это гнобить стали. Отобрали пенал и дразнили «собачкой», чтобы я за ними бегал по классу. Я сначала бегал, потом перестал внимание обращать. Так они очкариком прозвали.

Стоящая возле креста Богородица покачала головой.

- Тебе не понять, у тебя всегда зрение хорошее было. Я злился, стал в ответ обзываться. А потом меня Колька после школы подкараулил и излупил. Вот очки поломал.
Меня коснулась тёплая рука. От неожиданности я вздрогнул. Сзади стоял батюшка с седой бородой, очень похожий на Санта-Клауса и улыбался:
- Как звать то тебя?
- Семён.
- Авель. Приятно познакомиться. Семён, кто же так крестится? Нужно справа-налево.
Я покраснел от стыда. Поднял съехавшие на нос очки.
- Семён, значит, - батюшка вздохнул. - А ты приходи завтра на исповедь, поговорим. Придёшь?
Я кивнул.

Всю ночь я не спал. Ворочался с боку на бок. В голову лезли горящие свечи и Иисус за ними. Священник с золотым зубом и доброй улыбкой. Я вспоминал папу, всегда похожего на атлета со скульптуры Мухиной. Был рассвет и озеро, подернутое туманом. На мосту с удочкой сидел атлет и рядом я, совсем мелкий. Поплавок дергался, оставляя на воде круги.
Папа уверенными движениями скручивал леску, карась пытался вырваться. Папа бросил его в пустое, эмалированное ведро. Я помогал нанизать червяка на крючок.


Я полез в интернет. Наверняка, к исповеди нужно подготовиться. Оказалось, что на бумаге нужно выписать все свои грехи. Я так и сделал:

1. Не слушался маму и папу.
2. Редко мыл посуду и убирался.
3. Плюнул на свою сестру в музее
4. Убил в детстве лягушку.
5. Нашёл мертвую собаку на улице и позвонил в полицию, а они положили трубку. Я сломал телефонный автомат.
6. Обозвал соседа
Остальное я не помнил, или за грехи не считал, или это было слишком личное.

На следующий день я пришёл к отцу Авелю. Отстоял небольшую очередь из прихожан. Когда настал мой черёд, я замешкался. Протянул лист бумаги. Он взял его, прочитал и спросил:
- Ну понятно, это все стандартный набор. Есть ли то, что сейчас больше всего волнует?
- Да. Я ненавижу своих одноклассников. Они издеваются надо мной.
- Подростки очень жестоки.
У некоторых людей темные сердца. То есть, иногда человек ведёт себя плохо по отношению к ближнему. Он хочет навредить ему, распять, как распяли Иисуса Христа. Иногда словесно задевает, пытается унизить, потому что не может физически. И вообще, люди больные.
Каждый по-своему и в разной степени тяжести.

Священник разорвал лист с грехами. Протянул крест для поцелуя.

Передо мной возник образ, как Иисус поднимается на Голгофу. Он несёт тяжёлый деревянный крест, на котором будет распят. А толпа издевается над ним, кидает в него камни. Капли крови стекают со лба, терновый венок сдавил голову. А это - безвинный человек, который никогда не совершал убийства! Подвергли пыткам - ни за что! А позже - прибили руки и ноги железными гвоздями к кресту и оставили на солнцепеке. Рядом с ним были два разбойника, которые несли наказание за свои дела. Но как же так поступить с Иисусом, который ни в чем не виноват? Это же обыкновенный человек, как я, как папа.

- Батюшка, спасибо. Кажется, я все понял.
 
Я вышел из церкви и побежал, нет, полетел домой. Голые новостройки мелькали по сторонам. Я не заметил, как перепрыгнул огромную лужу.

Я прибежал домой. Была суббота. Я мыл посуду, когда зашла мама в махровом, розовом халате. Она удивленным, сонным голосом произнесла:
- Семочка, ты не заболел?
- Мам, теперь все будет по-другому!