Смелей, Клава

Клавдия Антоновна была женщиной одинокой. Выходя на свой балкон, она забывала проблему горечи такого существования. Тут она окуналась в мир цветов, поделок племянника. Широкое, большое кресло всегда приветствовало Клавдию Антоновну и радовало ее. Это был отдельный, радостный мир. Поливая цветы, Клавдия Антоновна специально допускала, чтобы капли падали на лужайку у дома, так она развлекалась и орошала траву, которая конечно в этом не нуждалась. Поливая мимо балкона Клавдия Антоновна улыбалась и вспоминала то детство, то институтские годы.

Она работала учительницей, она любила детей. Но дети не отвечали взаимностью, они видели в Клавдии Антоновне строгую тетю и приставучую, дотошную старшую. Никто из десятков детей не понимал, что за этой строгостью и приставучестью доброта и интерес к детской жизни со слезами от отсутствия своих маленьких. Тогда Клавдия Антоновна переводила внимание на коллег. Но и здесь, в этой амбициозной среде знающих себе цену женщин она не находила понимания. Был брат Рома и был племянник Толя. Толя приходил не часто, но все же забегая на чай с пирогом, весело рассказывал о своих детских проделках, зная, что тетя Клава не расскажет родителям. Потом, после чая, они оба выходили на балкон и Толя поливал цветы. Цветов было много и поливал их Толя долго. А у Клавдии Антоновны это были две счастливейшие минуты, она тихо, как это только у очень несчастных, забитых своими комплексами, зашореных, представляла, что Толя ее сынок. Это девятилетнее существо ее любимый, маленький сын! Ей становилось легче, заряда радости хватало до следующего Толиного прихода.

Когда - то был Николай. Николай был суровым мужчиной. Настолько суровым, что придя однажды поздно и нетрезвым ударил Клавдию Антоновну. Это было давно, но она хорошо чувствовала удар и смерть всем ее девичьим идеалам: и вере в любовь, и открытости и убежденности в ней, и ясному пониманию тихого, безропотного счастья двоих. Все умерло. Все погибло в ней тем ударом. Но надо было жить и она жила. А детей так хотелось!

Толя уходил, вместе с ним уходила и радость от жизни и маша ему рукой, Клавдия Антоновна тихо, а у нее все тихо, плакала от переживаний за радости, за непродолжительность этих радостей, за ребенка, которого не будет.


                8 3