Я буду ждать на темной стороне. Книга 3. Глава 1

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

— Приходи ближе к восьми вечера… Думаю, к этому моменту уже все будут на месте.

— А что с собой брать? Может, салат какой-нибудь приготовить или взять по дороге фруктов?

— Ничего не надо… — Многозначительная пауза в ответ. — Кроме бутылки вина. Лишнее спиртное нам не помешает. 

В воздухе вновь повисла пауза, пронизанная раздумьями с обеих сторон.

— Ладно, уговорил. Я приду.

— Только поторопись со сборами. И не заставляй всех тебя ждать!

— Чья бы корова мычала…

Завершив на этой ноте разговор, Евангелина отключила телефон, и мельком бросив взгляд на панель с часами, грустно улыбнулась.

Времени на сборы у неё почти оставалось. Впрочем, она и не собиралась особо наряжаться. Так как там, куда она хотела пойти, не будет человека, отношения с которым находились в подвешенном состоянии, и, по правде сказать, она сама не знала, чего ей следовало ждать от него во время следующей встречи. Но это вовсе не значило, что теперь она должна была отказаться от празднования Нового года в кругу друзей.

О вечеринке, которую устраивал у себя Новаковский, Евангелина узнала случайно. Подслушав во время сдачи последнего экзамена беседу Мельчуцкой и Рамахеевой. Одногруппницы обсуждали свои праздничные наряды, в которых и собирались заявиться на вечеринку. Сказать, что Евангелина была в шоке от умозаключений, значит, ничего не сказать. И ладно бы только это!

Спустя время она застукала за подобным разговором Сильвестра с Зонтиновым, узнав все подробности предстоящей вечеринки от последнего. С Сильвестром, понятное дело, после недавних событий они по-прежнему не разговаривали. И нельзя было сказать, что её это задевало или как-то расстраивало. Тот сам избегал её общества, когда мог спокойно пойти ей на встречу и хотя бы попробовать с ней объясниться. Расставить все точки над «ять», попросив прощения за свое поведение. Но нет, выбранный им в самом начале путь казался ему наиболее оптимальным для взаимодействия с такой как она, раз за время сдачи зимней сессии он так и не соизволил найти время для разговора с ней в стенах универа.
 
Это значило лишь одно: он не видел в происшедшем трагедии, и ему было плевать на её чувства. Впрочем, сама Евангелина не сильно его осуждала. Ведь причиной такого его поведения стал не только её нервный срыв.

В эту сумятицу был замешан ещё один человек, чье существование оказывало на Полетаева-Стахорского такое сильное влияние, что не в состоянии смириться с его недавним поступком на собственных именинах, Сильвестр принял решение избегать их обоих, как будто это могло избавить его от проблем.

Устав от неизвестности, Евангелина задержала Новаковского у двери аудитории после окончания экзамена по финансовому менеджменту, напрямую спросив у него, о чем все шепчутся, и почему сама она до сих пор ни сном, ни духом о предстоящем мероприятия. Разведя руками, Егор заявил ей, что это был «сюрприз», о котором она рано или поздно узнала бы все равно, но раз скрывать от неё что-либо по этому поводу больше не имело смысла, он был вынужден внести в список приглашенных и её, заранее предупредив, что это будет не просто вечеринка, а костюмированный вечер, где следовало выглядеть надлежащим образом. 

Утомленная зубрежкой билетов, (особенно непросто дался ей финансовый менеджмент, чьи формулы к концу сессии перестали держаться у неё в голове), Евангелина хотела провести новогодние каникулы дома. Однако узнав в преддверии Нового года о разрыве отца с мачехой, дабы вновь не провести этот праздник в одиночестве, она была вынуждена сделать выбор в пользу вечеринки у Новаковского, уверенная, что отец прекрасно проведет время в кругу приятелей, как в былые времена, и им не придется тратить время на готовку блюд, а ей после перемывать ещё гору посуды.

Раньше у них этим занималась мачеха, а она сама лишь изредка ей помогала, стараясь не докучать этой женщине своим присутствием в квартире. Все изменилось после ссоры с ней отца. И обходившая ранее плиту на кухне десятой дорогой, после ухода этой женщины Евангелине пришлось вновь заступить на свой «пост», вспоминая, как готовятся простейшие блюда.

Она не могла назвать себя супер-кулинаром, наведываясь на кухню лишь время от времени,  но её отец готовил ещё хуже. И вот, благодаря тому, что он снова не ужился с женщиной, к разговорам с которой по вечерам Евангелина начала привыкать, (чего ей не хватало во время жизни с матерью), большую часть домашних дел, включая стирку, готовку и генеральную уборку ей снова пришлось взвалить на собственные плечи, чему она была не очень-то рада.

Нельзя было сказать, что Евангелина сильно расстроилась уходу мачехи, но после месте её исчезновения их обычно гостеприимная квартира слегка опустела и все вернулось на круги своя. То есть к тому, с чего здесь все когда-то начиналось, как только они переехали в этот город, не имея понятия, с чем им придется столкнуться во время прощупывания своего пути. Причем все произошло настолько стремительно, что она даже не успела подарить ей купленный в канун Нового года подарок, который, по всей видимости, ей придется оставить у себя. Другого выхода из сложившейся ситуации Евангелина не видела.

Настоящие же перемены их коснулись, когда в один прекрасный момент к ним в квартиру заявились настоящие хозяева Крохи, забрав с собой кошку, забота о которой отвлекала Евангелину от сессионной суеты. Однако достаточно привязавшись за это время к кошке, расставание с ней далось непросто. И из принципа отказавшись от денежной компенсации за реабилитацию животного, Евангелина передала её в руки этих людей, будучи уверена, что теперь кошка находилась в безопасности и её жизни больше ничего не угрожало.

С той поры их и без того полупустая квартира опустела вдвое. Теперь вся их семья состояла из неё самой… и отца. То есть все осталось, как раньше, не считая того, что за время проживания в этом городе её папаша успел обзавестись новым хобби и приятелями, а она, подружившись с соседом в лице Новаковского и его эксцентричных родственников, получила доступ к дивному миру людей, мысливших столь нестандартно, что это вызывало шок у её ближайшего окружения.

Впрочем, в её жизни нашлось место и для других людей, но думать о них в связи с последними событиями ей пока не хотелось.

Они по-прежнему жили с отцом на одной жилплощади, но сама обстановка вокруг них изменилась как будто раз и навсегда. И сами они тоже изменились. В лучшую сторону. Во всяком случае Евангелина хотела надеяться, что так оно и было, и она ничего не выдумывала, приукрашивая действительность на свой лад.

Так что едва у неё появилась возможность встретить Новый год за пределами дома, она не стала отказываться от подобной перспективы, названивая Новаковскому по несколько раз в день для уточнения тех или иных деталей, будто первый раз в жизни выходила в свет и до этого ни разу не бывала на молодежных вечеринках. 
            
Находясь в предвкушении очередных впечатлений, которые должны были ненадолго скрасить её однообразное существование после сдачи сессии и невозможности видеться на постоянной основе с Лисовым, благодаря которому она то и дело оказывалась вовлеченной в события, о чьих подробностях вспоминала позже с неподдельным трепетом, порой ей начинало казаться, что наметившаяся вечеринка у Новаковского ей попросту приснилась, и тот мог запросто отказаться от мероприятия в последний момент, если его что-то не устроит. А то и вовсе откажется от приглашения, если против её визита восстанут некоторые одногруппницы.

Все изменил один звонок.

В тот вечер она как раз находилась у себя, украшая гирляндами ель в своей комнате. Услышав дребезжание телефона, она была вынуждена бросить свое занятие, дабы ответить на звонок.

Новаковский спешил ей сообщить, чтобы она не заморачивалась с нарядом, так как заранее позаботившись о гостях, для каждого из них они подобрали с братом соответствующие образы. Главное, что предупредил он её очень «вовремя»: когда до наступления полуночи оставалось от силы пару часов. Но что значило это его предупреждение по сравнению с охватившей её радостью относительно перспективы отметить Новый год в веселой и шумной компании с участием Феклы и её сводных братьев, чье присутствие имело все шансы превратить обыденную вечеринку в очередную комедийную историю, чьи подробности гости будут смаковать потом весь год.
   
Евангелина была не в курсе, но перед этим у Егора состоялся телефонный разговор с ещё одним одногруппником, который став напротив раскрытого шкафа в своей комнате, не мог определиться с выбором костюма.

Таким образом «маневрируя» между двумя пиджаками, в которых он с одинаковым успехом смотрелся нелепо, Драгомарецкий снова и снова «нападал» на Новаковского, расспрашивая его об уместности того или иного наряда, как будто одногруппник мог дать ему дельный совет в плане выбора карнавального прикида.

— Если что, тебе десяти минут хватит на сборы? – прервав затянувшийся спор, осведомился у него Егор, устав «толочь»  в ступе воду.

— Н-да, — рассеянно протянул Драгомарецкий, раздумывая о чем-то своем. Скорчив удивленное выражение лица, которое будущий гость не мог видеть, Новаковский тут же бросил с издевкой:

— Ну, можешь тогда надеть фрак. На моей вечеринке сегодня будет дресскод. Без фрака никого в квартиру к себе не пускаю.

— Хорошо-хорошо, я приду в том, во что вообще успею одеться! Только не начинай! — Торопливо заверил его Драгомарецкий, определившись наконец с выбором.

Он был уверен, что Новаковский пошутил и никакого дресскода на вечеринке не будет. Ему чудом удалось выбить у бабули разрешение встретить Новый год в кругу одногруппников, и тут такой облом… С костюмом… Вернее будет облом, если он как следует не поторопится, стремясь успеть на последний троллейбус. В противном случае ехать на мероприятие будет незачем.

Примеряя перед зеркалом свои наряды, Евангелина с трудом застегнула на себе платье. Ей просто не верилось, что за столь короткий отрезок времени могла так сильно измениться её фигура. Раньше этот наряд сидел на ней свободно. Теперь же, чтобы его одеть, ей приходилось прикладывать усилия, хотя внешне никаких изменений в её теле видно не было.

Ещё немного и она станет толстой как корова, размышляла Евангелина, вынимая из шкатулки свои украшения и любуясь ими при свете гирлянд.

Неужели всему виной её любовь к пирожным?

Если это действительно так, значит ей пора с ними завязывать и переходить на систематическое голодание.

Видать та диета, на которой она сидела все это время, отказываясь от отдельных продуктов, мимо которых раньше не смогла бы пройти, не принесла желаемого результата, поэтому ей придется действовать жестче.

Что там говорил отец по поводу готовки тех или иных блюд к новогоднему столу? Ей придется сделать над собой усилие и доходчиво ему объяснить, почему она не станет корпеть над подбором новогоднего меню. Либо все-таки приготовит что-то по мелочам, но в ограниченном количестве. Все равно она не удосужится все попробовать, потому что для неё это будет перебор. Стоило ей хоть раз дать слабину в плане питания, как спустя время она любовалась набранными килограммами, с трудом влезая в любимые наряды.

А что если она «залетела»? От Лисова… Ведь с Сильвестром, насколько она помнила, дело до финала у них так и не дошло. Так что если от кого она и могла забеременеть, (если это вообще была беременность), то разве что от первой личности. С другими парнями она, разумеется, не спала, не испытывая особого желания размениваться на кого-то ещё, когда ей хватало и одного любовника в лице уже упомянутой ею особы. Но трахаясь тогда у него на именинах, насколько она помнила, они совершенно не предохранялись. А она сама по причине своей рассеянности, то ли искренне надеясь, что до этого так и не дойдет, забыла принять накануне свои таблетки. Что уже говорить про Лисова, которому наверное и вовсе плевать на подобные вещи…

Так что если вдруг окажется, что она действительно «залетела», сводя в уме несводимые вещи, тогда ей надо сейчас бежать не на вечеринку, а в аптеку за тестом на беременность. А там, в зависимости от результата, принимать меры, снова наведываясь в ту же аптеку, но уже за экстренным средством для прерывания беременности, надеясь, что после их принятия у неё не начнутся осложнения.

С другой стороны, прошло столько времени, а у неё до сих пор не обнаружилось ни одного симптома, который хотя б косвенно указывал на её интересное «положение». Ни тошноты по утрам, привычной для тех, кто был особенно подвержен приступам токсикоза, ни беспричинных головокружений. Да и с циклом у неё тоже было все в порядке. Хотя это и не считалось показателем. У некоторых беременность протекала в настолько благоприятной форме, без всех вышеперечисленых признаков, что о своем «положении» такие дамы узнавали уже непосредственно перед родами, когда ничего нельзя было поделать. Как бы с ней не случилась такая же ситуация. Хотя об этом ей следовало думать раньше, прежде чем решаться раздвигать ноги, ни капли не заботясь о собственном здоровье.

И пусть, в отличие, от Лисова, она снисходительно относилась к детям, становиться матерью в столь молодом возрасте Евангелина была не готова. А это значило, что ей придется набраться храбрости, и, переступив через уязвленное самолюбие, таки сходить в аптеку за тестом. Не могла же она посылать за ним Новаковского или Зонтинова! Сплетен потом не оберешься, а уж её репутация из-за связи с Лисовым итого будет стерта в пепел.

Ей не хотелось усугублять и без того сложную ситуацию, призывая на свою голову ещё больше проблем.

Обмусоливаний одногруппниками того, что случилось на его именинах, ей хватило с головой. Больше повторять подобный опыт хоть с ним, хоть не с ним, она не горела желанием. И именно по этой причине не спешила возобновлять с ним общение. А эта мнимая беременность, скорее всего, была плодом её разыгравшегося накануне праздников воображения, словно указывающего на то, что ей надо срочно переключить внимание на другие вещи и не забивать голову всякой ерундой.

Она будет на седьмом небе от счастья, если эта «беременность» не подтвердится! 

На днях ей, кстати, звонила мать Лисова, приглашая её отметить Новый год вместе с ними, но не в состоянии забыть поведение её сына, когда наведавшись после именин к ним домой, он чуть не выбил дверь их квартиры, распугав своими озабоченным бредом всех соседей, Евангелина была вынуждена ей отказать, ссылаясь вначале на чрезмерную занятость, а потом на заранее забронированное местечко в каком-то дешевом кафе, где их с отцом ждали родственники, которым  не было до них никакого дела. А там, пообещав Новаковскому посетить вечеринку, Евангелина не хотела его подводить. И будучи не против побывать в кругу родни Лисова и ещё раз увидеться с ним самим, наступив на горло своим желаниям, она была вынуждена сделать выбор в пользу вечеринки с одногрупнниками, о чем позже успела пожалеть, не в состоянии забрать данное слово обратно.

Немного позже она узнала, что Лисова давно выписали из клиники и он находился дома, так и соизволив заявиться на сессию, которую сдавал, скорее всего, экстерном.

После визита к нему в больницу, где он попытался объяснить перед ней причину своего неадекватного поведения под дверью квартиры, как обычно списав все на алкоголь, они больше не виделись. Вернее пару раз он присылал ей на телефон различные сообщения с неоднозначными намеками, как будто спрашивая, за что она с ним так и почему отказывается выходить на связь, и, чувствуя себя неспособной удержаться от соблазна вступить с ним диалог, Евангелина внесла его номер в черный список, о чем позже пожалела, перестав получать от него всякие напоминания, в которых он пытался угадать её нынешний настрой.

Наступит время, и она снова его разблокирует, (как неоднократно делала это раньше, когда общение с ним становилось настолько невыносимым, что по-другому с ним взаимодействовать было нельзя), а перед этим ей следовало о многом подумать, если она действительно преследовала цель разобраться в себе и своем истинном к нему отношении.
 
Что удивительно, сам Лисов за «блокировку» своего номера не обижался. И сгорая от желания поделиться с ней той или иной новостью, шуткой, или просто разыграть её по тому или иному поводу, оказавшись в черном списке, он терпеливо ждал, когда она разблокирует его, пытаясь с ним связаться, как только ей что-то срочно понадобиться от него. Подобную практику он уже проходил, заранее запасаясь терпением и отмечая про себя, как долго продержится в блоке телефонного списка Литковской на этот раз. 

Став напротив зеркала так, чтобы падающий сверху свет выгодно подчеркивал её формы, Евангелина бросила торопливый взгляд на свое отражение. Увиденное её устраивало на все сто. Осталось только припудрить слегка лицо, подчеркнуть глаза и выделить скулы, после чего облачившись в пальто, в котором она вряд ли бы рискнула выйти на сильный холод, можно было смело отправляться в гости. Благо, идти ей недалеко. А именно спуститься на пару этажей вниз и она на вечеринке. Другим её одногруппникам повезло меньше.

Особенно Драгомарецкому, который добирался сюда из пригорода. Как он будет возвращаться обратно, для многих так и оставалось загадкой. Хотя может статься так, что на празднике он сильно напьется, поэтому у хозяина вечера не останется другого выбора, кроме как позволить ему остаться с ночевкой, предварительно устроив для него ночлег в кладовой.
    
Сбрызнув духами свои запястья, Евангелина потерла надушенными пальцами мочки ушей, и, убедившись, что аромат парфюмерии оказался достаточно устойчивый, потянулась за сапогами на высоком каблуке. Хорошо, что ей не надо было далеко в них идти.

После окончания занятий она долго не выходила из дома, отсыпаясь после утомительной сессии и продолжая игнорировать чужие звонки. Теперь же вновь почувствовав себя отдохнувшей, она была не прочь выгулять свои наряды, чтобы сменить ненадолго однообразную обстановку.

Хорошо, что отец был в курсе её сегодняшних планов, и ему не надо было напоминать об этом по десять раз как раньше. Во всяком случае она не собиралась там задерживаться. Но кто знает, возможно, Фекла притащит с собой столько выпивки, что они будут не в состоянии уйти с мероприятия, пока не выпьют все запасы. Либо сама атмосфера вечера окажется настолько бурной, что проникнувшись настроем окружающих, она будет тянуть с уходом до последнего, будто подобное могло с ними больше не повториться, и обо всем происшедшем там они будут вспоминать как во сне.

Поправив свои распущенные и тщательно расчесанные волосы, Евангелина улыбнулась собственному отражению в зеркале, и потуже затянув пояс на пальто, поспешила покинуть квартиру, подхватывая сумочку.

Книга 3. Глава 2

http://proza.ru/2023/04/04/608