Ку-ку!

 Я давно ни с кем не говорил по душам. Захотелось. Нестерпимо.
 Так в детстве порою хотелось поплакать. Без видимой причины, без обид со стороны и без определённой боли.
 - Малыш, ты чего?
 Кап, кап, кап...
 - Что случилось-то, родной?
 Кап, кап, кап!
 - Сирота ты моя, сиротинушка! Дурачок ты, дурашка!..

                ***

 Я поехал в город в надежде хоть с кем-нибудь поговорить.
 Задал на весь день корм курам, запер на ключ свой сельский дом, и поехал...
 Некогда приглашавший в светлое будущее призывными транспарантами город встретил меня чужеродными вывесками нынешнего дня:
 "SHOP", "СOFFI", "MARLBORO", "HOTEL", "СОСА-СОLA", "ELIZABETH", "LIVERPOOL"...
 - Здравствуйте! - поймал я взглядом уже проходившего мимо высокого почти старика во всём в клетку.
 Он, полуобернувшись, приподнял над головой клетчатую шляпу.
 - Мы знакомы? - спросил.
 - Да!.. То есть, нет. - пробормотал, было, я.
 Высокий почти стари протянул свою рук:
 - Авраам Линкольн! - представился он,
 Я обрадовался, ответил ему в тон:
 - Джон Форсайт!
 - Очень приятно! - сказал он, внимательно щурясь. - Давно... Давно мечтаю с вами познакомиться... Что скажете об этой чёртовой зиме? - кивнул в сторону не родных вывесок магазинов и забегаловок. - Как думаете, ей будет когда-нибудь заслуженный конец?
 - Надеюсь,
 - А я - нет... Чем обязан?
 - Я хотел бы угостить вас чашечкой кофе.
 Высокий почти старик, прикрыв глаза, мечтательно улыбнулся., и, взяв меня  под руку, молча повёл по заснеженной улице.
 - Знаете, куда мы идём? - спросил.
 - В кафе! - я кивнул в сторону "COFI".
 - Нет, - улыбнулся он. - Я угощу вас "У СОФЫ"...
 В людном полу-подвальчике, куда он привёл меня, негромко звучала простая и очень уютная музыка. На каждом столике горели стилизованные под керосиновые лампы. Витал запах свежесваренного кофе.
 - Здравствуйте, Софа! - поклонился высокий почти старик черноволосой хозяйке за барной стойкой. - Будьте любезны, два кофе!
 Мы сели за столик.
 Не снимая клетчатой шляпы, полустарик сложил обе ладони в один "пирожок", и опустил на него голову.
 Мы поулыбались друг другу.
 - Мне всегда был симпатичен ваш пёс Балтазар, мистер Форсайт, - сказал почти старик. - А в вашу супругу Ирэн я был безумно влюблён... Она ведь вначале была женой вашего старшего брата, адвоката Сомса?
 Я кивнул.
 - Очаровательная белокурая женщина!.. Что с ними, всеми, стало потом?
 - Не ведаю, сэр. Я ведь, если помните, умер.
 - Да, да, да... В кресле, в саду... и во сне. Я помню, как перед этим вы спокойно и мерно дышали. и ваше дыхание шевелило волоски седой бородки. Потом... Благодарю вас, Софа, вы очень любезны. Надеюсь, с коньяком?
 - Как всегда.
 Почти старик в клетчатой шляпе, не отрывая головы от сложенных пирожком ладоней, кивнул.
 - Потом, - продолжил он, не изменив позы и задумчивости в голосе, - потом шевелилась только одна волосинка. А потом успокоилась и она....
 - По-моему, то была пушинка отцветающего тополя, которая накануне опустилась на мою бородку, - сказал я.
 Почти старик сощурил в улыбке добрые глаза:
 - Счастливая смерть, мистер Форсайт. Поздравляю!

                ***

 С тех пор я живу в счастливой полусмерти.
 С памятью о почти старике во всём клетчатом, о его сочувствии и всепонимании без лишних слов... о его любви к Джону Голсуорси с его "Сагой о Форсайтах", которая нас так нежданно и так легко объединила.
 О тёплом, животворном вечере "У СОФЫ"...
 Живу, живу, живу:
 - Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!