Как мы снимали кино. Ироническая повесть. Часть 2

Как мы снимали кино

Ироническая повесть

Основано на реальных событиях

Часть II
 
1

– Лена, что это?! Ленааа... – в голосе Лёшки слышались злые слёзы. – Кто так испоганил наше детище?!

До этого добрых полчаса Лёшка сыпал матами. Я его не останавливала: в горле стоял ком, да и слёзы были на подходе. И Лёша был абсолютно прав. Сегодня нам прислали первый драфт клипа. И он был ужасен! Я растерялась... Неделю назад нам передали бэкстейдж – классный ролик о том, как мы снимали клип. Лёшка, задействованный в каждой сцене бэкстейджа, был прекрасен. Ватсап рассыпался сердечками, яркими колпачками, обнимашками и другими радостными эмодзи. Мы были счастливы. Оказалось – недолго.

– Лёша, Лёшенька... Прошу тебя... Я сейчас расплачусь...

– Лен, я не могу... Давай я лучше перезвоню тебе попозже. Мне надо успокоиться.

 Успокоиться! Это было невозможно.

– Ладно, говори. 

– Нет, правда, Лен... Мне сейчас на склад ехать. Давай, я соберусь и с дороги тебе позвоню?

 – Ну, давай...

– Ты не будешь занята?

– Это сейчас очень важно, конечно же я с тобой поговорю.

Лёшка отключился, а я осталась справляться с накатившей паникой. Надо было что-то делать и делать быстро. У меня были знакомые ребята на телевидении, я дозвонилась до одного из них и направила ему ролик. Серёга, работавший на телеке больше десяти лет, был гуру монтажа. Но... телевизионного. А это – совсем другая история. Он посмотрел материал, и сделал мне ответный видеовызов.

– Ну, что... – Серёга почесал небритую щёку. – Материала не хватает?

– Серёж, материала много, я ж с начала до конца на съёмочной площадке: каждый эпизод снимали на общих, средних и крупных планах. 

– Надо клипмейкера привлекать. Этот парень точно клипы раньше не делал. Требуй замены.

– А, если не согласятся? – предвидя грандиозный скандал, обречённо спросила я.

– Тогда требуй монтажа в присутствии заказчика. Есть такая опция. Пусть зовут режиссёра, оператора и монтируют при тебе. Может и получится. Если нет, вариант один: привлекать клипмейкера.

Серёга внимательно посмотрел в моё опрокинутое лицо, вздохнул и произнёс:

– Так часто бывает. Первый драфт почти всегда ни о чём. Не дрейфь! Где твой пионерский задор?

Пионерский задор... Я улыбнулась сквозь наворачивающиеся слёзы.

Пионэры, блин...

2

– Это пипец какой-то! – Лёшка звонил из машины и мог ни в чём себе не отказывать. – Я не понимаю, почему так нарезали?! У нас весь танец был такой красивый, мы много что там делали. А что по итогу?! В клипе осталось только, как мы ногой топаем и ладошки вверх поднимаем.

– Да! Я и удивилась, почему осталось только одно движение, не самое, скажем так, динамичное...

– И не самое синхронное, – запальчиво перебил меня Лёша.

– На синхронность я не посмотрела.

– А ты посмотри! Весь танец в клипе оказался таким коротким! Я считаю, что танец надо показать целиком, со всех ракурсов, меняя камеры и планы. Это будет камера, это будет коптер, это будут общие и средние планы. А то он нарезал одних крупняков! Танец надо показать по максимуму, Ваня учил нас, мы столько всего сделали, а в итоге осталось два движения!

– Да! Это полное безобразие...

– А ты ткнула их в бэкстейдж? Почему там хорошо сделали, а тут полная лажа! Там другой монтажёр был?

– Да тот же! У нас ожидания были ниже, – ответила я и тут до меня что-то стало доходить. – Объективно бэкстейдж лучше. А монтажёр тот же... Я буду сегодня говорить с продюсером. Я узнала, мы можем привлечь клипмейкера, а можем сделать монтаж в присутствии заказчика. Лёша, началось в колхозе утро! Это вооообще...

– Лена, а кто говорил, что будет легко? Я подозревал что так должно случиться! Потому что на протяжении всего этого у нас такая радость с тобой была, когда мы это преодолели: эти съемки, крышу, добились того, через хрен знает кого... А тут нам, конечно, всё легко будет, нам состряпают красивый клип и мы будем все радостные, и Илларии всё понравится? Хрен! Нас сначала ждёт сборка клипа, а потом нас ждёт ещё Иллария Сергеевна...

Мы расхохотались: такая смачная картина вырисовывалась!   

– Поэтому расслабляться нам не стоит ни в коем разе! И работаем дальше. Отсняться – отсняли, похлопали друг другу в ладоши, а теперь снова надо напрячься, потому что херню, извините, делать не надо. Мы полчаса отплясывали один фрагмент на красивом золотом часе для того, чтобы он две секунды этого золотого часа вставил там, где мы руку вверх подняли, и всё?! Не надо такого! Коптер высоко поднимался – снимал нас, этого тоже мало осталось. Мы весело и радостно прыгали-прыгали, в итоге он оставил только, как коптер слегка взлетает и не понятно, что мы прыгаем. По-другому надо собрать этот кусок. И покажите, ё-моё, что мы на крыше-то! Чтобы коптер выше улетел, а мы внизу там остались. Чтобы сверху было видно нашу эмблему ещё раз. А ничего же не видно! Почему? Зачем? Очень много вопросов... Какая-то хрень полная!!! Нам нужен другой клип!

– Это верно... 

– Пускай делает нормально! Я сегодня, как увидел, чуть не заплакал: какой гад это сделал? 

– Лёша, мы плакали вместе, – я немного помолчала. – Ничего, прорвёмся. Материала достаточно.

– Ну, смотри, ты – главнокомандующий, наш предводитель, а мы за тобой.

– Ой-ой-ой... Ладно...

– Я тебе могу лишь дать...

– Волшебный пинок?

Лёшка расхохотался:

– Почему пинок? Дружеское объятие и задать направление... – Лёха сбился, смех не давал ему говорить. – Что я ещё хотел сказать?

 – Про объятия. Продолжай, мне нравится...

Отсмеявшись Лёшка перевел дух:

– Уф!

– Ну, ты выдохнул, солнце моё?

– Да, я высказался.

– И доехал до склада, судя по звукам? – на заднем плане я услышала шум погрузчика и переговоры сотрудников.

– Да, я доехал. 

– Пока, Лёш. Всё будет хорошо!

3

Как я и предполагала, разговор с продюсером Ольгой был трудный. После нескольких итераций сложного переговорного процесса, мы, всё же, пришли к единому знаменателю: был назначен день, когда все мы – режиссер, монтажёр и я – должны были собраться в нашем офисе и совместными усилиями сделать монтаж.

Иллария застряла в Париже. Имея в долгосрочной перспективе планы перебраться во Францию, она томилась в столице вожделенного государства в ожидании вида на жительство. Противные французы получение вида подтвердили, но, будучи совершенно неподконтрольными Илларии, соответствующие бумаги не выдавали. Им было недосуг.

 Иллария бурлила и подпрыгивала, как закипавший на газовой конфорке чайник. Самое сильное её волнение было вызвано невозможностью диктовать свои условия по организации новогоднего корпоратива нашей фирмы. А это было её любимое занятие в конце года. Так сказать, финальный аккорд.

Анатолий Иванович, почувствовавший неожиданную свободу в корпоративном вопросе, тут же надумал устроить спартакиаду.

– Мы идём на каток, – сообщил он мне, радостно потирая руки. – Проведем корпоратив в спортивной борьбе и без алкоголя. Лена, организуйте.

Я взяла под козырек и пошла организовывать.

– Каток!!!! – Иллария на экране смартфона схватилась за сердце, и было похоже, что не притворно. – Люди весь год работали, они хотят отдохнуть, пообщаться с коллегами, расслабиться с бокалами шампанского. Какой каток?!

А действительно, какой? Столичные власти в этом году издали циркуляр, запрещавший сдавать общественные городские пространства под корпоративные увеселения. Таким образом, муниципальные катки были нам недоступны. Надо было искать частный. Я перевернула весь город и на круг оказалось, что частный каток, способный вместить 400 душ наших коллег, в черте города – один. Был он трогательно архаичен и требовал существенной доработки под наши нужды.

Бюджет предполагался немалый.

После того, как проект был проработан, обсчитан и снабжён красочными фотографиями, он лёг на стол к Анатолию Ивановичу. Шеф взял паузу.

Иллария нервничала. Ситуация выходила из-под контроля.

– Лена, а где клип?! – затребовала она в один не очень прекрасный день, оторвавшись от дум о катке.

– Делают, – лаконично ответила я, стараясь побыстрее уйти со скользкой темы клипа на не менее скользкую тему катка.

– Слишком долго делают! Уже все сроки просрочены!

– Пока не просрочены. По договору – конец ноября.

– Осталось две недели! Они ничего не делают, вас водят за нос!

– Не водят, я контролирую процесс.

– Показывайте, что уже сделано.

– Неготовый проект не покажу, – дерзко возразила и вышла из Ватсапа.

Пионэрка, блин!

4

Наступил день Y.

Мы собрались в офисе, ставшем уже для меня родным. Олег выделил нам самую просторную и уединённую переговорную комнату на айтишной территории.

Несколько последних дней Лёшка очень волновался, всё спрашивал, когда и как мы будем это делать. Тревожился, достаточно ли будет материала и всячески пытался меня подбодрить. А я волновалась и тревожилась вместе с ним. Но, когда мы зашли в переговорную, я вдруг поняла, что уже не переживаю. Я была собрана и полна уверенности, что сделаю всё наилучшим образом.

Нас было трое: я, режиссер и монтажёр. Игорь, монтировавший наш клип, произвёл на меня хорошее впечатление. Он был весьма профессионален и провал с первой версией клипа, вероятно, был вызван отсутствием у него режиссерского видения нашего творения. Зато у меня этого видения было выше крыши. Выше крыши, на которой танцевали в клипе.

А теперь с нами был ещё и режиссёр – Юрий. Он тоже был нацелен на результат: с ним мы сверили позиции, и на удивление – совпали. Он облегченно вздохнул и предоставил мне возможность рулить процессом. И началось... Мы с Игорем отбирали фрагменты, подгоняли фазы движения, простраивали планы для спецэффектов. Юрий наблюдал и периодически сдерживал наши особо пылкие порывы.

И вот мы дошли до монтажа главного танца на вертолетной площадке. Планов было снято много, но по фазе подходили не все. На одном крупном плане я увидела светящееся сумасшедшим счастьем Лёшкино лицо. Он танцевал, поворачиваясь на камеру. Я рассмеялась.

– Это берём? – немного устало спросил Игорь.

– Нет. Дубль-то он запорол, – с сожалением ответила я.

Но тут вышел из задумчивости Юрий:

– Елена, оставьте! Такая человеческая эмоция...

– Берём, – обрадовалась я.

– Берём, так берём... – Игорь поставил метки.

Клип собирался как пазл и части его удивительным образом совпадали, это шло уже откуда-то из подсознания: планы, движения, взгляды... Я сняла это на телефон и отправила Лёшке. От того, что он скажет теперь, зависело почти всё...

5

– Лена! Ленааааа!!!! – Лёшкин голос срывался.

Я выскочила из переговорной на лестничную площадку, ту самую площадку, на которой мы снимали часть нашего клипа...

– Ленаааааааа!!!! Вот оно!!! Лен, ну почему нельзя было так сразу?!! Мы так переживали. А это – воооот оно! Это должно выстрелить, прям выстрелить! Вот так вот – очень красиво. Мне очень нравится!

– Да, он будет классный. Это будет триумф, я надеюсь!

– Я скрестил пальцы на руках, на ногах, уши крестиком свернул... Это то, что нужно! Вот вам надо было команду: тебя, Юру... Ты понимаешь, что всё получилось?! Это просто до мурашек... Я вылетел со склада, скорее в машину, и – даааааа! Я сразу тебе набрал.

– Лёша... Спасибо тебе! Мне так важно было это от тебя услышать...

– Всё, всё, всё... Отлично получилось! Мне очень нравится! Обнимаю тебя крепко-крепко!

– И я обнимаю тебя...

– Ну, всё. Пока?

– Пока!

Лёшка отключился, а я ещё минут пять стояла на лестнице и ошеломлённо смотрела в потухший экран смартфона.

Предстояло ещё много работы.

6

"Готово, смотрите", – прилетело в Ватсап сообщение от Ольги.

Дрожащими пальцами я нажала ссылку. О, да!!!! Это он! Наш прекрасный, замечательный клип, клип о котором мы так мечтали и к которому так долго шли! Он был идеален! Я сразу отправила его Лёшке. Леха выпал из эфира, а потом Ватсап рассыпался обнимашками, колпачками и сердечками. Он был счастлив! Мы отправили ссылку Юле и стали радоваться вместе.

Как выяснилось, преждевременно…

Иллария сидела в Париже, но глядела далеко. Почувствовав эйфорию в моем голосе, она тут же затребовала клип. Уворачиваться уже смысла не было, и я отправила ей ссылку.
 
– Хорошо танцуют, – прокомментировала Иллария. Я насторожилась. Ох, не к добру это! – И съёмки красивые, в особенности, на фоне заката.

Я напряглась, к чему она ведёт?

– Офис надо убрать.

– Что?! 

– Офисную часть. Все эти морды. Этих пергидрольных блондинок. Этого небритого Вигена. Видеть их не могу! Вы, вообще, о чем думали, когда их снимали?!

Пергидрольных блондинок? Это она о наших первых красавицах. А Виген – чудо, как хорош, с этой элегантной эспаньолкой. Я знала, что она не любит людей, но чтоб настолько...

– Мы снимали то, чем мы занимаемся: у нас клиентский сервис – показали, как обслуживаем клиентов.

– Выдав за клиентов наших сотрудников?! – рявкнула Иллария.

– Так это только мы с вами и знаем... 

– Так это только мы с вами и будем смотреть. Я не выпущу клип в таком виде! Она отключилась.

– Лёша, Лёш... Я показала клип Илларии.

– И что она? – в Лёшкином невозможно красивом голосе чувствовалась бесконечная тревога.

– Понравилось, как танцуют.

– Понравилось или не понравилось? – не поверил своим ушам Алексей.

– Понравилось.

– Тогда, что не так? – Лёха был – стреляный воробей.

– Офис надо убрать.

– Как убрать?

– Совсем. Говорит, не может видеть эти морды.

– Ё-моё... Но мы же не можем не показать нашу работу?

– Видимо, можем...

- А ты попробовала?..

– Лёш, конечно попробовала. Хочу пойти к Анатолию Ивановичу.

– И скажешь, что у вас разногласия?

– Да, скажу.

– От неё потом по жопе получишь.

– Лёш, я в любом случае по жопе получу, ну так и чего?

– Безумству храбрых поём мы песню! – рассмеялся Лёха.

– Пионэрка, блин! – обречённо прошептала я.

Анатолий Иванович, будучи мудрым руководителем и имея почти десятилетний опыт работы с Илларией Сергеевной, влёт понял суть проблемы.

– Давайте сюда клип, – распорядился он. – Я решу вопрос.

Вечером ожил смартфон. Все директоры наших филиалов писали мне поздравления. Они получили клип от Анатолия Ивановича, посмотрели и пришли в полный восторг!

Можно было бы почивать на лаврах, но – нет. Впереди меня ждала встреча с Илларией Сергеевной...

7

Французские чиновники неожиданно очнулись и вспомнили о своих должностных обязанностях. Илларии выдали документы. Она резко засобиралась домой. Это было весьма некстати. Анатолий Иванович, изрядно повздыхав над сметой корпоратива на катке, вынес вопрос на рассмотрение правления компании. Наши московские директоры в большинстве своем не разделяли приверженность Анатолия Ивановича здоровому образу жизни, в особенности, в части трезвости. После жарких дебатов было принято решение праздновать новый год в... театре.

Театре?... Театре!

А ничего, что до праздника оставалось две недели, а целевой спектакль, так это правильно называется в тусовке, нужно бронировать минимум за три месяца?!

И снова переворачиваю Москву, теперь театральную. Отказ за отказом. Где-то снисходительно посмеиваются. Звоню Ольге: что делать? 

– Дам я вам один телефон. Александр – главный режиссер театра "Н-ский Холл". Могут сделать целевой спектакль в свободный день.

Александр оказался довольно суровым дядькой, впрочем, не лишенным определенной богемности. Бывший физик, переквалифицировавшийся в лирики. Вот на почве физики мы и сошлись. В дело пошли даже Коши с Буняковским с их произведением в евклидовом и гильбертовом пространстве... В общем, стало понятно, что говорим мы на одном языке и даже об одних и тех же вещах. Выбрали удобный день и спектакль: легендарную пронзительную рок-оперу, так любимую нашими согражданами.

На сцене задником служил огромный экран: 12*5 метров, который, по понятным причинам, привел меня в состояние экзальтации. Всё складывалось на редкость удачно. Ну, мы ж пионэры, мы не привыкли отступать!


8

Из Парижу-городу вернулась наша Иллария свет Сергеевна. Величественно вплыв в приемную и за полдня приняв всех ходаков с дарами в честь прошедшего дня рождения, она затребовала меня на ковёр.

– Что с корпоративом? – строго и без тени сочувствия спросила она.

– Всё отлично, – начала рапортовать я, но, по скептически поднятой брови и вмиг остекленевшим глазам Илларии, поняла, что, вне зависимости от содержания услышанного, у нее будет своё, диаметрально противоположное мнение.

Я рассказала про "Н-ский Холл", про всеми любимую рок-оперу, про поручение найти театр, которое было практически невозможно выполнить. Хотела ещё рассказать про харизматичного физика-лирика, но по окаменевшему лицу Илларии поняла, что можно уже не продолжать.

Иллария метнула в меня полный ярости взгляд и отчеканила:

– Лена, вас что просили сделать?

– Найти театр, чтобы провести корпоративный вечер.

– Нет, вас не об этом просили. Вам сказали: организовать хороший корпоративный вечер, а вы что?

– Я организовываю хороший корпоративный вечер, – немного растерялась я.

– В этой помойке!!! – голос Илларии гремел и перекатывался как раскаты грома в горах. – Была я в этом "Н-ском Холле" – такое убожество!

– Не могу с вами согласиться, да, театр перестроен в нулевых годах, но он в отличном состоянии. Там есть прекрасный Атриум, в котором мы накроем фуршет, там большой экран и звуковое переоборудование сцены закончено только в этом году. Невероятное круговое звучание...

– Какое мне дело до звучания?! – взъярилась Иллария. – Там мало места, там убого...

– Звучание имеет принципиальное значение для исполнения музыкальных произведений, а мы идём слушать рок-оперу, да и для нашего клипа...

– Какого клипа?! – она перебила меня на полуфразе. – Вы, вообще, себя слышите?! Что за чушь вы несёте! Почему такой тайминг? Какая продолжительность спектакля?

– Полтора часа без антракта...

– Ну, и делайте всё одним действием, зачем перерыв?

– Во-первых, мы хотели фуршет разделить на две части. А во-вторых, два с половиной часа люди не высидят без перерыва. 

– Откуда вы взяли эти два с половиной часа?! Что, Анатолий Иванович будет час говорить?

– Я не знаю, сколько будет говорить Анатолий Иванович, но обычно он долго говорит.

– Ну, не час же! – от возмущения Иллария подпрыгнула в своем кресле. Кресло жалобно скрипнуло.

– Не час. Но мы же ещё клип должны показать.

– Какой клип? – внезапно окаменела Иллария. – Никакой клип мы показывать не будем.

Я словно прыгнула в прорубь: меня обожгло ледяной водой, дыхание перехватило. Всплывать надобности уже не было. Усилием воли пытаясь отогнать этот морок и пробиваясь через толщу воды к солнечному свету, я произнесла:

– Мы договаривались, что перед спектаклем покажем клип.

– С кем договаривались? Со мной никто не договаривался.

Я встала. Руки предательски дрожали. Но это было от ярости. Чётко выговаривая слова, я произнесла:

– Мы договаривались с Анатолием Ивановичем.

– Вот и иди к Анатолию Ивановичу.

Я развернулась на каблуках и пошла к двери.

– Что ты собираешься делать? – спросила меня Иллария, когда я поворачивала ручку двери.

– Революцию устроить. Февральскую, – мне было не до шуток, но послать её по известному адресу мне не позволило воспитание.

– Это я не люблю. Подожди. Давай договариваться.

Пионер – всем ребятам пример.

9

Договориться не получилось. Было достигнуто зыбкое равновесие: да, клип показываем, но артистов на сцену не выводим, ничего, в зале поднимутся, им поаплодируют. Об авторах говорить не надо, зачем? Ты что, о себе будешь говорить? Представлять артистов тоже не надо. Алексей? А что, Алексей? Приехать на премьеру? Не надо, он уже на съемки съездил, хватит. Ты, Лена, придаёшь слишком много важности этому малозначительному событию.

Ах, много важности?! Малозначительному, говорите, событию? Ну, что ж... Посмотрим.

Я была в бешенстве. Надеюсь, Иллария тоже.

Меж тем, процесс набирал обороты. С фуршетом для сотрудников всё согласовали. Даже провели дегустацию. Вечно сидящая на диетах Иллария, за обе щёки уписывала роллы с ростбифом и овощную кесадилью. Даже похвалила, что было уж совсем на неё не похоже.

Была назначена встреча в "Н-ском Холле". Мы приехали с Илларией Сергеевной и она сразу села на любимого конька: всё ей было не так и не эдак! Организатора с их стороны она довела почти до истерики. Глядя в перепуганное лицо организатора, Иллария удовлетворилась: ну, раз договор подписан, сделать уже ничего нельзя. Села в машину и укатила в офис, а я осталась приводить в чувство организатора и решать технические вопросы с оборудованием. 

Мы прошли в зрительный зал. Пал Семёныч, довольно дремучий мужчина, звукооператор, забрал флешку с клипом и удалился настраивать звук. Я осталась смотреть, как рабочие сцены устанавливают декорации: большую металлическую ферму, перевязанную канатами. Наблюдение за их размеренными действиями ввело меня в медитативное состояние – сознание отключилось. Рабочие довязали канаты и ушли со сцены. Погас свет. И вдруг... Я оказалась в глубине стремительного звукового потока. Это был... наш гимн. Мощная, наполненная инструментальным звучанием, мелодия и красивый звонкий голос вокалиста. Обещанный Александром объемный круговой звук, невероятно детализированный, как будто затягивал меня внутрь эмоционального вихря.

Невозможно было представить, что наша музыка записана с таким качеством! Я даже немного потеряла ориентацию, но тут вспыхнул экран и я увидела своих коллег, танцующих на вертолетной площадке на крыше небоскрёба. Яркие краски московского заката, фигуры танцоров и этот всеобъемлющий звук!

Я заворожённо смотрела на экран, на котором Лёшка поднимался во весь свой пятиметровый рост и читал рэп, прикладывая руку к сердцу...

10

– Лёша!!! Лёш!!!!!!! Это выглядит просто бомбически!!! – Эмоции захлёстывали меня, я путалась в словах. – Там огромный экран. И объемный круговой звук. Это так звучит, как в принципе никогда не звучало!!! Мы, вообще, с тобой ни разу так не слышали...

– Лена, да я даже по записи в телефоне вижу, что это – бомба!

– Лёш, я вот думаю, может тебе всё же приехать?

– Нет, Лен. Она и так задраконена, зачем дальше подливать масла в огонь? Не... Не надо.

– Эх, Лёш. Ты, конечно, прав. Всё – ты прав, – вздохнула я.

– Не переживай. Меня там не будет, но я там буду! И больше всех и выше всех.

– Да, это точно!

– Все будут головы задирать, смотреть на меня. А?! Как круто, вообще! Экран классный! И я там такой здоровый! Я буду смотреть на всех, а все будут смотреть на меня. Так что, всё нормально! Всё замечательно! – Леша замолчал.

Я сидела и думала, какой был бы кайф, если бы мы смогли вывести всех артистов на сцену, представить их, дать Лешке микрофон, чтобы он спел наш гимн, а зал бы подпевал... Я даже сделала караоке версию клипа... Это было бы грандиозное командообразующее действо.

Но Иллария живёт в другой парадигме. Разделяй и властвуй, это её основной принцип. Запугивай и управляй. Я категорически не разделяла такой подход.

– Пошел работать.

– Иди, Лёш.

11

Наступил день Z. Выдохнув три раза, махнув рукой и послав всё нах, утром я пошла в салон красоты. Суетливая восточная женщина, навернув вокруг полсотни кругов с палитрой и феном, к моему великому изумлению, превратила меня в фарфоровую куклу неземной красоты.

Я погрузила всё это великолепие в такси и поехала в "Н-ский Холл". Там уже трудились организаторы кейтеринга и наши не очень удачливые сотрудники, подвернувшиеся накануне под горячую руку Илларии Сергеевны и посланные в "Н-ский Холл" наряжать ёлки для дополнительной услады взора руководства.

Облачившись в платье цвета пронзительной берлинской лазури и встав на двенадцатисантиметровые каблуки, я пошла инспектировать объект и искать Олега. С Олегом мы должны были вести этот вечер. Кстати, хорошая экономия на ведущих.

Я рвалась в бой. Радостное волнение не давало мне стоять на месте, я мерила шагами бальный зал особняка 19 века, перестроенного во времена Советской власти в кинотеатр, а в постперестроечное время – в театр. Олег задерживался. Он поклялся на крови, что выучил текст, и обещал приехать ближе к мероприятию.

– Олежек, – вкрадчиво произнесла я, вложив в это обращение максимальную дозу яда, на которую была способна моя миролюбивая душа. – Я должна в этом убедиться. Буду гонять тебя на сцене. 

– Договорились, – подозрительно легко согласился Олег и дал отбой.

Сотрудники стали собираться ближе к вечеру. У нас всё уже было готово: в бальном зале стояли пресс-воллы, в Атриуме ломились столы, дополнительно привезенные ёлки призывно посверкивали огоньками.

Коллеги прибывали мелкими группами и поодиночке. Заходя в зал, они сначала попадали в мои теплые объятия, а затем я передавала их в ласковые руки хостес. Столько, сколько в тот вечер, я не обнималась никогда в жизни. Собрав бесчисленное количество комплиментов и сфотографировавшись полсотни раз с соратниками из разных подразделений, я наконец-то отловила Олега. Оказалось, вовремя – явилась Иллария Сергеевна.

Она зашла в зал, презрительно поджав губы, но почти сразу увидела второго заместителя Анатолия Ивановича и расплылась в радушной улыбке. Вот артистка больших и малых театров, подумала я. Если бы не знала Илларию, поверила бы, что она рада всему происходящему. Да, Станиславский отдыхает...

Наулыбавшись второму заму, Иллария добралась до меня. Довольно бесцеремонно подхватив под руку, она потащила меня в Атриум. Мы зашли в зал, но не стали спускаться вниз по ступеням. Словно полководец поле боя, Иллария обвела взглядом происходящее в Атриуме.

А происходило там следующее: радостные сотрудники уплетали закуски, роллы и кесадилью, запивая это соками и лимонадом, весело общались, чокались бокалами с шампанским. Им было радостно и вкусно и общий дух благостного умиротворения витал над шумной толпой моих коллег.

– Ну, посмотри на это! – грозно произнесла Иллария. – Здесь тесно. Это помещение не может вместить 500 человек. Как вы это допустили?!

Я сочла вопрос риторическим и промолчала.

– Не могу себе простить, – трагическим голосом продолжала Иллария. – Пока я находилась за границей и не могла помешать вам, вы устроили бог знает что! Это возмутительно!!!

Она вперила в меня взгляд голубых глаз, по степени эмпатии сопоставимых с дулами двустволки, и замерла в ожидании ответа. Помощь пришла откуда не ждали: две представительницы бухгалтерии, изрядно умилённые несколькими бокалами шампанского, набросились на Илларию Сергеевну с восторгами. Радовались они такому замечательному варианту корпоративного вечера, благодарили за вкусную еду и любимую рок-оперу. Пока Иллария отбивалась от радостных бухгалтерш, я сбежала.


12

Я отыскала Олега и, с трудом отлепив его от двух мало одетых красавиц из отдела розничных продаж, потащила за кулисы. Олег вяло упирался, ибо чувство долга и клятва, данная мне на крови, значительно снижали силу сопротивления. Ответственный.

За кулисами мы натолкнулись на режиссера.

– Где вы ходите? – строго посмотрел он на нас. – Скоро начало. Давайте по свету подгонимся.

– А мы по тексту.

Мы вышли на сцену. Безмолвные ряды кресел в сумраке пустого зала. Гулкая тишина. Скоро на этих креслах будут сидеть наши радостные, ожидающие праздника коллеги. Я посмотрела в сторону технической рубки. Мгновение... И мы стоим в пятне ярчайшего света.

– Добрый вечер! – звонким от волнения голосом произносит Олег.

– Здравствуйте, дорогие друзья!

Неестественно громко в тишине звонит телефон. Я вздрагиваю: Иллария.

– Лена!!! Здесь нет бутербродов с сёмгой!

– Иллария Сергеевна, я не могу говорить. Я на сцене.

– Нас обманули! – срываясь на визг кричит Иллария.

– Там всё было! Я фотографировала перед началом...

– Сейчас же придите и покажите фотографию!

– Я на сцене, я не приду! – дала я отбой. – Здравствуйте, дорогие друзья...
Телефон продолжал захлебываться в истеричном звонке, я его отключила. Мы переглянулись с Олегом.

– Добрый вечер!

– Здравствуйте, дорогие друзья!

– Мы рады приветствовать вас со сцены этого замечательного театра.

– Прошедший год мы провожаем с особым чувством, он был для нас особенным. Юбилейным. Нашей компании 30 лет. И мы хотели сделать что-то особенное, что-то, устремлённое в будущее. Что запомнится на долгое время.

– Мы сочинили гимн. Гимн нашей компании. А началось всё с того...

– Стоп! У нас десятиминутная готовность, – раздался голос режиссёра. – Покиньте сцену.

Мы с Олегом послушно ушли за кулисы. Я включила телефон. 19 пропущенных звонков от Илларии. Нет. На сегодня аудиенция закончена. Смартфон послушно погас, удивлённо моргнув на прощание.

– Пойду найду Анатолия Ивановича, – задумчиво произнес Олег. – Ему скоро на сцену.

И исчез. Я подошла к зеркалу, висевшему в небольшом коридоре перед гримёрками. Изысканный макияж больше не создавал впечатление фарфоровой куклы. Я увидела красивое, какое-то просветлённое лицо. Яркие сияющие глаза. Как странно, я совсем не волнуюсь, только сосредоточена и немного отстранена...

Хлопнула дверь. Вошёл Анатолий Иванович, за ним маячила долговязая фигура Олега.

– Ну, что? Готовы? – деловым голосом поинтересовался Анатолий Иванович.

Я посмотрела на часы.

– Через 2 минуты наш выход. Поздороваемся и сразу пригласим на сцену вас.

– Понятно. Жду приглашения.

В дверь просунулась взволнованная физиономия режиссёра.

– Вы ещё здесь?! – громким шепотом возмутился он. – Срочно на выход!

И мы пошли на сцену.

13

Зал встретил нас громкими аплодисментами. Несмотря на яркий свет рампы, мы видели восторженные лица коллег, их внимательные глаза, чувствовали их радостное нетерпение.

– Добрый вечер! – громко, красиво поставленным голосом начал Олег.

– Здравствуйте, дорогие друзья!

– Мы рады приветствовать вас со сцены этого замечательного театра. После двухлетнего перерыва мы наконец-то сможем посмотреть друг другу в глаза...

– Пообщаться, обменяться новостями и хорошо провести время.

– А сейчас мы приглашаем на сцену генерального директора нашей компании –Анатолия Ивановича Шульгина.

Бодрым спортивным шагом Анатолий Иванович вышел на авансцену, под бурные аплодисменты сотрудников оглядел зал и начал приветственную речь.

Сразу стало понятно, что речь будет интересной и долгой. Мы отошли в тень декорации. Наш шеф – прирождённый оратор. Мы любим его слушать. Он обладает удивительным даром убеждения, умением увлечь идей, решением, хорошим словом.

Слушатели замерли, было тихо.

– ...ближайшие тридцать лет, – закончил Анатолий Иванович.

Зал грохнул овацией, а наш директор отдал Олегу микрофон и пошел за кулисы. Мы вышли на авансцену. 

– Прошедший год мы провожаем с особым чувством, он был для нас особенным. Юбилейным. Нашей компании 30 лет...

Мы рассказывали со сцены историю создания нашего клипа. Коротко, в нескольких предложениях. Но в этих словах спрессовалось всё: наши надежды, радость творчества, горечь неудач, сила преодоления, нацеленность на успех, вера друг в друга и, наконец, долгожданная победа. Всё то, чем мы жили и горели весь этот невероятный год. Год нашего счастья. 

Назвали авторов, поименно представили всех артистов, вспомнили пронизывающий холод на крыше в середине октября... Стало понятно – это не просто гимн компании, это гимн всем нам, сделавшим невозможное, не отказавшимся от мечты.

– ...и сейчас вы его услышите и увидите клип, в котором снялись наши с вами коллеги.

– И делали они это так самозабвенно, с такой самоотдачей, что влюбили в себя съёмочную группу.

– А эти люди, поверьте, повидали всякое.

– Так давайте посмотрим?

– Давайте! 

Погас свет, вспыхнул экран и зал наполнился звуками нашей, нашей с Алёшкой, песни! Московский Сити, пролеты коптера, радостные лица танцоров, светящееся сумасшедшим счастьем Лёшкино лицо. Наш офис, движение по лестнице – эта квинтэссенция карьеры, роста бизнеса. И крыша: вертолетная площадка, красивые стройные фигуры на фоне заката... А вот Алёша, поднимающийся во весь свой гигантский рост, прикладывает руку к сердцу... И звук... Всеобъемлющий, наполненный многоголосьем инструментов, звук...
 
14

Экран погас. Зал взорвался одной нескончаемой овацией.

Я стояла на полутёмной сцене в пятне света и сквозь слепящие лучи рампы смотрела на зрителей. Пятьсот человек аплодировали мне, многие кричали: "Браво!" 

Это потом Лёша посмотрит запись вечера и скажет главные в этой истории слова:

– Лена, я первый раз видел тебя такой! Это одновременно мило и удивительно для меня. Я видел, как ты волнуешься, как много это для тебя значит. И я переживал за тебя, ведь этот клип для нас – гораздо большее, чем для остальных. Я боялся, что ты будешь слишком эмоциональна. Но ты всё сделала как надо. Молодчинка! И знаешь, я понял, как для меня важно было, чтобы со сцены об этом рассказала ты. Именно, ты... Этот год подарил мне очень многое. Спасибо тебе за всё, а в особенности за то, что ты в меня верила! Без этого ничего бы и не было. Ты самая крутая и лучшая. И я очень рад клипу. Я его записываю на свой счёт как достижение в жизни, которым я горжусь!

Потом много чего будет: притворные восторги Илларии Сергеевны и искренние объятия Анатолия Ивановича, бесконечные поздравления коллег и вопросы сотрудников, что за актриса в синем платье вела вечер?

Но это будет потом. А сейчас я со сцены смотрю в зал на аплодирующих мне людей и понимаю, что стою здесь не одна. За мной: все мои коллеги-артисты, строгая продюсер Ольга, печальный режиссер Юрий, невероятный хореограф Иван, оператор Дмитрий, монтажёр Игорь и весь большой коллектив продакшн-студии... А рядом, взяв меня за руку, стоит Лёша, мой друг, единомышленник, с которым мы прошли весь этот нелёгкий путь, закончившийся победой. Благодаря которому всё это стало возможным. Настоящий триумф!

Зал всё аплодировал и аплодировал...

– Браво! Браво!!! – услышала я звонкий голос в партере. Не иначе, как моя подружка Наташка из бухгалтерии. Куда уж без неё? Пионэрка, блин...