Душа в красных перчатках 5 глава Обычный день

Однажды Линара сидела на полу в коридоре, под бардовой дверью, откуда доносились громкие мужские и женские стоны.
Одетая в пышное розовое платье, с ленточками на подоле, она походила на фарфоровую куколку.
Её горящие глаза жадно всматривались в маленькую щелочку незапертой двери, указательный палец правой руки наматывал на себя лиловую ленту. Она невинно улыбалась, будто кормила белок.
Когда женский стон участился и улыбка девочки сделалась совсем не невинной. Она открыла дверь шире, и затем, со всей силы ею хлопнула.
Стон резко оборвался.
Линара убежала в одну из комнат и тихо закрыла за собой желтую дверь.
Комната пустовала. Лишь в самом её углу стоял бледно подсвеченный аквариум с золотой рыбкой.
 - Привет, Тихоня. – она приблизилась к стеклянному миру одной, единственной жительницы, провела пальцем по стеклу.
Выпуклые глазки, широкие оранжевые плавники. Хвостик, струящийся огненной ленточкой. В мутноватой воде, вместе с ней, плавали кусочки корма и экскременты. Бледная чешуя на тельце не блестела даже под яркой лампой. Рыбка нырнула на дно к раковине – единственной своей игрушке. Проплыла вокруг и снова поднялась. Ничего, кроме жалости, она у Линары не вызывала.
"Такая жизнь пропадает"
По коридору пролетел крик, принадлежащий Лучии:
 - Сучка!... Не держи меня!... Она достала подслушивать!
Девочка схватилась за рот обеими руками и глухо засмеялась.
 
***

Каждый был занят своим делом.
Лучия спала.
Расс изучала школьные учебники по литературе.
Линара обдумывала свой следующий ход в шахматной партии.
Рекан открывал парадную дверь дома. Он повернул золотую ручку и толкнул её.
В груди привычно защемило. Затем отпустило.
Трёхэтажный бревенчатый дом  стоял в маленькой голом островке среди густого соснового леса.
Рекан пару раз потянулся. Размял руки и ноги. Попрыгал на месте и побежал вокруг дома.

Когда мутное солнце находилось точно над крышей дома, все его обитатели отправились в аудиторию и разместились у трибуны.

 Помимо Линары, Лучии, Рекана и Расс, на передних партах сидели молодой человек восемнадцати лет с каштановыми чуть кудрявыми волосами, чёрными глазами, в чёрной водолазке. И пятилетний мальчик.
 - Когда уже появится Раманата? Великому сочинителю скууучно... – пропел мальчик..
 - С минуты на минуту, Дарин – ласково ответил отличник и потрепал затылок маленького соседа – Лучше скажи, выжил кто-нибудь в прошлом приключении?
 Дарин хитро улыбнулся:
 - Узнаешь во второй части.
 - Даже не намекнёшь?
 - Во второоой чааасти. – протянул мальчик. К этому моменту через арку прошла женщина.
Её лицо отличалось от лиц остальных: обвислые морщинистые скулы, тонкие губы. Поджатый кверху подбородок. Прямые светлые брови подчёркивали глубокую морщину на лбу. Губы, накрашенные яркой фиолетовой помадой, пытались отвлечь внимание от остальных морщин.
Ей тяжело и больно давалось держать спину прямой.
Светло-русые, местами седые волосы были заплетены в толстую косу. На висящей рваными кусками шее, касаясь самой груди, болтался серебряный медальон.
Грудь ровно вздымалась и опускалась. Непослушные волоски, выбившиеся из косы, трепетались на сквозящем ветру.
Чёрные глаза, увлажненные, словно она вот вот зарыдает, обратились к собравшимся..
 - Здравствуйте – улыбнулась она. Взяла мел и печатными буквами написала на доске слово «Где?» Затем «Почему мы здесь?» И «Почему мы думаем, что не должны быть здесь?»
Она нарисовала три жирных точки и положила мел на трибуну.
 - Кто начнёт?
 - Мы в подвале маньяка. Ушли в себя, чтобы не видеть во что превратились наши прекрасные тела – скучающе сказала Лучия.
 Линара подняла руку:
 - Я не в подвале маньяка.
Лучия зевнула:
 - Нет, ты сидишь в цилиндре, пьешь с десяткой червей.
Раманата скрестила руки:
 - Ты всё сказала?
 - Мне не хватит и пяти вечностей.
 - Можешь сама постоять на моем месте.
 - Будь я на твоём месте темы для разговоров были б интереснее. Например: «Почему по телеку не показывают ни одного сериала?», «Почему Раманата задаёт одни и те же вопросы?», «Почему новенькая не выдержала и одного целого дня здесь, а мы всё торчим...
 - Новенькая? – спросила Раманата. – Я не видела комнаты.
 - Ну так она уже исчезла. Надо было с нами играть.
 - Вы не сказали о новенькой. – голос Раманат стал сердитым.
 - Это уже не важно. Её нет. Суицыдники бывшими не бывают. Вечно норовят сбежать, где бы ни оказались. Она сама хотела переродиться, представляете?
До сих пор не вникающий в разговор кудрявый парень поднял голову.
 - Что ещё сказала новенькая?
 – Она этого не сказала, Деаль. Только банальщину о том, как потеряла время и прочее.– ответила Лучия и обратилась к Раманате. – Про лес мы сказали, так что даже не думай нас обвинять.
 - Что бессмертие работает только в доме вы тоже сказали? 
 - Сменим тему! - Лучия облизнула губы и театрально воскликнула - Как вам идея?: мы в классе коррекции. Мы отсталые призраки. Бог подкидывает подсказки, а нам что в лоб, что в ****у. Другие призраки, наверное, смеются над нами. Я бы смеялась.
 - Призраки это мёртвые в мире живых. – не согласился Деаль. - Мы не в мире живых.
 - Зануда. – Лучия села, сделав вид, что не замечает пристального взгляда Раманаты.
А Раманата подумала "Ты притворяешься бессердечной? Или иногда делаешь вид, что сердце есть?"
 - Если б «на сцене стоял я», спросил бы «Почему мы едим? Разве мёртвые едят?» - глухо произнес Рекан
Зануда Деаль и маленький Дарин переглянувшись, захихикали.
 - Что смешного? – спросила Лучия.
 - Они вспомнили свои книжки с про живых мертвецов. – пояснила Раманата. – «Голодные бродяги»; «Смерть без косы»; «Молчаливая земля»
 - «Тихая земля» - поправил мальчик.

Прозвучала высокая, хриплая мелодия, словно из шкатулки. Это был звонок с урока.
Раманата, Линара, Лучия, Рекан, Расс, Деаль и Дарин разошлись.

***

Однажды Лучия и Рекан гладили друг друга на свежем воздухе.
Склизкая, скользкая трава лежала на земле, словно прилипшая плотной бурой массой. Стоило прогладить её «против шерсти» она меняла цвет на салатовый. И оставалась торчащей, пока кто-нибудь не пригладит обратно.
Макушки деревьев беззвучно покачивались на ветру. Брусья дома слабо, но непрерывно свистели. Солнце скрылось за пленкой полупрозрачных облаков.
Погода застыла на начале осени.

Лучия, Рекан лежали на траве; целовались, то расправляя, то приглаживая её тяжёлые ворсинки.
Никто из постояльцев дома не называл их любовниками, парой или хотя бы «Лучия и Рекан». Они были помощниками. Развлекали друг друга. Добавляли всуществовние друг друга разнообразия и день становился не таким
Не таким плохим?
Не таким, как предыдущий

 - Мне холодно – пожаловалась Лучия, оторвавшись от приятного занятия и, накинув на голову капюшон, легла на спину – Неприятно здесь.
 - Сама захотела на улице.
 - Может, переместимся в твою комнату?
Девушка подняла к Лицу Рекана большие глаза. Получив в ответ строго молчаливое нет, она нахмурилась:
 - Я пошутила.
Молчание.
Обычно Рекан развлекал себя на крыльце, за шахматами; разговорами с Линарой; пробежкой или Лучией. Спал он также у Лучии или комнате Вилана. Иногда на стульях, в аудитории. Редко, только в крайнем, каком-нибудь из ряда вон выходящем случае, он заходил в свою комнату.
 - Хочешь, ты заснешь, а я поцелую тебя во сне? Потом ты проснешься, будто бы я тебя расколдовала.
 - Не смогу здесь уснуть. Давай домой.
 - Дом там, где унитаз тёплый, а на кровати валяется ноутбук и крошки от печенья. Не подходит эта громадина под такую роль
Рекан приподнялся на руках.
 – Я всегда думал, дом там, где тебе грустно.
Лучия вздохнула и встала:
"Тут" подумала Лучия "ты чертовски прав"
 - Лядьно, пидём.

У Рекана были тонкие губы. Это первое, что заметила Лучия, встретив его. Тонкие, бледные губы с чуть-чуть опущенными вниз складочками на краях.
"Скромные" думала Лучия "Это мой любимый вид губ"
Она прижималась к ним с наслаждением, постоянно сдерживая себя, чтобы не показаться жадной или через чур страстной, мягко гладя напряженный язык, своим языком, вечно сладким с легкой горчинкой.
Его опущенные плечи она обнимала так же осторожно, иногда царапая, иногда щипля, как бы в шутку, чтобы не показаться слишком нежной, слишком ласковой, влюбленной.

Что до Рекана. Он не любил притворяться.