Выжить любой ценой

     Подполковник Смирнов сидел за соседним столом в моем кабинете положив ноги на стол, подражая иностранным коллегам только что просмотренного второсортного детектива, и чистил ногти маленькой дамской пилочкой.

- А что такого? - пожал он плечами, словно прочитав мои мысли. - В человеке все должно быть прекрасно! Мы работаем с людьми и, опять же, звание…

- Ну, допустим, скорее с преступниками, а не с людьми… - мрачно буркнул капитан Одинцов, мой помощник, с которым мы вместе раскрыли не одно дело. - А им в общем-то наплевать, какие у нас ногти. Да и трудно следить за руками, когда на кону чья-то жизнь, а ловить преступника с маникюром на пальцах и вовсе как-то неудобно.

- Вот тут ты не прав, капитан… - Сергей Владимирович демонстративно сдул с пальцев невидимую пыль и вытянув руку вперед, пошевелил пальцами, любовно разглядывая результат своего труда. - Ты же вот следишь за формой, расчесываешься… - он покосился в сторону Григория, скривив рот в брезгливой ухмылке, - иногда. Ну вот посмотри на себя — на коленях ласы, на ботинках пятна…

- Это не грязь, - покраснел Григорий, - а мокрые следы от растаявшего снега. Я как-то не научился летать по воздуху!

  Капитан был одновременно и смущен и разозлен таким замечанием, но все-таки достал из кармана салфетку и протер  берцы.Затем скомкал ее в посеревший комок и щелчком отправил прямо в урну. Он повернулся ко мне, ища защиты, но я лишь кисло улыбнулся, давая понять, что не стоит ввязываться в ненужный спор, лучше промолчать и не нагнетать обстановку.



   Я не особенно был рад такому соседству с коллегой, но в его кабинете шел ремонт и мне пришлось смириться с присутствием, своего рода, конкурента. Хоть я и недолюбливал Смирнова за его чистоплюйство и капризный характер, но должен признаться, что и на его счету было не одно раскрытое преступление.

  Не найдя во мне утешения, Одинцов уткнулся в монитор, просматривая сводки новостей за сутки. Подполковник же презрительно хмыкнул и убрав со стола ноги, лениво развалился в кресле, закрыв глаза и мурлыча под нос веселенький мотивчик.



  Я подошел к окну с чашкой дешевого кофе и с тоской посмотрел на улицу. Утро было туманным, промозглый ветер то и дело подхватывал дорожный мусор  в виде брошенных кем-то окурков, одноразовых стаканчиков и рваных пластиковых пакетов, и гонял их по по дороге туда-сюда. Срывал охапки пушистого снега с ветвей деревьев и кружа, уносил разворошенную россыпь снежинок вдаль. Небо затянули серые набухшие тучи. На душе от чего-то было тоскливо и неуютно.

-Что интересненького вычитал? - прервал мои мысли Смирнов, обращаясь к Григорию.

- Ничего! - буркнул тот, не отрываясь от монитора. - Ни тебе убийств, ни грабежей.

- Так это же здорово! Можно отдохнуть и заняться любимым делом. - весело хохотнул Сергей Владимирович.

- Например, каким? - зло бросил капитан. - Играть в офисные игры или ковыряться в носу?! - я с удивлением воззрился на Одинцова — видимо подполковник настолько его раздражал, что Гриша не побоялся дерзить старшему по званию.

  Но Смирнов был настроен благодушно, и слова капитана не задели его самолюбия.

- Ага, игрой в ферму, например! - он покрутил головой из стороны в сторонуразминая затекшую шею, отхлебнул из железной кружки остывший чай и придвинулся к экрану компьютера, пощелкав мышкой, чтобы активировать режим.

- Прошлый век! Только древние бабки в нее еще играют!- схамил капитан.

- Отставить разговорчики! - рыкнул я, и Одинцов еще ниже склонился над монитором.

- Ну а что тут такого? - щеки подполковника слегка порозовели. — Вполне себе забавная игруха.

- Ага, думать не надо, лови себе мишек, да в клетки сажай.

- Сажать я люблю! - гоготнул Сергей Владимирович. - Не одного за решетку отправил.

- Займитесь делом! - вклинился я в их перепалку, грозящую перерасти в нешуточную ссору. - Давайте разберем бумаги, напишем рапорта, докончим отчеты…

- Что ты за человек такой, Ракишов, - проворчал Смирнов, отрываясь от монитора и отбрасывая исписанные корявым почерком бумаги в сторону, - чего тебе спокойно не сидится? Отдохни, новости почитай.

- Не ровен час - новое дело нарисуется, а тут еще со старыми полная неразбериха в бумагах. - заметил я. - Вот так авралом и работаем!

- Не каркай, супостат! - он почесал затылок и зевнул, обнаружив неожиданно ровные белые зубы, как у голливудской звезды. Я хотел было поинтересоваться — свои так сохранились или это вставная челюсть, но не успел, Одинцов повернулся к нам и с восторгом в голосе и блеском в глазах сообщил:

- Представляете, к нам в город едет «Летучий порох»!

  Он с трудом сдерживал восторг, а мы с недоумением переглянулись с коллегой.

- Ты там, Борис Петрович, проверь на вменяемость своего коллегу — может ему стоит провериться у врача?! Едет летучий порох!.. - Смирнов наморщил нос и потер шею. - Большего бреда и придумать невозможно!

- Ну, я же говорил, что вы отстали от жизни, Сергей Владимирович! - терпеливо начал объяснять Гриша. - Это такая популярная рок группа. Молодые ребята дают концерты по городам страны! И к нам вот пожаловали! Это же просто бомба! Скажу своей Светке — она с ума сойдет!

- Ага, как тут не сойти — муженек вот уже тронулся! - подколол парня Смирнов.

  А мне вдруг стало не до смеха.

- А это значит, - спустил я своих коллег с неба на землю, - нам предстоит не хилая работенка по обеспечению правопорядка. Знаю я такие сборища! Ничего хорошего ждать не придется! Молодежь валом повалит… а это драки, скандалы, кражи… в лучшем случае…

- Ну, может обойдется еще! - Гриша виновато опустил взгляд. - Просто, если это не так важно… ну, если не затруднит… может я не особо и нужен…

- Я смотрю твоя, Борис Петрович, правая рука — суровая и бесстрашная, превратилась в мямлю. - опер саркастически хмыкнул, а потом, вытянув губы трубочкой, и напустив шутливо-строгий вид, сказал. - Любовь-морковь! Молодо-зелено! Неужели грозный подполковник — гроза всего преступного мира, не отпустит парня, готового ради своей девушки толкаться в толпе орущих и бесчинствующих подростков! Борис… ты должен… нет, просто обязан… посодействовать созданию счастливой ячейки общества. Наша цель... главная цель, прирост населения!

- Да я как-то и не против. - растерялся я. - Но такие громкие заявления излишне!.. Да ну вас, с такими разговорами!

- Ага. Еще возмутись правде о своей причастности к стойкому уменьшению  количества жителей!

  Тут я совсем потерял дар речи, развел руками и округлил глаза, давая понять Смирнову, что не понимаю, куда он клонит.

- Ну так тут все просто! Преступник убивает, а ты его садишь за решетку, а значит, ни он, ни его жертва более не способны завести детей!

- Ты грубый и неадекватный циник, Серый! - мне был неприятен, ни этот разговор, ни он сам.

- А что такого? - Смирнов скорчил покаянную мину. - Докажи, что я не прав!

- Я не понимаю таких шуток! - огрызнулся я. - Давай прекратим этот бессмысленный треп!

- Наш герой недоволен! - хмыкнул он. - Задето его тонкое чувство справедливости и сострадания!..

   Я не стал больше пререкаться и уткнулся в отчеты, просидев за ними до самого вечера.



Утро следующего дня не предвещало ничего необычного. Я зашел в кабинет и застал своих коллег за очередной ссорой.

- Отдать за пару билетов на галерку две зарплаты — это дорогого стоит! - вещал Смирнов. - А твоя ненаглядная знает, что ее ждет голодная смерть, уже через неделю?

- Есть банки, где можно перехватить немного до зарплаты! - хмурился Одинцов.

- Прошлый век… - хмыкнул Сергей Владимирович. - Тратить деньги на такие сомнительные мероприятия. Наверняка все концерты покажут по местному телевидению или в интернете.

- Это вы ничего не понимаете, товарищ подполковник. Важна атмосфера! А ее никак не передашь по телевизору...

  Их ожесточенную перепалку прервал приход начальника. Я сразу понял, что случилось что-то из ряда вон выходящее, и внутренне напрягся. Толстые щеки полковника Нестерова  ходили ходуном, подбородок нервно дрожал. Он протяжно вздохнул, плюхнулся на скрипучий стул возле моего стола, и откинулся на спинку сиденья, прикрыв глаза. Мы молча уставились на него в ожидании новостей.

  Полковник слыл человеком закаленным в сложных ситуациях, и вывести его из себя было делом не простым. Но иногда он был особенно чувствителен к сценам насилия, особенно если это касалось беззащитных граждан, волею судьбы попавших в лапы убийц и мародеров.

   Наконец Антон Петрович приподнял тяжелые веки и посмотрел на нас мрачно и обреченно. Под этим взглядом начинали слабеть ноги, в нехорошем предчувствии обмирало сердце.

- Сегодня в районе старого парка было найдено истерзанное тело сына директора ЦУМа Олега Кременчука. - наконец сообщил он.

- Что значит истерзанное? - спросил Смирнов.

- Разорван живот и выедены все внутренности.

- Собаки? - подался вперед Одинцов. - Нам стали поступать жалобы горожан о стаях бродячих псов. - он потянулся к подоконнику, и достав пухлую папку, вынул из нее несколько исписанных листов. - Вот уже полгода собираем. Передали запрос в администрацию, но воз и ныне там. Говорят, не хватает средств на отлов. Потом и деньги появились, а подрядчиков так и не нашлось.

- Ну вот и дождались! - Нестеров вытер платком вспотевшую шею и сунул его в карман. - Наверное надо составить рапорт и передать дело в прокуратуру.

- А что говорят эксперты? - спросил я. - Кременчук-отец в городе не последний человек. Он так просто не оставит это дело.

- Вот этого я и боюсь! - полковник сжал кулаки. - Денег ему хватит на то, чтобы полетели головы, и наши, и в администрации.

- Ну вообще-то, давно пора навести порядок в этой области. - вставил Смирнов. -Нашему главе давно докладывали обстановку, но он отделался отписками. Сам виноват. Куда деньги ушли?

- Так на твой кабинет, на строительство дороги до Сретенского микрорайона, да мало ли еще на что.

- Допустим, на мой, как вы говорите кабинет, деньги были выделены еще два года назад. - заерзал на стуле Сергей Владимирович. - Просто уже терпеть было нельзя — крыша как тряпка стала. И пока не залило стол с документами, наш уважаемый мэр не почесался расстараться. А в «Сретенке» живут толстосумы да городская элита, в купе с нашим глубокоуважаемым Павлом Ивановичем… Красиво жить не запретишь!

- Нам от того не легче! Мне приказано свыше дело по-быстрому расследовать и закрыть, чтобы не баламутить граждан страхами и не нагнетать панику! Тут еще эта группа, будь она не ладна, приехала. Люди как с ума посходили — очередь за билетами аж до самого центра тянется… Вот откуда такие деньги? Балеты до двадцати тысяч доходят.

- А это вы у нашего доблестного капитана строите! - Смирнов кивнул головой в сторону Григория. - Небось всю ночь стоял в очереди, чтобы час толкаться в толпе свихнувшихся фанатов, и потом еще полгода щи лаптем хлебать!

  Полковник с интересом посмотрел на пунцового Одинцова, потом махнул рукой:

- Ладно, не о том речь! Пошлите все же экспертов на место происшествия, пусть все еще раз осмотрят вокруг. А я пока в МОРГ зайду, узнаю что там и как. Надо с батей Олега встретиться, объясниться. - он приостановился на пороге. - А пацан у него не плохой был — учился прилично, не выпендривался, как остальные.

  Полковник ушел, а настроение у нас упало.

- Не хватало нам еще с бешеной сворой возиться! - ругнулся Смирнов. - Других дел у нас нету что ли?!

- Давай-ка, Гриша, съездим на место, да сами посмотрим что там и как! - обратился я к капитану.

- Вперед, коллеги! - Смирнов отдал нам честь и зевнул. - Стоит ли напрягаться? Пусть гаврики из экспертной группы суетятся. Сказано же, собачки постарались. Чего подметки рвать?

- Едем! - не обращая внимания на выходки подполковника, сказал я Одинцову.

- Давайте, выслуживайтесь! - бросил нам в спину Сергей Владимирович, но мы постарались не ввязываться в очередную склоку.


  На место мы прибыли спустя тридцать минут. Снег слегка запорошил дорогу, но в целом погода стояла теплая, безветренная. Чтобы не затоптать следы, мы остановились метров за пятьдесят от места происшествия, вышли из машины и направились в дальний угол парка.

  От центральных ворот тянулась узенькая тропинка, протоптанная одинокими прохожими. Но нам предстояло свернуть в заросли сирени и пройти  еще с полсотни метров.

  Картина, открывшаяся нашему взору впечатляла. На вытоптанной десятками ног поляне, огороженной пестрой лентой, отчетливо виднелись следы борьбы. Красные брызги разметались на десятки метров вокруг. Куски кожи, лоскуты куртки жертвы, остатки внутренностей заставили меня содрогнуться. Вид кровавой вакханалии удручал, но я постарался взять себя в руки. Тело уже увезли, сотрудники уехали, и мы с капитаном могли спокойно осмотреться.

- А что вы хотите здесь найти, Борис Петрович? - задал он вопрос, брезгливо перешагивая кровавые, уже успевшие почернеть и замерзнуть лужицы. - Тут же все затоптали, ничего не разберешь!

- Тут, да! - я вышел за огороженный участок. - А вокруг есть возможность найти не затоптанные следы.

- Но там дальше ничего нет! - сказал он в задумчивости. - Пара человеческих ног, да собачьи… и те ведут с противоположной стороны!

- А что с этой, с которой мы пришли? - махнул я рукой в противоположную сторону.

- Так тут, наши постарались! Словно стадо слонов!

- Вооот, тебе это ни о чем не говорит?

- Заброшенный парк, в котором гуляют одинокие пенсионеры, да собачники… не тяните, скажите, что не так? Чего не усмотрели наши доблестные эксперты?!

- Наш погибший, человек молодой! Он вполне мог справиться с одинокой псиной. К тому же по одиночке собаки не рискуют напасть на человека, тем более взрослого и сильного… Если только это не бешеный пес и не волк.

- Скажите тоже — волк! - Гриша рассмеялся, но заметив, что я не разделяю его веселья, осекся. - Я согласен с вами, что одна собака не могла так порвать парня. Это должна быть стая! Но где следы? Их должно быть не меньше… Короче тут повсюду должны быть собачьи отметины!..

- А их нет! - я утвердительно кивнул. - Не считая тех, что оставили хозяин и собака, которые и обнаружили труп при утренней прогулке.

- И что тогда получается? - капитан удивленно уставился на меня.

- Получается, что парень сделал себе харакири!

- Зачем? - в глазах Одинцова сверкнуло такое недоумение, что я не сдержался и расхохотался. - Ну ты видел бы себя сейчас  со стороны! И это опытный сыскарь! - я вытер платком выступившие на глазах слезы. - Это говорит лишь о том, что Кременчука младшего убили! И это был человек!

- Убили?! - Григорий покраснел, осознав, что выставил себя идиотом. - Да его выпотрошили, как курицу перед обедом! И зачем? И как? И кто?

- Вот это мы и постараемся разузнать!


  Все эти доводы я привел полковнику Нестерову, когда мы возвратились в отделение.

- Это чистой воды убийство! - сказал я. - Нужно заводить уголовное дело! Пусть это необычная бытовуха, но нам приходилось и не с таким сталкиваться.

  Антон Петрович вздохнул.

- Как всегда везет! Напороться на чокнутого придурка!

- Боюсь, что это только начало! Тут вроде бы как «пробой пера» попахивает!

- А может все же несчастный случай? - в голосе полковника прозвучала надежда.

- Может быть, может быть. А вы сами-то в это верите? - я начал загибать пальцы. - Орудия убийства на месте не оказалось. Тело обнаружили далековато от деревьев и прочих предметов, которыми можно было нанести такие увечья. И в-третьих — отсутствие внутренних органов…

- И дело попахивает висяком! Ни свидетелей, ни подозреваемых!

- Думаю начать надо с личности убитого! С семьи! Ну и заглянуть к патологоанатому… может он нам картину прояснит! Надо бы с батей его поговорить!

- Вот тут я тебе не завидую! Этот Кременчук крутой парень, из девяностых! Бешеный!

- Буду иметь ввиду, Антон Петрович!


  Смирного в кабинете не оказалось, и мы смогли с Григорием обозначить план действий.

- Его отправили на дежурство в дом культуры. - сообщил дежурный. - Там всеобщее столпотворение!

  Григорий мрачно засопел.

- Вот не повезло с этим делом. Я так хотел Светку сводить. Обещал.

- Сегодня? - участливо спросил я.

- Нет, балеты на конец недели! Но что толку?!

- Значит мы должны до конца недели найти засранца, который помешал твоим планам! А если постараемся, то ты благополучно проведешь время в визжащей и орущей толпе со своей кралей!

- Я буду стараться! - звонко отрапортовал капитан. - Что нужно делать?

- Перестать паясничать и метнуться в «анатомичку» к Виктору Ивановичу. Он уже должен был сделать свои выводы.

- Я мигом! - Григорий пулей вылетел в коридор, и умчался, даже не соизволив закрыть за собой дверь.


   Я посмотрел на часы, и удостоверившись, что рабочий день закончен, отправился домой. Мне так хотелось забыть все эти кровавые убийства, скандалы, расследования… просто включить телевизор и завалиться пораньше спать. Но и этим планам не суждено было исполниться.

  Меня встретила пустая кухня и тишина. Я обошел всю квартиру и удостоверился, что Женьки, моего ясновидящего племянника, нет. И скорее всего давно. В голову полезли тревожные мысли. Что если он где-то раздобыл дозу и теперь валяется в снегу, или у кого-нибудь в хате, невменяемый и умирающий?! Где его искать?

- Как же я чертовски устал от его выходок! - сказал я в слух. Но ответа не последовало.

 Голодный, измученный, с начавшейся головной болью, я отправился в спальню.

- С утра придется подавать на поиски! Как не вовремя!

- А пропажа человека бывает вовремя? - спросил мой внутренний голос.

- Сейчас такое дело муторное открылось!

- Дела такого рода всегда муторные, разве не так?

- Но вместо того, чтобы помочь мне в расследовании, он сам исчез в неизвестном направлении!

   
   Я открыл глаза и не сразу понял, что меня разбудило. Видимо пререкаясь сам с собой, я все же умудрился уснуть, и вот что-то потревожило мой чуткий сон. Я напряг слух, но вокруг было тихо. Я вновь опустился на подушку и попытался вспомнить, о чем думал перед тем, как провалиться в сон.

  Стоп… Опять неясное шарканье долетело до ушей, и я приподнялся на локте, напрягшись. Потом так же тихо вылез из-под одеяла и крадучись подошел к двери, выглянув в коридор. Племянник крался в свою комнату, останавливаясь на каждом шагу, чуть повернув голову в сторону моей комнаты.

- Стоять! - рявкнул я. - Это что еще за фокусы?

  Не ожидая увидеть меня за спиной, парень вздрогнул и резко оглянулся.

- Это ты, дядь Борь? - испуганно-елейным тоном провинившегося подростка спросил он.

- А ты ожидал увидеть здесь кого-то еще?

- Я вообще не ожидал никого увидеть. Думал, новое дело задержит тебя на работе до утра.

- Ну, допустим, ты это мог предвидеть, я этому не удивляюсь. Но где тебя носило?!

- Дядя, я свободный человек! Живу в свободной стране! Могу я отлучиться от плиты и уборки по своим делам?

   Я сбавил обороты. Ну действительно, парню скоро исполнится двадцать лет! Не могу же я  держать возле своих штанов взрослого самостоятельного мужика!

- Ну ты мог бы позвонить и предупредить! - не сдавался я.

- Беру пример со старшего поколения! - он оперся о стену и с вызовом посмотрел на меня. - Я стараюсь, готовлю, убираю, бегаю как белка в колесе, и частенько не имею понятия — буду ли ночевать в компании родственника или коротать дни и ночи в одиночестве!

- Прости! Я об этом как-то не думал! - я виновато опустил глаза. - Мне казалось, что ты знаешь все мои действия на два шага вперед!

- Для этого мне пришлось бы не слезать с «колес» сутки на пролет!

- Во всем виноват я! - подвел я итог.

- Да ладно, я тоже хорош! - залебезил парень. - Мне просто хотелось сходить на концерт «Летучего пороха», а я знаю твою нелюбовь к подобным группам.

- Что такая серьезные ребята? - перевел я разговор на тему, которая меня почему-то заинтересовала. - Не пожалел о потраченном времени?

- Когда смотришь в глаза смерти — все становится искренним и великим одновременно!

- Дааа, тяжелый рок сродни смерти! - согласился я.

- Ты не понял… Хотя… Пора спать. Завтра у тебя суматошный день. Скоро ты сам заглянешь в пропасть души человеческой, и поймешь, что значит смерть во имя жизни! И чья жизнь заслуживает жизни!.. Больше чем остальная…

   Я ничего не понял из того, что сказал мне племянник, но решил оставить выяснение этого вопроса на потом, уж очень хотелось спать. А день и вправду может выдаться напряженным.


  Утро, как и предсказал Женька, началось со скандала. Еще издали я услышал громкий голос, раздававшийся из моего кабинета, и понял, что пожаловал отец убитого Олега.

- Я был у патологоанатома! - налетел он на меня с порога. - Он настаивает, что это был несчастный случай! Этот придурок заявил, что не видит причин для возбуждения дела об убийстве! «Мы сделали все, что могли — чудеса не наш профиль. Мы можем найти и попытаться наказать преступника, но мы не боги, и воскрешать не умеем!» - передразнил он Платонова.

   Если раньше наш судмедэксперт как-то старался смягчить разговор с родными, то теперь нацепив на лицо самую мрачную мину, говорил без обиняков:

- Такова жизнь! Все мы умрем — сами понимаете! Кто-то раньше, кто-то позже!

  Я понимал его и не осуждал. Проводить все время в компании покойников то еще развлечение. За годы работы в отделе Виктор Иванович огрубел, перестал сопереживать и пересмотрел свои взгляды на жизнь и смерть. Все чаше у него вырывались философские слова… но это никак не успокаивало родственников погибших. Отсюда такой напускной цинизм.

- Если он говорит, что это несчастный случай — так оно и есть! - пытался я успокоить визитера. - Бродячие собаки — бич нашего времени! Мы не можем пойти и перестрелять всех собак, которые бегают по улицам города!

- Засадите за решетку мэра, ответственного за парки и общественные места! Мне все-равно, кто понесет наказание! Я готов перебить всех, кто прошляпил отлов бродячих псов! Я требую, чтобы привлекли к ответственности всех держателей приютов — наверняка это какая-нибудь ихняя шавка сбежала на свободу! Арестуйте всех любителей треклятых псин!

- Мы не можем этого сделать! - пытался я до него достучаться. - Следствие еще идет!

  Кременчук старший пытался надавить на меня, но я оставался непреклонен.

- Все должно быть по закону. - сказал я. - Мне понятны ваши чувства, но я ничего не могу поделать!

- Поняты чувства? - взревел он. - У меня убили сына, и кто за это ответит? - я лишь пожал плечами. - Я это так не оставлю!.. Несчастный случай!.. - он сорвался с места и вылетел из кабинета, словно запущенная ракета.

- Что будем делать? - спросил Одинцов.

- Ждать! Может мы просто перемудрили?! И это действительно работа дворняги!

   Я отошел к окну и всмотрелся в темноту. Заря еще только зачиналась. Люди брели в разные стороны, низко опустив головы, смотря себе под ноги.

- И все же я не верю, что это дело рук, вернее зубов и лап четвероногого.

- Виктор Иванович настаивает! - процедил Одинцов. - Говорит, что такие рваные раны мог нанести зверь. К тому же повреждение внутренних органов, отсутствие печени, разбросанные кишки… - капитан содрогнулся, - никак не вяжется с человеком… да и зачем убивать? Да еще так жестоко. Из личных вещей не взято ничего! В кошельке денег полно, часы одни стоят целое состояние. Телефон опять же… Убийца бы все это забрал...

- Ну ты же сам видел, что следов собаки нет! - стукнул я кулаком по столу. - И вообще, какого черта этот мажор делал ночью в таком месте?

- Никто не знает! - Одинцов развел руками.

- И что это за преступник такой, который ждал жертву там, где кого-то увидеть можно раз в году? Сгоняй-ка ты… Хотя нет, я сам пойду к Платонову и еще раз с ним потолкую.

  Однако разговор нового ничего не дал.

- Я говорю то, что вижу. - сказал Виктор Иванович. - Рваные раны… Ни слюны, ни посторонних вкраплений… Это единственный раз в жизни, когда я не могу определить виновника.

 Мне больше нечего было сказать. Я сел на единственный стул в его кабинете и задумался.

- А ты в потустороннее веришь? - этот вопрос застал меня  врасплох.

 Верю ли я? Никогда не задавался подобным вопросом. Опять же Женька… его ясновидение из этой оперы или нет?

- За всю мою жизнь мне доводилось ловить преступников — людоедов, маньяков, отморозков… И всегда это были люди!

- Если это сделал человек, подобное повторится! Возможно — это первое его преступление, и поэтому, что парадокс, оно получилось идеальным!

- Спонтанное что ли?

- Скорее, наоборот. Этот гад не зал, что надо бояться или заметать следы, он просто сделал свое дело… аккуратно, без лишней суеты… Взял, что было нужно…

- А что ему было нужно?

  Но этот вопрос тоже остался без ответа.


  На сей раз племянник порадовал меня отменным ужином. Он поинтересовался как идет раскрытие дела, поминутно добавляя мне в тарелку, то запеченую рыбку, то картошечки. Я не особенно люблю рыбу, но стейк племянника был выше похвал, поэтому в конце ужина я еле смог подняться на ноги.

- Перегруз по всем фронтам. - заметил я.

- Иди спать, я приготовлю тебе обед и заверну в полотенце.

- Это значит, что на завтрак я могу не рассчитывать? - усмехнулся я. - Исчерпал лимит поглощаемой пищи?

- Ты уйдешь раньше, чем я проснусь.

  Меня так разморило, что я не в силах был продолжать разговор, хотя понимал, что пацан готов поведать мне важные вещи, но, подумав секунду, решил не торопить события — все равно, рано или поздно я о них узнаю.
 

- Роман, мы сделали все, что смогли, и дальнейшее лечение не принесет вам исцеления. Поймите, мы — простые врачи и не творим чудеса. Опухоль дала метастазы, и теперь даже пересадка печени не даст результатов и будет совершенно бесполезна.

  Роман молча выслушал вердикт доктора. Все слова утешения, сочувствия, или раскаяния были бы сейчасбессмысленны. Парень не услышал бы их и не принял. В голове звучало только одно  — бесполезно! Все бесполезно!

   Роман ждал этого разговора и боялся услышать страшные слова. Долгие месяцы он боролся с болезнью... миллионы рублей на ветер, десятки химиотерапий, облучений, уколов, лекарств — и все коту под хвост. Ну почему он? Такой молодой и талантливый. Такой веселый и активный. Разве мало он натерпелся в жизни в свои двадцать три года? Разве мало настрадался?

 С шести лет он жил в приюте, потеряв отца в автокатастрофе, которая убила не только его, но и унесла благополучную и счастливую жизнь всей семьи — жены-матери и троих детей. Эта любящая, когда-то веселая и красивая молодая женщина в одночасье превратилась в спившуюся и опустившуюся старуху.

   Маленький Ромка запомнил тот день на всю жизнь, когда трое взрослых людей пришли к ним с ордером, и буквально утащили его за руки - за ноги из дома, пообещав лучшую жизнь в детском доме. 

- Мама, — звал он, - я не хочу уезжать! Не отдавай меня! - по чумазому лицу струились слезы. - Мама! Я буду послушным! Я все-все буду делать!

- Прощай сынок…. И прости меня… за все!

- Я разыщу тебя! Я вернусь к тебе, и мы будем жить все вместе! - его крики потонули в судорожных рыданиях…

   Он, как самый старший отправился в другой город в областной детский дом, а его сестру и брата отправили в приемник-распределитель. Он навсегда запомнил мутные безумные глаза матери, которая даже не пыталась сопротивляться, а так и осталась сидеть на колченогом стуле, опершись на стол и вцепившись грязными пальцами в сальные патлы. И это видение преследовало его всю дорогу до места назначения.


   А потом начались долгие и мучительные недели адаптации к новым условиям. Месяцы осознания, что он ни в чем не виноват... Годы надежды на встречу с родными, которая так больше никогда и не состоялась.

   Прошли годы. Ромка уже забыл, и про мать, и про Ваньку с Лариской. Время стерло из его памяти любимые лица, грезы и воспоминания о прошлом. Все это время он искал себя, пробовал разное. Но так ничего его и не заинтересовало — ни спорт, ни науки. Воспитатели разводили руками, внушали ему, что если он не определится с профессией, то дорога ему одна — дворник — бутылка - тюрьма. И пацан уже сам опустил руки, махнул на свою никчемную жизнь. Он со страхом ждал, когда ему исполнится восемнадцать, и начнут воплощаться в жизнь самые непримиримые его страхи.

  Однако судьба распорядилась иначе, дав возможность молодому человеку изменить ход своей жизни. Однажды, бывшая нянечка подарила ему на день рождения билет на рок концерт одной популярной группы. И этот час стал поворотным. Теперь он точно знал, что непременно станет музыкантом. И не просто музыкантом, а создаст свою рок группу. С того дня он уходил по ночам за старый сарай в дальнем конце дворовой площадки, и играл на гитаре, которую смог выпросить у педагогов.

   Его старания увенчались успехом, он стал выступать на школьных праздниках, на линейках. Его начали представлять потенциальным опекунам и усыновителям. Но несмотря на явный талант, для парня так и не нашлось попечителей — никто не захотел привести в дом шестнадцатилетнего парня, почти состоявшегося человека. Были, конечно и те, кто быстро смекнул, что на «сыночке» можно заработать, но таких «сердобольных и любящих», Роман видел издалека, и в конце-концов поставил жирную точку на мечтах о семейной жизни.


   Уже после того, как двери детдома за ним закрылись, и он, устроившись помощником дворника в элитный двор многоквартирного дома, начал копить на аппаратуру.


  Его «босс» дядя Ваня, вручил ему гитару, настоящую, концертную, доставшуюся от  какого-то именитого предка-музыканта, и пригласил одинокого парня жить к себе в  малогабаритную квартирку, вместо погибшего на службе сына.

  Он же помог Роману и с подвалом, где начались его тренировки, репетиции и первые концерты перед жителями дома. Потом нашлись желающие разделить с ним любовь к тяжелому року… Так родился коллектив талантливых ребят, которые променяли компьютеры и телефоны на ежедневные долгие бренчанья на гитарах.

   Спустя год группа вышла на большую сцену, победив в областном конкурсе молодых исполнителей, и начались гастроли, поездки, турне… а как следствие - признание, слава и успех. Потом были первые энергетики, первые наркотики, первые девушки… и все закрутилось-завертелось. День сменял ночь. Месяцы перерастали в года... Ночные концерты, дневные оргии… и так бесконечно… до тех пор, пока однажды Роман не смог подняться с постели из-за странной рези в правом боку.

   Тогда диагноз «рак» не напугал его.

- Ерунда! Я все смогу, все преодолею…

Но… жизнь с того момента разделилась на «до» и «после».

   Теперь с девушками и возлияниями было покончено. А основной его работой стала беготня по врачам — узи, химия, уколы, таблетки, и так по кругу. Превозмогая слабость и боль он шел на концерты, чтобы заработать денег на очередное лечение.

  И вот теперь он услышал это страшное и неотвратимое — бесполезно. И мир разом отодвинулся на задний план.

Рак победил.

  Целое море денег в никуда. Целые два года мытарств, и потерянное время, которое можно было потратить… на что? Он не мог сказать себе, как хотел бы провести последние дни. Почему-то это больше всего и злило.

   Умирать не хотелось. Только сейчас ему пришло в голову, что он и не жил-то еще толком. Не построил дом, не посадил дерево, не родил сына. У него даже девушки не было… Это особенно угнетало. Во всем мире не было ни одного человека, который бы по-настоящему его любил. Вспомнился отец. Он тоже ушел молодой, но понял ли он в тот роковой момент, что погибает? Сожалел ли о чем, вспоминал ли своих жену и детей? Припомнил мать, не справившуюся с горем... Своих брата и сестру, которых так и не успел разыскать.

   Стоит ли бороться дальше? На деньги, которые ушли на лечение можно было безбедно жить всю оставшуюся жизнь! Оставшуюся… Сколько было дано концертов!.. А сколько еще могло бы быть...


 Врач, Игнат Вячеславович с тревогой смотрел на своего пациента. Он ждал слез, истерики, обиды, криков, оскорблений… угроз, наконец, каких он не мало повидал на своем веку. Но ничего этого не было. Роман словно застыл как каменное изваяние.

- Я не хочу умирать! - еле слышно прошептали его побелевшие губы.

  Все чего он достиг, что сделал, какие титанические приложил усилия… - все это пойдет прахом! Пройдет год, или может быть два, и о нем забудут. Как будто и не было его, Романа Градова с его группой «Летучий порох». Нееет, так нельзя! Так не может быть! Так не должно быть!

- Сколько мне осталось? - спросил он просто, обыденно.

- Месяца два-три! - врач опустил глаза. Такие слова ему не раз приходилось говорить своим пациентам. Но сейчас его голос дрогнул.

   Роман кивнул и медленно пошел прочь. Потом приостановился, и подняв голову кверху, гордо удалился.

    Игнат Вячеславович лишь горько покачал головой, а потом вернулся к своим обыденным делам и умирающим пациентам.
   

   Из сладких грез меня вырвал резкий звонок мобильника. На экране высветилась фотография Веры, моей жены, с которой мы решили пожить отдельно, чтобы определиться, остались ли мы как и прежде любящими друг друга супругами или наша семейная идиллия дала жирную трещину в отношениях. Я перевел взгляд на часы и удивлено вскинул брови — два-тридцать. Меня тут же обуяло беспокойство.

- Что случилось? - выпалил я в трубку.

- Даша… - Вера нервно сглотнула. - Ты только не волнуйся, в целом ничего страшного, но дочке нужна твоя помощь.

- Что? Где? - начал задавать я вопросы, прижав телефон ухом к плечу и попутно натягивая брюки.

- Она с Артемом отправилась на концерт… ну, этих, металлистов, короче. Знаешь, которые к нам в город приехали.

- Знаю. - ответил я, ползая на коленях в поисках носка — один нашелся сразу, а второй как сквозь землю провалился. Телефон постоянно норовил упасть, и я начинал злиться на весь мир, такой несправедливый и жестокий. - О них вот уже две недели только и разговоров. Зачем Дашка поперлась на концерт? И ничего мне не сказала. Я бы ее мигом отговорил. - наконец носок нашелся под стулом, и я выдохнул свободнее. - Так что произошло? Смирнов ничего не говорил о беспорядках.

- Там другое… концерт начался в двенадцать… Уже через полчаса в зале стало невыносимо душно, да к тому же дым, который пустили музыканты вызвал  у нее аллергический кашель и дочка вышла на улицу, чтобы отдышаться. А потом завернула в туалет… в мужской… перепутала в темноте… А там… она… все там…

- Ну, - я начал закипать, - ты не можешь четко и коротко сказать, что там произошло?

- Там у стены лежал молодой парень с вывернутыми наружу внутренностями. - Вера всхлипнула и замолчала.

- Убийство? Я немедленно свяжусь со Смирновым, он у нас несет вахту по охране дома культуры, а пока подъеду сам.

- У Дашки истерика, я ничего больше не смогла от нее добиться. - я услышал как Вера высморкалась и прочистила горло. - Я уже заказала такси и еду туда.

- Я сам разберусь! - выкрикнул я. - Не хватало мне двух истеричек сразу.

   На удивление, Вера согласилась с моими доводами.

- Ты только сообщи мне сразу как узнаешь, что все-таки произошло. Я буду ждать звонка.

   Я пообещал перезвонить и тут же набрал номер Смирнова, но в ответ мне неслись длинные гудки. Уже на выходе я вспомнил, о еде, которую мне оставил Женька, и в который раз подивился его прозорливости. Кинул сверток в пакет и скатился по лестнице в ночь.

   Дозвониться до такси мне тоже не удалось.

- Свободных машин нет. - твердил монотонный голос. - Мы сообщим вам, когда появятся свободные водители. Продиктуйте после сигнала свой номер телефона.

   Чертыхнувшись, я оставил бессмысленные попытки дождаться адекватного ответа и отправился пешком, благо наш городской культурный центр располагался в нескольких кварталах от дома.


   Мне стоило большого труда протиснуться сквозь плотную толпу зевак к месту происшествия. Длинный коридор до отказа был заполнен молодыми людьми, которые вытянув шеи передавали своим товарищам то, что им удалось увидеть или услышать.

   Смирнов с группой экспертов осматривал изуродованное тело парня.

Забрызганная кровью белая футболка была разодрана в клочья. Из зияющей раны вывалились кишки, на полу образовалась довольно большая лужа застывающей крови. К горлу подступила тошнота. От вспышек фотоаппарата рябило в глазах. В первую очередь я искал глазами дочь, но ее нигде не было видно.

- Она там, - увидев меня, указал в сторону открытого окна Сергей. - У нее началась истерика, и теперь ее отхаживают врачи. Дочь железного Ракишова оказалась натурой тонкой и впечатлительной. - Смирнов едко хмыкнул.

- Заткнись! - я схватил его за грудки и уже готов был врезать ему затрещину, но он выставил вперед ладони, словно извиняясь.

- Тихо, тихо, приятель! - елейно-слащавым тоном произнес он. - Не будь таким вспыльчивым!

- Если бы ты, Сергей Владимирович, добросовестно выполнял свои обязанности, подобного бы не случилось! - сказал я, растягивая слова и едва сдерживая гнев. - Когда дежурила моя бригада, подобных инцидентов не было! - я выпятил вперед губы и чуть скривившись в злой усмешке проговорил. - Желаю успехов в расследовании!



 Дашку я нашел сидящей в машине скорой помощи. Увидев меня, дочь кинулась ко мне и вновь разрыдалась.

- Папа, это было так ужасно! Там столько крови! И эти кишки… брр, какая мерзость. Мне не удастся забыть это никогда!

- Успокойся. Я сейчас вызову тебе такси и ты поедешь к матери. Она уже ждет тебя.

  Даша лишь мелко-мелко затрясла головой. Я показал санитарам свое удостоверение, и они без вопросов отпустили девушку под мою ответственность. Когда прибыла машина, и дочь уселась в салон, я перезвонил Вере и сказал, чтобы она вышла на улицу и встретила ее у подъезда, потом напоила  коньяком и отправила спать.

  Вера лишь буркнула:

- Сама знаю, - и отключилась.

   Я же отправился в отделение и позвонил Нестерову с просьбой поручить это дело мне.

- Я полагаю, что это звенья одной цепи. - сказал я. - И настаиваю на том, чтобы объединить дела в одно производство. Слишком уж схожие обстоятельства. Только теперь ясно, что собачки здесь не причем.

- Я буду через полчаса и жду вас всех в моем кабинете. - бросил Антон Петрович. - И Смирнова это тоже касается.



  Полковник еще не появился, а мы уже сидели за его столом и неприязненно зыркали друг на друга глазами. Чтобы разрядить обстановку я сказал первое, что пришло на ум:

- Время выбрано идеально.

  Сергей Владимирович  посмотрел на меня исподлобья и сонно зевнул.

- Конечно! Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы это понять. Сотни людей, рвущихся в зал… кому придет в голову шастать по туалетам?! Да и затеряться потом в толпе дважды два. Это твою дочь понесло по мужским туалетам чуть не вначале выступления…

   Назревал скандал. Я еле сдерживался, чтобы не начать разборки прямо в кабинете начальника, но его появление прекратило в корне всякие попытки начать ссору.

- Сидите! - тяжело сказал нам полковник, пройдя к своему столу и опустившись на кресло. - Нет времени на церемонии. Доложите обстановку. - обратился он к Смирнову.

- В 23-25 мы сделали последний обход дома культуры. Все было без происшествий…

- Вы заглянули в уборные?

- Нет. В этом не было необходимости.

- Не было, или вы не посчитали нужным?

- Не посчитали нужным. - замечание полковника задело Смирнова, но перечить он не решился. - Я лично выглянул в коридор — он был пуст. Вся толпа ринулась в концертный зал, и нам пришлось смотреть в оба, чтобы не началась давка.

- Что скажет эксперт о времени смерти, имя жертвы?

   Начальник экспертной группы поднялся и заглянул в свои бумаги.

- Имя жертвы — Денис Петров. Двадцать два года. Недавно переехал со своей девушкой Ириной Решетовой из Петербурга.

- Странный переезд. - вклинился Одинцов. - Обычно молодежь стремится в большие города, а не наоборот.

- Ну, это кому что нравится. - прервал его Смирнов. - К тому же подозревать его в чем-либо глупо — не он убил, а его. И скорее всего, я понял так — в городе маньяк объявился.

- Ну так может он сбежал к нам как раз потому, что накосячил. - Гриша никак не мог переключиться от собственной версии к фактам. - Вот его «дружки» отыскали и пришили.

- Ага, предварительно испробовав метод на Кременчуке младшем?! - Сергей Владимирович расхохотался, а капитан покраснев как рак, опустил голову и замолчал.

- Отставить смешки! - рявкнул Нестеров. - У нас здесь не балаган и не цирк! Будьте посерьезнее!

- Ага, цирк-то уехал, а клоун остался! - съехидничал Смирнов, и тут же провел двумя пальцами по губам, словно закрывая рот на замок. - Молчу-молчу.

 Полковник смерил его суровым взглядом и обратился к судмедэксперту Платонову.

- Докладывай, Виктор Иваныч!

  Мужчина поднялся, нервно потер руки и схватил папку с актами. Он всегда волновался на таких вот совещаниях, боялся, что совершил ошибку или того хуже, чего-то недоглядел, не определил. Наконец собравшись с мыслями он начал говорить.

- Молодой человек, личность которого подтвердила его подруга, был убит примерно около двадцати трех тридцати. Ирина, с которой убитый пришел на концерт утверждает, что в это время ее парень пошел в уборную. Накануне они с новыми соседями по съемной квартире отмечали переезд, и им подарили два билета на «Летучий порох». С утра Денис здорово мучился похмельем, и много пил воды, поэтому первым делом отправился «отлить». Она прошла в концертный зал и стала ждать его там. Но концерт уже начался, а жениха все не было. Девушка оглядела зал — все места были заняты, люди даже стояли в проходах, поэтому она подумала, что Денис не смог пробиться сквозь плотный заслон, и остался стоять на лестнице. Она решила, что придется ждать перерыва, но парень так и не объявился. Уже потом, когда опустили занавес, Ирина узнала страшную новость.

- Я слышал о деле, которое ведет мой коллега и лучший друг Ракишов. - прервал доклад Смирнов. - И считаю, что нет оснований связывать их в одно. В данном случае налицо местный конфликт — не поделили билеты, могли не сойтись во мнении насчет группы, например… Да что угодно могло случиться среди молодежи такого контингента.

- Раны практически идентичны с первой жертвой. - продолжил патологоанатом. - Те же рваные края, отсутствие печени, вырванные и разбросанные внутренности…

- Прежде чем ехидничать, Сергей Владимирович, - вставил полковник, - ответьте на вопрос — вы осмотрели зрителей, работников, присутствующих на момент обнаружения крови на руках и одежде? Такое невозможно провернуть не заляпавшись по самую маковку.

- Там было больше пятиста человек! - занервничал мой «друг и коллега».  - К тому же пришлось успокаивать его дочурку,  - он кивнул в мою сторону, - которая орала как резаная. Нехватало нам паники! Если бы мы остановили людей заперев их в зале, жертв могло было быть намного больше. А после понаехали эксперты, кто-то сообщил прессе… и началось.

- Это можно было сделать исподволь, когда народ выходил из зала. - глаза Нестерова сощурились, губы сжались в одну тонкую линию. - Не мне вас учить работать! Вы опытный оперативник и такой недосмотр!

- Виноват, товарищ полковник! - он зло покосился на меня, ожидая издевок, но мне совсем не хотелось сейчас подливать масло в огонь. - Просто началась бы давка, любопытные бы разнесли новость, а тут недалеко и до безумства толпы…

- Ладно. Что еще?

- Просто теперь вполне ясно, что это никак не могла сделать собака. - продолжил Платонов, закрывая и кладя папку на стол. - Я считаю — это почерк одного человека.

- Борис, подключайся! - Нестеров размышлял несколько секунд, потом добавил. - Вы подготовьте рапорт и все материалы по происшествию в ДК, Сергей Владимирович, и передайте их мне в кротчайшие сроки, а ты Борис Петрович, работай в двух направлениях, пока не на сто процентов есть уверенность, что это дело рук маньяка. Сейчас пять утра, нет смысла расходиться по домам. Где-нибудь перекусите и за работу. Борис, останься.

  Когда кабинет опустел, полковник спросил:

- Что говорит Женька?

   Я лишь пожал плечами:

- Не было времени выяснять! Когда я уходил, он спал! Да и завязал он с наркотой. Пока не хочу его тревожить — сам разберусь… Ну, хотя бы попробую.

- Лады. Иди, работай.


- Ромчик. - гитарист группы похлопал его по плечу. - Может ну его, этот чес по городам? Давай мотнем на море, на Мальдивы, в Анталию… надо же отдыхать. А потом с новыми силами… дадим концерты в столице.

Роман дернулся и  недовольно взглянул на товарища:

- Нет. Отдых подождет. Нас должна узнать вся страна. В каждом доме должны звучать наши песни, в каждом городе должны знать нас в лицо. В каждой области, крае и регионе мы должны оставить армию фанатов!.. Вот тогда можно и на покой. - он кисло хмыкнул. - Что говорится — уходить надо на пике славы. А пока нам предстоит работа, работа и еще раз работа.

- Но график слишком потный! — стал возмущаться духовик. - По два концерта в день. Мы сдохнем не добравшись и до половины плана поездок! С чего такая гонка? Ты и сам загнешься и коллектив угробишь!

- Поверь мне, - Градов повернулся к коллеге, — я знаю, что эти два месяца решающие в нашем деле. - он вздохнул. - А  потом на покой! Я обещаю.

   Друзья непонимающе переглянулись.

- Зачем рвать жилы?!

- Так можно запросто слететь с катушек.

  И лишь верный друг солиста, идейного вдохновителя и руководителя группы Колька Белов — ударник с самого основания «Летучего пороха», знал причину. Но связанный обещанием молчать, лишь украдкой смахнул слезу.


   И гастрольный тур начался. Роман выкладывался до изнеможения, словно каждый концерт был последним в его жизни. Успех был ошеломляющим. Цветы после концерта увозили машинами. Парни падали от усталости, молили о передышке, но Роман был непреклонен.

- Еще месяц потерпите. Дальше - отдых. - неизменно повторял он. - Потом скажете мне спасибо! За эти два месяца работы, вы обеспечите себя на долгие годы вперед!

  Один раз он чуть не упал на концерте, но сумел взять себя в руки. Николай помог подняться на ноги, концерт продолжился, и зрители ничего не заметили. Зато ребята были в шоке. После того, как занавес закрылся и зал опустел, его обступили со всех сторон и призвали к ответу. Но парень лишь улыбнулся и сказал, что забыл поесть:

- В следующий раз буду осмотрительнее! А вы разве недовольны гонорарами? На вас пролился золотой дождь, а вы ропщете! Побойтесь бога!

  Но ребята не оценили его энтузиазма, и понуро разбрелись по номерам отеля.


   Как-то на заре, когда утро еще только начиналось, в дверь номера постучали. Роман с трудом разлепил налившиеся свинцовой тяжестью глаза, приподнялся на локте и еле слышно прохрипел:

- Войдите!

  На пороге с сочувственной миной застыл Белов.

- Отвали смотреть на меня так, словно я умер! - прохрипел Роман. - Вчера блевал весь вечер, а после заснуть не мог, ворочался как уж на сковородке. Под утро только отключился. - Коля кивнул и присел на краешек кровати друга. - Кстати, где мы? - Роман повернулся к окну, но там было совершенно темно, и он устало опустился на подушку. - Я совсем потерялся в географии.

- Маленький городишко за тысячу километров от цивилизации… - ответил тот. - Не все ли равно? Сегодня здесь, завтра в другом таком же месте.

   Оба помолчали.

- Не знаю как ты отнесешься к тому, что я тебе скажу, но хотя бы выслушай не перебивая.

- Ну, говори. - Градов с трудом повернулся на бок и скривился от боли. Лоб тут же покрылся бисеринками пота. Он застонал и попытался сесть, но снова упал. - Черт, - выругался он. - как же не хочется умирать!

- Вот об этом я и хочу поговорить с тобой.  - робко начал Николай.


  Выходить на мороз не хотелось. Я подговорил Одинцова заказать пиццу, а сам вскипятил чайник и заварил нам всем кофе. Смирнов все еще дулся, но мне было не до разборок.

- Хватит фигней страдать! - я протянул ему кружку с кипятком и достал из стола банку с печеньем. - Ей богу, как дети!

- А у меня сахарок есть! - уже довольно миролюбиво проговорил Сергей. - Знаешь, мне не все в этой истории понятно.

-Везунчик ты. Мне вообще все непонятно.

- Вот я подумал, еще там, что это дело рук кого-то из персонала.

- Почему?

- Ну сам посуди, зачем кому-то идти в ДК, да еще переться в туалет, чтобы убить. И ведь потом надо было выйти так, чтобы никто ничего не заподозрил. Двигать через всю толпу…

- Ну так где еще спрятаться как не в толпе?!

- Нуу, не думаю, чтобы наш маньяк был настолько хладнокровен. Должен же был он как-то умыться что ли… переодеться. А следов нет никаких, понял? Ни-ка-ких! Словно и не было там второго… Да и не так просто вот так вспороть брюхо… парень должен был сопротивляться или на худой конец закричать…

- Если народу было много, навряд ли бы кто-то услышал крики… Или принял бы это за шутку.

- Нееет, он не кричал! Совсем! Он был к убийце лицом! И не боялся его!


- И не просто не боялся, а был в ступоре! - в дверях появился Женька с тяжелым пакетом в руках. - Вот, решил принести вам завтрак. Подумал, что пакет с провизией, которую я предусмотрительно оставил на столе, ты, дядь Борь,  где-нибудь да оставил.

   Я почесал затылок, пытаясь припомнить, где мог забыть завтрак, но так ничего и не вспомнил — столько событий произошло, неудивительно.

- Кстати, парень доверял убийце. Мне даже «показалось», что он был рад встрече.Когда смотришь в глаза смерти — все становится искренним и великим одновременно!

-Ты уже говорил мне об этом. Однако я так ничего и не понял.

- Если попросишь меня, - парень скорчил хитрую гримасу, - я так и быть, могу попробовать увидеть…

  Мне совсем не хотелось, чтобы о даре племянника кто-нибудь узнал, тем более навостривший уши Смирнов, поэтому скомандовал отбой и вытолкал парня за дверь.

- И что это было? - спросил Сергей.

- Семейные шутки… - отмахнулся я.


   Через полчаса нас вызвали в кабинет Нестерова. Он сидел сдавив голову руками и морщился.

- Треклятое давление! - коротко сообщил он. - Погода мерзкая. Время к обеду, а солнце так и не выкарабкалось из-за туч. Не поймешь как одеваться! Ночью мороз под двадцать, днем чуть не до нуля. - я протянул ему таблетку цитромона и стакан с водой. Антон Петрович запихал кругляш в рот и сделал большой глоток, тут же отставив стакан в сторону. - В школе нашли два трупа учеников с похожим почерком.

- Ого. Наш парень разгулялся! - хмуро хмыкнул Смирнов. - Только я-то тут причем? Дело поручено товарищу Ракишову. С него и спрос.

- Убийство детей, да еще и во время занятий даром не пройдет. - словно не услышав реплики подполковника, продолжил Нестеров. - Набегут газетчики, общественность поднимется, паника начнется. Я высоко ценю способности Бориса Петровича, но действовать нужно стремительно. Ты, Сергей, не обижайся, но так надо для дела. Подключись, помоги.

- То есть мои заслуги отменяются! - Смирнов пожевал губами. - Значит моих навыков и компетенции недостаточно, чтобы вести дело самостоятельно, но достаточно для того, чтобы быть на побегушках вашего любимчика?!

- Не хочешь помогать, не надо. - ответил я, поднимаясь. - Раз ваши, коллега, амбиции не позволяют включиться в дело о массовых убийствах детей, я справлюсь самостоятельно. Просто это вероятно займет больше времени, и следовательно можно предположить, что и трупов будет больше.

  Он стрельнул в меня взглядом, но ничего не сказал. Я забрал материалы нового дела у Нестерова и отправился в свой кабинет.

  Эксперты уже заканчивали работу, когда я прибыл на место. Учеников в школе уже не было — пришлось всех детей распустить по домам. Учителя собрались в кабинете директора и ждали опроса.

   Я пересек длинный коридор и вошел в небольшую комнату. «Класс для дополнительных занятий» - прочитал я. - «Надо же, сейчас и такое придумали?».

  Вид того, что я увидел повергло меня в шок, я не ожидал увидеть столь удручающую картину. Тела ребят лежали на полу распластанные во весь рост. Белые бескровные лица с глазами, устремленными в неизведанное. Рваные раны на животе. У одного была оторвана голова, и я не сразу это заметил, так как она аккуратно была приставлена, вернее, приложена обратно, но из-за окровавленных обрывков рубашки, закрывших горло и нижнюю часть лица, это не сразу бросалось в глаза. У другого рука болталась на тонких сухожилиях.

- Оторвать голову и вырвать руку с мясом — это нужна нечеловеческая сила. - отметил я, вглядываясь в изувеченные тела.

- Да не то слово! - оторвался от осмотра трупов Платонов. - Видать ребятки сопротивлялись… Руки не подаю - вся в крови, да и виделись сегодня, полдня не прошло.

  Я кивнул. Потом медленно осмотрел стены, забрызганные кровью. В такие минуты мне удавалось сдержать свои эмоции, многолетний опыт помогал. Это потом, когда наступит время осмысления, я буду мучиться головной болью, вопросами и гасить в себе ненависть к убийце.

- Что скажешь, Иваныч? - спокойно спросил я. - Наш это тип? Или имитация? Совпадение?

- Ничего нового. Убиты час-полтора назад. Остальное после осмотра.

   Я кивнул. Все как обычно. Те же вопросы, те же ответы. Вот только в каждом отдельном случае наступает либо гнев и азарт, либо апатия и уныние.

   Я вышел за дверь. Безвинные дети. Что за зверь завелся в обществе? И когда все это закончится?


   Перед глазами встал вид свисающих в разные стороны обрывки кожи и меня чуть не вырвало. Схватившись за подоконник, я несколько секунд тяжело дышал. В носу до сих пор стоял запах крови. И никаких следов убийцы — ни отпечатков, ни пото-жировых, ни органики! Что за чертовщина происходит?!

   Я внимательно вглядывался в полуосвещенные участки коридора. Как мало света. Окна выходят на север и уже в два часа здесь почти темно. Еще эта зимняя мерзкая городская слякоть… Детям нужно больше света. Весь день они проводят в школе. А потом возвращаются домой и доживают день при закрытых темными шторами окнах. И так весь учебный год. А потом мы хотим, чтобы они были здоровы и счастливы!

- Ну и о чем я сейчас думаю?

   Сделав два глубоких вздоха, я отправился в кабинет директора, где меня ждал дружный учительский состав.

- Ром,  я тут шиповник заварил. - Николай вышел из номера и уже через пару минут вернулся с подносом, аккуратно поставил его на столик рядом с кроватью. - Выпей. Может полегчает. - он робко, стараясь не шуметь пошел к двери. - Как только будешь готов выслушать меня — позови. От этого может зависеть вся наша дальнейшая жизнь. Наша… и твоя.

- Погоди! - Роман остановил друга глухим бесцветным голосом. Белов еле сдерживал слезы. Он считал своего друга несгибаемым, железным человеком, которого не сломили ни детдомовская жизнь, ни перипетии концертной закулисной жизни. Но этот чертов рак…

  Николай сам не верил ни в мистику, ни в экстрасенсов, но был готов подставить плечо другу. Лечением Градов занимался сам, не вмешивая ребят. Они и не догадывались о причинах такого поведения своего босса. Николай знал, что Роман сумеет поступить наилучшим образом, а потому и не лез с советами. Но вот сейчас, видя как его друг страдает, как под откос катится вся их деятельность, он не выдержал.

- Ром, - робко начал он. - Я понимаю как ты к этому относишься, но обещай, что выслушаешь, ладно?

- Таак, - набычился парень, ожидая услышать очередную ерунду. - если ты полезешь с советами, лучше чеши отсюда подобру-поздорову. - раздражение так и просилось наружу. Боль все усиливалась. Не помогали, ни дорогие таблетки,  ни уколы морфия. - Мне надоели бестолковые и глупые советы. Оставь меня. Лучше принеси шприц и лекарство. Надо готовиться к прогону.

   Роман закрыл лицо руками. В голове звучала пустота, тошнота липкими пальцами подбиралась к горлу, начала душить. На языке появилась горечь.

- Ты меня слушаешь? - спросил Николай друга. - Этот шанс, может быть последний.

- К чему эта хрень? - измученный болью парень протянул руку, и Белов потянул ее на себя, помогая другу подняться. - Моя группа умрет вместе со мной! Может ребята и правы — зачем вкладываться в то, что скоро станет бессмысленным и бесполезным! Мои силы совсем на исходе, я уже с трудом могу преодолевать боль. - он устало прикрыл глаза. - Ладно... Еще пара городов и надо заканчивать. Хочу накопить на свои похороны... — он перехватил удивленный и вместе с тем возмущенный взгляд Николая. - Не тратить же вам свои деньги на всякую ерунду, которая не стоит того. - он поднял вверх палец, не давая Белову прервать его речь. - Ты займись лучше поисками нового солиста. Зря я что ли корячился все эти годы?! Сделай так, чтобы мои песни продолжали жить! - он закашлялся и без сил опустился на кровать.

   Николай кивнул, поднялся на ноги и прошел к выходу. На пороге он оглянулся и робко, почти с благоговейным страхом сказал.

- Ты подумай о том, что я сказал. Возможно что ты сам еще много лет будешь исполнять свои  композиции.

   Дверь тихо закрылась за ним, а Роман устало прикрыл глаза.

«И что мне делать? Как объяснить ребятам, что еще пару дней, и я буду годен только на то, чтобы выступать в маленьких провинциальных городках, да занюханных деревеньках, где никто не обратит внимание, ни на качество звучания, ни на силу голоса. Совсем скоро наши выступления, благодаря мне, превратятся в жалкий фарс… а может я уже сегодня не смогу выйти на сцену… и тогда… все!»

- Белов! - крикнул он из последних сил.

   Опрос учителей ничего не дал. Большая часть коллектива проводила уроки,  времени и возможности смотреть, что происходило вне классных комнат, попросту не было. Удалось узнать только, что двое школьников просили разрешить им подготовку к экзаменам в школе, так как дома не позволяла обстановка — один ученик — Владимир Бурко был из многодетной семьи, которая ютилась в небольшой трехкомнатной квартирке, и вечные крики младших детей мешали сосредоточиться. Второй — Женя Евстигнеев из неблагополучной семьи, где царили вечная ругань пьяной компании и постоянные драки. Оба мальчика характеризовались как примерные, спокойные, ответственные ребята, которые мечтали продолжить дальнейшую учебу в ВУЗах страны. Поэтому руководство школы пошло им навстречу и выделило комнату для подготовки.

   Охранник тоже не сообщил ничего криминального.

- Посторонние в школу не заходили, подозрительных лиц не видел. - сообщил он, протягивая журнал регистрации посещений.

   Я пробежал его глазами и остановился на фамилии Мурашко - единственной, зарегистрированной за сегодняшний день.

- Кто это? - спросил я.

- Это работник местного ДК, пришел к директору, чтобы предложить льготные билеты для учеников школы на концерты гастролирующей группы. Но он только поднялся на второй этаж и пробыл в школе не больше получаса. - охранник задумался. - Правда я отлучался минут на десять — ходил в туалет во время урока, и не заметил, как он выходил. Но пропускной он оставил на моем столе и сделал отметку в журнале об уходе, самостоятельно.

  Я поднялся к директору еще раз и уточнил информацию. Валерий Алексеевич подтвердил слова своего сотрудника:

- Все верно. Он принес около сотни билетов с большой скидкой. Мы поговорили с ним, и я лично проводил его до вахты.

   Я вздохнул, в каком направлении двигаться дальше? Смирнов может ликовать — хваленый заслуженный следователь Ракишов сел в калошу!

   Мои невеселые мысли прервал звонок мобильника.

- Борис Петрович? - спросил незнакомый мужской голос, и почему-то сердце мое ёкнуло в нехорошем предчувствии.

- Да!

- Это дежурный лейтенант Леонид Николаевич Прохно! - секундная пауза. - Мы с напарником делали обход территории возле ДК, и наткнулись на молодого человека, лежащего на задворках. Скорее всего он под кайфом. Назвал только ваше имя и должность.

- Где он? - заорал я. - С ним все в порядке?

- Ну как в порядке?! Как может быть в порядке наркоман. Несет какой-то бред.

- Лейтенант, немедленно запиши все, что он говорит! Я сейчас подъеду.

- Но… там какая-то неразбериха.

- Все, я сказал, слово в слово! - я отключился и немедленно вызвал такси.

  Встретили меня двое молодых ребят в форме. Женька лежал на заднем сидении УАЗика в полной отключке.

- Вы сделали то, что я просил?

  Лейтенант посмотрел на меня как на сумасшедшего и протянул исписанный неровным почерком листок. Я распорядился отвезти нас домой. И только когда племянника уложили в постель, я рассчитался с ребятами, посоветовав им молчать о происшествии и углубился в расшифровку каракуль.

«Все рады смерти… - читал я. - Когда смерть идет от великого… одна жизнь не может быть дороже другой… Самоубийство — грех…  - ну и что это значит? Понятно, что самоубийство грех, но у нас-то убийства! Может это действительно бред больного наркомана? Но он просил мне это передать! - Дан шанс… но от бога-ли… да все-равно… вся жизнь от бога и нет права от шанса отказываться… одно Великое не может заменить десять обычных… а кто это определил?  Березовка… село… пригород… последний след там… Березовка — старушка… от нее все… последнее там… Березовка — старуха...».

   Еще пару часов я ломал голову над этой головоломкой и отправился к Нестерову, может вдвоем нам удастся разгадать послание, если оно таковым является.


- Ты, Ром, только не перебивай и не ори. Хорошо?

- Давай попробуем. - растянул губы в натянутой улыбке парень.

- Хорошо!

  Николай сел рядом и немного подумав, заговорил быстро-быстро, словно боясь не успеть договорить, досказать, донести мысль.

- Помнишь, на прошлой недели мы давали концерт в Березовке.

- Ну… - напрягся Громов.

- Я познакомился там с местной девчонкой… ну ты сам понимаешь — то да се. Она спросила, почему ты такой грустный. Молодой, богатый, купающийся в славе… Ну я и выложил ей все как на духу…

  Роман в недоумении уставился на друга.

- И на фига ты мне это говоришь?

- Короче, - затараторил Белов, - она мне рассказала, что есть в их деревни бабка — знахарка, может на ноги любого поставить. К ней из самой Москвы едут…

«Вооот, теперь мы еще ведьме про свои болячки не сказывали. — подумал Роман. - И потекут денежки на разводилово. - он постарался сдержаться и вслух ничего не сказал. Неужели его друг серьезно верит во всю эту муть?! Дурак что ли? - но возмущаться и кричать не стал — о нем ведь Белов печется. Но и принимать всерьез его слова не стал».

- Ладно, проехали. - проскрипел он. - Помоги лучше подняться. Я в душ, и потом на спевку.

   Николай грустно пожал плечами, словно говоря: — «Ну как знаешь. Я хотел как лучше». Он проводил друга в ванную, а сам отправился к себе в номер, подготовить костюмы.


  Вечерний концерт дался Роману с таким трудом, что он еле волоча ноги вернулся в номер и не раздеваясь рухнул на кровать. Сон не шел. Он лежал и пялился в потолок, изучая трещинки и пыльные пятна. Хотелось завыть, громко и протяжно, но и на это не было сил. «Что там говорил Колян? Бабка? Колдунья? - жить хотелось как никогда. А умирать страшно! - В общем-то я ничего не теряю. Не буду ли я сам дураком, если не использую шанс?»

  Он долго ворочался с боку на бок. Но сон не шел. Утром он поднялся с тяжелой головой и тут же набрал номер Белова

- Давай… пока наши отсыпаются… сгоняем к этой твой … знахарке.


  Ник появился минут через десять — побритый, бодрый, пахнущий дорогим одеколоном «Демон», что приобрел через десятые руки. На его лице не было и тени усталости после вчерашнего концерта, и Роман позавидовал ему: - «Вот мы одного возраста, одного пола и одного детдомовского воспитания… а у него все по жизни ровно. Цветет, и в ус не дует».

  Они спустились по лестнице и вышли на улицу. Рассвет только начинался, и в воздухе пахло деревенской свежестью и навозом. Но Градов был счастлив, что еще может различать запахи, цвета и радоваться вот такому простому рассвету, хоть и с трудом, но может передвигаться.

  До старухи добрались быстро — ни тебе городских пробок, ни ДПСников, ни светофоров.

Их встретил лишь лай собак, да пение птиц. Роману показалось странным, что дом у старухи совсем не напоминал коттедж, кои он видел у новомодных экстрасенсов в столице. Одноэтажное простенькое строение с узкими окнами, да небольшой участок, покрытый подтаявшим снегом. Толкнув скрипучую калитку парни зашагали к крыльцу по узенькой,  протоптанной сотнями ног, тропинке.

 Старушка - божий одуванчик, открыла дверь после первого же стука.

- Ааа, явились, молодые люди, а я вас еще неделю назад ждала. - ее скрипучий голос резанул по ушам. - Нелька мне про вас все уши прожужжала. Придут говорит, как миленькие придут.

 Роман нахмурился, не нравилось ему все это, не любил он заговоров за спиной, опасался диверсий, сглазов. Но отступать было некуда — в такую даль перлись.

- Ну заходите, заходите. - засуетилась знахарка. - Можете не разуваться, только снег с ботинок сметите.

  Парни прошлись по обуви веником, который сунула им в руки бабка, и прошли в дом. С интересом осмотрелись кругом — типичное ведьминское жилище — сухие травы на веревке вдоль стены, пучки каких-то кореньев, банки на полках со странным мутным содержимым. В центре — стол, покрытый красной бархатной тканью, да пара стульев. Пахло в доме специфически — чем-то пряным, с кислинкой. У Романа закружилась голова и в глазах потемнело.

-  Ооо, дружок, - пропела ведьма, входя в комнату с подносом, на котором лежали какие-то странные предметы, назначение которых вряд ли мог знать простой обыватель. - Ты совсем ослаб. Того и гляди свалишься под ноги. Усади его… а лучше уложи на топчан. - приказала она Николаю, и тот послушно отвел друга в дальний угол комнаты. - А теперь иди, погуляй с полчасика, мне с твоим товарищем побалакать надобно.

  Белов послушно вышел на двор и решил обойти дом, так, от нечего делать… и чуть сам не грохнулся в обморок, когда увидел, что творится на задворках. Большими кучами были свалены черепа каких-то животных, над выпотрошенными внутренностями и гниющими шкурами кружились насекомые. «Откуда зимой мухи? - мелькнула мысль». К горлу подкатила тошнота, и желудок тут же вывернул наружу весь завтрак. Немного отдышавшись, парень, держась за стену дома, побрел прочь. «Точно, ведьма! - запоздало подумал он. - Нахрена только Ромку припер сюда! Надо тащить его отсюда, пока не поздно!»   

  Он загреб рукой охапку чистого снега и размазал по лицу. Сразу стало легче. А на встречу ему уже шел Роман. Глаза его горели, не то злостью, не то надеждой. Губы были перепачканы в чем-то красном. Но главное, что он шел вполне бодро. Он махнул рукой Николаю и повернувшись к калитке, зашагал к машине. Лишь в гостинице, растянувшись на диване, он поведал о том, что сказала и предложила ему ведьма. Рассказ Романа привел Белова в замешательство, но ему хватило терпения дослушать до конца не перебивая, и лишь спустя некоторое время, все взвесив и обдумав, он дал согласие на помощь другу.

- Знаешь, - сказал он Громову, - мы столько лет прожили бок о бок, и мне тоже не безразлична судьба нашей группы. От твоего благополучия зависит и мое благосостояние. Мы и эти времена преодолеем, лишь бы средство было действенное.

- Ты же видишь, - с жаром заговорил Роман, - она дала мне лишь попробовать, но мне сразу стало легче. Я полон сил и готов продолжать петь... Но один я не справлюсь. Ты же мне поможешь? - он схватил Николая за руку и тот почувствовал, как ладони друга горят. - Я не представляю, как буду действовать. Меня кидает в жар, как только я подумаю, что мне предстоит сделать! Но я хочу выжить! Любой ценой!

- Хорошо. Мне надо подумать! - по лицу Николая струился пот. - Выжить любой ценой! Конечно! Без проблем! - он вымученно улыбнулся и заторопился в свой номер. - Утром мы выезжаем. Надо собраться. Концерт в ДК уже завтра вечером. Город большой — народу будет много. По дороге мы все обмозгуем… Ты не волнуйся — я помогу!

- Нас ждут большие деньги! - Роман посмотрел вслед Николаю. - И у нас будут семьи и дети… а там и помирать не страшно!

  Белов кивнул и поспешно вышел за дверь.



-  В городе начались дерзкие массовые убийства молодых людей и детей. -  телевидение пестрело репортажами о последних событиях. Казалось, все каналы решили переплюнуть друг друга в обвинениях. - Городские власти и полиция ничего не могут сделать, чтобы остановить волну преступлений, которая захлестнула наш с вами любимый город. Когда люди смогут спокойно спать? У полиции нет ни единой зацепки! Дело дошло до того, что даже в школах мы не можем быть спокойны за учеников! Родители вынуждены встречать, провожать и ежеминутно присматривать за своими детьми! Многие папы и мамы попросту боятся отпускать своих чад на улицу, в магазины и на занятия в секции и кружки. Некоторые уже пишут заявления о переводе детей на домашнее обучение. Если этот коллапс не остановить, начнется массовая истерия, последствия которой могут быть непредсказуемыми!

- Да выключи ты этот дурдом! - зло выкрикнул Смирнов. - Посмотрел бы я на них, когда нет ни единой мысли, ни единой зацепки! Брехать в микрофон — много ума не надо!

- Не злись, Серый, они правы по-своему. - попытался я его утихомирить. - Наша работа — искать и обезвреживать! А мы, пока, действительно толчем воду в ступе! - я повернулся к Одинцову. - Давай-ка, Гриша, сгоняем в Березовку — это деревенька, скорее — село, всего  двухстах километров отсюда…

- Я чего-то не знаю? - Сергей Владимирович напрягся. - От меня что-то скрыли? Конечно, нафига делиться информацией с коллегой, вы и сами с усами!

-Не обижайся, Сергей, так надо для дела. - ответил я. - Я еще и сам не уверен, что выбрал правильное направление… Мы с Нестеровым посовещались, и он дал добро на поездку. Я обязательно поставлю тебя в известность, если нападу на след. А пока — это только догадки…

  Смирнов с мрачным видом проводил нас взглядом. Я был уверен, что эта  поездка еще выйдет нам боком. Подполковник не тот человек, кто легко сносит обиды. Наверняка он затаится до поры до времени, а потом выместит злость в самый неподходящий момент.

- Объясните, куда и зачем мы едем. - попросил Одинцов, когда мы уселись в наш УАЗик.

- Мне поступили сведения, что корни наших преступлений идут оттуда. - стал объяснять я. - Но это только догадки и предположения... Однако игнорировать их я не могу... Да и полковник со мной полностью согласен.


  Пока мы ползли по ухабистой, а местами и скользкой дороге, отзвонился Женька. Он что-то мямлил о том, что совершенно случайно встретил на улице своего давнего приятеля, с которым некоторое время назад проходил лечение в частной клиники. Приятели разговорились, и Томилин предложил бывшему товарищу по несчастью дозу, от которой Женька отказаться не смог. С одного укола племянника так развезло, что он не в силах был дойти до дому, а «улетел» прямо там, на улице.

- Ты меня прости, дядь Борь, но надо понимать, что бывших наркоманов не бывает. Но, мне пришли кой-какие видения. - и парень повторил то, что записали патрульные. - Еще надо искать красную рубашку и внимательно смотреть по сторонам. И да… поторопись, преступник не будет сидеть на месте и ждать вашего визита…

- Он ездит по городам и ищет жертвы? Такой гастролер?

- Не совсем так. Я уже говорил, что перед смертью все равны — великие и бездарные, главное выбрать — кто важнее…

  Мы въехали в Березовку и связь стала прерываться. Ничего более путного я не смог добиться от племянника и с сожалением отключил телефон.

- Надо внимательно смотреть по сторонам. - сказал я Одинцову.

- И что следует искать?

- Не знаю… наверное, если попадется что-то интересное, мы это сразу поймем. А еще позвони Смирнову, пусть пробьет, может было нечто подобное в других городах! Пусть свяжется с коллегами и выяснит, нераскрытые преступления за последнее время.

- Хорошо, я сейчас ему позвоню.

  Нам пришлось остановиться, чтобы найти точку, где можно было «поймать» интернет. Гриша двигался вдоль дороги, и водил телефоном взад-перед, матерясь и ругая провайдеров за плохую связь. Наконец он смог переговорить с подполковником, и нам пришлось ждать еще некоторое время, чтобы дать Сергею Владимировичу возможность с нами связаться. Прошло полчаса, когда он позвонил.

- В какой заднице вы находитесь — с десятого раза попал?

- Мы на окраине села. - ответил Одинцов. - Что удалось выяснить?

  Гриша молчал некоторое время, потом бросил короткое:

- Спасибо. Понял. - и уже обращаясь ко мне передал слова подполковника. - Нигде подобного рода преступлений не зафиксировано.

- Что ж, отсутствие результата тоже результат!  Едем дальше.

-Куда дальше? - спросил водитель, останавливаясь перед развилкой.

- Давай направо. - бросил я. - Эта дорога более цивилизованная, а значит ведет в центр. Заедем к участковому. Может он подскажет нам что-нибудь интересное!

  Мы не прогадали поехав в этом направлении. Дорога действительно пересекала село. Однако, Березовка оказалась гораздо более протяженной и богатой, чем мы предполагали. Двухэтажные коттеджи тянулись вдоль центральной улицы, засаженной рябинами и березами, а через каждые двести метров высились многоэтажные торговые центры.

- Вот это дааа! - Одинцов глядел во все глаза. - Хотел бы я так жить!

- Так и кто мешает? - наш шофер, Михалыч, криво усмехнулся. - Переезжай, Гриша. Тут поди и девок тьма. Будешь завидным женихом. Сразу и в участковые пойдешь — не все же тебе горбатиться на старших! - он покосился на меня и расхохотался. - Да шучу я, шучу!

- И все же мне не кажется, что это то, на что мы должны обратить внимание.

- А другого я ничего интересного и не вижу! - Григорий пожал плечами. - Обычное село, пусть и богатое, но типичное, особо ничем не выделяющееся.

- Надо бы остановиться и спросить дорогу! - Михалыч притормозил у перекрестка. - Навигатор не показывает направление. Тут сплошные лабиринты.

  Я был с ним согласен. Однако нам пришлось долго ждать аборигена — улицы были пусты.

- Куда все запропастились? - спросил капитан. - Вымерли что ли?

- Да нет, вон дым идет! - показал в направлении ближайшего дома Михалыч.

  Но сколько мы не звонили и не стучали в ворота, к нам так никто и не вышел.

- Ладно, поедем на удачу. - водитель завел ГАЗик и мы тронулись направо.

- Смотрите, какое помпезное здание! - в голосе Одинцова прорезались нотки, ни то зависти, ни то удивления. - Словно дворец.

- Похоже — дом культуры! - отметил Михалыч.

- Скорее дворец культуры!

  Мы все уставились на высокое строение с башенками и балконами, которые держали на своих плечах мраморные атланты. Рядом высились огромные доски с афишами. Мне смутно показалось, что вот оно, то что мы ищем, но мысль так и не успела оформиться.

- Впечатляет! - отвлек меня Григорий. - У нас населения в сто раз больше, а такой красоты нет. Все какое-то серое, стандартное!

- Должно же какое-то преимущество у деревенских быть. - вступил в дискуссию шофер. - иначе все в города сбегут.

- Вон и афиши «Летучего пороха» висят. - показал пальцем на красочный плакат Гриша. - А мне так и не удалось попасть на их концерт. Светка на меня обиделась. Сегодня их последний концерт у нас.

- Неужели оно? - интуитивно сердце мое екнуло и учащенно забилось.

- Что оно? - не понял капитан.

- Не знаю еще. - сказал я. - Вертится в голове догадка, а никак не могу поймать идею за хвост. Ну-ка, Михалыч, тормозни.

  Он съехал с дороги, и я принялся изучать плакат. Довольно колоритная группа в черных кожаных одеждах расположилась на переднем плане с гитарами наперевес и ударной установкой в левом углу. Лишь лидер был в блестящей красной футболке. В его руках сверкал золотой микрофон. Группа здесь выступала две недели назад. «Отсюда они направились в Рябиновку — вот здесь анонсом дата их выступления — всего два дня, а потом прямиком к нам. - отметил я про себя».

- Интересно, почему афишу не сняли? - капитан подошел ко мне и тоже принялся изучать плакат.

- Такое событие здесь наверняка редкость. - ответил я в задумчивости. - Вот и висит как напоминание, что и в такой дыре может быть праздник.

- Красавчики, все как на подбор! - Григорий оглядел себя в зеркальном окне дворца культуры и сквасил кислую мину. - Вот бы мне такую фигуру! Вроде и не толстый я, а все-равно до такого торса мне далеко!

  Мы вернулись к машине и отправились на поиски полицейского пункта. Всю дорогу мне не давала покоя мысль, что я проглядел что-то очень важное, значимое. Но оклик Михалыча заставил меня вернуться в действительность.

  Пункт дежурного или полицейский участок оказался маленьким серым домишком в одну комнату. Молодой лейтенант скучал за просмотром старенького телевизора. Увидев нас, он вскочил, опрокинув стул и вытянулся по стойке смирно. Щеки его приобрели пунцовый оттенок, а глаза испуганно забегали из стороны в сторону.

- Представьтесь. - потребовал я, понимая всю абсурдность своего здесь появления.

- Лейтенант Приходько Вадим Егорович! - мне показалось, что парень вовсе перестал дышать.

- Успокойтесь, мы к вам по делу.

- По какому? У нас все тихо. Никаких правонарушений. - лейтенант все еще никак не мог успокоиться.

- Зато у нас шумно. - я хлопнул Вадима Егоровича по плечу и пригласил его сесть.

Мы с Григорием примостились на удивление на добротные крепкие стулья, и я задумался — о чем нужно спрашивать? Не мог же я рассказать о ясновидящем племяннике, который указал это место как решение всех вопросов. О даре Женьки не знал даже Одинцов. Молчание затягивалось. Пока я раздумывал, Гриша задал первый вопрос.

- Нас привела сюда серия зверских убийств у нас в городе. Аноним, позвонивший в наше отделение сообщил, что корни преступлений лежат здесь.

- Но у нас за последнее время никто не пропал, никто не убит. - заерзал на стуле лейтенант.

- Мне кажется, что вы что-то не договариваете. - я заметил, как руки Приходько нервно сжались в кулаки.

- Да нет же, ничего подобного! - с жаром заявил он. - Это был несчастный случай.

- Так, значит, смерть все же была?! - начал я с нажимом в голосе. - Кто, где и как это произошло? - мне подумалось, что расследование по этой смерти не проводилось, но все же что-то смущает лейтенанта, что он так живо реагирует на вопросы. - Мне нужны подробности… И не пытайтесь юлить, лейтенант, я тертый калач, и вранье вижу за сотни верст.

- Я вызывал следователя из района, но он подтвердил, что произошел несчастный случай и дело закрыли за отсутствием состава преступления.

- А у вас остались вопросы! - задумчиво проговорил Одинцов, а я поразился его прозорливости.

- Ну, понимаете, все списали на диких зверей, и на то, что дядя Ваня был не прочь выпить. А когда напьется, его несет невесть куда. Вот и на этот раз все решили, что он пошел ночью в лес, за дровами… а там его загрызли волки.

- А вы в такое не верите?

- Да у нас отродясь волков не было! - горячо заявил Приходько, шмякнув фуражку на стол. - Максимум кого можно встретить — это белки, ну или зайцы.

- Опишите мне характер ран! - попросил я. - И точное время преступления.

- Преступления? - лейтенант тяжело задышал. - Но я не виноват! Я все рассказал следователю! Но он не принял во внимание мою версию… Вы думаете — это было убийство?

- Пока мы ничего не думаем! - оборвал его я.

 Вадим Егорович вытер рукавом вспотевший лоб и продолжил:

- Так ведь ни следов, ни каких-либо улик, говорящих, что это сделал человек не было. Скорее собака… большая собака. Ивана Палыча разорвали… буквально вспороли живот и вынули все внутренности… кишки размотали по всей дороге… Видно зверь схватил добычу и понес ее с собой, в село… метров на сто виднелись кровавые следы. - лейтенанта передернуло. Видно было как тяжело даются ему воспоминания. - А потом следы обрываются… В то утро шел сильный снег и определить какие-либо подробности не было возможности. Но то, что неизвестное животное шло в село — это точно. Хотя... оно могло поменять направление и умчаться обратно в лес.

- А что вас смутило, помимо уверенности, что волков, способных так разорвать человек, у вас не водится? - спросил я, понимая, что действовал именно «наш» убийца, который наследил здесь, а потом перебрался в город. - Мне нужна правда!

- Да, конечно. Я устал скрывать! - губы лейтенанта плотно сжались, подбородок задрожал. - Это могла быть только собака! Злая! Огромная! И такая собака есть у моего тестя. Волкодав. Петр Макарович очень любит эту псину, говорит, что он не мог напасть на человека. Но я видел, кровавые отпечатки у вольера. Жена запретила мне кому-либо говорить об этом! А я не смог ей перечить!

- Пес мог прогуливаясь, наткнуться на убитого и поживиться свежатинкой! - попытался я успокоить парня. - Далеко живет ваш свекор?

- Да у самого леса! Крайний дом. - просветлел лейтенант. - Он действительно выгуливает там Джона. Он же и сообщил мне о находке. Это произошло всего в двухстах метрах от его дома. Но Петр Макарович утверждает, что Джон всю ночь был под замком и только утром он его выпустил на прогулку. Сам следом пошел — увидел, что пес понесся в сторону как угорелый, и отправился за ним… так и обнаружил дядь Ваню.

- Это все? - спросил я.

- Да-да, все! - затараторил участковый и как-то суетливо перекрестился. - Истиный крест!

  Мы с Одинцовым переглянулись. Нам показалось диким проявление такого суеверия от представителя закона.

Наш разговор зашел в тупик. Что-то я упускал.

- А что-нибудь случилось необычное в последнее время? - спросил я хватаясь за невидимую соломинку. - Может до убийства… несчастного случая, или после.

- Да что у нас могло случиться? - лейтенант задумался. - Хотя, как же я мог забыть?! Ну конечно, приезжала с гастролями знаменитая группа «Летучий порох». Хотя какое это имеет значение для вашего расследования. - Она колесит по стране уже много месяцев, и ничего предосудительного в ее репертуаре нет. Правда солист ихний, паренек, странный малый, скрывался от фанатов, просил обеспечить охрану, чтобы к нему никто не подходил, ни на сцене, ни в гостинице. Все автографы только через своего друга давал. Ну хотя, чего здесь непонятного — переезды, концерты… Уставал он сильно. Это и по его внешности было видно — худой, осунувшийся. Я думал, зачем так надрываться? Деньги, наверное.  А вот его товарищ, напротив, закрутил роман с нашей Зинаидой. Два дня куролесил, ну денег ей отсыпал, думаю немало, она и ремонт дома затеяла и коровку прикупила.

- А можно нам с этой Зинаидой поговорить? - спросил я. - Так на всякий случай.

  Лейтенант объяснил нам, как проехать к дому девушки, и мы с ним распрощались, к немалой его радости. Девушка оказалась словоохотливой. Мы проговорили с ней о ее кумире около часа, и уже собирались уходить, как Одинцов, все еще сожалеющий о том, что не попал на концерт группы, задал неуместный на мой взгляд вопрос:

- А как они вообще выступают? Мне так и не удалось послушать — работа! Как мне хотелось бы гастролировать и получать такие деньги… Слава! Известность! Всегда новые города, люди, события! - Гриша мечтательно закатил глаза к небу. А я хотел уже было одернуть его и вернуть с небес на землю, но осекся, услышав ответ девушки.

- Да чему там завидовать? Роману, солисту, может жить-то осталось не более полугода! А как помрет — куда деньги уйдут? Вот он из последних сил карабкается, а для чего? В гробу богатства не нужны…

- Это вы сейчас о чем? - насторожился я.

- Да мне его друг рассказал — Коля Белов! Мы с ним сдружились… - девушка жеманно посмотрела на меня. - Ну, вы понимаете… Он классный парень, за друга переживал… щедрый, красивый, отзывчивый и, главное, не жадный!

- Так что с Градовым не так? - прервал я ее откровения.

- Да рак у него! Последняя стадия! - девушка скрестила руки на груди и печально вздохнула. - Ну, вот он — Коля мой, все сокрушался, что будущего у него и группы нет. Поэтому и меня замуж не зовет. Умрет Ромка… и все! Каюк заработкам! Ну я и дала ему адрес нашей знахарки — бабки Алефтины. Вот только не знаю, ездили они к ней или нет. Уже утром группа отчалила в Рябиновку, а потом по графику должна в город попасть.

   Я больше не слушал девушку! Вот то, о чем пытался сказать Женька — Березовка, старушка, солист Градов Роман, рак… В голове сложился пазл. Ну, племяш, молодец! В очередной раз порадовал. Ну конечно, один великий — десяток простых! Хотя как связать убийства и этого Градова, у которого по словам девушки сил не то, что убить сильного, концерт отыграть и то сил не было. Да и зачем убивать — мстить за свои неудачи?

- А дайте-ка и нам адрес старушки! - попросил я. - Может она нам чем поможет?!

- Она ведьма сильная! - девушка протянула нам листок с корявыми каракулями. - Многим жизнь спасла! Хотя я сама к ней не обращалась — говорят она большую цену назначает…

  Мне уже нетерпелось отправиться в гости к загадочной бабке, поэтому я комкано распрощался с Зинаидой и выслушав ее напутствия по поиску нужного дома, поторопил водителя:

- Жми, Михалыч, давай родной, скорее! Чувствую, что мы у цели! Ох, Гриша, сейчас мы все узнаем!

   Капитан сидел ошарашенный. Конечно, как ему было понять, что сейчас происходит в моей голове. Он не знал то, что знал я.

- Понимаешь, Гриша, красная рубаха, смертельная болезнь… - сумбур, творящийся у меня в мозгах, привел моего помощника к еще большему изумлению. Он смотрел на меня во все глаза и лишь изредка удивленно вскидывал брови. - Скоро все поймешь… Скоро все узнаешь… - бормотал я как в бреду. Мои нервы были не пределе. Я с трудом сдерживал нетерпение и поминутно теребил пальто, не зная чем занять руки.

  Старушку мы застали у забора. Она поливала калитку водой и что-то негромко бормотала. Увидев нас, знахарка засуетилась, задергалась.

- Эх, не успела! - сказала она вместо приветствия. - Стара стала, неуклюжа, неповоротлива!

- Нууу, это и к лучшему! - заметил Одинцов. - Так есть шанс узнать больше!

- А чего приехали? Я вас знать не знаю! Гостей не жду! И сегодня пост начинается — дни не приемные! Так что, езжайте-ка по-добру-по-здорову! Возвращайтесь, когда Пасха закончится.

 Она незаметно зашла за калитку и уже хотела захлопнуть ее перед нашим носом, но мне удалось вставить носок ботинка в щель в самый последний момент.  Бабка Алефтина разнервничалась, послала нас отборной бранью, не соответствующей добропорядочной христианке в первый день Великого поста, но была вынуждена отступить на шаг назад. Воспользовавшись моментом, мы вломились во двор и направились к дому.

  Старуха шла за нами что-то шепча под нос, и мне стало неуютно ощущать ее взгляд на своей спине. Меня немало раздражали ее невнятные шепотки сзади, и я приостановился, чтобы пропустить ее вперед.

- Не делайте глупостей. Алефтина. - предупредил я. - Если закроетесь в доме, мы будем вынуждены выломать дверь. Вам лучше рассказать все как на духу. Мы уже многое знаем! Остались некоторые детали.

  Она злобно сверкая глазами отворила дверь и впустила на в горницу. Одинцов молчал, совсем сбитый с толку происходящим, но объясняться с ним не было времени.

   Сначала ведьма отпиралась и отрицала знакомство с молодыми людьми, но под давлением и угрозами, которые я был вынужден применить, она раскололась. Рассказ поверг нас в ступор — ну никак мне не верилось, что в двадцать первом веке люди верят в заговоры, порчи, зелья… Оказалось, что вылечить болезнь Романа было можно, только единственным способом — съесть печень молодого человека. Она приготовила внутренности козла, забитого на ее заднем дворе заранее, так как подружка ее внучки Ольги рассказала, что посоветовала обратиться к ей парням из гастролирующей группы. Сказала, что денег у них немерено, и попахивает огромным наваром. Вот она, Алефтина и расстаралась, напустила «антуражу», запугала, наворожила что в голову пришло, ну а под конец дала съесть печень козла, сказав что это орган молодого парня.

- Видимо этот паренек уж очень хотел жить. - рассказывала старуха. - Потому что сразу как-то встрепенулся, повеселел. И даже смог бодричком доскакать до машины. Ну, конечно денег он не пожалел за совет… Только я больше ничего ему не предлагала… И больше их не видела. Думаю, не поверили они в мои сказки. Ну пусть хоть день-два он будет думать, что выживет. Да кто знает — сознание творит чудеса!

  Алефтина умолкла, а я еле сдерживал себя, чтобы не дать ей затрещину. Это надо же ради денег так заморочить парню голову, что он ринулся убивать молоденьких пацанов, чтобы продлить себе жизнь. То, что за всеми этими зверствами стоит именно Роман Градов, я уже не сомневался. Остается только найти против него улики и доказательства его причастности к каннибализму, ну или взять его с поличным. Об этом у меня будет еще время подумать, когда мы отправимся домой.

- Кстати, что там с гастролями наших героев? - спросил я, вспомнив предупреждение Женьки о том, что вскоре группа отправиться покорять вершины других городов.

- Сегодня они дают последний концерт. - грустно произнес Григорий.

- Переживаешь, что не попал на выступление? - спросил Михалыч, заводя машину.

- Да я теперь и слышать не могу, ни их имена, ни само название группы. - Григорий отвернулся к окну и насупился.

- А мне нравятся такие шоу! - наш водитель был не в курсе расследования, а потому спокойно мог рассуждать на тему «Летучего пороха», но Одинцов прервал поток дифирамбов на их счет.

  Выехав в зону «продвинутого» интернета, я дозвонился до Нестерова и вкратце обрисовал обстановку. Полковник обещал к нашему приезду подготовить группу захвата, и как только я дам сигнал, отправить их на задание.

- Нам предстоит очередная бессонная ночь. - сказал я капитану. - Давай вздремнем, пока добираемся до места.

  Григорий кивнул и подстелив под голову шарф, и сразу вырубился. Я тоже последовал его примеру — сейчас я ничего не мог, ни предпринять, ни придумать, поэтому закрыл глаза и тут же провалился в сон.

  Выступление в Рябиновке прошло на небывалом подъеме. Роман давно не чувствовал себя так хорошо. И лишь вечером усталость и боль дали о себе знать. Он с испуганными глазами ворвался в номер Николая, который готовился ко сну и потребовал вернуться в Березовку к бабке.

- Наверное, моя болезнь пустила сильные корни, и одного раза недостаточно! - истерично кричал он. - А может мне всю жизнь придется поддерживать себя таким вот способом! Ужас! Катастрофа! Но ты же видел, как прошел концерт?! Без сучка — без задоринки! А сейчас все возвращается на круги своя. Что делать? Что делать?

- Успокоиться в первую очередь! - сон Николая как рукой сняло. - Давай поедем назад и спросим, что следует предпринять?!

- Едем сейчас-же!

  Парни запрыгнули в автомобиль и помчались в Березовку.

Ночь была безлунной. К тому же пошел снег, и они заблудились, свернули не на ту дорогу.

- Смотри. - Белов ткнул задремавшего друга в бок. Роман уставился в темноту. Спросонья он не сразу сообразил, что так заинтересовало Николая. - Мужик, пьяный шарохается.

- И? - солист «Летучего пороха» потер ладонями лицо.

- Что и? - Белов притормозил. - Это наш шанс испытать судьбу, потренироваться и понять, на что мы способны! Зачем нам бабка — лишняя свидетельница?! Думаешь, она станет для тебя добывать потроха? А когда мы будем далеко? - он посмотрел на товарища изучающе, долгим тревожным взглядом. - Нам самим придется добывать себе... тебе «лекарство». Случай идеальный: нас никто не заподозрит — покинули село еще пару дней назад, выступали в пятидесяти километрах отсюда, все видели как мы разошлись по номерам, но вряд ли кто-то заметил наше отсутствие. Опять же, посмотри за окно — снег валит, значит следы заметет, край деревни, лес, одинокий придурок еле ноги волочит...

  Роман разволновался. Убить комара или муху — это он бы сделал не раздумывая, но человека… Переживание дало о себе знать тупой болью в боку, и он решился.

- Идем.

- Кстати, у меня в багажнике нож есть старый, весь в зазубринах… не знаю откуда он, но давай его возьмем. - Роман кивнул. Он вышел из машины осторожно, боясь неловко повернуться, чтобы не разбудить боль и остановился, пытаясь унять биение сердца. Руки у него дрожали, колени вмиг сделались ватными, по спине потекли ручейки пота. Белов окликнул его, и слегка подтолкнул вперед. Ноги еле передвигались, и Громов думал, что вот-вот свалится в снег.

- Есть еще время передумать! - выдавил он из себя.

- Давай вперед! Мужик уже пожил свое, да и вечно пьяненький, сразу видно — не подарочек! А у нас гастроли, люди ждут.

   Старичок заслышав скрип снега за спиной, обернулся и сощурился, пытаясь разглядеть преследователей. В глазах его блеснул страх. Он попятился и не удержавшись на ногах, повалился в снег. Его ватник с оторванными пуговицами обнажил давно не стиранную рубаху и такие же рваные подштанники. Мужичок съежился и попытался отползти в сторону. Однако, приглядевшись, он узнал недавних гастролеров и обнажил свои гнилые зубы в пьяной улыбке.

- Вы, пални миня напужали до сертиков! - картавя и коверкая слова произнес он. - Ни узнал, плостите! - по подбородку потекла слюна. Старик икнул и попытался подняться.

- Гром, давай! - Белов сунул в его руки нож и медленно пошел на старика.

- Я тебе помогу подняться. - он протянул мужичку руку, но вместо того, чтобы потянуть его на себя, придавил ногой к земле.

  Роман бросился на жертву и начал кромсать живот, хаотично нанося удары и повизгивая как поросенок. Это оказалось не так-то просто — тупое лезвие рвало кожу, не причиняя особого вреда и не нанося глубоких порезов. Мужик вопил и извивался, как угорь. Дважды ему удавалось выскользнуть из рук убийц и он собрав все силы в кулак, пытался бежать, но Белов без труда догонял его и вновь швырял на землю. Весь перепачканный кровью Роман впал в безумие. Отбросив нож в сторону, он принялся рвать плоть руками.

- Давай же, Ромка, кончай его! - взмолился Белов. - Приди в себя!

В глазах потемнело, руки тряслись так, что Громов едва отдавая себе отчет в том, что он делает, запустил в растерзанное нутро пальцы, выхватил внутренности, и помчался к машине. На полпути он опомнился и бросил через плечо:

- Нож! Я оставил там нож!

- Я взял… - коротко бросил догонявший его Николай. - Постой… остановись… На хрена нам все кишки в машине?! Потом недомоешься! Бросай все на снег и бери только то, что нужно!

  Но Роман едва ли мог осознать весь ужас того, что они натворили. Он запнулся обо что-то в снегу и грохнулся во весь рост, выронив драгоценную ношу из рук. Нагнавший его Белов, рванул парня за шиворот, и поволок податливое тело к машине. Кишки, жилы, кровь — все перемешалось и разметалось по дороге. Но каким-то чудом печень осталась в руках.

- Жри быстрее! - Николай прислонил Романа к колесу машины и грубо его встряхнул. - Нам пора ехать, а машину марать — улики оставить! Хоть как мой, а что-нибудь да останется!

 Роман поморщился. При виде кровавых ошметков к горлу подкатил ком и парня передернуло от отвращения.

- Выглядит отвратно! - он поперхнулся слюной и откинул требуху на снег. - Это совсем не то, что давала мне бабка. К тому же эта печень старого немытого пьяницы. Я не заражусь чем-нибудь?

  Белов зло глянул на друга. Потом подумав, схватил его за шею, и подхватив рукой злополучную печень с силой втолкнул в рот товарища. Тот утробно замычал, замотал головой, но не почувствовав слабины, непроизвольно начал жевать. Несколько раз он пытался побыстрее проглотить мерзкое «лекарство», но его мутило, и скользкий комок все время норовил выскользнуть обратно. Прошло наверное минут двадцать, прежде чем он наконец справился с казалось бы непосильной задачей, и измученные парни выдохнули свободнее. Николай сел рядом с другом и прижал его голову к себе.

- Сейчас тебе станет легче, мы умоемся, и отправимся обратно. Скоро рассвет, нам надо привести себя в порядок.

  Роман молчал. На его лице, несмотря на холод выступили капли пота. Он никак не мог отделаться от ощущения гадливости и отвращения. На языке еще чувствовался вкус сырого мяса.

- Я так больше не смогу. - еле сумел выговорить он. - Это так противно, что я наверное никогда не смогу побороть это блевотное чувство.

  Но прошло некоторое время и глаза его заблестели. Он встал на четвереньки, схватил огромную охапку чистого снега и тщательно умылся. Холод и чистота сделали свое дело, парень несколько раз резко выдохнул и поднялся.

- Мне лучше! - сказал он Николаю, стараясь не смотреть на размазанные по дороге кровь и нечистоты. - Можно ехать. Нужно возвращаться к работе. - он поднял и сунул в карман остаток недоеденной плоти, и поспешил ретироваться.

  Оглядев поляну придирчивым взглядом, парни уселись в машину и спешно покинули место преступления.

   Снег тихо падал ровной стеной, скрывая под собой следы вакханалии.

  Двое бессонных ночей, умственное и нервное напряжение сделали свое дело. Пока ГАЗик трясся по сельской дороге, мои мысли медленно и вяло струились сами собой.

- Знаешь, Михалыч, а давай-ка сразу в ДК! - устало сказал я, вспомнив наставления Женьки. - Не ровен час, он смоется в другой город или деревню, наделает еще больше бед, и потом иди свищи его.

- Группа сегодня завершает концертную деятельность и отправляется дальше. - подтвердил мои опасения Одинцов.

  Я перезвонил полковнику и предупредил, чтобы группа захвата была начеку, и по первому звонку была готова выдвинуться на задержание.

- Я сообщу, будет ли необходимость. - отчеканил я. - Вполне возможно, обойдемся без помощи.

   Я сверился с водителем, сколько нам осталось дороги, и услышав, что езды еще больше двух часов, вытянул, насколько позволяло пространство кабины ноги, и задремал.

  Резкий звук выдернул меня из царствия Морфея. Я с трудом, нехотя разлепил глаза — выстрелы? Сон как ветром сдуло.

   Я выскочил из машины, но еще не проснувшийся окончательно организм пошатывало. Я неловко стал переминаться с ноги на ногу, пытаясь разогнать кровь по телу и сориентироваться на местности.

   ГАЗик был пуст. Машина припаркованная у входа в центр культуры, одиноко стояла с распахнутыми с приоткрытыми окнами. В замке зажигания торчал ключ. Валивший снег успел засыпать следы моих коллег, но я решил, что единственный путь — это внутрь здания и двинулся к высоким узорчатым тяжелым дверям. «Какого лешего меня не разбудили? - вертелось в голове. - И что это все значит?».

  Краем глаза я заметил стоявший невдалеке автобус и черный BMW с открытым капотом. Значит наш герой и его команда собрались уезжать и были застигнуты врасплох капитаном и водителем?

- Выслужиться решили? - заскрипел я зубами. - Не поверю, что у Одинцова не хватило пяти секунд, чтобы меня разбудить. Только вот взять убийцу одному и голыми руками  - верх глупости! Терять-то тому нечего! Ох, Гриша, неужто решил присвоить себе лавры победы?


Я осторожно приоткрыл дверь и протиснувшись в узкую щель, прислушался. В холле царила полутьма, светодиодные лампы под потолком мигали, не давая нормального освещения. В  коридоре, ведущим к туалетным комнатам, там, где обнаружили труп Дениса Петрова, в темноте хорошо виднелись вспышки выстрелов, а вот врага я не видел, как не видел и второго стрелявшего. Я лишь мог догадываться, что им был мой напарник капитан Одинцов.

  Я сглупил, выпустил в холостую всю обойму, мелкими перебежками продвигаясь на помощь капитану. Пришлось отбросить бесполезный пистолет. Григорий бросился ко мне навстречу, размахивая руками. Оказавшийся в пяти метрах от меня он вскрикнул. Схватив первое что попалось под руку, я бросился к нему, но было поздно. Он рухнул на пол у моих ног, заливая его потоками крови, глаза его устремленные на меня, смотрели жалобно и удивленно одновременно.

- Как же так, Борис Петрович? - его окровавленные губы брызгали красной пеной. - Как же Светка? У нас через месяц свадьба...

- Держись, капитан! - прохрипел я, не в силах сдержать подступившую к горлу ярость. - Только не умирай! Потерпи чуть-чуть!

  Осмотревшись в поисках опасности, я осторожно двинулся вперед. Только сейчас я разглядел предмет, оказавшийся в моих руках. Как странно, что самый обыкновенный железный лом, которым дворники орудуют, желая раздолбить лед на дороге, оказался здесь, чуть не в центре фойе культурного центра.

- Ну конечно, дворник его тут и оставил. - мелькнула мысль. - Чистил ступеньки у входа, и оставил.

«Что за глупые мысли лезут в голову, когда настал решающий момент?! Я даже не успел предупредить Нестерова, и теперь придется отдуваться самому». Об истекающем кровью капитане думать не хотелось. Сначала надо схватить Градова, пока он не натворил еще чего.

  Пуля просвистела в двух сантиметрах от меня и врезалась в колонну за спиной, взорвав пространство известковой пылью.

- Лом против огнестрела! Шикарная перспектива!

  Но ничего другого не оставалось.

 Ситуация стала критической. Я подумал, что нужно сваливать, пока группа захвата не появилась на горизонте. Еще больше я боялся того, что преступнику удастся уехать. С его деньгами, он легко может залечь на дно в каком-нибудь большом городе, поменять имя, документы и потихонечку потрошить бомжей, или случайно припозднившихся парней. И никто и никогда не свяжет преступления в единый узел.

 Нужно позвонить! Все что мне оставалось - на карачках уползти в безопасное место и набрать номер полковника. Мне удалось укрыться за колонной, и тут с боку от меня мелькнула тень.

-  Аааа, заорал я во все горло, размахивая ломом из стороны в сторону.

- Чего орешь? - из-за угла появилась человеческая фигура, и я чуть не вогнал раздвоенное острие ее силуэту в шею, но вовремя остановился.

- Всем лежать, руки за голову! - раздался мощный бас Смирнова.

Не помня себя от радости, я с жаром зашептал:

- Это я, Ракишов! Этот гад ранил Гришку и держит позицию у бокового входа в концертный зал.

  Хмыкнув, Сергей Владимирович, приставил палец к губам, давая понять, что все понял, и показал направление, в котором решил двигаться. Пружинящей бесшумной походкой профессионала-сыскаря, он шел внимательно осматривал каждый угол в помещении, выставив вперед пистолет, и готовый незамедлительно отреагировать на любой подозрительный шорох. Но ничего не обнаружив, он воззрился на меня. Я показал ему в направлении коридора, а сам выглянул из-за колонны, чтобы сориентироваться. Нужно было выдвигаться на помощь товарищу, забыв все обиды, разногласия и неприязнь. Когда дело доходило до слаженных действий, профессионализм должен был взять верх. Этому нас учил полковник Нестеров, подбирая в свой штат вышколенную команду.

  Но стоило мне чуть приподняться, как что-то холодное и острое впилось мне в шею с другой стороны.

   Я замер. Прикосновение холодного металла заставило меня занервничать. Что мне следует предпринять? Ощущение опасности требовало от меня немедленных действий - бежать или дать отпор?! И то и другое было слишком рискованным. «Спокойно, Боря, спокойно!  — сказал я себе, вглядываясь в темноту. Очень медленно, стараясь не делать резких движений, я повернул голову в сторону противника. В поле зрения попал свет напротив выхода. - Рвануть к выходу или позвать Смирнова?».

  Ни того ни другого я просто не мог сделать, без риска тут же схлопотать пулю.

- Послушай, Рома, - начал я вкрадчиво. - твое сопротивление ничего не даст. Ты же понимаешь, что тебе больше не удастся никого убить! Сейчас прибудет группа захвата с приказом бить на поражение!

- Значит, ты полицейский? - он мрачно уставился на меня. В темноте его глаза блестели лихорадочным нездоровым огнем.

- Да! - ответил я. - К тому же, бабка-ведьма обманула  — она дала тебе сердце козла и совет, который ты воспринял как панацею. Это эффект плацебо! Слышал о таком? Она призналась, что хотела лишь выкачать из тебя побольше денег и поскорее избавиться! Рак в последней стадии такими методами неизлечим!

- Вранье, мне стало лучше!  - с вызовом, и какой-то ненавистью в голосе, возразил он.

- Временно! Пока твой мозг вводит тебя в заблуждение! Но как только внутренние силы, взбудораженные экстазом иссякнут — все вернется на круги своя!

- Нееет! Врешь! - он смачно залепил мне оплеуху. Моя голова дернулась и повисла вниз. В голове загудело, и как сквозь вату я услышал, -  Я из тебя вышибу дух, если ты будешь продолжать меня водить за нос. Посмотри на себя — какой ты полицейский — морда тупая, брюхо висит. Я выживу!!! Слышишь, гнида, выживу! Любой ценой! Даже если мне придется убивать каждый день! Тебе не удастся провести меня! Для этого ты слишком глуп!

- Это не мешает мне раскрывать преступления. - мотнув головой прохрипел я. - Я все узнал, значит не так уж и глуп! Опусти пистолет. Если ты сдашься — тебя определят в больницу, где ты проведешь в комфорте свои последние дни!

- Мне не нужна ваша чертова больница. Я сожрал своего ударника, и мое здоровье вернулось в тонус.

- Это все временно!

  Говоря последние слова, я попытался вскочить на ноги. Его удар рукоядкой пистолета пришелся мне в плечо. В глазах потемнело от боли, рука повисла безвольной плетью вдоль туловища. Он замахнулся еще, но на сей раз ему не удалось нанести мне увечье — подполковник подоспел вовремя. Одним махом он выбил оружие из его рук и пистолет отлетел в сторону, скользнув по полу в дальний угол.

   В то же мгновенье, Градов бросился на Смирнова, выставив вперед свои окровавленные крючковатые пальцы.

- Сдохни, сдохни мразь! — кричал он, вцепившись в глотку опера руками. Жилы на его шее вздулись, лицо перекосило от злобы, пот струился по щекам и капал на воротник, но музыканту было нипочем. Он, оскалясь в мерзкой ухмылке, с перекошенным от ярости ртом, ловко отразил нападение и ударил подполковника кулаком в живот. Смирнов  охнул и согнулся пополам.

  Наконец немного очухавшись и приобретя возможность двигаться, я набросился на преступника сзади. Но он так же ловко вывернулся и рванул наутек. Я схватил свой лом и бросился за ним следом. Нагнать мне его удалось только у самой двери. Я размахнулся и со всей силы ударил его по спине. Он упал плашмя, и перебирая руками пополз к неподвижному телу капитана, в надежде найти оружие. Вся кровь бросилась мне в лицо - Одинцов Григорий, мой товарищ и подающий надежды работник - молодой парень, мечтавший о семье, лежал на холодном мраморном полу свернувшись калачиком. Будь воля этого мерзавца Градова, он без сожаления сожрал бы и его. Я словно потерял чувство меры. Передо мной был отморозок, погубивший столько нереализованных жизней.

   Я бил Градова с замахом, вкладывая в каждый удар все силы, и мои удары сопровождались отвратительным хрустом. Но он все еще трепыхался, стараясь теперь уползти подальше. Мне казалось, что он не чувствовал боли. Градов скалился как раненый зверь, и больше не пытался убежать. Его лицо сейчас больше напоминавшее кровавое месиво, все еще кривилось в ужасных гримасах, а я готов был нанести ему последний удар. Но подоспевший Смирнов, выбил у меня из рук лом, отлетевший с громким лязгом, и я остановился, еле сдерживая дыхание.

- На, держи наручники! — Серега перекинул мне железки, и тут же удалился в другой угол, к прибывшей опер группе.

  Из их переклички и обрывков фраз я понял, что Одинцов решил проявить самостоятельность, в одиночестве пошел на разведку в клуб. Он хотел выяснить есть ли здесь Градов и его группа, а водитель, не стал будить меня без особой надобности, пошел в отдел, звать на подмогу, так, на всякий случай. Первым ему на глаза попался Смирнов — ему-то он и пересказал события сегодняшнего дня. А потом, после того, как Сергей Владимирович выбежал на улицу, пошел докладывать Нестерову.

 Ребята  подхватили обмякшее тело Градова, и поместив его на носилки, понесли к выходу. А я опустился на колени перед Григорием. Его затуманенные белесой пеленой глаза смотрели в потолок, голова была неестественно вывернута, рот чуть приоткрылся и на пол тонкой струйкой стекала кровь. Хотелось кричать во весь голос. Даже не кричать — выть! «Мужики не плачут! - пронеслось в голове», но я не мог остановиться. Слезы заливали лицо, падали на грудь, капали на безжизненное лицо капитана.

- Держись! - рука Сергея легла мне на плечо. - Так бывает, коллега!

 Мне стоило больших усилий подняться.

- Так не должно быть! - прошептал я обессиленно.



  Всю ночь я не мог заснуть — ворочался с боку на бок, вставал, ходил по квартире, натыкаясь на углы и запинаясь за свои же ноги.

- Вот выпей! - Женька подал мне бутылку водки. - Тебе надо успокоиться!

  Я хлебнул прямо из горлышка, захлебнулся, закашлялся. Снова хлебнул, и снова закашлялся. Мой желудок отказывался принимать горячительное, еду, таблетки.

«Скорее бы утро! - молил я. - При свете дня станет легче! Дела, заботы, работа...». Но часы тянулись как никогда медленно. Я вышел на балкон. Мороз сковал мои руки, вернулся в квартиру — стало слишком жарко. Кровать показалась через чур мягкой, а стул оказался неудобный и жесткий.

  Мне казалось, что я вот-вот сойду с ума, когда чьи-то руки обвили мою шею — Вера. Она как всегда оказывалась рядом в трудную минуту. И за это я был ей бесконечно благодарен. За ней маячила Дашка. Внуки с сонными лицами, копошились на диване. И мне стало спокойней. У меня есть семья! Родные, которые всегда рядом. А вот Светлане каково сейчас одной?

- Вера, давай съездим к девушке Григория! - она кивнула и начала одеваться.

 Последующие дни выдались сумбурными. Похороны Григория, следствие, экспертизы, акты, отчеты… Я просто валился с ног от усталости. Приходил домой и валился в постель, вставал утром… брел в отделение… и так по кругу. Хотелось быстрее закончить все необходимые процедуры, поскорее наказть преступника по всей строгости. Мы торопились, зная, что Громову Роману остались считанные дни. Но… все-равно не успели. Полученные им раны при задержании, его безумие в больничной палате, где он постоянно теребовал себе печень людей, и отказывался от лечения, свели все старания врачей к нулю. Парень предлагал любые деньги за свое здоровье, но увы… жизнь распорядилась по-своему. В первый день весны, утром, его сердце остановилось. Перед смертью он покаялся во всех своих грехах, просил чтобы в его преступлениях никого не винили, что он берет ответственность за все зверства на себя. Он попросил меня приехать к нему накануне вечером и ответил мне на все вопросы, которые еще у меня оставались.

  Так я узнал, что он сменил имидж, переодевшись в красные костюмы, вместо черных, с одной целью — чтобы кровь его жертв была не видна на его одежде. А еще он пользовался перчатками и обувью, на которые надевал медицинские бахилы - их у него за годы лечения накопилась целая уйма. Многие сочли это за акт вежливости и любовь к чистоте, не подозревая, что за этим скрывалось на самом деле скрывалось нечто другое, не такое безобидное.

  Еще я узнал, что зайдя в туалет перед выступлением, он застал там парня, который смотрел на своего кумира широко открытыми восхищенными глазами. Он словно окаменел, увидев перед собой «легенду» музыкального мира, и даже не сопротивлялся, увидев нож, тот самый, который отдал солисту Белов в Березовке, во время первого убийства. Решение пришло внезапно.

- Я спросил его, - с трудом шептал мне Громов, -  смог бы он отдать за меня жизнь? И он ответил — ДА!

  Детей в школе он тоже убил самостоятельно — шел следом за импресарио, следил, как он прошел вахту. Ждал случая войти, и в какой-то момент ему повезло — вахтер покинул свой пост, открыв тем самым дорогу преступлению. Нескольких секунд оказалось достаточно, чтобы проникнуть на территорию учебного заведения. А вышел он через окно, спрыгнув с карниза окна в кабинете, где расправился с детьми. А я подумал, что окно открыли эксперты, чтобы проветрить душное помещение.

  Вообще, - Роман задыхался. Видно было, что он страдает от нестерпимой боли. - Мной двигала  только жажда жизни, ничего личного! Любой на моем месте поступил бы так же. - сказал он под конец. - Я ни о чем не жалею, кроме того, что так и не сумел побороть болезнь!

  Уходил я от него  в полном унынии. Дело раскрыто… Вот только какой ценой?!..

 Все последующие недели в эфир то и дело выходили программы, посвященные Роману Громову. Мы с коллегами из других отделов сидели в моем кабинете и смотрели очередное ток шоу. Я то и дело бросал взгляды на стол Григория, за которым теперь расположился капитан из отдела по борьбе с экономическими преступлениями. Я не знал его имени и фамилии, но мое сердце щемило каждый раз, когда он попадал в мое поле зрения - я видел в нем своего погибшего друга. Сможет ли кто-либо когда-либо заменить мне Одинцова?

   Я перевел взгляд на экран.

- С вами программа «Криминальные вести», и я, ее ведущий, Максим Дорохов.  В этой студии мы обсуждаем истории о которых невозможно молчать. Посмотрите на фотографии, которые выведены на экран — это жертвы маньяка-каннибала — знаменитого на всю страну солиста рок группы «Летучий порох» Романа Градова. Чтобы обеспечить будущее себе, он отнял будущее у них. Несколько месяцев назад Роману поставили страшный диагноз — рак. И чтобы выжить, парень пошел на зверства. Имел ли он на это моральное право? Сегодня впервые а нашей программе родственники всех участников трагедии соберутся вместе. Они до сих пор не верят в случившееся, и не знают, как им жить дальше!

- Не понимаю, зачем выносить свое горе на обозрение всей страны? - капитан развел руками. - Или родакам тоже хочется заработать денег на всей этой шумихе?

   В зал вошли родители мальчишек. Был среди них и Кременчук старший, который грозился разорвать всех в клочья, лишь только появился в студии. Даже охране не сразу удалось его утихомирить. Родные Жени Евстигнеева, пришли солидно «подшафе», и с трудом выдавливали слезу, рассказывая о том, как любили и заботились о сыне. Вопрос ведущего о гибели ребенка застал их врасплох — видимо затуманенный винными парами мозг не сразу смог сориентироваться в обстоятельствах, которые привели их на передачу. Он путались в показаниях, несли откровенную околесицу, и в итоге выяснилось, что даже не заметили отсутствие мальчика, о гибели которого сообщили им правоохранительные органы. Родители другого школьника тоже не слишком переживали утрату — в семье подрастало еще восемь детей. Единственное о чем сожалела мать — потеря помощи от старшего сына.

- Он был хорошей нянькой! - плакала она. - Я всегда могла положиться на него — и накормит малых, и постирает, и приберет, и в магазин сбегает… Не знаю, как теперь справлюсь без него.

  Приехали в студию и мама с тетей Дениса Петрова. Они во всем обвиняли его невесту Ирину, которая переманила его из столицы в провинциальный город, лишив парня будущего и перспективной карьеры, а  вот теперь и жизни. Сама девушка не решилась присутствовать на передаче, боясь беспочвенных обвинений со стороны родных парня.

   В студии разгорелись нешуточные споры кто виноват в гибели ребят — воспитание, образ жизни, мышление или отчаяние. Много нелестных слов было высказано и в адрес воспитателей, которые не привили своим воспитанникам любовь и уважение к себе подобным.

  Потом ведущий пригласил в студию всю группу «Летучий порох», конечно без ее солиста. Ребята как-то сумбурно рассказывали о прошедших гастролях, концертах и странном поведении Романа.

- Мы совершенно не представляли, что творилось с Ромкой. - говорил ударник группы Николай Белов. - Он, то падал от усталости, то вдруг начал светиться, работал так, что нам было за ним не угнаться. И только после его смерти мы узнали о страшном диагнозе и не менее страшных убийствах.  Но осуждать его, мы не в праве! Он столько сделал, и для нашей группы, и для страны. Я думаю, что налоги, которые мы заплатили в казну за эти три года, перекрывают налоги от работы нескольких ведущих заводов страны. Опять же благотворительность… Мы поддерживали детей нескольких детских домов…

- Давайте послушаем, что считает молодежь по этому поводу. - ведущий чуть отошел в сторону, предоставив нескольким молодым людям дорогу к кожаным креслам. - Это фанаты группы.

  Вид молодых людей потряс зрителей и гостей студии. Все они, одетые в черные кожаные одежды, с большими металлическими амулетами, перевернутыми крестами,  и огромными перстнями в виде черепов на пальцах, смотрели вызывающе и развязно. Черно-розовые пряди волос скрывали выкрашенные в дьявольские узоры темные с неестественной подводкой глаза, красные губы с рисунком капающей изо рта крови, кривились в усмешках. Татуированные руки, пестрели готическими символами, вызывающими оторопь. Мне показалось, что даже повидавшему виды Максиму Дорохову стало не по себе.

- Какая жесть! - подал голос Смирнов. - В былые времена таких «красавчиков» выпороли бы ремнем, и делу конец.

- Да в любые времена были такие. - возразил кто-то из ребят. - Готы, эму, хиппи, рокеры…

- Однако все они варились в своем котле и никому не причиняли вреда. А тут от одних рассуждений в дрожь бросает!

- Вседозволенность! - вставил я. - Она ни к чему хорошему не приводит. Однако сейчас всем правят деньги. Подобные группы приносят в казну миллионы. И с этим ничего нельзя поделать.

- Наверняка тут замешана генетика! - Смирнов никак не мог успокоиться. - Нормальные родители не бросили бы своего отпрыска в детском доме.

- Нуу, не все детдомовцы становятся людоедами. - начал закипать капитан. - Есть вполне приличные ребята. А среди нормальных семей разве не бывает «уродов»?

- Он просто хотел жить! - сказал я. - Хорошо, хоть ребят из своей группы к этому не привлек.

- Золотой он, оказывается, был человек! - Сергей Владимирович в сердцах саданул кружкой об стол. Чай выплеснулся наружу, залив какие-то его документы, но подполковник даже не обратил на это внимания. - Тебя , Борис Петрович послушать, так все убийцы — мученики, а все убитые — жертвы обстоятельств!

- Ну, я этого не говорил! Во всей этой истории больше всего пострадал именно я — не дай бог никому хоронить напарника, с которым не один пуд соли был съеден!

  Глаза всех присутствующих опустились в пол.


  Молодежь на экране расселась на диваны с вызывающим видом, жуя жвачку и закинув ногу на ногу.

- Мы считаем, - начал высокий парень с прорисованными черными огромными ресницами, - Роман поступил правильно. Его знали миллионы людей, а быть убитым от его руки… вернее принести себя в жертву искусству и великому гению — честь и счастье!

- Этим пацанам повезло. - подхватил другой. - Они ничего из себя не представляли, ну были бы как все — убогая серость! А тут!.. Они и мечтать не могли, что о них вся страна заговорит. Да эти дебилы рано или поздно все-равно бы сдохли… А тут такая слава!

- Их не жалеть надо, а завидовать! Они несли великую миссию — продлить жизнь гению! - выпятив нижнюю губу и готовый вот-вот расплакаться, сказал второй парень, щуплый и низенький, но такой-же измалеванный черной краской.

- Случись до меня, - пискнула единственная девушка из колоритной компании, - я бы умерла за него десяток… нет сотни десятков раз… Главное увидеть его рядом, послужить ему, увидеть в глазах его смерть! Это великое счастье!


- Какое моральное уродство! - Смирнов никак не мог успокоиться. Его руки то сжимались в кулаки, то разжимались. - Еще десять минут, и нам будут вменять в вину, что мы его арестовали!

- Это варварские рассуждения! - в кабинет зашел полковник и устремил взгляд в телевизор. - Это моральная деградация молодежи! Я бы на вашем месте не стал смотреть подобные передачи. На душе и так хреново, а тут… такое.


- Подонки! Дебилы! - взорвался Кременчук. - Эта тварь, возомнившая себя богом, решила что ей все дозволено?! Эта гнида разрушила мою семью! Мать на грани помешательства! Мразь, без роду, без племени, покусившаяся на жизнь золотого парня! Кто может сказать, стал бы мой сын серостью или великим изобретателем, наконец?! И вы тут сидите — выродки малолетние, ни на что не способные, кроме как размалевать рожи и  рассуждать здесь о миссии! - он соскочил с кресла и ринулся к подросткам. Мужчина схватил одного из них за цепь, болтающуюся на шее и так сдавил ею горло парню, что тот посинел и захрипел, заваливаясь на бок. Еще пара секунд, и он упал бы замертво, но охрана подоспела вовремя, и сумела, хоть и с большим трудом, оттащить от него убитого горем отца.

- Держите себя в руках! - посоветовал ведущий. - Иначе вы ничем не будете отличаться от  убийцы, которого мы все сейчас осуждаем!

  Кременчук схватился за голову. Видно было, что мужчина вне себя от ярости и бессилия. В конце-концов он махнул рукой и выбежал из студии.

  Родители других убитых сидели молча, опустив головы.

- Что скажете вы? — обратился к ним ведущий. - Вам есть что добавить?

  Многодетная мать разрыдалась.

- Мне жаль моего сына, но Градов прислал деньги в конверте… Этих денег мне хватит, чтобы поднять моих детей. Я его не осуждаю. Он делал это не от хорошей жизни.

- Он сам принес вам деньги? - в зале воцарилась тишина. - Вы утверждаете сейчас, что солист «Летучего пороха» сделал вам откупные?!

- Я догадываюсь, что это был он! - женщина всхлипнула. - Утром позвонили в дверь, и человек в капюшоне вручил мне пакет, тут же убежав.

- Сколько денег было в этом пакете?

- Много! Таких денег я никогда бы не получила от сына!

- Много — это сколько? Сто тысяч? Миллион?

- Двадцать миллионов! - она сказала это так тихо, что нужно было напрячь слух, чтобы разобрать слова. Мамочка тут же встрепенулась. - А у нас заберут эти деньги? - спросила она с испугом? - ее сестра довольно грубо и бесцеремонно пихнула ее в бок:

- Заткнись дура!

- А нам выплатят такие деньги? - завопили оставшиеся родственники. - Наши дети тоже погибли! Кто нам возместит убытки?

 Тут даже ведущий растерялся. Эксперты программы начали высказываться по поводу моральных качеств родителей убиенных детей. Назревал скандал. Теперь кричали уже все разом. Утихомирить эту вакханалию уже не представлялось возможным.

- На этой трагической ноте мы заканчиваем наш эфир. Оставайтесь с нами! - выкрикивал слова Максим Дорохов, появившись на переднем плане. За его спиной разгорелись нешуточные страсти, а он спокойно вещал. - В следующей программе мы расскажем о том, как девочки-школьницы жестоко избили свою одноклассницу. Не пропустите! Будет жарко!

  Мы некоторое время сидели притихшие и смотрели на экран, где уже началось очередное шоу, очумелыми глазами. Слов не было.

- Давайте по домам! - наконец устало  проговорил Нестеров. - Дело закрыто и будет передано в архив!

  Мы расходились так же молча, едва кивнув друг другу в знак прощания.

   Я бросил последний взгляд на пустующее место моего напарника, и вышел на улицу. Машину брать не хотелось. От предложения Нестерова подвезти, я тоже отказался, хотя потом и пожалел об этом. Сложно не обращать внимание на жуткий промозглый весенний ветер, словно кулаками выбивающий из твоих легких воздух, даже если твоя душа не находит себе места, а сердце с остановками бьется о ребра. Не помог ни воротник, в который я засунул голову, ни Верин шарф… Хотелось подумать, переосмыслить случившееся, но холод разгонял мысли.

  Зато дома меня ждали тепло и тишина. Правда некоторое время спустя меня одолели звонками Вера и Даша, а мне так не хотелось отвечать. Поняв мое настроение, Женька сказал им, что я отправился спать, и меня лучше не трогать пару дней, пока я не отдохну и не приду в себя. И я был ему за это невыразимо благодарен.

  А еще, когда он вкатил тележку с жаркое, бутербродами, вазочкой с фруктами и запотевшей бутылочкой водки, я почувствовал себя почти счастливым.