Птичка

- Валя! Что ты так долго?! Я жду тебя, жду! Садись! – Анна, соседка Валентины Матвеевны, поерзала на лавочке, устраиваясь поудобнее.
А что? Вечер-то какой! Чего дома сидеть? Там только телевизор, да Мурка. Скукота! А во дворе – весна! Рано еще вроде, только апрель месяц, а уж тепло совсем. Даже вишенка, которую еще муж Анин, Степан, сажал под окнами, и та проснулась да заневестилась. И лавочка под ней, которую все тот же Степа делал, готова уж к посиделкам. Аня ее неделю назад покрасила, так та теперь как новенькая! Ждет – не дождется, когда усядутся на нее рядком соседки и пойдет-польется обычный бабий треп. О детях, о болячках, о жизни и любви.
О чем еще женщинам говорить? И пусть знают друг друга от и до, а все нет-нет, да и выяснится что-то новенькое. И появится повод для разговора. Дети-то растут, болячки прибавляются, а любовь… Что любовь? Ее много ведь не бывает. Скорее – мало. Вот и ждешь каждый раз откровения от кого-то, раскрыв рот и затаив дыхание. Чтобы рассказали как это, когда тебя любят. Послушаешь и легче станет. Пусть у самой тишина да пустыня на сердце, а если у кого-то есть, то значит не ушла она из этого мира. Есть еще. Светит, греет, жизнь дает…
Анна Алексеевна, в простонародье и для соседей, просто Анютка, соседку свою, Валентину, знала столько, сколько себя помнила. Больше полвека, почитай, на одной лестничной клетке прожили. Когда малыми девчонками были, так матери двери не запирали, чтобы не бегать лишний раз туда-сюда замком клацнуть. Знали – если не в одной квартире, так в другой дети играют. Правда, потом все-таки про замки вспомнили. Это после того, как Аня и Валей ушли счастье искать.
Им тогда лет по шесть было.
К Анечке бабушка приехала погостить. Ну и рассказала девчонкам, что главное в жизни – это птицу счастья за хвост поймать да удержать рядом. И тогда все сладится. И жизнь будет легкой да гладкой, и все вокруг довольны.
Про жизнь девчонки ничего особо не поняли, а про всех вокруг – запомнили. Кто же не захочет, чтобы родители не ругались по пустякам, а ладно жили? Вот и решили поискать ту самую птичку.
Тем более, что Анечка сказала, что точно знает, где эта птица живет. В соседнем доме! У противного такого дядьки со скрипучим голосом. Он эту птичку выносил иногда во двор. Красивая! Разноцветная вся, большая! Кричит странно. Но, точно – она! Птица счастья! Потому, что даже в зоопарке, куда девчонки ходили иногда по выходным с родителями, таких не было.
Готовились подружки к походу за птичкой основательно.
Нашли у Анюты на балконе старую клетку, в которой когда-то давно бабушка привозила ей кролика из деревни.
Птичку-то куда-то сажать надо? Не будешь же все время ее за хвост держать? Руки устанут и мороженое, которое точно должно появиться, как только они станут счастливыми, держать нечем будет.
Взяли с собой и хлеба с печеньем. Кто его знает, что эта птица больше любит? Валюшка, поразмыслив немного, добавила еще вкусную конфету. Мало ли! А конфеты точно все любят! Обидно же будет, если они с Аней птичке со своим хлебом не понравятся.
Спешить – не спешили. Дело-то серьезное! Уже и бабушка Анина домой уехала, пообещав забрать к себе внучку на все лето. И родители начали в отпуск собираться. Ездили вместе с соседями, двумя семьями на одной машине, чтобы не так дорого вышло. Благо до моря всего-ничего – пара часов. Выспаться и то не успеешь. А там – хорошо! Дом, который снимали, хоть и старенький, а крепкий. И двор большой. С качелями. Да и до моря рукой подать. Красота!
Аня ждала и этой поездки, и к бабушке хотела очень.
А еще жалела подружку. У Вали бабушки не было. Ни одной! Как это возможно такое? Чтобы ребенок и без бабушки? Кто тогда баловать будет втихаря от родителей? Кто сказку расскажет длинную, а не про Колобка, потому что посуда не мыта и стирки полно на завтра? Кто панамку крючком свяжет такую, что на шляпку похожа и с ленточкой красивой?
Анюта думала – вот поймают птицу и будет тогда у Валюшки тоже бабушка. Может даже такая, что из одной деревни с Аниной. Тогда можно будет и летом не расставаться. Ради такого и постараться стоит!
За день до отъезда на море обе крикнули матерям, что пойдут играть к подружке и выбрались из дома. Аккуратно прикрыв за собой дверь, чтобы не хлопнула на сквозняке, шикнули друг на друга, чтобы не засмеяться в голос, и зашагали вниз по лестнице.
Свой двор, соседний, и вот уже серый унылый дом, в котором живет их птичка.
Только во дворе пусто и тихо. Жарко уже, вот и нет никого. Все по домам сидят или на работе.
Девчонки переглянулись. И как прикажете искать теперь птичку? Даже спросить не у кого… Валюшка уже и губы вон надула, и нос сморщила – вот-вот заплачет. Да только Анечка реветь не привыкла на пустом месте. Надо – значит надо! Иначе плакали все их мечты о бабушке для Валюшки, коробке с мороженым, и новых сарафанах в горох. Одинаковых! Чтобы сразу было видно, что они подруги! А главное, родители… Ведь снова ссориться будут, если Аня с Валей птицу эту вредную не найдут!
Почему вредную? Да потому, что, если бы хорошая была – сидела бы сейчас на дереве у подъезда и искать бы ее не пришлось! А ее нет!
Анюта, покрутив головой по сторонам, ухватила Валю за руку и потопала к подъезду. Что толку стоять и глазеть по сторонам? От этого ничего не изменится! А вот постучать в дверь к кому-нибудь и спросить, где птичка живет, можно.
Сколько же квартир в этом доме… А ведь они только в один подъезд зашли! Кто-то не открывает, видно, дома нет никого. А кто-то ругается, что они балуются.
А Аня с Валей все идут и идут дальше, тарабаня в двери там, где не смогли дотянуться до звонка.
- Где живет птица счастья?
Что за странные люди эти взрослые? Простой же вопрос! Почему нельзя просто на него ответить? Так нет! Кричат чего-то, руками машут. Кто-то даже грозился отшлепать. Аня с Валей, конечно, поскорее убежали от этой странной тетеньки, но дверь зеленую со странной ручкой запомнили. Туда стучать больше точно не станут. У таких злых людей птица счастья точно жить не будет.
И только в одной квартире им повезло. Дверь открыл мальчишка чуть постарше и на вопрос девочек просто пожал плечами:
- Заходите!
Птички и здесь не оказалось. Зато было много всего настолько интересного, что Аня с Валей забыли и о времени, и вообще о том, зачем пришли.
Они разглядывали страшные маски, висевшие на стене. Прикладывали к уху большие раковины, в которых отчетливо слышно было море. Рассматривали большую модель корабля, который был совсем как настоящий – с парусами и фигурками матросов на реях.
- Это мы с папой собирали. «Святая Анна».
- Ой! Как я! – Анюта отдернула палец от паруса и разулыбалась.
- Тебя Аней зовут? Красивое имя! Как мою маму.
- А она где?
- Мама? На работе. Скоро придет. А вы почему одни гуляете? Вас ругать не будут?
И только тут девочки вдруг вспомнили и о птичке, и о том, что обедать давно пора, а, значит, их уже ищут, и о том, как тоскливо стоять в углу долго-долго, потому, что мама сердится.
- Валька! Бежим!
Аня, схватив за руку подружку, забыла про клетку и кинулась к двери.
- Подождите! – мальчишка догнал их уже на пороге. – Вот!
Перья были такими красивыми, что девочки замерли от восторга, открыв рты и не решаясь протянуть руки.
- Что это?
- Это перья павлина! Мне мама приносит. Она в зоопарке работает. Берите!
Не дыша девчонки приняли из рук нового друга невесомое чудо и, забыв даже попрощаться, побежали домой.
А там их ждала буря!
Зареванные матери метались по двору, крича и зовя своих девочек. Отцы нервно курили у подъезда, ожидая прихода участкового, который приказал никуда не дергаться, пока не скажет, как и что делать надо.
Увидев девчонок, мать Вали охнула и осела на землю прямо посреди детской площадки.
- Нашлись…
И было все. И слезы, и поцелуи, и ремень. Хорошо еще, что времени особо, для того, чтобы наказать как следует, у родителей уже не осталось.
И сидя через пару дней на качелях во дворе того дома, который родители снимали на время отпуска, девчонки ерзали по доске, пытаясь найти местечко поудобнее, и шептались:
- Знаешь, Валька, не нужна нам никакая птичка!
- Почему?
- Потому, что бабушка говорила, что главное счастье – это, когда тебя любят.
- И что?
- А, то! Если бы нас не любили, то не плакали бы так, когда мы потерялись? Скажешь, нет? И не боялись бы, что мы насовсем уйдем. Так?
- Так…
- Получается, что мы и так счастливые, да?
- Не знаю.
- А я знаю!
- А как же родители?
- А что родители? Они хоть раз поругались за эти два дня?
- Нет…
- Значит, могут не ссориться. Просто не хотят. И никакая птица им не поможет. Понимаешь?
- Ага.
То лето стало самым лучшим из их совместных воспоминаний о детстве.
Анна Алексеевна, вспоминая свою жизнь всегда радовалась, что есть та, с кем можно разделить эти воспоминания. И не просто разделить, а спросить, если вдруг что забудется. Все-таки на двоих память хранить легче.
Да и помнила Валентина всегда все лучше, чем Аня. Может потому, что поспокойнее была? Кто знает. Это Анюта как ртуть – живая, шустрая. Вечно бежит-летит куда-то. А Валя – нет. Посидит, подумает, а потом идет тихонько, по пути еще раз перебрав по порядку все свои мысли. Поспешишь – людей насмешишь. И помнит все, что было, так, словно это вчера случилось.
А Анюта, познакомившись со своим будущим мужем, не сразу его узнала. Встречалась больше месяца, пока не попала к нему домой.
- «Святая Анна»…
Корабль стоял на том же месте, где когда-то разглядывали его две маленькие девчонки. И, хотя девчонкам этим было уже по двадцать три, а у Валентины имелся уже даже в наличии муж, Аня словно снова стала той маленькой девочкой, которая боялась тронуть фигурку матроса, чтобы не сломать чего-нибудь ненароком и не испортить.
И она достанет после свадьбы из своей любимой книги перо, которое бережно хранила все эти годы. И покажет его мужу.
- Помнишь?
И вдоволь посмеется, глядя, как муж пытается вспомнить о том, что было много лет назад.
И будет счастье. Долгое, почти на тридцать лет растянувшееся. С заботами и хлопотами. С первыми шагами дочки, а потом и сына. С болезнью, у которой Степан отберет Аню, найдя лучших врачей и держа ее за руку все то время, пока будущее будет робко топтаться у их двери, не решаясь сделать хотя бы шаг и боясь того, что он будет не в нужную сторону. И будет день, в который остановится время, и Аня перестанет дышать, просто напрочь забыв, как это делается. Потому, что воздух ее, как и жизнь, уйдут вместе со Степаном. И Валя, которая окажется рядом в этот момент, не растеряется, отхлещет подругу по щекам, приводя в чувство, а потом прижмет к себе, баюкая, словно ребенка.
- Держись, Анечка! Дети у тебя…
И Аня очнется. Ведь счастье еще останется рядом. Конечно, не то, что было. Неполное, ополовиненное, но тоже то, что было дано ей Степаном. И пусть дети уже взрослые, но терять мать сразу вслед за отцом – это неправильно. Так не должно быть! Куда они без опоры? Как там бабушка говорила?
- Пока стоит кто-то между ребенком и небом – дите не сирота! Счастливое это дите…
Права была! Ох, как права! А, значит, жить надо. Детям в помощь, внукам в радость. И пусть разъехались все спустя какое-то время, потому, что работа, да и жить отдельно от родителей – это правильно, но Аня точно знает – нужна она и любима. И можно собрать чемодан, накупить подарков и поехать в гости. Что к сыну, что к дочери. Ей везде рады. А можно подождать каникул. И тогда соберутся в ее доме внуки и снова будет привычная кутерьма и хлопоты. Снова она не будет спать по ночам, прислушиваясь к сопению у себя под боком. И кровать, та самая, большая, просторная, на которой спала она с мужем, не будет пустой. И даже старшая внучка покрутится, робея возле, а после пристроится на краешке рядом с малышами. И будет наравне с ними слушать сказку, удивленно ахая вместе со всеми над поворотами сюжета и никак не давая понять, что давно уже знает ее наизусть.
И придет снова покой на сердце. И вернется радость. Тихая такая, легкая как перышко. Может, не такое красивое, как подарил ей когда-то муж, но точно желанное.
А ведь не у всех так бывает. У кого-то, вон, желай – не желай, а счастья у неба не допросишься. Это они с Валентиной везучие. Пусть и не поймали тогда птицу заветную, но счастье свое не проворонили. Умудрились понять, хоть и маленькими были, что значит оно для женщины. Конечно, у всех оно разное. А у них – вот такое, еще тогда осмысленное и придуманное. Были бы дети живы-здоровы, а остальное… Приложится, если сильно постараться да захотеть.
Валя вот захотела и постаралась. А ведь могла и вовсе бездетной остаться. С мужем-то своих детей не получилось. А ведь любили друг друга! Да так, что все вокруг диву давались. Везде вместе, всегда рядом. И не устают друг от друга, скучают, когда врозь. Соседки на мужей сетуют, а Валентина молчит, как воды в рот набрала. И не потому, что делиться не хочет жизнью своей с подругами, хотя и не без этого, а просто сказать ей о муже, кроме хорошего – нечего.
Душа в душу жили.
Аня раньше думала, что врут люди. Не бывает так. А потом Степу встретила. Да и на Валю достаточно было глянуть, чтобы понять – вот, где любовь живет.
А ведь у них в семье тоже не все ладно было. У Вали с мужем родни – не оберешься! Одних тетушек с двух сторон – аж семь штук. У Антона Валиного еще и сестры родные были. Две. И обе вредные до невозможности! Валентину никто так в семье не изводил, как те золовки. Понятное дело, что приходится подстраиваться, когда замуж выходишь, но не до такой же степени! Не накланяешься, когда столько родни.
И всем все надо! Куда пошли, что делали, какие пряники к чаю купили… Во все свой нос сунуть надо было. И всегда Валюшка не такая! Не так встала, не так села, не так глянула и приветила.
К слову, свекровь Валентины, Мария, как раз очень хорошей женщиной оказалась. Единственная, кто Валюшку принял почти сразу и ничем за столько лет не попрекнул. Почему дочки у нее такие получились – загадка. Сына-то хорошо воспитала.
Мягкая, правда, была очень. Никому ни в чем отказать не могла и ругаться не умела. Чуть что – в слезы! Валя ее жалела. Мамой звала чуть не с первого дня знакомства.
И все вместе, все рядом.
Ох, и крику было, когда мать Антона квартиру свою продала и поближе к сыну перебралась. Дочери ее возражали очень. С Валей-то жить Мария не стала, хоть сын и предлагал съехаться. Купила квартиру в соседнем доме. Говорила, что стеснять не хочет. Квартирка у них, мол, маленькая, две комнаты всего. А про планы Вали и Антона мать уже тогда все знала. Знала и молчала. Дочкам, да и родне, ни словом не обмолвилась.
Знала, как сложно в семье мир сохранить. Сама через это проходила, когда муж на сторону подался, оставив ее с тремя детьми на руках. Помогал, конечно, и деньгами, и всяко, но разве ж это жизнь, когда самый близкий человек вот так бросает, да еще и причин не объясняет. Это уж потом они сели да поговорили. И Валя там немалую роль сыграла. Видела, как матери тяжело. Пусть и много лет прошло, а сердце – дело такое. Болеть ведь не перестанет. А ну-ка, столько лет прожить с человеком, а потом – подвинься, я пошел. Куда? Зачем? Чем плоха-то вдруг стала?
А оказалось, что и ничем вовсе. Просто новая любовь у него. Которая странным образом в его голове ничуть не мешает старой. Султан, что б его, такого раскрасивого!
Конечно, мать Антона в гареме жить отказалась, но хоть женщиной себя снова почувствовала. Успокоилась. Валюшке спасибо сказала и принялась жизнь свою устраивать по-новому.
Сына найти Валентине с Антоном именно она помогла. Ушла из областной больницы, где столько лет проработала и устроилась медсестрой в роддом. Там и присмотрела себе внука.
Они тогда с Валей все обдумали и по уму сделали. Валюшка же по-другому и не умела никогда, но без свекрови бы нипочем не справилась. Как объяснить родне, куда пропала на год почти? А ведь пришлось им уехать с мужем. Знали, что родственники не примут чужого ребенка в семью. А так, вернулись уже с дитем. Где взяли, когда рожала, и рожала ли вообще, – не отчитывались. Аня знала, это был первый раз, когда Валентина обрубила любые вопросы и не дала лезть в свою жизнь. Родня поворчала, конечно, но, глядя на то, как любит внука мать Антона, замолчала. Значит, свой.
Золовки Валины что-то подозревали, но открыто третировать ее дальше побоялись. И дело было вовсе не в Вале, а в Марии. Боялись. Мать-то странная стала. Чуть что – губы подожмет и трубку бросает. Куда только девалась ее мягкость?
А никуда! Просто считала, что сироте заботы да любви еще больше надо, чтобы привык, отогрелся. Вот и направила все свое сердце к нему. Нянчила, Вале помогала. Понимала, что так семью сыну сбережет и счастье их сохранит. А что же за женщина и мать может быть, если таких простых вещей не разберет?
Так и жили. Валя при муже и при сыне. И Анюта тоже при семье.
Хорошо!
Дружили, ездили отдыхать вместе. Дети рядышком. И снова двери нараспашку, потому, что не набегаешься замком щелкать. Хотя, следили, конечно, чтобы не повторилась история с птичкой.
А потом Степан ушел, оставив после себя пустоту и горечь от несбывшихся надежд на совместную старость.
А после и Антона не стало. Никогда на здоровье не жаловался. А тут – тромб. Откуда взялся только, окаянный! Ведь Антон в больнице работал,  а там с медосмотрами строго. Проглядели…
Валя тогда сдала совсем. И теперь уже Анина очередь была встать рядом и не дать сорваться в ту пропасть, откуда возврата почти никогда не бывает.
- У тебя сын, Валечка! Родители! Мария Кузьминична! Не годится тебе так сильно горевать! Кто их держать будет? Что, делать, Валюшка, если кроме нас теперь некому? Подумай! Что сказал бы Антон, если бы увидел, как ты слезами уже месяц умываешься? Нельзя так! Он тебя любил так, как себя не жаловал. А ты теперь что хочешь? Любовь его по ветру пустить? Неправильно это, Валечка! Антон бы не одобрил…
Слова ли эти сыграли свою роль или то, что Валентина понимала, сколько людей от нее зависит, а только встала она. И так же, как и Анюта, научилась жить заново. Храня любовь свою так как умела.
Сына до ума довела. Выучился Павлик, офицером стал. Мотается, конечно, по гарнизонам, но о матери не забывает. Внуков привозит два раза в год. Если не сам, то жена его, Светланка, приезжает. У нее с Валентиной отношения – лучше поискать еще. Хорошая школа у Вали была. Выводы о том, как свекровью умной быть, она правильные сделала. Потому и выбор сына приняла без вопросов.
А ведь были они.
Как не быть, если сын не только невесту в дом привел, но еще и ее ребенка от первого брака. Хотя, брака-то там никакого и не было толком. Свету муж бросил, когда она на шестом месяце была. Уехал на заработки, а потом написал, что не вернется. Живи как знаешь. Хорошо еще, что потом себя по-людски повел. Отказ от ребенка написал и согласие дал, чтобы Павел усыновил мальчика.
А Валя что? Да ничего! Сына в сторонку отодвинула, когда он впервые привез Светлану знакомиться с матерью, кивнула, и подхватила на руки двухлетнего, на тот момент, карапуза:
- Привет! Я твоя бабушка Валя! Печеньку хочешь? Нет? А под елочку заглянуть? Дедушка Мороз там тебе подарочки принес. Правда-правда! Я сама видела! Пойдем, посмотрим?
Много надо матери, для того, чтобы сердце ее растаяло? Не особо. Прими ее ребенка как своего и получишь человека, который к тебе всем сердцем потянется.
Валентина эту истину давно поняла, а тут и применить смогла правильно.
Поэтому Светка у нее теперь в дочках ходит. И внуков Валентина считает, начиная со старшенького, который ей хоть и не родной, а первый и любимый.
- Валь, на дачу-то когда собираться будем? Пора бы уж! Вон как потеплело! – Аня закинула голову, пытаясь разглядеть в сумерках вишневый цвет у себя над головой.
- Так в выходные. Вот окна перемоем и поедем.
- Ох, ты! Я и забыла, что Пасха в этом году ранняя. Пора же уже порядок наводить, да?
- Пора! А мне еще и с готовкой разобраться.
- Твои приезжают?
- На два дня. Проездом. Старшенький поступать собирается в Москву. Вот они и едут посмотреть – что да как. Сейчас просто заглянут, а на обратном пути погостят чуть подольше. Младших, может, и оставят на пару недель. Пока не договорились. А твои что?
- Мои только к лету. У них же не садик уже, а школа. Занятия не закончились пока. Поэтому ждать еще и ждать.
- Всего-то полтора месяца!
- Ага! А мне кажется, что долго…
- Это всегда так, когда чего-то хорошего ждешь. Тянется время, тянется, конца и края нет. А придет срок, мелькнет мимо мгновением, секундочкой теплой да ласковой, и нет его. Снова жди. Но, знаешь, что, Анютка?
- Что?
- Я вот за эту секундочку все на свете отдать готова. Как не мала она, а живешь потом ею, вспоминаешь, перебирая радость как бусинки на ниточке. Счастье оно ведь такое. Много его не бывает, а мало только тогда, когда не видишь, сколько дано его тебе.
- Это точно! Помнишь, как мы с тобой птицу счастья искать ходили?
- Конечно, помню! – Валентина, хохотнув, сложила руки на обширной груди. – Я потом сидеть нормально неделю не могла. Мама очень уж распереживалась, вот папа мне и прописал, чтобы неповадно было. Да что я тебе рассказываю! Сама такая же веселая рядом прыгала!
- Было дело! Только, знаешь, что Валюшка?
- Что?
- Сдается мне, что птичку эту мы тогда за хвост все-таки поймали. Сами не заметили, как, но поймали. И все это время она рядом с нами летала. Иначе как объяснить то, что нам досталось все то, чего многие женщины в жизни и молят, и просят, а не получают. И семьи наши, и мужья вот такие, и дети замечательные. А про внуков я вообще молчу! Скажешь, не счастливые мы?
- Скажу, что права ты! И птичке нашей благодарность объявить не помешает. Пусть только помашет еще крылышками да вильнет хвостиком. Чтобы счастливы были те, кого мы любим…