Мои первые уроки

Скоро четыре года, как мне и моей семье удалось в корне изменить свою жизнь и теперь, оглядываясь назад и анализируя результаты этого шага, я могу сказать: "Слава Богу, что я не прошла мимо Истины, мимо спасительного мостика, переброшенного через пропасть, к которой устремилось сейчас великое множество людей. Для этого сейчас на Земле созданы все условия. Так же по инерции, глядя на толпу, я могла проскочить его и привести в никуда своих детей. Так же как и многие люди на Земле я искала Истину, но обрести ее может только тот, кто действительно этого хочет, потому что Истина никогда себя не доказывает, не стучит в окна слепых и не выламывает двери глухих — она нешумно пребывает. Истина, как маленький ручеек, тихо журчит в лесу, и напиться из этого ручья может только тот, кто на самом деле испытывает жажду.

Внимательно наблюдая все, что происходит вокруг, осмысливая жизнь, я поняла, что не все события и явления укладываются в рамки законов, которым нас учили. Я всегда в глубине души чувствовала, что кто-то невидимый бесконечно любит нас, знает наши проблемы, читает мысли и всегда старается помочь.

Всю жизнь я храню одно воспоминание детства, к которому возвращаюсь не один раз.
Совсем маленькой меня оставили на минутку без присмотра, и я, с трудом преодолевая шаг за шагом, направилась в соседний двор к крутой деревянной лестнице, ведущей на крышу довольно высокого одноэтажного дома. Я знала, что мне нужно обязательно подняться на крышу, пока никого нет. Двор, обычно людный и шумный, как будто нарочно был пуст. Я держалась за перила и уверенно двигалась вверх. Бесконечная лестница наконец закончилась. Вот и долгожданная крыша. Я точно знала, чего хочу: я хотела увидеть Землю сверху. Я подхожу к самому краю, хочу посмотреть вниз, но голова кажется невероятно тяжелой, все время перевешивает. Держаться не за что, я теряю равновесие и лечу вниз. Я помню, как потом встала и сразу же пошла. Ни боли, ни царапины не осталось. Казалось, кто-то бережно взял меня на свои нежные ладони и опустил на землю.

Позже я поняла, что от рождения нам даны крылья. Мы можем и должны летать, только со временем перестаем верить в себя и превращаемся в куриц, которые несутся со всех ног к руке, сыплющей им зерно, расталкивая остальных, догоняя и отбирая понравившийся корм, мы, как и курицы, просто забыли, что рождены птицами и когда-то могли прекрасно летать...

Моя душа, казалось, все это время бережно хранила отпечаток нежнейшего прикосновения к ней, того прикосновения, которое постоянно напоминало:" Есть другая жизнь! Подними голову наверх, посмотри на небо. Оно все время меняется. Также поменяется все и в этой пока несовершенной жизни. Ты видишь: набегают тучи — но тут же налетает ветер, разгоняя их; идет дождь — а за ним в свете яркого солнца на минуту соединяет небо с землей прекрасная радуга, вызывая в сердце необъяснимый восторг. Этот радужный мостик показывает, что есть путь к другой прекрасной жизни — не пройди его."

Я хранила это воспоминание еще и потому, что оно привело меня к пониманию, что кто-то терпеливо ждет нас у порога своего прекрасного мира. Он все время рядом и, если нужно, даст нам крылья. Мне казалось, что люди когда-то не только ощущали, а знали это достаточно хорошо, просто потом произошло что-то страшное, помутившее наш рассудок. " Где же сбились мы с пути? — Историческая память возвращает нас к рубежу двух эпох — века девятнадцатого и века двадцатого.

"Бог умер! — так можно коротко ознаменовать новую эпоху. Умер Бог, издревле означавший для нас и Свет, и Добро, и Веру, и Любовь — все, без чего бессмысленна сама жизнь.
Нет Бога — не нужны и Храмы. И Храмы были порушены.
Нет Бога — не нужна и Вера. Сожжены и уничтожены Священные книги.
Нет Бога — значит не было и его помазанника Иисуса. И Иисус Христос из исторической личности превращен в личность мифическую. Учение Его было отменено, а религии всякие упразднены.
Вот тот путь, которым мы шли в течение почти 100 лет и который привел нас в состояние полного безверия, духовной нищеты, ханжества и не доброты.
К счастью, это уже понято нами. И теперь мы вновь, хотя и медленно, но возвращаемся на дорогу, ведущую к Храму" (газета "Земля Обетованная", Красноярский край).

Так и я жила как бы двойной жизнью — внешней, где многое мне казалось непонятным, нелогичным и тихой радостью и ожиданием чего-то внутри.
Теперь, по прошествии какого-то времени и после многих событий в моей жизни, я точно знаю, кто ведет нас по жизненному пути, предостерегая от каждого падения, наполняя все новыми и новыми силами. Это наш Небесный Отец, которого мы привычно называем Богом. И насколько увереннее чувствуешь себя в жизни, зная, что ты не один, что тебя держат буквально за руку и проведут самым наилучшим, самым безопасным путем!

Бог есть! Таково сенсационное открытие 53 крупных американских ученых, среди которых немало нобелевских лауреатов в области физики, химии, биологии.
Откровения этих "закоренелых в недавнем прошлом материалистов помещены в книге "Мы верим". Основной постулат ученых: "Мир слишком совершенен, чтобы случайно воз-никнуть из хаоса" и вывод: "Жизнь кем-то спроектирована и сотворена".
Итак, почти добравшись до вершины горы познаний, ученые обнаружили, что ответы на все вопросы были совсем рядом: "В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвинна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою". ("Комсомольская правда", 68, 1996г.)

"Человек всегда знал, а иногда постигал на опыте, что кроме осязаемого мира есть мир невидимый. Опыт поколений показал человеку, что...мы погружены в среду еще неведомую науке... Она пронизывает все," — Александр Мень.
"Есть ли Бог? Не знаю. Знаю, что есть закон моего духовного существования. Источник, причину этого закона и называю Богом," — Лев Толстой.
"Невозможность доказать, что Бога нет, убеждает меня в том, что Он существует. Сердце чувствует Бога, а не разум,"
— Б.Паскаль.

Мы живем в реальном видимом мире, но это только часть жизни. Существует и огромный мир космоса. Он пронизан тонкими невидимыми нитями, несущими информацию о каждом из нас. Мы многого пока не знаем, не видим, не можем потрогать, и от этого некоторые вещи нам кажутся загадочными, покрытыми налетом таинственности. Наш разум требует доказательств, а зачем, ведь так здорово просто жить в ожидании чуда. Это ожидание рождает в нас прекрасные образы, будит фантазию. Трудно понять тех людей, которые хотят быстрее заглянуть на следующую страничку своей жизни, узнать будущие события и чем все закончится.

Еще в раннем детстве я убедилась, что некоторые люди обладают определенными качествами, позволяющими им видеть несколько больше, чем все остальные.
Как-то раз большой компанией мы сидели на летней веранде, весело болтали и грызли кедровые орешки. Вдруг заскрипела входная дверь, и на веранду вошла старая крупная цыганка. Она утопала в многочисленных юбках и жилетках. Ее голова была обвязана цветастым платком с длинной бахромой. Цыганка скользнула взглядом поверх наших голов, что-то спросила у хозяйки дома и собралась уходить. Мы облегченно вздохнули и продолжили колоть орехи. Но она не ушла, а наоборот вдруг внимательно стала смотреть в нашу сторону, а потом медленно пошла к нашему столу. Мне захотелось стать невидимкой и я сжалась в комок. В голове стучало: "Только не ко мне, только не ко мне..." К моему ужасу она протянула ко мне руку ладонью вверх и сказала: "Дай мне несколько орешков и я расскажу, что тебя ждет в жизни." Я готова была отдать все орехи с нашего стола, только бы она ушла. "Вот орехи, а гадать мне не надо." Это ее не устраивало. Мы все почувствовали, что ее что-то очень заинтересовало во мне, и она не может просто так уйти, не поделившись своим открытием. "Что боишься," — засмеялась она. "Боюсь и не хочу," — упорно мотала я головой. Что-то не давало ей рассказать о моей будущей жизни, не получив на то согласие, она нехотя повернулась и медленно пошла к выходу. Уже от уличной двери она повернулась ко мне и тихо проговорила: "Только одно тебе скажу, в Ленинграде жить будешь." Во мне долго потом звучало это шипящее "будешь". Самым невероятным образом ее предсказания сбылись и я опять почувствовала, что меня буквально за руку провели по дороге, ведущей в этот прекрасный город. Я ни разу не пожалела о том, что не воспользовалась тогда возможностью заглянуть в свое будущее. Ведь Господь мудро закрыл от нас до поры до времени и наше прошлое и наше будущее, чтобы мы всегда стремились взлететь и на этом пути нас будут ожидать и грустные моменты и большие корзинки с подарками. Это равносильно тому, что ребенок заранее заглянет в тайник, где спрятаны новогодние сюрпризы, которые вы долго и любовно подбирали для него.

В юности со мной произошел еще один очень интересный случай, который дал мне понять, что наши мысли материальны, они никуда не исчезают. Нас, студентов-первокурсников отправили на картошку на целый месяц. Мы работали на свежем воздухе, дружили, влюблялись, по вечерам танцевали... Была необыкновенно красивая ранняя осень, впереди счастливое студенчество и все бы хорошо, но от однообразной пищи (все той же картошки!) я стала ловить себя на одной навязчивой мысли, что очень хотела бы попасть на обед к кому-нибудь из местной деревни. Когда вечером без сил я ложилась в кровать, то предавалась любимому занятию: представляла, как это может произойти в реальной жизни. Такая возможность казалась невероятной, и я лишь могла мечтать, в чем себе и не отказывала. Некоторые ребята покупали себе что-нибудь съестное в соседнем магазине, а я с нетерпением ждала писем от мамы, куда она обычно вкладывала для меня деньги. Письма с за-видным постоянством приходили пустые, хоть и "не вскрытые"...

Как-то раз, проходя с работы через деревню, мы с подругой немного отстали. Когда мы поравнялись с крайним домом, ставни окна вдруг распахнулись, и очень симпатичная старушка стала настойчиво подзывать нас к себе. Решив, что ей нужна помощь, мы подошли к дому, но совсем неожиданно для нас она сказала: "Вы помогаете убирать наши поля, а ходи-те, наверное, голодные. Я всех накормить не смогу, но хотя бы вас угощу". Все было словно в сказке и точно так же, как в моих мечтах. Я проигрывала это в воображении не один раз, и вот все воплотилось наяву. Мы сидим в очень уютной избушке, уплетаем овощной салат, мед с хлебом, запиваем все это топленым молоком, покрытым коричневой пенкой, которое долго томилось в глиняном горшке в русской печи.

С тех пор я верю, что нам всегда помогут, если только наши желания не причиняют ни-кому вреда и не мешают духовному развитию. Меня всю жизнь согревал этот невероятный случай. Теперь я знаю, кто любит нас так сильно и мудро любовью, которую невозможно представить себе на Земле, кто все прощает и направляет наш путь.

Мне очень повезло с бабушкой. Она была истинно верующей. Неграмотная, почти нищая, очень красивая, она вызывала усмешку у людей за свое смирение. Казалось, она ничего плохого не замечала и никогда ни на кого не обижалась. Ее отличали доброжелательность и необыкновенное чувство юмора. Меня всегда поражала ее аккуратность. Ни у кого больше я не видела таких белоснежных занавесок на окнах. Она хорошо вязала, шила разноцветные лоскутные одеяла и создавала нарядные круглые коврики для пола. Все, к чему прикасались ее руки, становилось маленьким произведением искусства. Даже пирожки у нее выходили все одинаковые ровные с красиво защепленными краями. Бабушка чувствовала и любила все живое, она собирала травы, одна уходила надолго в лес и приносила оттуда своим внукам к завтраку крупные пахучие ягоды малины и янтарной морошки. Но особой ее любовью были цветы. Она выращивала их, разговаривала с ними и сама научилась делать их из бумаги так искусно, что они получались совсем как живые. Иногда она приходила к нам с новыми только что сделанными цветами и говорила: "Вот увидела такие красивые, сделала, а как называются не знаю", — "Калы, бабушка", — просвещали мы ее. Она постоянно ходила в церковь, соблюдала все посты, была легка на ногу, а помочь старалась незаметно. При очень тяжелой жизни, оставшись в четырнадцать лет сиротой с младшими братьями и сестрами на руках, она мне всегда казалась спокойной и счастливой. Бабушка вся светилась изнутри и, когда приходила к нам, наполняла радостью наш дом. Она никогда и никому не навязывала своей Веры, просто жила и любила всех нас. Я и сейчас наполнена ее любовью. В отношении себя у нее было только одно желание — она хотела умереть в летний солнечный день, чтобы мы не сразу ушли, а последний раз все вместе постояли подольше у ее могилки. Все и случилось так, как она хотела.
Я видела, что она получала от жизни все, о чем только мечтала, так как мечты у нее всегда были светлыми и все больше о других.

Наблюдая за жизнью бабушки, моих родителей, друзей, соседей, еще в детстве я заметила существенную разницу в судьбах верующего и неверующего человека. Например, моя бабушка была счастлива только от того, что живет и может отдавать любовь и труд своих рук людям, в то время, как другие боялись жизни, боялись будущего, все время высчитывали, хватит ли им того или этого. Я видела, что люди боятся смерти, отгоняют от себя мысли о ней и стараются побольше взять от жизни. В последующие годы вокруг меня ничего особенно не изменилось, только стало еще больше заметно разделение людей: одни ищут Истину, другие, озабоченные материальным, слепо переступают через нее. А ведь известно: что мы ищем, то в конечном итоге и находим. Спросите себя искренне: "Что я ищу в этой жизни?" И если в глубине своей души, которую сейчас приходится оберегать от всего грубого, при-носящего ей боль, вы ощутите желание принести счастье другим, не считайте себя "белой вороной", знайте, что таких людей сейчас очень много и вы их, своих единомышленников, обязательно найдете.

Когда я пошла в школу, то обратила внимание на несоответствие того, что происходит в жизни, тому, что нам говорят. Меня это очень мучило, но однажды моя первая учительница сказала: "Помните всегда, что хороших людей гораздо больше". Меня это сразу успокоило и потом в жизни, несмотря ни на какие трудности, я обретала силы только от того, что твердо знала, хороших людей гораздо больше. Теперь я точно знаю, что мудрая моя учительница была права — время хороших людей пришло. Они легко находят друг друга. И очень жаль, что многие из нас, кому повезло родиться в это время, примечают только мрачные стороны жизни, заняты подсчетами своих неудач и чужих успехов. К сожалению, пока еще наш мир похож на грязную лужу. Одни из нас сидят в этой луже, бросают друг в друга грязью и очень довольны, если попадают в цель — они даже не смотрят наверх. Другие понимают, что где-то должна быть иная жизнь, ищут ее и в конечном итоге воспаряют над "лужей". Третьи просят о помощи, но одной рукой держатся за старый мир и не хотят отпускать дорогой их сердцу груз. Таким людям помочь невозможно пока они сами не захотят этого. И тем, кто не смотрит наверх, бессмысленно что-то доказывать. "Разве можно принуждением доказывать истину." (Л1) Пусть живут в своем тяжелом агрессивном мире, воюют друг с другом, стукаются лбами о бетонную стену, делят "воловьи лужки". Этот мир уходит, как безвозвратно уходит старый год, унося с собой все бряцающее, ненужное, мешающее идти вперед.

Раньше я часто ощущала свое одиночество, хотя всегда находилась среди друзей и считалась веселой и везучей. Иногда неожиданно для самой себя мне хотелось уйти из компании и расплакаться. На первый взгляд, вроде бы, все было здорово, но я чувствовала, что это — не мое. Теперь, общаясь со многими близкими по духу людьми, имея хороших друзей, я узнала, что подобное одиночество в своей жизни раньше испытывали многие из них. Я поняла: близость людей определяется не внешним, а только их духовной близостью.

Будучи студенткой, я стала замечать некоторые непонятные вещи, которым нашла объяснение несколько позже. Я училась очень хорошо, но вдруг столкнулась с тем, что с трудом запоминаю тексты учебника по общественным наукам. Мое упорство ни к чему не приводило: пытаясь запомнить одни строчки, я тут же забывала другие. А однажды нас повели на экскурсию в Смольный, и неожиданно мне там стало плохо, на улице все быстро прошло. В церкви же и после ее посещения я, наоборот, чувствовала себя необыкновенно светло и легко.

Эти случаи заставили меня задуматься, а позднее я поняла, что вещи, здания и каждое место на Земле несут отпечаток тех событий, которые там происходили и происходят. Ничего никуда не исчезает просто так. Моя душа  все тонко чувствовала, тосковала  и чего-то искала,  а разум  пытался разобраться в происходящих событиях, используя свой небольшой опыт. Сейчас я знаю,  что наша душа связана с Богом и поэтому  никогда не ошибается. Все зло и фальшь  происходившего, о чем я тогда ничего не знала, она прекрасно чувствовала. Так же хорошо мы чувствуем все радостные или печальные события в нашей личной жизни.  Слушая себя, а не шум хаоса, царящего вокруг, всегда уверенно сделаешь свой следующий шаг. И это будет шаг вверх по лестнице, ведущей в небо.

Прошла череда событий, связанных со смертью родителей, бабушки, болезнью детей. Мы живем в прекрасном городе и ощущаем, что воздух как будто уплотнился. Трудно жить, трудно дышать. Все рушится, кругом ложь, бизнес захватил людские умы, и я по совету подруги закончила курсы бухгалтеров. Мне нужно было пройти эту трагикомическую часть своей жизни, чтобы воочию увидеть, какую власть над людьми имеют деньги. Судьба определила меня в одну из нелепейших организаций того времени, где на одном расчетном счете работали строители, артисты, рекламодатели, "афганцы" и другие. Перед нами проходила череда необыкновенно интересных людей разных судеб, возрастов и национальностей. Я очень любила общение, мне интересен был каждый человек как личность, и было бы здорово, если бы все они были вместе. Я мечтала об этом, но людей раздирали недовольство друг другом, зависть, подозрительность, и многие коллективы быстро распадались, оставляя о себе грустные воспоминания. Я наблюдала тогда, как творческими людьми задумывались прекрасные спектакли, интересные программы и все рушилось в одночасье. Перед властью денег беззащитными становились и известные артисты, и художники, и простые рабочие. И чем умнее и талантливее были люди, тем быстрее они приспосабливались к новым условиям и с большим успехом устраивали свою жизнь, отгораживаясь от остальных, "менее удачливых". Я чувствовала: что-то здесь не так, но выхода пока еще не видела, плыла по течению в мутной воде прорвавшейся плотины, которая с ревом обрушилась на головы уставших от испытаний людей.
Теперь же я могу сказать, что мешает людям быть по-настоящему счастливыми: разъединение, подозрительность, зависть, что кто-то получил больший кусок пирога. Вспоминаю, как своим маленьким детям я протягивала по одинаковому яблоку, они хмурились, косясь на то яблоко, которое предлагалось другому. Заметив это, я меняла яблоки у них на глазах и спрашивала их: "Так будет правильно?" Они радостно кивали, быстро хватали свои яблоки и были безмерно счастливы. Вот так и нам часто кажется, что у других жизнь более счастливая, легкая и безоблачная. А ведь каждому дается очень многое, и если недодали в одном, то передадут в другом.

Это все идет от безверия, потому что по-настоящему верующего человека никакими обстоятельствами нельзя сделать несчастным, ведь он всегда будет рад, если у кого-то что-то лучше получается, чем у него, или кому-то досталось чего-то больше, чем ему. Если к радости соседа прибавить нашу радость, то ее станет в мире вдвое больше. А потом сосед пора-дуется за нас. Мне очень нравится сказка про девочку, которая сумела сделать всех людей вокруг себя счастливыми. Когда однажды девочка с мамой заболели и мама сказала: "Как плохо, что мы нездоровы", девочка ответила ей: "Нет, все очень хорошо, ведь соседи наши здоровы." В этом высшая — мудрость.

Я любила и всегда старалась понять людей, с которыми меня сводила судьба. Может быть поэтому я получала много выгодных предложений по работе, но никак не могла объяснить, почему не хочу устроить свою жизнь, получив работу, о которой многие могли только меч-тать. Что-то меня все время останавливало. Я все больше задумывалась о будущем детей, не зная, как правильно их направлять сейчас. С одной стороны нужно воспитывать их жизнеспособными в тех ненормальных условиях, в которых вынуждено существовать наше общество. Как программа-минимум нужно дать детям хорошее образование, устроить на надежную работу. В этом видят свой родительский долг многие люди. Но что-то внутри постоянно говорило мне: "Нет, нет и нет. Человек рожден для чего-то большего, чем ему сейчас предлагают, а наши дети — это люди будущего". Так я пришла работать в школу. Здесь я много наблюдала и видела, как дети отличаются от нас взрослых: они талантливы, добры, красивы, внутренне свободны, естественно воспринимают все живое вокруг, стремятся к светлому, доброму и часто смотрят на жизнь более мудро, чем мы. И тем заметнее на этих чистых листах были видны все пороки и болезни взрослых, которые уже успели повлиять на развитие детей не с самой лучшей стороны.

Мысленно я возвращаюсь в свое счастливое детство. Родители очень любили нас с сестрой и воспитывали в сострадании к другим. Мама часто рассказывала нам сказку о двух мальчиках."У одного из них было две шубки, а у другого — ни одной. Наступили сильные морозы, и стал замерзать бедный мальчик, но второй не отдал ему ни одной из своих шубок. Его жадность стоила дорого бедному ребенку, он заболел и умер." Я очень жалела его и горько оплакивала. Потом мы выросли, а эта придуманная мамой история запала в душу и где-то далеко-далеко хранилась, определяя во многом мои поступки. Теперь, уже имея своих детей, я знаю, что все, что заложишь в ребенка в детстве, обязательно даст свои всходы. Когда я была маленькой, весь окружающий мир казался мне таким же добрым, как и мир, выстроенный в моей душе, хотя жизнь мне показывали со всех ее граней и иногда вызывали недоумение и даже приносили боль некоторые поступки людей, с которыми я сталкивалась.

У меня была большая коллекция открыток, которую я долго увлеченно собирала и, конечно же, всем желающим показывала. Но однажды ко мне пришли две девочки, с которыми я была едва знакома. Я слышала о них что-то плохое, но приняла их открыто и обрадовалась, что они потянулись ко мне. Я даже решила подарить им какие-нибудь из понравившихся открыток. И вдруг душа моя заболела, заныла, и в сознании четко определилось: они и пришли за открытками, только возьмут их сами, проще говоря, украдут. Дальше я почувствовала себя участницей спектакля, содержание и финал которого хорошо знала, но, не видя иного выхода, продолжала играть отведенную мне роль. Роль была совсем простой — пойти на кухню и принести стакан холодной воды. Вдруг жалость к девчонкам наполнила болью мое сердце и отозвалась в сознании, защищаясь от реальности: пусть этого не произойдет. Полный стакан воды уже был в моей руке, но открыть дверь в комнату я все не решалась. Мне казалось, что если я застану моих гостей за кражей, они просто не смогут дальше жить с этим. Это были тяжелые минуты в моей жизни. Я заставляла себя думать о лучшем, решительно вошла и, передавая стакан, заметила, как из под объемной кофты одной из девочек выпало несколько моих самых ценных открыток. Я мгновенно пережила острую боль и позор, который по моему мнению они, должны были ощущать в тот момент, и ... отвернулась. Девчонки ушли, благополучно унося часть моей коллекции. Я не возмущалась, мне просто было очень жаль их, которых пьянство родителей, клеймо второгодниц, несправедливость и нечуткость взрослых поставили в такие условия, что они сами решили наводить справедливость в этой жизни — так, как они это понимали. Тогда я была сильно потрясена, чтобы сразу поговорить с ними или что-то изменить в сложившейся ситуации. Теперь я точно знаю, как надо было поступить, и надеюсь, что смогу объяснить это своим детям. В жизни многие люди оказываются беззащитными в подобных ситуациях, но я уверена, что у человека есть что-то большее, чем умение пользоваться своими локтями, кулаками и зубами. Теперь мне ясно, что нужно было просто подарить те открытки и поговорить с девчонками по душам. Ведь Отец Небесный всегда находится рядом с любым человеком и ведет каждого из нас по этой сложной, но прекрасной жизни. И этих девчонок он ведет тоже и любит их не меньше, чем меня. Но вот мы столкнулись в определенной ситуации, где я могла бы оказать им помощь, остановить их в самом начале гибельного пути. Тогда мне казалось, что я оберегала их от неприятных ощущений, но этим, возможно, только способствовала их падению в будущем. Теперь я знаю, что оказывать людям помощь — это большое искусство, которому нужно учиться всю жизнь, потому что можно помочь взлететь, а можно помочь упасть. Но это были мои первые уроки, мои ступени, мой путь к Богу. Я ощущала на себе Его строгий и любящий взор, это касалось любой ситуации, которую жизнь предлагала мне разрешить. Я много наблюдала, анализировала и всегда верила в мудрую справедливость, гармонию, любовь и чудеса. Верила и ждала свою сказку.

Теперь, когда я прошла небольшой отрезок своего нового пути, я с уверенностью могу сказать, что сказка существует так же реально, как солнечный свет, запах цветов и сияние звезд. Только многие в суете и погоне за искусственными подарками и мнимым благополучием топчут модными сапогами маленькие домики эльфов и цветы на асфальте, не замечают зимой веселого пения птиц и не слышат мелодичной музыки, звучащей в каплях холодного дождя. А ведь настоящее счастье, когда все это начинаешь замечать и радоваться простым вещам.

Вечная память и низкий поклон моим родителям за то, что они сумели сохранить сказку в моей детской душе. Правда, сами они, наверное, так и не поняли, что именно это явилось стержнем всей моей жизни и помогло выстроить ее так, а не иначе. Но мама в изменившихся условиях думала уже немного по-другому. Ее жизнь, жизнь человека, не имеющего Веры, была трудной, и, не справляясь иногда с обстоятельствами, она с досадой и сожалением говорила про нас с сестрой: "Кого же я вырастила, совсем не приспособила вас к жизни. Смотрите, как другие живут". Сама она так жить не могла, но пыталась хотя бы наставлениями что-то исправить. "Мама, а как же сказка про двух мальчиков?" — с улыбкой спрашивали мы. "Глупая сказка", — отмахивалась она. Но в нас уже было заложено самое главное, и процессы, формирующие душу, шли своим чередом независимо от ее слов. Мною руководило что-то большее, и я часто ощущала родителей своими ровесниками, а иногда даже хотелось помочь им и защитить их. Их нельзя в чем-то обвинять, потому что они жили в трудное время безверия. Рушились идеалы, ничего не приходило взамен. Мамы уже нет в живых, но я пробую говорить с ее младшей сестрой о вере в Бога. Я понимаю, почему ее жизнь, как и многих других, так трудна. Мне хочется объяснить ей простые вещи о смысле жизни, счастье и любви — то, что я не успела сказать своим родителям. Но моя любимая тетя упрямо отвечает всегда одно и то же: "Наше поколение воспитывалось в безверии и меня уже не переделаешь." А очень жаль.

Мои родители были очень честными и трудолюбивыми; отказывая себе во всем, они своими руками, практически на целинной земле, построили красивый уютный дом, вырастили прекрасный сад, огород. Наш дом утопал в цветах, цветы росли и в каждой комнате на окнах. Папа прививал новые сорта яблок, и оказалось так, что на самой красивой яблоне каждая большая ветвь приносила свои неповторимые плоды. Маленькая чистенькая банька, больше похожая на уютный домик с картинками и полочками, стояла прямо в саду под большой яблоней, и никогда в жизни я не встречала таких крупных и ароматных антоновок. До самой весны они сохранялись как свежие. Когда я выходила из бани — чистая, легкая, опьяненная ароматом яблочной августовской ночи, то ощущала каждой клеточкой, что все вокруг живое, а я — частичка и этого мира, и этого необыкновенного звездного неба. Родители построили для нас настоящий маленький рай, в котором пытались укрыть нас от внеш-них бурь. Дома, как в крепости, мы могли спрятаться от жизни. Мы любили и берегли друг друга, много смеялись, мечтали, могли всю ночь выпускать праздничную семейную газету, чтобы утром увидеть удивленные глаза именинника. Папа хорошо рисовал, писал стихи. Со временем я поняла, что, оберегая нас от всевозможных проблем, родители вырастили нас беззащитными и совершенно не приспособленными к жизни. Теперь, пройдя через многие жизненные испытания, я хорошо усвоила, что нельзя стать сильным, укрываясь от трудностей, нужно всегда держать свой дом открытым для всех и для всего — и плохого, и хорошего. И никогда не закрывать от людей свою душу.
Я видела, как моим родителям тяжело в этой жизни. Они были беззащитными перед обманом, хамством, несправедливостью. Папа часто болел, рано умер, а за ним ушла и мама. У меня было ощущение, что закончился начальный этап моей жизни, и я перешла в "другой класс". Размышляя о родителях, о том, что же было не так в их светлой жизни, я пришла к выводу: они были неверующими и надеялись только на свои силы.

Позже я узнала, что добрые, но неверующие люди, часто получают от жизни удары, что рано или поздно ожесточает души одних — и они перестают делать добро; и приводит к преждевременным болезням других — и они рано уходят из жизни, так как не умеют воспользоваться благодатью, которая постоянно идет к ним от Бога и заживляет все душевные раны.
Не может течь река, отгородившись от ее источника.

Я наблюдала за жизнью окружающих меня людей еще в детстве, когда убегала из дома к своей уличной компании. Не замечая нас, думая, что дети ничего не слышат и заняты только своими делами, взрослые в шумном соседнем дворе могли громко ругаться и тут же мириться, отмечали всевозможные праздники, пели, пили и веселились. Многие считали себя верующими, регулярно посещая церковь, крестя детей, отмечая Пасху... А мы часто становились свидетелями их лицемерия, когда одни сплетничали о других и тут же улыбались им, как ни в чем не бывало. Эти люди искренне думали, что они верят в Бога, а на самом деле они просто боялись чего-то высшего, поэтому держались вместе, старательно выполняли положенные ритуалы и убеждали себя в том, что живут не хуже других. А ведь так, думала я, живет большинство людей, не понимая, что страх и любовь — понятия несовместимые. Можно либо любить, а это и будет Вера в Бога, либо бояться Его — но это не есть Вера. Одновременно эти два чувства существовать не могут.

Ребенком я любила, да и сейчас люблю всех этих людей, среди которых есть и мои родственники. Но сейчас, оглядываясь в прошлое, мне больно осознавать, что именно бездуховность приводила их к болезням, к тому, что многие спивались, а их повзрослевшие дети стали не такими дружными, какими были в детстве, посматривают друг на друг с завистью, а иногда и с ненавистью. Двор опустел. Здесь тоже что-то не так: не может человек рождаться лишь для того, чтобы в толпе в буйном веселье или в постоянной хуле тех, кто наступает ему на мозоли, сгореть как спичка, ничего после себя не оставив, кроме нездоровых детей и высохших садов.

И тем контрастнее и ярче становятся воспоминания о моей бабушке. Она дожила до глубокой старости, оставаясь подвижной, легкой, не растеряв своей красоты, очень доброжелательной и веселой. Она почти никогда не болела. С ней всегда можно было поговорить, по-смеяться, и я видела, что ее интересует абсолютно все — и наша жизнь, и природа, и происходящие на Земле события, как будто какой-то источник постоянно давал ей силы. И смотрела она на мир светло и радостно. Хотя многие не понимали ее бескорыстия, считали ненормальной и смеялись вслед. А я каждый ее приход к нам расценивала как праздник. Она возвращалась из далекой церкви и рассказывала о службе, о встречах в дороге и всевозможных чудесах. Меня очень трогало, как аккуратно и бережно отламывают хлеб ее маленькие руки . Я уже тогда заметила, что бабушка питалась в основном скоромной (вегетарианской) пищей, к тому же в малом количестве, при этом она много работала и чувствовала себя превосходно. Я задавала бесконечные вопросы и, слушая ее рассказы, всегда удивлялась, что ей попадаются только хорошие люди, как будто плохих вообще на свете не было. Она единственная из всех, кого я знала тогда, кто несмотря на тяжелую судьбу был абсолютно счастливым человеком, что и подтверждают слова, сказанные ею незадолго до смерти: "Когда умру, по мне не плачьте, такой счастливой жизни, как у меня, у вас не будет". И, помолчав немного, бабушка, помню добавила: "Ваше время будет тяжелое — это время Страшного Суда."

(На фото - Вид на Обитель Рассвета с большой звонницы).