Такой разный огонь

Такой разный огонь


Внезапно квартира погрузилась в темноту. Об отключении электроэнергии не предупреждали, застали врасплох. Случилось что? Лампочка и не думала загораться, а вечер был в разгаре. Дела сами себя не сделают.

На ощупь достала свечу, зажгла. Пламя слегка колыхнулось, затрещало, вылетело маленькое черное облачко и жёлтую свечу чуть замазало сажей. Затем пламя как живое стало шевелиться мерными всполохами чистого цвета. Почувствовалось тепло и даже какой-то едва уловимый аромат. А вы замечали, что огонь тоже имеет свой запах?

Домыла посуду, убрала со стола. Выставила будильник. Присела около горящей свечи. Пристально посмотрела на огонь. Взгляд погружался в мерцание света глубже и глубже. В пламени будто зеркало появилось: проступили очертания.

Вот женщина стоит в храме. Перевела взгляд с иконы, упёрлась в свечу, растворяясь в её свете. Губы беззвучно шепчут: молитва и просьба, просьба и молитва. Не замечает происходящего вокруг, не слышит, не чувствует. Ей надо успеть, долететь, быть услышанной. Молитва и просьба, просьба и молитва. ОН занят, суров, неприступен. Но кричащее молчание и внутренний шёпот пробивают небо. ОН слышит. Потом она снова пойдёт в больницу, будет бессонная ночь и полная неизвестность. Она замрёт вне времени и пространства. И будет маленький, совсем крохотный огонёк надежды. Всё, что она может сейчас - молитва и просьба, просьба и молитва. Надежда...

Одна картинка сменяется другой. "Эге-ге-гей!" - раздаётся над берегом реки молодой звонкий голос. Дым костра, всполохи пламени, звонкий смех... Потрескивают сучья. Искры взлетают всё выше и выше, распадаются маленьким салютом. Ещё и ещё. Некоторое время спустя пляска огня сменяется спокойным горением. Оно не обжигает, дарит тепло. Начинаются спокойные задушевные разговоры. Взоры из огненных, залихватских становятся мудрыми. Под утро костёр погаснет, но даже тогда его угли будут ещё некоторое время согревать всё вокруг. Любовь...

Взмах ресниц переносит в иное. Глаза напротив. Смотрят и не видят. Плотно сжатые губы, каменное, лицо застыло. Ссутулились плечи. Потухли глаза, сама женщина, мир вокруг. Немой вопль: "Кто, кто это сделал?! За что?!" Всё замирает в безмолвии и почти в бездыхании. Надолго. Очень. Только жилка на виске ещё слабо пульсирует. Приближается черта, из-за которой уже не вернуться. И вдруг... Раздаётся набат шаманского бубна. Где-то на самом донышке души начинают пробиваться маленькие всполохи. Чаще. Больше. Ярче. Огонь Первобытной ПраМатери тормошит застывающую душу и пытается вдохнуть силы в уже опавшие лёгкие: два сильных всплеска пламени и небольшие пробивающиеся толчки огоньков. И снова два мощных всплеска. Судорожный вздох. И вот уже женщина дышит, розовеет лицо. Взмах ресниц и дрогнувшие губы. Маленькие искорки поднимаются к глазам. Вера...

"— Ой, смотри, ты почти потухла!
— Потухла — не значит догорела. Имеющий огонь всегда может зажечь меня заново!
— Хотела бы я посмотреть на того глупца, кто решит зажечь огарок!
— Глупец не тот, кто зажжёт, а тот..."

...кто оставит в темноте и холоде, кто гасит чужое горение. Он потеряет данный от рождения дар Демиурга.
— Кого?
— Бога, Творца.
— Не все им владеют. Это талант избранных.
— Он есть от рождения в каждом. Базовая комплектующая, как сказали бы сейчас. Но может быть утрачен в неправильных поступках: подлости, предательстве. И тогда сам утративший дар начинает гаснуть. Медленно и неумолимо.
— Его, дар, можно вернуть?
— Да, если сделанное можно исправить... Но так бывает редко.
— И тогда без вариантов?
— Почему? Есть искреннее раскаяние и просьба о прощении, в ответ на которые пробуждается великий инстинкт предков. Он и дар, и душу может зажечь заново.

Вдруг вспыхнула люстра. Надо же, задремала. От свечи остался маленький огарок. Сгорел, но принёс три сна-видения, в каждом из которых могу узнать себя.

***
Самый тяжкий грех - погасить огонь в душе другого человека. И самый тяжелоисправимый.

А самое благое - быть причастной к зарождению огня в душе и судьбе другого. Наверное, для этого мы и приходим в этот мир.


* Фото из Интернета

04.04.2023