Суть

Кто знает, что вообще такое этот смех?

Люди смеются с шуток. Смеются с несчастья, злодардствуя. Подставляют иных, дабы посмеяться с произошедшего. Смех их исходит с мелочей, глупостей, с каких-то казусов: обыкновенных самых, не столь важных, да всё же существующих. Люди ищут предлог, дабы посмеяться. В наше время ищут там, где искать нельзя. Смеются с того, с чего смеяться нельзя. Поражают саму суть.

Смех повсеместно: он заполняет собой города, улицы, голоса и мысли людей. Но есть места, в которых нет этого странного и весьма раздражающего, пугающего явления.
За то я и люблю кладбища. Я знаю, что гуляя меж могилами не услышу того, что сможет ввести меня в заблуждение, того, что заставит потерять свою суть. Там смеха нет и быть не может. Смею предположить, что найдется какой-нибудь сумасшедший, хоть раз за всю историю, что будет стоять у процессии, смеясь с того, что достиг желаемого. И как бы победа эта может быть оправдана — добиваться цели приятно и важно для личности. Праздновать же свою победу приятнее вдвойне, заливая ненавистных и побеждённых созданий своим торжеством (Но как же всё же странно смеяться с какой-либо радости!).
 
Очень даже может быть, что оно так и было когда-то, да и не раз. Но и то неверно для такого места, как кладбище. На победителя неясной всем игры, или, быть может, понятной лишь туманно для некоторых, посмотрят с осуждением не только пришедшие на захоронение, не лишь в добавок батюшка, копальщики и владелец кладбища, но и деревья, что корнями впиваются в тела усопших, березы да дубы, взглянут с явной укоризной на любого, кто посмеет своим безумством нарушить одно единственное правило государства, в котором тот лишь по пришедствию неясного и в жизни необъяснимого притока смеха.

Хотя, быть может, не смеются и в больницах. Но и в ней больное и чахлое существо, что вдыхает последние свои порции воздуха, посмеет улыбнуться и посмеяться, возразив, что "всё будет хорошо, явно хорошо".

Оттого, что вероятнее всего, единственное место в мире, само понятие и суть его, в котором смех непереносим, и есть кладбище. Это государство усопших, которое готово принять живых, что отреклись от данного недоразумения. Единственный завет, который можно прочесть в напутствующей тишине: смокойствие и умиротворение, отсутствие смеха. Его искоренённое существование.

Когда приходят моменты радости, душа колеблется то вправо, то влево; невозможно контролировать свое лицо, внутри всё будто бы горит. Только в голове будет твердить незатухающий голос о том, как больно чувствовать счастье, измеримое для него несчастьем. Понимают это все, голос души есть и у немых. Но будет ли человек внимать ему? Зависит от характера, понятия мира и банального понимания происходящего вокруг и в нём самом.
 
Поэтому намного правильнее будет, уж лично для меня, привязать себя к столбу спокойствия. Гуляя меж могилами, я не надеюсь услышать того, что введёт меня в заблуждение, того, что заставит потерять мой смысл. Хотелось бы призвать к этому всех живущих, но мне лишь крикнут, что "подобие с животного беру, и к тому же принуждаю современный, верно развитый, полный эмоций, мир".

Пока что мы не можем отдаться могильной плите да дереву, кусту, что будут верно оберегать наш покой. Нам далеко ещё до усопших, ведь их государство стоит на том, что закон для них нерушим хотя бы из-за их физических невозможностей смеха. Только лишь так даётся гарантия выполнения закона. А нам, ходячим мертвецам, предстоит всё учиться и учиться, чтобы достигнуть их высот молчания и непоколебимости, дальше пятнать наш испорченный мир.