Находка

- Отдай мне его.
Он сидел в моём кресле. Только что я был уверен, что один в квартире.
- Откуда, чёрт возьми…
- Просто, отдай. – Он спокойно посмотрел мне в глаза, и я увидел пустоту.

*    *     *

- Алекс, привет!
- …
- Алекс, это я. Как дела?
- Какие, к чёрту, дела в три часа ночи?!... Подожди…, - я сел на кровати, протёр глаза, включил настольную лампу, ещё раз глянул на часы, вздохнул и поднял трубку. – Ладно, рассказывай…
- Алекс, я нашёл окурок!
- Слушай, Фил. Если бы я не знал тебя миллион лет, то повесил бы трубку и навсегда заблокировал твой контакт. Я понимаю, если бы ты нашёл останки гималайского тигра или образец перуанской кладки, но окурок… Ты что, наконец, постирал спальник?!...
- Алекс. Я только что получил результаты.
И сбросил вызов. На часах 3:17. Слез с кровати и пошёл одеваться.

Светофоры на пустых перекрёстках весело перемигивались жёлтым и таяли в зеркалах заднего вида. Группа туристов восторженно фотографировала залитую ночным солнцем башню с часами. – Да…, Заполярье – это вам не столица…

Я знал Фила ещё с первого курса. Тогда на факультетской вечеринке он схватил меня за локоть, собрал в складки свои неимоверные брови, и поинтересовался леденящим шёпотом, знаю ли я, что «каменный век был иным…» Конечно, я перечитал всего Эриха Фон Деникена, но исследования фонда Третье Тысячелетие мне казались гораздо более прогрессивными, что вовлекло нас в глубокий многочасовой спор на прокуренной лестничной площадке общежития и стало основой крепкой дружбы «на все времена».

После института мы с ним исколесили пол земного шара, подряжались в самые авантюрные археологические миссии, и перекопали немало земли на четырёх континентах. Потом мне предложили место на нашей кафедре, и я мог присоединяться к Филу только на каникулах или в отпуске – тогда мой строгий кожаный портфель летел в дальний пыльный угол, а вместо крыльев за спиной вырастал старый залатанный «Ермак» с палаткой, спальником и закопчённым котелком.

Знакомый поворот, узкий двор, хаотично заставленный спящими пятиэтажками, вперемешку с явно незапланированными градостроителями личными автомобилями. Я загородил давно не покидавший свою стоянку «Форд», запер машину, поднялся на четвёртый этаж, и толкнул незапертую дверь.

- Осторожно, лампочка не горит… - пробасил с кухни Фил, задавая мне верное направление в темноте прихожей ароматом только что сваренного крепкого кофе.

Фил, тощий и длинный, в бесформенных семейных трусах в синюю клетку, тряхнул мне всклокоченной рыжей бородой в сторону табуретки у прилепленной к стене узкой полки с двумя кружками кофе, служившей в его крохотной кухне столом. Чёрные шторы блэкаут наглухо закрывали солнечную полярную ночь за окном.

- Кофе колумбийский. Хосэ прислал…

Я отхлебнул и зажмурился – великолепно! Как будто эти зёрна впитали не только солнце и ветер, но и звуки, песни, говор и смех удивительных людей, и тепло множества дружеских рук… Такой напиток создаёт восхитительно заполненное молчание, откладывая разговор даже после долгой разлуки…

- Ладно, - пустые кружки макнулись в струю холодной воды и исчезли в сушилке. – Помнишь, месяц назад ты уехал принимать экзамены у своих студентов, а я остался на Чалмозере упаковывать образцы? Так вот, среди черепков, что мы с тобой откопали в подмытом весной слое, я нашёл странный маленький цилиндрический предмет. Я всё крутил его в пальцах и не мог понять, что он мне так напоминает, потом сунул к другим артефактам и отправил в лабораторию. А неделю назад, когда ты не смог, и я один пошёл на рыбалку на наше место – ты знаешь, сколько я наловил?! Ладно, не важно… Так там опять рыбаки мусора накидали, где мы в том году порядок наводили. Я собрался было поубираться, как вдруг меня осенило: помнишь, мы удивлялись, что дольше всего разлагается? Ну да, тот цилиндр больше всего был похож на фильтр от очень давно брошенной сигареты! Вспомнил? Бумага истлевает, а сам фильтр лежит десятки лет…

- Постой, так ты думаешь…
- Алекс, если бы я «думал», так ты бы сейчас спал в своей тёплой кроватке! Я сразу позвонил Гаспаряну и попросил, чтобы он нашёл тот образец и провёл его анализ с ближайшей партией. Вчера вечером он позвонил, что выслал мне на почту результат. Вот, читай! – он протянул мне распечатку со свежими кофейными кляксами.

Я пропустил стандартное описание методики и инструментов, и пробежал глазами заключение.
- Быть не может!..
- Точно! Не может!
Я снова прочитал результаты. – Конечно, это всего лишь состав, кроме нас с тобой вряд ли кто догадается…
- Понятное дело! Но ты-то сразу всё понял? Да? Ну, тогда у меня есть для тебя ещё кое-что… - Фил подмигнул и тряхнул бородой в сторону открытого ноутбука.
- Я просил Гаспаряна дополнительно снять поверхностный слой и прислать расшифровку, потом засунул его цифры в программу. Простой цветной маркер по замещённой породе и вуаля… Как тебе?

На зелёном рябящем экране мерцала неуверенная полоса из золотистых кластеров.
- Масштаб! Убавь, говорю, ну на «минус» понажимай, дурья башка! Не тупи!..
Уменьшаясь, кластеры объединялись, слипались, выстраивались в линии…
- Постой! Это что же, текст?!
- Смотри-ка, кофе подействовал! Ты, наконец-то, просыпаешься? Да, конечно, текст! Читай!
- «П-Е-Т-Р-Р», - прочитал я по буквам.
- Да не «ПЕТРР», а «ПЁТР I», первый, то есть! Это окурок от сигареты «ПЁТР I», выкуренный больше шести тысяч лет назад на стоянке времён неолита!
Я долго молчал. Фил терпеливо ждал.
- Слушай, свари ещё кофейку, покрепче – выдавил я и опять уткнулся в экран. Сомнений не было, но этого быть не могло. Никак.
- Нам никто не поверит. Ты же сам понимаешь, даже если мы все результаты опубликуем, в это никто не поверит…
- Ну и что с того? Мы даже и пробовать не будем. Давай-ка подумаем об этом с другой стороны. Шесть тысяч лет назад, каменный век и вдруг появляется парень, преспокойно покуривающий своего «Петра». Как тебе?
- Точно, ведь должен же быть рот, который её выкурил…
- Пока ты ехал, я уже порылся. Сигареты «ПЁТР I» выпускаются с 1994 года. Угольный фильтр они начали ставить ещё позже…
- То есть ты хочешь сказать, что прямо сейчас где-то живёт человек, который запросто может махнуть в прошлое на шесть тысяч лет, выкурить там сигаретку и преспокойно вернуться обратно?!
- Ты прям схватываешь на лету!..
- Значит какой-то гениальный учёный наконец-то…
- Это вряд ли… Понимаешь, не очень вяжется… Вот представь, ты сделал какое-то устройство, назовём его «переместитель», и куда ты рванёшь? Ладно, допустим это вопрос личных археологических пристрастий. Но как ты будешь там себя вести? Любой исследователь осознаёт колоссальную ответственность за возможное вмешательство в историю, а уж о том, чтобы мусор после себя оставить…
- Получается, это какой-то простофиля, случайно заполучивший «переместитель»… Но почему он попал именно на эту стоянку?
- Я тоже думал об этом. Смотри, мы опубликовали результаты месяц назад и поднялась большая шумиха в наших местных СМИ, ведь здесь археология не очень развита. А в центральных – ничего не было. Поэтому я уверен, что он наш, здешний.
- Думаешь, он послушал новости и решил посмотреть своими глазами как там всё было?..
- Вот именно! Короче, он добыл эту штуку недавно и «чесал репу» – как бы её испытать, а тут мы со своим неолитом, к тому же недалеко – вроде как не так страшно…
- Ну ладно… Может всё так… Но как его найти? Конечно, у меня голова кругом идёт от возможности ответить на тысячи спорных вопросов, увидеть своими глазами динозавров, библейскую историю, да и вообще – узнать, откуда всё взялось!..
- Думаю, он проколется, сам себя сдаст. Представь, ты сгонял к динозаврам, посмотрел и вернулся. Что дальше?
- Ну, захочется кому-то рассказать…
- Не просто захочется! Тебя будет просто распирать! Ведь ты единственный человек, который всё сам видел! Но, судя по всему, парень он довольно простой и ему вряд ли кто поверит, а слава – она такая заманчивая штука… Без опыта и знаний – научные издания откажут, поэтому он пойдёт куда попроще – в местные газеты. И очень скоро – ведь с нашей публикации уже месяц прошёл, скоро все забудут… Похоже надо держать руку на пульсе…


Неделя пролетела стремительно. Мы поднимались по обшарпанной лестнице старой пятиэтажки на краю Росты. После публикации в «Вестнике Заполярья» он с радостью согласился дать интервью корреспондентам «Археологического Бюллетеня Академии Наук», которыми мы представились. Пятидесятичетырехлетний учитель труда соседней средней школы, Василий Семёнович распахнул перед нами скрипучую дверь, обитую потёртым красным дерматином, и, заискивающе улыбаясь, отступил внутрь.

- Василий Семёнович? Мы Вам звонили насчёт интервью.
- Да, да, проходите. Я очень ждал вас. Видите ли, я не специалист и увлёкся этой темой совсем недавно, но буду рад поделиться с вашим уважаемым изданием своими скромными размышлениями…

Мы прошли в давно мечтавшую о ремонте и уборке комнату. План был простой и жёсткий.

- Василий Семёнович. Вы проницательный человек, поэтому уже, вероятно, догадались, что мы из другого ведомства, – я помахал перед его носом красной корочкой своего удостоверения по охране труда, и спрятал его во внутренний карман. Василий Семёнович побледнел и попятился. – К Вам попал предмет, который Вам не принадлежит. Пожалуйста, не делайте глупостей и просто отдайте его…

Василий Семёнович, с неожиданной для его комплекции скоростью, рванулся к стоявшей возле дивана полированной тумбочке, и дёрнул верхний ящик. В следующее мгновение его жалобное сопение уже доносилось откуда-то из-под мрачной фигуры Фила, – всё-таки восемь лет занятий айкидо не прошли даром. В ящике, завёрнутый в старый носовой платок, лежал продолговатый металлический предмет, больше всего напоминавший еловую шишку.

- Вы же понимаете, что для Вашего блага не стоит кому-либо говорить о нашей встрече… Прежде, чем мы расстанемся, расскажите, как он к Вам попал и как Вы поняли, как им пользоваться.
Василий Семёнович всхлипнул:
- Он появился у меня в комнате, на этом самом месте, из ниоткуда, весь в красном, одежда порвана, глаза бешеные, - сунул мне в руку эту железяку и исчез. Понимаете? Я думал, что спятил, свихнулся, что не надо столько пива пить… Потом вертел его в руке, а тут шальная мысль в голову, так я возьми да ляпни, что, мол, вот бы щас с Колькой на рыбалочку – для успокоения, так сказать… Гляжу, а мы на речке, на Уре, с Колькой… Всё бы хорошо, да только вот Колька уже три года тому… помер…, а вот рыбачим, точно, как в тот раз… И главное – рядом с Колькой, там ведь я сам и стою, как тогда… Ну я им кричал, махал, - а меня как будто нет, не слышат… Плюнул я, крикнул, чтоб провалились они со своей рыбалкой, а я домой хочу…, - глядь, а я уж дома, на тахте своей… Вот так она, окаянная, работает… Потом пил неделю… Хотел выкинуть, а тут статья про эти раскопки в Ковдоре… Подумал: «вклад в науку», директор уважать будет, может «заслуженного» присвоят…, а то столько лет в этой школе, хоть бы грамоту…
- Спасибо. Этого достаточно. – Я встал. – Для Вас лучше будет забыть обо всём. Отдыхайте.
Мы с Филом сбежали по лестнице, свернули в проулок и впрыгнули в машину.
- Видишь, Алекс, как всё просто. Любая красная корочка – и ты «при исполнении»…
- Да ну тебя… А если б инфаркт его хватил…
- Ладно, поехали к тебе - у тебя кухня больше…

Мы подъехали к моему дому. Фил отправился в магазин «за колбаской», а я поднялся к себе, прошёл на кухню, поставил чайник и заглянул в комнату.

- Отдай мне её…
Он сидел в моём кресле. Только что я был уверен, что один в квартире.
- Откуда чёрт возьми…
- Просто отдай, – он спокойно посмотрел мне в глаза, и я увидел пустоту. Бесконечную. Чёрную. Неживую. Всё было ясно. Все наши мечты, надежды, планы взахлёб…, все вопросы, так ждавшие ответов…
- Вот – я протянул ему свёрток.
- Хорошо. – Он кивнул и исчез.

По ступенькам, весело насвистывая, поднимался Фил.