Ружье

После того, как родителями на подмосковной даче был выращен плодово-ягодный сад, обходиться без ружья стало столь же «тяжело, как в деревне без нагана». У местного населения был особый спрос на клубнику: для ее сбора к нам, не стесняясь, гремя бидонами, являлись  шайки из 5-6 здоровых мужиков, а как их без ружья прогонишь?
Наш комендант кубанский казак Григорий из своих запасов продал отцу берданку образца 1870 года; это была однозарядная винтовка  весьма солидного вида – старшая сестра трехлинейной винтовки Мосина, переделанная в охотничье ружье, но к ней было совершенно невозможно сыскать боеприпасов, кроме  четырех латунных патронов, переданных Григорием в придачу. Отец берданку опробовал; она сработала безупречно, но после этого остались уже только три патрона, то есть берданка была оружием на крайний случай: две пули – для противника; последняя – для себя. Поэтому берданка проблему защиты урожая решить не смогла.
Положение изменилось, когда в начале пятидесятых в охотничьи магазины поступила простейшая недорогая гладкоствольная одностволка (ее стоимость составляла порядка 150 рублей при зарплате инженера 1000 рублей). Для покупки ружья отцу не потребовалось никакого разрешения от милиции - он лишь формально вступил в общество охотников; патроны с дробью любых калибров – от бекасинника до картечи – тоже продавались без ограничений. Так проблема самозащиты была решена кардинальным образом: листва, сбитая с деревьев залпами дроби, сыпясь на головы любителей клубники (в прямом смысле слова),  неизменно охлаждали их экспроприаторский пыл, укрепляя нас в сознании: «мой дом – моя крепость».
Ружье использовалось только, как средство самозащиты. Лишь однажды, когда мне было лет шестнадцать, поздней осенью, продев в петли вместо ремня проволоку, я отправился с ружьем в осенний лес. На опушке мое внимание привлек дятел, деловито стучавший по древесному стволу. Действуя безотчетно, я снял ружье с плеча, переломил его, и вставил в ствол картонный патрон («капсюль - жевело», «порох - сокол»), ружье закрыл, прицелился, и  выстрелил. Цепляясь крыльями за воздух, дятел упал на землю. Подойдя к нему на двухметровое расстояние, я увидел, что дятел пытается подняться: голова его была испачкана кровью. Не зная, что делать,  я повернулся, и быстрым шагом удалился в лес.
На обратном пути я крадучись подошел к тому самому дереву: дятла под ним не было; либо он оклемался, либо его утащил какой-нибудь хищник (та же ворона), что более вероятно.
Так закончилась моя первая и последняя охота.
Помимо оборонной функции, ружье однажды нашло еще одно применение. После окончания экзаменов на аттестат зрелости, мои родители пригласили наш «10А» на дачу. Когда класс подошел к дому, я ему салютовал с балкона выстрелом в воздух.
Кажется, это был последний выстрел. Ружье вместе с несколькими коробками патронов отец спрятал на даче в тайник, расположение которого мне неизвестно; думаю, там оно лежит до сих пор. В том же тайнике, думается мне, хранится и берданка. То-то будет фурор, когда, наконец, весь этот огнестрел, кто-то обнаружит!
                Июль 2022