Бутылка

Он смотрел на неё, а она — на него. Он видел мутное стекло и себя, мутного, в этом стекле...
Они были совершенно одни в этот вечер, и многие вечера до этого... молчаливые и многословные одновременно.
Его взгляд плохо фокусировался на ней, но она была единственная, кто молчал, не осуждал, не упрекал, просто безмолвно был рядом...
Он сам всё говорил себе и ей — всё, что наболело. И она как будто слышала, ему так казалось... Кому ещё сказать, что больно внутри, что спиваешься, что катишься на самое дно каждый вечер...
С виду интеллигентный мужчина, с бородкой, высшим образованием и прекрасным чувством юмора... Утром — душ, крепкий кофе с корицей, и в путь — нести доброе и светлое в массы.
Да... это днём. Но как же он ждал вечер и боялся его! Он был безумно одинок каждый день и каждый свой вечер, и только она, молчаливая, стеклянная подруга, понимала его. Не осуждала, ничего не говорила, просто была рядом.
С каждой такой совместной встречей он испытывал и страх, и стыд, и ненависть к себе... Он понимал, что это не выход, но что делать — не понимал.
Для себя он понял: никогда не осуждать алкоголиков. Это действительно болезнь, и одному трудно справиться, нужно обратиться за помощью. Но не обратился...
Он же уважаемый человек, преподаватель, это обязывает не быть слабым...
Он не справился... не захотел или не смог... Так и прожил с ней последние годы и тихо умер.
А она так и стояла на столе, такая же мутная, стройная, готовая выслушать...