de omnibus dubitandum 4. 459

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ (1581-1583)

    Глава 4.459. ПЛЮССКИЙ МИР…

    Плюсское перемирие 1583 года между Московией и Швецией, завершившее Ливонскую войну 1558-1583 годов. Заключено на р. Плюссе на 3 года (продлено в 1585-86). По условиям перемирия под властью Швеции остались захваченные у Московии города: Ивангород, Ям, Копорье и Корела с их уездами; Московия сохранила лишь узкий выход к морю в устье Невы (от р. Стрелки до р. Сестры). По истечении в 1590 срока перемирия Москов. пр-во возобновило войну против Швеции за возвращение Нарвы и др. земель на Балтике, захваченных шведами; с 1593 в течение двух лет происходили мирные переговоры, завершившиеся подписанием Тявзинского мирного договора 1595.
Большая советская энциклопедия

    5 июня 1583 года (в католических странах Западной Европы год как начал вводиться григорианский календарь, а в Московии действовал юлианский, по которому шло лишь 26 мая) ознаменовалось подписанием Плюсского мира между Московией и Швецией. Окончилась мучительная для страны Ливонская война. Вспыхивая и затухая, она длилась в целом четверть века – с 1558 года. Московия добивалась выхода к Балтийскому морю, от которого она (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей, современных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности - Л.С.) была надолго отрезана после монгольского (правильнее читать ордынского – Л.С.) разорения в XIII веке [нашествием азиатских (ордынских – Л.С.) орд воспользовались хищные западные соседи]. Московия преследовала естественные стратегические и торговые интересы: Польско-Литовское государство блокировало ее, не давая установить непосредственные связи со странами Центральной и Западной Европы.

    Кроме Польши, завладеть нынешней Прибалтикой пыталась и Швеция. На ход войны большое влияние оказывали крутые повороты во внутренней политике Московии, в которой тогда царствовал (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей, современных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности - Л.С.) взбалмошный и неадекватный, по мнению многих специалистов – психически больной или, во всяком случае, неуравновешенный Иван IV (Грозный). В конечном счете Ливонская война стала крупнейшей неудачей России. В 1582 году Московия, Иван (Симеон Бекбулатович) [1572-1584] подписала 10-летнее соглашение с Польшей, которая получала не только Ливонию, но и исконно руский Полоцк, находившийся под иезуитским влиянием. При заключении Плюсского мира Московия была вынуждена отдать Швеции Московские города Ям, Копорье, Иван-город. Кроме того, к шведам отошла стратегически важная Нарва. В результате длительной войны северо-запад Московии был совершенно разорен и обезлюдел.  С 1593, за решение этого вопроса взялся Федор Иванович [1584-1598], в течение двух лет происходили мирные переговоры, завершившиеся подписанием Тявзинского мирного договора 1595*. А проблему возвращения Московии на балтийские берега удалось решить (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей, современных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности - Л.С.) лишь клону лжеПетра I [Исаакию (Фридриху Петеру Гогенцоллерну) – Л.С.], который (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей, современных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности - Л.С.) "успешно" (кавычки мои - Л.С.) провел Северную войну 1700-1721 годов, по длительности почти равную Ливонской.

*) Тявзинский мирный договор (ТМД) 1595, договор о мире между Московией и Швецией, подписанный в Тявзино (район Нарвы) в мае 1595. По Т. м. д. к Московии отошли Ям, Копорье и Ивангород, потерянные в конце Ливонской войны 1558—83 и отвоёванные у шведов в 1590, а также Корела и др. Московия отказалась от своих притязаний на шведские владения в Ливонии. По Т. м. д. купцам из др. государств запрещалось посещать Московские порты на Балтийском побережье, они могли вести торговлю с Московскими только в Ревеле (Таллине) и Выборге. Т. м. д. не был ратифицирован Московским правительством вплоть до заключения в 1609 в Выборге нового соглашения между Швецией и Московией, по утверждению (романовских фальсификаторов и их верных последователей, современных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности - Л.С.) при Михаиле Романове [1605-1613], Михаил Романов занял росийский престол в 1613 году.
   Лит.: Шаскольский И.П., Столбовский мир 1617 г. и торговые отношения Московии со Шведским государством, М.-Л., 1964

    10 августа 1583 года начался второй раунд переговоров о мире между Московией и Швецией. Первый, прошедший в мае, ничего не дал. Не питая больших надежд на взаимоприемлемый компромисс, стороны вновь собрались в Мызе, небольшой деревеньке неподалеку от Нарвы.

    Опасения переговорщиков полностью подтвердились. Ни по территориальным вопросам, ни тем более о заключении вечного мира; договориться не удалось.
Как пишет Руслан Скрынников в своей книге об Иване Грозном, шведские дипломаты пытались добиться от руских уступки всего побережья Финского залива, но их усилия не увенчались успехом. Мирные переговоры на реке Плюссе завершились в августе 1583 года подписанием краткосрочного трехлетнего перемирия. Шведы удержали за собой все захваченные ими руские города: Корелу, Ивангород, Ям и Копорье с уездами.
Не согласовали стороны и намеченный к подписанию дополнительный протокол об обмене пленными, который подготовили воевода Гдова Михаил Головин и губернатор Нарвы Карл Хенрикссон. Шведы запросили непомерную цену: за каждого освобожденного руского пленного отдать трех пленных немчин (финнов, шведов, немцев). Денежный выкуп также был завышен.

    В итоге Московия (в лице великого посла, князя Ивана Лобанова-Ростовского) и Швеция (Понтус Делагарди) подписали договор о трехлетнем перемирии, который почему-то ввели в действие задним числом с Петрова дня (29 июня 1583 года). Видимо, с этого момента никаких конфликтов между шведскими и рускими войсками не было.

    Доктор исторических наук, профессор кафедры международных отношений и внешней политики России МГИМО Владимир Дегоев в работе «О роли императива безопасности в российской истории», опубликованной в 2003 году в альманахе Россия ХХI (№ 4), говорит, что Иван Грозный, умерший в 1557 году, был вынужден в 1558 (при правлении Опекунского совета - Л.С.) начать Ливонскую войну, чтобы получить выход к побережью Балтики, где Московия владела узким отрезком побережья Финского залива, практическая ценность которого представлялась мизерной в условиях полного преобладания там Швеции, Ливонского ордена и Польши. Не только сам этот факт вызывал острое недовольство Ивана Грозного (Опекунского совета - Л.С.). Он, подобно своему отцу и деду, проявлял огромный интерес к европейской культуре и технике, осознавал необходимость заимствований, прежде всего для упрочения самодержавия. Сотни иностранных специалистов получили приглашение на рускую службу. Однако ливонцы, поляки и шведы, понимая, чем может обернуться для них европеизация Московского государства, создали на его западных границах, по выражению Г.В. Вернадского, некую разновидность железного занавеса или режим наибольшего неблагоприятствования для тех, кто собрался ехать в Москву. Иван Грозный (в лице Опекунского совета - Л.С.) намеревался сделать брешь в этом занавесе, которая стала бы каналом устойчивой связи с Западом. Поэтому ему нужен был контроль над юго-восточным побережьем Балтийского моря.

    Однако Московии попросту не хватило военного ресурса (и, пожалуй, дипломатического искусства, поскольку она дала возможность Польше и Швеции соперникам в борьбе за Ливонию договориться против). В ходе 25-летней изнурительной войны собирательный образ Ивана Грозного не просто не достиг своей цели расширить выход на Балтику и взять под контроль Ливонию, но и вообще потерял доступ к Финскому заливу (альманах Россия ХХI (№ 4).

    С этим категорически не согласен доктор исторических наук Игорь Шаскольский (1918-1995), который еще в 1950 году в работе «Была ли Россия после Ливонской войны отрезана от Балтийского моря?» (альманах Исторические записки, том 35), отметив, что почти во всех общих исторических трудах и учебниках указывается, что в 1583 г. был утрачен даже тот небольшой участок морского побережья берег Финского залива у устья Невы, который до тех пор находился в руках Московского государства. Далее обычно указывается, что Московия не имела выхода к Балтике в течение 7 лет, с 1583 по 1590 г., и только в 1590-91 гг., в результате новой войны со Швецией, руские войска возвратили старинные владения у восточной оконечности Финского залива, доказал обратное.

    Шаскольский отмечает, что «Русские историки первой половины XIX в., впервые высказавшие это мнение, были плохо осведомлены в вопросах административного деления Новгородской земли в XVI в. Писцовые книги тогда еще не были опубликованы и изучены (их публикация и изучение начались лишь в 1850-х годах), и потому еще не было известно, в состав каких административных районов входило в XVI веке руское побережье Финского залива.

    Наши историки знали лишь, что шведы в 1581-1583 гг. захватили и по Плюсскому перемирию удержали за собой три руских города вблизи Финского заливa: Яму, Копорье, Ивангород. Поскольку другие северо-западные руские города были расположены значительно дальше от побережья Финского залива, на берегах Ладожского (Орешек и Корела) или Чудского озера (Гдов), было решено, что побережье залива было, видимо, в административном отношении подвластно: Яме, Копорью и Ивангороду, и, следовательно, с уступкой трех названных городов и все руское побережье Финского залива отошло к Швеции.

    Однако далее историк справедливо указывает, поскольку ни в руских, ни в шведских архивах не найдено никаких документальных данных о пограничной линии, установленной Плюсским перемирием, следует полагать, что никаких специальных работ по установлению пограничной линии в 1583 г. не производилось и никакой межевой записи составлено не было.

    Отсутствие точного определения новой границы в тексте Плюсского договора находит свое объяснение в особенностях международной обстановки того времени. В 1583 г. был заключен не вечный мир, а временное перемирие сроком всего на три года. Московское государство к этому моменту уже упрочило свое международное положение заключением в 1582 г. (при Симеоне-Иване Бекбулатовиче - Л.С.) длительного перемирия с Польшей и уже стало оправляться от понесенных поражений. Видимо, московское правительство надеялось, что через три года страна значительно окрепнет и можно будет пересмотреть невыгодные условия Плюсского перемирия, и поэтому нет нужды в данный момент особенно тщательно оформлять пограничные отношения.

    После изучения писцовых книг Шакольский пришел к выводу, что по заключении Плюсского перемирия Ивангородский уезд, судя по данным писцовой книги Шелонской пятины, своей северной оконечностью соприкасался с морским берегом у устья реки Наровы. К берегу Финского залива выходили территории трех погостов Ореховского уезда: Дудоровского, Спасского Городенского и Корбосельского. Сохранение устья Невы и всего морского побережья Ореховского уезда после Ливонской войны в составе Московии подтверждается документальными материалами руско-шведских переговоров 1585 и 1586 гг. (при Федоре Иоанновиче - Л.С.)  До нас дошли инструкции шведского короля Юхана III его послам, направлявшимся в 1585 г. и в 1586 г. на р. Плюссу для переговоров с Московией о замене Плюсского соглашения 1583 г. постоянным миром. Из инструкций явствует, что шведское правительство не было удовлетворено условиями Плюсского перемирия 1583 г. по территориальному вопросу и стремилось к пересмотру соглашения.

    Как оказалось, шведское правительство не было особенно заинтересовано в сохранении южных частей Копорского и Ямского уездов, расположенных вдали от морского побережья (и потому не имевших стратегического значения), и охотно соглашалось менять эти земли на другую близлежащую рускую территорию, которая представляла гораздо больший интерес для Швеции, на Ореховский уезд.

    По инструкции 1585 г., шведские послы должны были в начале переговоров для запроса потребовать от московитов уступки значительной части Новгородской земли или хотя бы одного Ореховского уезда. Затем послы должны были предложить обмен северной части Ореховского уезда (до правого берега Невы) на равную территорию в южной части Копорского уезда.

    Заинтересованность шведов в максимальной изоляции Московии от Балтийского моря была настолько велика, что, получив от руских отказ на обмен территорий, они в 1586 году повысили предложение: Послам (Швеции - Л.С.) предписывалось предложить в обмен на Ореховский уезд 2/3 Ямского и 2/3 Копорского уездов даже вместе с городами Ямом и Копорьем. Но если в 1585 году на переговорах было хотя бы подписано дополнительное соглашение о четырехлетнем перемирии, то через год повторная встреча послов Московии и Швеции вообще никаких результатов не дала.

    Таким образом, на основании совокупных данных и руских, и шведских источников можно считать установленным, что Московское государство после Ливонской войны не было полностью отрезано от Балтийского моря, что Московия и после Плюсского перемирия сохранила за собой значительный участок побережья Финского залива с устьем Невы, делает вывод Игорь Шаскольский. Наиболее важная часть морского побережья устье Невы, являвшееся в течение многих столетий главным выходом Московии к морю, было сохранено в составе Московского государства.

    Конечно, с точки зрения экономической это была незначительная компенсация. Ведь Нарва уже являлась крупным международным торговым центром, а в устье Невы никаких портов у Московии не было.

    Между тем вскоре после подписания Плюсского перемирия 18 марта 1584 года умер Иван Грозный [Симеон-Иван Бекбулатович – Л.С.]. Англичанин Джером Горсей приводит, на первый взгляд, невероятную историю его смерти, описывая последние часы: «Около третьего часа дня царь пошел в баню, развлекаясь любимыми песнями, как он привык это делать. Вышел около семи, хорошо освежённый. Его перенесли в другую комнату, посадили на постель, он позвал дворянина Родиона Биркина и приказал принести шахматы. Он разместил около себя своих слуг, своего главного любимца и внука Бориса Федоровича «Годунова» (кавычки мои, фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей, современных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности - Л.С.), а также других. Но вдруг ослабел и повалился навзничь. Произошло большое замешательство и крик, одни посылали за водкой, другие в аптеку за ноготковой и розовой водой, а также за его духовником и лекарями. Тем временем он был УДУШЕН (выделено мною - Л.С.) и окоченел.

    Версию Горсея поддерживает ряд источников начала XVII в.: Временник Ивана Тимофеева, Пискаревский летописец, Новгородская летопись. А голландский купец Исаак Масса в своем «Кратком известии о начале и происхождении современных войн и смут в Московии, случившихся до 1610 года» (он был в Москве с 1601 по 1609 год) пишет, например, про смерть царя так: он умер ранее, чем предполагал; день ото дня становясь все слабее и слабее, он впал в тяжкую болезнь, хотя опасности еще не было заметно. И говорят, один из вельмож, Богдан Бельский, бывший у него в милости, подал ему прописанное доктором Иоганом Эйлофом** питье, бросив в него яд в то время, когда подносил царю.

**) Царским врачом  с 1570 года был  Элизиус Бомелиус, профессиональный астролог и маг, попавший в рускую летопись под именем "злого волхва Бомелиа". Личный медик царя  родился в Везеле, учился в Кембридже, в Лондоне угодил в тюрьму за колдовство, бежал в Московию, где попал в фавор к царю. Ужас вселяло умение Бомелиуса насылать смерть на людей в точно указанный Грозным час. Правда, в 1579 году палачи по царской воле [Симеона-Ивана Бекбулатовича – Л.С.] выпустят из него кровь и поджарят живьём на вертеле…»

    Повторимся, все это версия, которая частично поддерживается и современными (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей, современных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности - Л.С.) историками (Веселовский, Зимин). В контексте же отношений со Швецией смерть Ивана Грозного [Симеона-Ивана Бекбулатовича – Л.С.] поставила вопрос: будут ли соблюдаться условия Плюсского перемирия? Во всяком случае, Понтус Делагарди, бывший в это время наместником в Эстляндии, немедленно запросил новгородского воеводу, князя Василия Скопина-Шуйского, об этом и не пришлет ли новый царь (Федор Иоаннович) в Стокгольм послов для заключения вечного мира со Швецией.