1954. То есть год моего рождения

1954, зима. Меня везут. Впереди - рыжая спина большой собаки. Её зовут Индус. Потому что модно так было называть собак - это собаку пограничника какого-то легендарного так звали, пограничника по фамилии Карацупа. Индуса запрягали в санки. Санки были высокие. Я потом обнаружил эти санки на чердаке сарая... чердак сарая был высокий и зверски пыльный: пыль на всём лежала в палец. Санки эти... нет, это не санки, а коляска - колёса эдакие тонко-металлические. Коляску эту я потом, кажется, раскурочил. У неё была фанерная люлька - наклонные стенки и закруглённые по углам - фанера, значит, закруглена была. И дно - деревянное. И рама из металлической полосы и завитухами... А как пружинистость обеспечивалась? На ремнях - вот, как. И это зима и вокруг много взрослых и все на меня заглядывают, и все в эйфории оттого, что меня везёт собака. Послушная собака. Зима, бело, люди в чёрном, забор справа - рыже-деревянный. Бабушка и мама говорили, что я зверски орал, когда требовал своё. И я помню, как стоял в кроватке, у неё диагональной решёткой какая-то стенка... из чего решётка? Из верёвки? Но если я стоял, то это уже 55-й год.

1954-й год мой происходил на улице Халтурина, дом 33... "свой дом", как говорили... одноэтажная Уфа это - почти как деревня, да вот только очень не деревня. Нравы другие и антураж другой - хоть и дрова-печка, хоть и туалет выгребной, и вола-колонка за 50м вдоль по улице - ведра с чистейшей плещутся - шмякают порциями проливаются... зимой при чугунной этой - всегда послушной - колонке - ледяной лоб - не подойти впрямую - я боялся жать её ручку - через пару секунд вырывалась ударная струя воды... и кто-то тоже за водой - или ты ждёшь, или они тебя... Когда я родился, папа, как мне бесконечно много раз рассказывали, посадил вдоль дома деревья - американские клёны... потом дом давно снесли, а на улице вдоль пятиэтажек так и стояли эти клёны... Может быть, они и сейчас стоят, хотя вряд ли...
Родители поженились в Минске, в 1952 году... И сразу же мои бабушка-дедушка переехали в Уфу, прихватив с собой молодожёнов... Бабушка моя рассказывала, как папина мама, то есть, вторая моя бабушка, приходила к ним и просила так "Спасите Володю!" - то есть, чтоб взяли молодых с собой... Потому что был вариант, что мои родители остаются в Минске. Дело в том, что евреев сажали. Муж бабушки, Михаил Иосифович - или как я читал в его паспорте - Мовша Иоселевич - Цукерман... впрочем, понятно стало, кто он по национальности... Он из Минска, как рассказывала бабушка, бежал... Его должны были посадить. Их предупредили, что за ним придут... Он был осведомителем, был завербованным... И бабушка тоже. Они должны были писать на других... Или рассказывать... Версия бабушки - он должен был настучать на своего хорошего знакомого... Ему сделали подложную командировку в Уфу... Он уехал в Уфу с концами. Его ждали-ждали из командировки, но он не вернулся из Уфы в Минск. Видимо, дел у них было невпроворот, вот они и не стали его в Уфе доставать... И, кажется, это там у них было не принято - заниматься бранием людей в других городах - типа это было дело их коллег из других этих мест... Точно так же в 44-м году они, бабушка и дедушка рванули из Уфы в Москву - тоже сбегая от НКВД - по подложным документам... Бабушка переделала фамилию Махалов Иван Андрияныч на Макарьева Елена Андреевна - подчистила бритвочкой и поверх подправила чернилами, подобранными по цвету... Махалов И.А. - это был муж бабушкиной старшей сестры - у него была бронь или комиссия (не было большого пальца на правой руке - и он всегда больно мне упирался обрубком, когда здоровался со мной за руку), его вызывали из Уфы в Москву - обратно на его завод - Бескудниковский кирпичный завод... теперь это Бескудниковский строительный комбинат... Но он решил не ехать почему-то... вот уж никогда не узнать мне теперь, почему... Хотя его дочь, тётя Валя, могла бы, наверное, рассказать... ей сейчас 90 лет, кажется... И вот мои бабушка и дедушка оказались в Москве... Дедушка и в самом деле работать стал на этой кирпичном заводе... И жили они в Бескудниково... Я потом бывал там, где они жили, в той околице... но это в следующих годах...