Проклятье Часть 5

«Никакого чая! Все! Табу! Запрет! Сухой закон! Но почему он меня не разбудил?! Выпил мой чай и был таков!»…

Я сидела на широченном подоконнике кухонного окна, обняв руками ноги, положив голову на колени, и смотрела, как стекают капли по оконному стеклу. В голове творилась какая-то бредятина. Но кроме нее я просто молила проведение дать мне второй шанс! Теперь я точно никуда отсюда не уйду. Моя богатая фантазия уже представила скелет, опутанный пыльной паутиной…

Как бы долго не тянулся еще один выходной день, но ночь неумолимо настала. В комнате было темно. От неизбежных скрипов так долго существующего дома становилось жутковато. Вдруг в окне мелькнуло что-то светлое. Воспаленный и уморенный однодневным голодом мозг живо нарисовал мне приведение в белом саване с костлявыми руками, неумолимо приближающимися к моему горлу…

- Кто здесь? – фраза была произнесена в унисон, как будто мы с ним репетировала…

Я вскочила на ноги и помчалась к выключателю…

Та же белая рубаха до пят и смешной колпак. Александр щурил глаза, пытаясь привыкнуть к неожиданному свету.

- Как я рада Вас видеть! – кинулась я к нему с распростертыми объятьями. Долгое ожидание напрочь лишило меня всех приличных манер.

Но гость моей радости не разделял, а выглядел каким-то озабоченным.

- Странно! Никогда о таком не слышал. Третья ночь подряд…

- О чем Вы? – остановилась я на полушаге.

- Я вижу это странное жилище во сне третью ночь подряд. Правда, вчера Вас здесь не было…

- Была! В другой комнате! Почему Вы меня не разбудили!

- Даже во сне! Граф Морте никогда не переступит порог дамской опочивальни… Без приглашения, конечно… - Первая часть высокопарной фразы была произнесена громко с чувством и высоко поднятым подбородком. Вторя же гораздо тише и, потупив взор, - Тем более, пардон, Вы так громко… дышали, - подобрал, наконец, Александр не обидное слово, - Что мне было крайне неловко Вас будить…

Я густо покраснела. О том, что я храплю, а именно это он имел в виду, я понятия не имела. Вот проклятое одиночество…

Не успела я придумать, как вырулить из этого конфуза, а мой гость уже схватил меня за обе руки, сжал их и стал трясти, приговаривая:

- Но почему? Почему? Почему Вы мне снитесь опять? Кто Вы такая? Ведьма? Чаровница? Зачем Вы это делаете?

Я выдернула свои руки из его теплых пальцев и, отвернувшись к плите, чтобы поставить чайник (теперь-то можно), пытаясь придать своему голосу равнодушный тон, сказала:

- У меня тот же вопрос? Зачем Вы приходите ко мне третью ночь подряд? Что это за игра? В какой квартире Вы живете? Я вчера пыталась Вас найти… Но Вы, наверное, крепко спали, после бессонной ночи…

- Милая барышня, посмотрите на меня, - он разговаривал со мной, как с умалишенной, - Я в ночной рубахе и колпаке, - при этом он покрутил кисточку последнего, - В таком виде я не хожу на свидания, в таком виде я сплю в своей кровати. Я не живу ни в какой квартире. Я живу в своей усадьбе. Это сон, - осталось только погладить меня по голове, как глупого ребенка, но он, слава Богу, сдержался…

А дальше сказал то, что заставило мое одинокое сердце биться чаще:

- А впрочем, я даже рад, что Вы мне снитесь. Если хотите знать, я только в этих снах и счастлив, - сколько отчаяния было в его голосе…

«Что было на подлодке, остается на подлодке»… Сон – почти, как купе, даже круче. Если в купе ты делишься сокровенным с чужим, но все же реальным, человеком, который, имея обычную человеческую природу, наверняка захочет поделиться твоей историей с друзьями за ужином. Они же все равно с тобой не знакомы… То во сне, в тобой придуманном мире, ты разговариваешь всего лишь с тобой же придуманным персонажем. И только тебе решать, окажется ли он болтлив или нет…

Моя прабабка просто ангел по сравнению с той, о которой поведал мне мой ночной гость. Первая любовь… Все было просто идеально… Роскошный бал, устроенный в честь их помолвки… Гости со всех концов страны… Слуги за озером уже с зажженными факелами ждут сигнала к запуску праздничных фейерверков… Она сказала «нет»…

Нет, она не просто ему отказала. Она, делая вид, что счастлива, участвовала во всех приготовлениях. Писала пригласительные. Выбирала материал для платьев его матери и сестрам… Каждый вечер приходила к озеру для романтических встреч по луной… С ним…

А в тот момент, когда он стоял перед ней на одном колене и протягивал ей открытую бархатную коробочку с фамильным перстнем, уже много столетий передаваемым из поколения в поколение. Когда зал, заполненный гостями, затаил дыхание, чтобы через миг грянуть аплодисментами в честь жениха и невесты, она сказала «нет»…

Я сидела, затаив дыхание, держа в руке остывшую чашку чая, а он продолжал:

- Может быть, она испугалась? Может быть, я слишком давил на нее? Боже! Как я хотел так думать!..

Ему было очень тяжело пережить это снова, даже, если сейчас, как он считал, он находился в собственном сне...

На момент их помолвки она была уже беременна от другого...

Он уронил голову на руки и зарыдал…

Я не знала, как его успокоить. На ум приходила только глупая фраза «Все будет хорошо»…

Пока я подбирала нужные слова, его рыдания прекратились, дыхание стало ровным… Он просто уснул, так и не подняв головы с рук…

Будучи ученой, я пошла к входной двери и закрыла ее на дополнительный замок, который выполнял свои функции посредством ключа, как снаружи, так и изнутри квартиры. Положила заветный ключик в карман. И, с мыслями, что уж теперь-то я узнаю, в какой квартире он живет, и, что у него за болезнь такая, со спокойной душой отправилась за пледом для спящего гостя.

…

Швырнув плед на стул, где еще минуту назад мирно спал Александр, я бросилась к входной двери…

Но она, как и полагается, была заперта изнутри ключом, который преспокойно лежал у меня в кармане…

Вот черт! Опять сбежал!..

Продолжение следует…