Часть II. Открытые архивы. гл. 9

Глава 9.Про Гоньку

Война! Твой страшный след
Живет в архивах пыльных…
Н.Старшинов
 
      В 2021 году в ОБД "Мемориал", в открытом доступе мне случайно удалось найти сведения о дальнем родственнике мужа, который до сих пор числится пропавшим без вести в годы Великой Отечественной войны.

      Родился он в глухой деревушке Вологодчины, среди лесов и рек, в 1927 году. Война и оккупация туда не добрались. Но, как и везде, в деревне были семьи, проводившие отцов и сыновей на фронт. Были семьи, которые уже получили скорбные извещения о гибели своего родственника. Были семьи, чьи родные пропали без вести на полях войны, но семья все равно ждала и надеялась, что кончится эта ужасная война, и солдат живым вернётся домой.

      Звали нашего парня Гонька, это было его деревенское прозвище. Когда началась война, Гоньке было четырнадцать лет. Но война с фашистами продолжалась уже четвёртый год, наступил перелом, и наши войска гнали врага с родной земли. Гонька за это время вырос и окреп. Хотя питание в военные годы было скудным, но молодость и постоянная физическая работа взяли свое. Вот только  голод заглушить растущему Гоньке было очень трудно.

       В конце октября 1944 года Гоньку призвали на службу в Красную Армию. Понимая, что война идёт к концу, и страна уже понесла огромные потери, командование Красной Армии бережней относилось к молодым призывникам, не бросало их сразу на передовую, придерживая до времени в запасных частях. Вот и Гонька доехать до фронта не успел, в боевых действиях не участвовал... С ним случилась другая история, о которой не все знали. А кто знал, не хотел говорить. Но сейчас уже никого из участников той истории нет в живых, можно приподнять завесу тайны.
      
        Железнодорожный состав, в котором ехал Гонька, шел медленно, подолгу стояли они на запасных путях, ждали перецепки вагонов для дальнейшего следования. Молодежь томилась, у многих ребят, потерявших на фронте родных, кровь кипела от негодования, жажда мести не давала покоя, рвались в бой. Но у страны на них были другие планы.
        На одной из станций состав в очередной раз загнали в тупик, группа парней из команды призывников, в которой проходил службу Гонька, пошла прогуляться в сторону станции в надежде раздобыть чего-нибудь съестного. Дело было в декабре, холод на голодный желудок чувствуется острее, иногда и разум может затмить…
        Проходя мимо товарного состава, кто-то из ребят обратил внимание, что дверь вагона не опломбирована, и решил заглянуть. Это была роковая ошибка. В вагоне оказался шоколад, который везли на фронт к Новому году для поддержки воинов. Устоять против такого искушения не каждому под силу даже в мирное время… Попробовав, ребята вошли во вкус и нескоро смогли остановиться, а остановившись и поняв, что они сотворили, быстро ретировались с «места преступления». По дороге назад они договорились никому не рассказывать о том, что произошло. Может быть, никто бы и не узнал об этой истории – Гонькин состав перецепили к другому паровозу и отправили дальше в сторону фронта. Но вот беда – удирая из того самого вагона, Гонька впопыхах обронил перчатку. А перчатка солдатская именная, два дня хватило особому отделу, чтобы  найти ее хозяина. В результате поисков вместо фронта получил Гонька срок и вернуться домой смог только через два года. Вот так закончилась декабрьская прогулка по далекой заснеженной станции.
        Когда Гонька вернулся домой и поведал эту историю матери, мать окаменела на мгновение. Такого от своего старшего сына она никак не могла ожидать, душа протестовала и отказывалась верить. Но понурый взгляд сына и весь его вид настойчиво убеждали, что это горькая и страшная правда. Непослушными ногами дошла мать до двери дома и открыла ее. «Уходи, нет у меня больше сына», - услышал Гонька. Обняв на прощанье младшего брата, Гонька вышел из родного дома… Больше его никто не видел.
        Я намеренно не хочу называть настоящего имени и фамилии этого человека, чтобы не бросать тень на светлую память его родных, честно воевавших с фашистами, не жалея своей жизни.
        Казалось бы, можно поставить точку в этой кажущейся невероятной истории… Но через месяц мне довелось прочитать и другую аналогичную историю,  случившуюся в Курской области.
        «Уроженец с. Верхняя Груня Кореневского района, 18-летний красноармеец 383-го стрелкового полка Павел Лопатеев, в ночь на 18 июня 1943 г., обманув часового, покинул расположение части. Дезертир унес с собой автомат с двумя снаряженными дисками, три гранаты и противогаз. Отец Лопатеева, узнав дома, что сын дезертировал из РККА, задержал его. 23 июня Павел Лопатеев был доставлен в штаб 383-го полка 121-й стрелковой дивизии. На митинге в 3-м стрелковом батальоне выступил отец солдата В.А. Лопатеев. Обращаясь к сослуживцам сына, он отметил: «Я четыре года воевал с ненавистными немцами, беспощадно уничтожал их в империалистическую и гражданскую войны, награжден Георгиевскими крестами второй и третьей степени. Мой сын меня опозорил, он не пощадил моих седин… Пусть советское правосудие накажет Лопатеева Павла по закону военного времени за дезертирство из Красной Армии. Вы, товарищи бойцы и командиры, воюйте и громите ненавистного врага до полного его уничтожения». (ЦАМО РФ. Ф. 62. Оп. 335. Д. 24. Л. 220-об. В цитируемом документе фамилия П.В. Лопатеева ошибочно упоминается как Лапатеев).
         По оценке армейских политработников, факт задержания сына – дезертира и возвращения его к месту службы, играл весьма положительную роль в укреплении воинской дисциплины в подразделениях. Поэтому командир 383-го стрелкового полка полковник В.П. Шабанов объявил старому солдату В.А. Лопатееву благодарность за его мужественный поступок. Начальникам политотделов соединений и частей 60-й армии было предложено использовать этот факт для воспитательной работы с личным составом.
         3 апреля 1943 г. газета «Армейская правда» рассказала на своих страницах об этом неординарном случае.  Согласно документам 60-й армии, из 26 дезертировавших из частей и подразделений армии весной-летом 1943 г. преобладали рядовые и беспартийные. В основном, их возраст был старше 25 лет. И призывались они, в основном, с территорий, не находившихся под немецко-фашистской оккупацией (ЦАМО РФ, Ф. 62, Оп. 335, Д. 24, Л. 323-324).