Ранняя Груша. Часть вторая, глава четырнадцатая

 
               
  Перед входом в «Алмаз» гостья и хозяин остановились. Фасад смотрел на них всем своим великолепием. И вдруг у них на глазах зажглась подсветка здания. Агриппина от неожиданности ойкнула и прижала руку к груди. В этот момент красоту строения  не мог отрицать никто. Подошёл какой-то щёголь-франт и дёрнул ручку двери, но она оказалась закрытой. Буркнув что-то себе под нос, мол, пора ужё пускать посетителей, повернулся и заспешил по своим делам.
  Денис вынул из кармана небольшое электронное устройство, нажал кнопку и, как султанчик из шкатулки, появился швейцар. Узнав хозяина, вежливо показал рукой на вход. Пара слегка кивнула ему и прошла в холл.
– Я думаю, что чудеса только начинаются, – заметила Агриппина.
– Чудом это уже не назовёшь. Это современный подход к делу.
  Швейцар, приняв плащи, положил их на руку, учтиво поклонившись, повесил в отдельный гардероб.
  Полчаса она знакомилась с внутренним интерьером «Алмаза», удивляясь и сравнивая увиденное со своим «Айсбергом». Незаметно подошли к очередной двери. Денис легонько тронул её, и она открылась. При этом послышалась мелодия из кинофильма  «Мой ласковый и нежный зверь». Гостья, уже в который раз, всплеснула руками и улыбнулась. Они остановились посередине небольшой гостиной и внимательно огляделись вокруг.
– А теперь, Агриппина Федотовна, поверните голову вот этого болванчиа, что на стене.
– И что будет? Думаю, снова – сюрприз. Попробуем.
  Створки раздвинулись, и четыре ступеньки приглашали их в небольшой зал
– Как только они спустились вниз, за их спинами показались братья-художники.
– Познакомьтесь, это – художники: Степан и Георгий.
– Очень приятно. Агриппина.
– А нам вдвойне приятно, – отчеканил  Степан.
– Вот что, братцы, мы с моей гостьей  повечерием, а вы сделайте свои наброски для будущих портретов маслом. Вас устроит такая драматургическая  постановка?
– Вполне, – ответил Георгий, – я буду писать портрет барышни, а Степан – ваш.
– Вот и договорились, господа.
  Улыбнувшись, Денис обратился к гостье:
– А теперь, прошу  Вас, сударыня, пройти к столу и удостоить меня чести поужинать с вами.
  Агриппина оценила блюда, а потом, посмотрев на заботливого хозяина, подумала: «Подобный приём говорит о многом».
– Какое вино предпочитаете, дорогая сударыня?
– Положусь на ваш вкус, владелец удивительного «Алмаза». У меня мелькнула мысль:  почему алмаз, а не бриллиант. Тут всё само совершенство. Даже придворные живописцы имеются. Каждый уголок здесь – грань ценного камня.
– Название связано с моим прошлым. Когда-то я трудился шофёром в алмазном карьере. В Якутии это было. Вот и назвал своё гнездышко так. А совершенству нет предела, Агриппина Федотовна. Я налью французского, и давайте поедим. Уже время ужина, а мы всё ещё голодные. Выпьем за вас, Агриппина Федотовна. И если говорить о человеческом бриллианте, то он заложен в вашем сердце. Что мой ресторан по сравнению с вашим делом. Внутренний мир намного богаче внешнего. Вы отдаёте себя людям. Пусть это только начало. Первый шаг. Но он самый трудный, так как вами неизведанный. И ещё. Если гостья не против, предлагаю перейти на «ты». Так легче разговаривать, так доверительнее станет наша беседа, так  мы быстрее поймём друг друга, так комфортнее для нашей будущей дружбы.
– Интересный тост. Со всем согласна. Пора уже пригубить. С каким изяществом накрыт стол, что глаза разбегаются. Спасибо!
  Через минуту затишья Агриппина осторожно поинтересовалась:
– Иваныч, а твоя семья здесь живёт? Каждой женщине при знакомстве с мужчиной интересно знать, каков тыл у собеседника.
– Моя семья? Моя семья состоит только из одного Я. Правда, родная тётка живёт в городе. Всё никак не осмелюсь ступить на эту стезю. Всё откладывал на потом. А в итоге родилось это, – сказал он, указывая рукой на помещение. - Иной раз захлёбываешься от этого, хочется бросить всё и сесть, как прежде, за руль «БелАЗа» и уехать подальше от этой суеты. Но на двадцатипятитоннике далеко не уедешь. Судьба накрепко пристегнула меня к этому причалу. Понимаешь, в этом деле нет главного: души. Вот у тебя совсем иначе. Твой конечный продукт – новый человек. Я тебе просто завидую.
– Знаешь, Иваныч, есть вещи, понятия, не имеющие цены. Мы же не задумываемся над тем, сколько стоит Чёрное море, Кавказский хребет, наша Волга-матушка. Как оценить улыбку или лазурное небо. Всё это – дар Божий. И всё, что он нам подарил, вкупе называется ЖИЗНЬ. А жизнь не должна прекращаться, ей необходимо продолжаться. Вот и выходит: самое дорогое, что мы творим – дети и дети детей. И мои девчонки тоже чьи-то дети, но оступившиеся по легкомыслию. И я хочу вывести их с порочной дорожки. Сейчас страна перестраивается, возможно, произойдут и духовные переоценки в душах людей. Счастлив не тот человек у кого много денег, а тот, кто сделал много добра окружающим.
  Чем внимательнее Денис вслушивался в её слова, чем глубже смотрел ей в глаза, тем сильнее она притягивала его к себе. Что и говорить, таких бесед он ни с кем ещё не вёл  в своей жизни. В этот момент компас его души чётко указывал на Агриппину.

  (Продолжение следует)