1. Караван. Сара. Где грань?

Автор:    Сара


Вот думаю. У меня две сестры. Младшие. Отношения у нас абсолютно нормальные. Добрые. Открытые. Как старшая, знаю и знала всегда, если кто-то обидит моих сестер, разорву на части. К счастью, до сих пор никого разрывать не пришлось.

Почему мы дружны, почему поддерживаем друг друга? Может просто никогда не знали, что бывает по-другому. У нашей мамы пять братьев и сестер, и во всех семьях отношения хорошие. Где-то там, за гранью нашего круга, могут быть ссоры, драки, обиды, предательство. Но это нас не касается.

Или потому, что ни одна из нас резко не вырвалась за пределы нашего социального круга? Мы живем в разных странах, но по уровню доходов, возможностей наши семьи примерно одинаковы.

И вообще, может странные отношения между родными сестрами, братьями редкость? Но нет. Я ведь уже не первый раз встречаю такое.

Мы едем в банк. Уже подъезжаем. Пестрым калейдоскопом врываются воспоминания.

***

Тогда я просто приехала к своей однокурснице забрать своего Ницше.

Соловьем пропел звонок, дверь распахнулась, и за ней появилась Рита. В домашнем свитере, штанах из лохматого материала, в тапках с меховыми помпонами.

Не успела я снять сапоги, как за ее спиной мелькнуло виденье. В красных туфлях на тончайшей шпильке, в красном обтягивающем платье, глухом под горло, с длинными рукавами и ассиметричной ромбовидной дырой на животе. Привет, махнула странная гостья рукой. Сказала, что поставит чайник. Исчезла за стеклянной дверью кухни, блеснув оголенной спиной в невероятно глубоком вырезе платья и ярко рыжими, небрежно стянутыми в узел волосами.

Нет, платье супер. Видно, что очень дорогое. Но в пять вечера у Риты?

— Кто это? – почти беззвучно спросила я.

Рита также одними губами, почти не слышно, ответила:

— Сан Сеич с вечера оставил, она в дрова была.

Конечно, я знала о странном принципе съема квартиры.
Пару раз в месяц Рита вынуждена была погулять на улице или съездить к кому-нибудь в гости. Но за это неудобство с эротическим приветом, как мы называли, большую часть аренды оплачивал знакомый Риты — женатый врач-гинеколог Сан Сеич. На ночь он со своими подружками никогда не оставался. Спутниц своих не демонстрировал, и тем более, не оставлял.
 
А Галя, так звали девушку в красном платье, оказалась компанейской. Я, конечно, не помню, о чем мы говорили на кухне.  Было весело и легко.

— А что, если поехать в Мир. Просто выпить кофе с коньяком, посидеть, - предложила Галя.
— Я не против, горячий шоколад в Мире то, что надо, – сказала, и тут же вспомнила, – Рита, где мой Ницше?
— Твоя книга? Хотела почитать, не одолжишь, – спросила Галя.
— Нет, без вариантов. Мне с Ницше сегодня всю ночь в постели кувыркаться, завтра зачет в универе.

— Фраза мне там понравилась, дай-ка взгляну разок.

Галя открыла книгу:

— Вот: и, если ты хочешь им дать, – начала зачитывать Галя, останавливаясь, будто стараясь запомнить, – дай им не больше милостыни и еще заставь их просить ее у тебя.

Дурацкая какая-то фраза, мелькнула мысль и растворилась, как ничего для меня не значимая.

***

Перед тем как отправиться в Мир, небольшой, но чумовой бар с пылающими коктейлями, полумраком и живой музыкой, мы заехали к Гале домой. Она решила, что красное платье для Мира это слишком.

Какая у нее квартирка. Просто шик. Высокие потолки, большие комнаты и гардеробная – мечта удава. Туфли на полках во всю стену. Одежда на плечиках в футлярах. Галя надела брюки, шелковую блузу, сменила одну шубку на другую и влезла в сапоги на высоченной шпильке. Не рискнула с нами идти без каблука, мимоходом отметила я.  Яркая, самоуверенная, но не чувствует превосходства. Но так и есть, наверно. Мы с Ритой и без каблуков выше ее ростом, моложе и, пожалуй посвежее. Хотя Галя выглядит весьма ухоженной.

В Мире, как обычно, образовалась большая компания из знакомых и полузнакомых людей. Но, в какой-то момент, мы с Галей остались одни за столом, и то ли свет как-то по-другому упал, то ли ракурс изменился, я вдруг поняла, что не впервые ее вижу:

— Галя, ты не поверишь, я видела тебя однажды.

— А я давно тебя узнала, еще у Риты дома. Помню тебя. Года четыре назад. А ты зря стрижку сделала, волосы у тебя просто шикарные. Стена. Абсолютно прямые. Ты с родителями была. Столик у вас самый зачетный был.

— Да, точно. Удивительно, что ты меня помнишь. В варьете, там же зал огромный. Народу тьма. Ты просто яркая была, не стандартная. А с тобой подружка. Темненькая. В голубом платье. Она бледноватой казалась по сравнению с тобой. Вы, вроде бы, с финнами отдыхали.

— Это были шведы.

Не может быть, думала я. Взрыв мозга. Галя – та самая, первая в жизни увиденная мной. Живая. Настоящая проститутка. Ни из какой-нибудь ямы Куприна, ни вокзальная пьянчужка. А суперкрасивая, реальная, валютная.


***

— Не говори обо мне никому, пожалуйста, – попросила меня Галя, – Никто не знает о моем прошлом. У меня легенда, что все, что есть: квартира, маленький бизнес, – у меня, кстати, три заправки, – все это якобы осталось от погибшего мужа. Но на самом деле я всего добилась в этой жизни сама. Вырвалась из абсолютной нищеты.

Когда из компании кто-то оказывался рядом, мы с Галей замолкали или поддерживали общие темы. Но как только оставались вдвоем, продолжали начатый разговор. Мне было интересно понять, почему она запомнила меня. Почему я ее запомнила, я не стала рассказывать. Почти не соврала, что она была самой яркой в огромном зале. Но на самом деле все было немного не так.

Мы отмечали какую-то папину премию, и вместе с нашей семьей был его, папин, аспирант. Он то и заметил, что мне скучновато:

— Иринка, не грусти, развлеки себя наблюдениями, – сказал он.
— За кем наблюдать. За старичками-иностранцами? Так их полный зал. Все на одно старушечье лицо.
— А ты видела когда-нибудь валютных проституток?
— Скажешь тоже, где их можно увидеть. Разве что в кино.
— Смотри, через два столика наискосок две девушки. У них на столе только бутылка вина и два бокала. Они ничего не заказывают.
 — Может быть просто еще не принесли заказ.
— Это не так. Думаю, я все верно рассчитал. Вон сидят два огромных финна. Девушки их будут снимать.

Я перевела все в шутку, сказав, что теперь понимаю, на что он тратит свой логико-математический интеллект. Но события за столиками наискосок иногда отслеживала.

***

Рита уговорила часть компании поехать в Сайгон. У нас с Галей стало больше времени, чтобы перекинуться фразами не для всех.

— Ты не представляешь с какой белой завистью смотрела я на тебя, – говорила Галя, – Мне казалось, ты символ недосягаемого благополучия. Сидишь в кругу семьи. Лучший столик в крутом ресторане. Отдыхаешь. И видно, что тебе никто не нужен. Ни молодой мужчина, что пытается за тобой ухаживать, ни один из богатеньких иностранцев, никто. Ты даже ничего не ешь. На столе у вас шикарные закуски. А я голодная тогда была, жуть.

— Галя, мне кажется, ты лукавишь. Тебе не на что было купить еды? У тебя туфли одни стоили, наверно, как четверть машины. Юбка узкая из какой-то невероятно добротной ткани, блузка вообще произведение искусства.

— Туфли, да. Дорогие. И белье дорогое. А остальное я шила себе сама. И представь, вот только то, что на мне надето – все, что у меня было. Вообще все. Ни кола, ни двора. А у тебя мама, папа рядом и икра черная на блюдечке перед тобой.

— Икра не вкусная была, – сказала я, не объясняя, что дома у нас икра была всегда свежая, а в ресторане из консервов, я не люблю до сих пор такую, – а помнишь, мы танцевали в парах близко, и ты своему шведу на ломаном русском говорила, что у тебя мама француженка.

— Да, говорила, – улыбнулась Галя, – а что мне ему сказать, что мать моя алкоголичка, вечно избитая моим отчимом, живет в захудалом городке?

— Рада за тебя. Вырвалась.
— Да, я чувствую, что ты искренне. Я ведь ни с кем об этом не говорю. Вырвалась. И их хотела вытащить. Бесполезно. Все что им давала, все в прорву. Сестренку вот в прошлом году забрала.

Галя замолчала. Мне даже показалось, незаметно смахнула слезинку со щеки:

— А давай соберем всю оставшуюся толпу и поедем в Московский, она там сейчас работает.

Зачем она сестру устроила официанткой в ресторане и не самом лучшем, думала я по пути. Но оказалось младшая сестренка работала не официанткой.

Она была такой же проституткой, как когда-то Галя. Только подешевле, попроще. В ней не было того лоска, генетической аристократичности, которая когда-то поразила меня в Гале. Простушка, симпатичная и не более того.

— Галя, ты ж сама прошла через все это. Ты же можешь позволить себе отправить сестру учиться или работать кем-то, но не торговать собой.

— Я добилась всего сама. Я и так ей много дала. Комнату ей снимаю в коммуналке. На одежду дала денег. Но ты видишь, она даже одеться по-человечески не может.


***

Мы едем в банк. Уже подъезжаем. Я перечислю своему другу достаточно большую сумму.  Его бизнес с тепличными огурцами прогорел, и он начинает новое дело. Теперь в этих теплицах хочет выращивать розы.

— Но почему ты просишь у меня, – спросила я его полчаса назад, – ведь твой родной брат миллионер. Долларовый. И для него такая сумма, наверно, совсем не принципиальна. У меня есть такие деньги. Я могу их тебе дать. Но для него это явно проще.

— Брат сказал, что всего добился сам, и я сам должен всего добиваться.

Вот так, думаю, и где же та грань, после которой родные братья и сестры не подтягивают друг друга до своего уровня, а заставляют выкручиваться, занимать деньги у друзей или вообще зарабатывать на панели.

Когда же, с какого момента, этот дурацкий ницшеанский принцип распространяется на родных людей:

                Если ты хочешь им дать, дай им не больше милостыни и еще заставь их просить ее у тебя.

Интересно, а если кто-нибудь из нас троих, из сестер, резко станет богаче других. Мы что, тоже будем так себя вести по отношению друг к другу.

Ой, все. Потом додумаю. Подъехали.


© Copyright: Мария Шпинель, 2023
Свидетельство о публикации №223033100916


http://proza.ru/comments.html?2023/03/31/916